Смертник с ромашкой в руке

День Х приближался быстро. Наверное, даже слишком быстро. Вскоре Хината поймал себя на том, что буквально места себе не находит. И нервничает без конца. Тяжелее всего было смотреть на Комаэду — человека, который был ему другом. Ладно, может, уже не совсем другом, учитывая последние события. И это злило Хаджимэ. Вот только на кого именно он злился, он не понимал. И, если бы не помощь и поддержка Чиаки, он бы точно сошёл с ума. В какой-то момент он стал частым гостем в её комнате. Благо девушка — да и её соседка тоже — совсем не возражала против его компании. — Ты уверена, что это хорошая идея? — спросил как-то Хаджимэ. До кануна Нового Года оставалось всего ничего, и он начинал не то что нервничать — паниковать. — Всё пройдёт просто отлично… Наверное, — добавила девушка, потягивая горячий шоколад из кружки. Хината нервно взъерошил волосы. — Не помогает это твоё «наверное», — пробурчал он. — Я хочу, чтобы всё прошло идеально! Я ведь… Он резко замолчал, кусая губы. Ну вот опять, сказанул лишнего. Боязливо переведя взгляд на Чиаки, он выдохнул, увидев её улыбку. Она имела почти успокаивающее свойство, тут уж не поспоришь. И Хаджимэ почувствовал, как на душе становится немного легче. — Ты так переживаешь, — осторожно подметила она. — Разве на то есть причины? — Ещё как! — Хината живо взмахнул руками, разворачиваясь к девушке лицом. — Мы ведь друзья! — Только друзья? Хаджимэ замер, медленно закрывая рот. Он до последнего оттягивал этот момент. Убегал от него. Потому что тяжелее всего было признать, что тебе действительно нравятся люди твоего пола. Что тебе нравится Нагито. При одной лишь мысли об этом Хината густо покраснел и опустил глаза в пол. Чиаки рядом с ним тихонько вздохнула, отставляя чашку в сторону, а затем положила руки другу на плечи, заставляя посмотреть на себя. — Он ведь нравится тебе, да? Хината почувствовал, как дрожат губы. Признаваться тяжело. Но не невозможно. — …да, — коротко выдохнул он. И только тогда до него, кажется, дошёл весь смысл сказанных слов. Дошла причина, отчего он так бесился всё это время. — Он мне нравится, — повторил Хаджимэ с ноткой удивления в голосе. — Вот видишь. — Чиаки бережно погладила его по плечу, словно утешая. — Всё будет просто замечательно. — Думаешь? — Знаю. Хината судорожно кивнул, а затем подался вперёд, обнимая девушку. Та тихонько охнула, однако уже в следующую секунду обвила его руками. — А как же его дневник? — шёпотом спросил парень. — Если всё написанное там — неправда, то… — Просто попробуй, — оборвала его Чиаки, ласково поглаживая по волосам. Хината прикрыл глаза, чуть не растекаясь под её касаниями. Все его переживания начинали испаряться. У него обязательно получится. Когда же настал тот самый день, Хината снова почувствовал укол тревоги. Нагито пропал куда-то с самого утра и всё не появлялся. И Хаджимэ это начинало откровенно говоря напрягать. Он вышагивал по комнате, то и дело поглядывая то на часы, то на собственные приготовления. Он даже рубашечку надел — а всё для чего? Для того, чтобы его снова проигнорили? И от мысли, что он собирался встретить новый год один в общажной комнате, становилось как минимум тошно. Он, правда, честно пытался отвлечься от самокопания. Пытался слушать музыку, читать — даже завалился на кровать в надежде поспать. Но безуспешно. Время тянулось мучительно медленно. Когда же стрелки часов остановились на половине десятого, парень потерял всякую надежду. Чёрт бы побрал их всех. И Чиаки с её планом, и Комаэду, растворившегося в воздухе, и его самого… Додумать он не успел. Входная дверь тихонько скрипнула. Комаэда скользнул в комнату, как и обычно: кутаясь в пальто и осторожно прикрывая за собой дверь. Он шумно выдохнул, стянул с носа шарф и обернулся, резко замерев на месте. Их с Хаджимэ взгляды пересеклись всего на долю секунды, и этого было более чем достаточно. Нагито закрыл глаза и, развернувшись на каблуках, потянулся к ручке двери — не успел, правда. Хината рванул вперёд, хватая Комаэду за рукав и удерживая на месте. — Погоди, — прошептал он соседу в спину, рефлекторно сжимая пальцы. Парень замер, однако поворачиваться не стал. — Отпусти меня, — приказным тоном бросил он. Хината упрямо завертел головой. — Сначала повернись ко мне. — Тогда ты меня отпустишь? — А ты повернись и узнаешь. Нагито шумно выдохнул — весьма раздражённо, — а затем медленно развернулся к Хаджимэ лицом. — Доволен? — Он скривил губы, щурясь. — Вполне. — Руки. Хината тут же отпустил его — в конце концов, он не хотел предавать доверие соседа. Если от него вообще хоть что-то осталось. — Значит, ты тоже решил остаться тут на праздники? — как бы невзначай спросил Хаджимэ. Как будто весь его «хитроумный» план не строился только на этом воздушном замке. — Если бы я знал, что ты тоже будешь здесь, — колко подметил Нагито, — уехал бы домой. Хината поморщился, однако комментировать слова соседа не стал. — И не уедешь ведь? — А ты хочешь, чтобы я остался? — Он скептически изогнул бровь, буравя Хаджимэ взглядом. Но тот и не собирался сдаваться. Распрямив плечи, он заглянул Комаэде в глаза и заявил: — Хочу. Он и сам не ожидал такого прямого ответа. Или, лучше сказать, не ожидал, что сумеет его озвучить. Не ожидал, видимо, и Нагито — судя по реакции. Замер, даже дышать перестал, и несколько секунд молча смотрел на Хинату. А затем вздохнул. — Хорошо, — он стянул с себя пальто, — я останусь. — Спасибо… — выдохнул Хината, заламывая руки. У него наконец-то появился шанс всё исправить, и упускать его он совершенно не собирался. — Да не за что. Смотри только, не пожалей о своём решении. — Ни в жизни. — Хината широко улыбнулся, мастерски пряча внутренние переживания. Он был так близок к провалу. —А ты, я смотрю, готовился, — коротко усмехнулся Комаэда, обводя взглядом его рубашку. Парень неловко улыбнулся, разводя руками. — Я просто подумал, что праздник ведь. Можно и приодеться. — А свечки тебе для?.. — Для атмосферы, — буркнул Хаджимэ, отворачиваясь. — И вообще, чего придрался-то? — Вот так ты, значит, приветствуешь долгожданного гостя? — «Долгожданный гость» мог бы быть не таким долгожданным, если бы пришёл быстрее. — Туше. Комаэда вскинул руки в воздух, признавая своё поражение, а затем повертел головой, внимательно изучая комнату. Хаджимэ проследовал за ним, исподтишка наблюдая за его реакцией. — А ты и правда подготовился, — спустя почти минуту откликнулся Нагито, разворачиваясь к Хинате лицом. Тот пожал плечами. — Разве это плохо? — Не знай я тебя, решил бы, что ты устроил нам свидание. — Комаэда вызывающе глянул на него, явно провоцируя. Но Хината был готов и к этому. Подперев бока, он схватил один из контейнеров, подготовленных заранее, и протянул соседу. — А если и устроил, — его глаза блеснули в полумраке комнаты, — то что тогда? Нагито сморгнул, почти на автомате принимая еду, а затем покачал головой. — Странный ты. — От кого я это вдруг слышу, — фыркнул Хината, садясь на кровать. Комаэда потоптался немного, а затем присел рядом. — Даже музыку подобрал. — Подумал, что так будет веселее. — Или просто не хотел меня слушать, — парировал Нагито. — Ещё одно слово — и я тебе тресну, честное слово. — Ты такой жестокий. — А ты нарываешься. — Правда? Я и не заметил. Хаджимэ легонько пихнул его в плечо. — Ешь и не выделывайся. Они рассмеялись. Впервые за долгое время напряжение между ними начало спадать. Они ели и разговаривали, и — о боже — Комаэда активно участвовал в диалоге. Даже выглядел заинтересованным. И сколько бы Хаджимэ ни кривил лицо, он не мог отрицать, что на душе у него сейчас теплее некуда. — О! Чуть не забыл. — Хината так и подпрыгнул на месте под удивлённый взгляд Комаэды. — Закрой глаза. — С чего вдруг? — Разве ты мне не доверяешь? Комаэда вскинул брови, довольно однозначно намекая ему на относительно недавние события. Хината сглотнул и тут же стушевался. — Ну да, ты прав. Можешь и не закрывать. — Ты такой простой, Хаджимэ, честное слово. — Комаэда беззлобно хихикнул. — Закрою, мне несложно. И, чёрт бы его побрал, Нагито действительно закрыл глаза. — Не подглядываешь? — шагая к шкафу, поинтересовался Хината. — Хорошего же ты обо мне мнения, Хаджимэ, — раздался ему смешок в ответ. — Просто переживаю за чистоту эксперимента. — Эксперимента? — Ой, не придирайся к словам. — Что поделать, — Комаэда улыбнулся уголками губ, — это весьма захватывающее занятие. Особенно с тобой. — Закончил умничать? — Вполне. — Тогда открывай глаза. Веки Нагито тут же послушно поднялись, и он несколько раз сморгнул, всматриваясь в свёрток в руках парня. — …что это? — спустя некоторое время спросил он, изучая обёрточную бумагу. — Подарок, что ещё? — Хината вскинул брови. — Ну, будешь открывать? — Я… — Открывай давай! Спустя несколько минут шуршания бумагой и отдирания скотча — которого Хината жалеть не стал, — в руках Комаэды оказалась книга в твёрдой обложке. Красивая, увесистая и безумно дорогая. Но каждая йена, потраченная на неё, стоила выражения лица Нагито. Он замер, читая название, а затем поднял на Хинату глаза. — Ну как? — слабо поинтересовался тот, присаживаясь рядом. Комаэда ответил не сразу. Коснувшись кончиками пальцев ромашки, украшавшей обложку, он потряс головой. — «Цветы для Элджернона»? Но как ты?.. — Как узнал? — бодро закончил Хаджимэ. Он только и ждал этого вопроса. — Я ведь не слепой. Ты от неё в начале года просто не отлипал. Вот я и сделал выводы. Комаэда поджал губы, опуская взгляд. Внутри что-то ухнуло. — …я не угадал? — прошептал Хината, чувствуя, как сохнет в горле. А ведь это была такая очевидная возможность. А он даже и не подумал. Чёрт. — Угадал, — необычайно тихо заговорил Комаэда и усмехнулся. — Тогда к чему это недовольное лицо? — Но я ведь ничего тебе не приготовил, — ответил он, протягивая книгу обратно. — Хаджимэ, это очень дорогой подарок, я не могу… — Можешь, — мягко ответил Хината, накрывая ледяные руки соседа своими. — Тем более, я знал, что так всё и будет. — О? — Поэтому у меня есть к тебе просьба. — Какая? Руки Хинаты непроизвольно сжались. Он откашлялся, а затем, собираясь с силами, заглянул Комаэде в глаза. — Позволь мне узнать тебя поближе. Глаза Комаэды расширились, и он замер. Постепенно на его лице начала проявляться улыбка. — Хаджимэ, — он говорил почти укорительно, — ты уверен, что хочешь потратить свою просьбу впустую? — Более чем, — коротко усмехнулся Хината, проводя указательным пальцем по тыльной стороне ладони Нагито. — Тем более это совсем не пустая трата. — Разве? — Ты… Я… — И вот, как всегда. В самый ответственный момент Хаджимэ почувствовал, что не может подобрать слова. Или, лучше сказать, он не мог выдавить их из себя. Сейчас, сидя перед Нагито, глядя ему в глаза, бережно держа его за руки, он мог бы положить конец их метаниям. Но не стал. А потому продолжал смотреть на соседа, глупо моргая и раскрывая рот. Выглядел он, наверное, весьма забавно, потому что Комаэда всё-таки сдался и тихонько рассмеялся. — Если ты правда этого хочешь. Хаджимэ судорожно кивнул и вдруг краем уха уловил до боли знакомую мелодию. Он вскочил на ноги под пристальным взглядом Комаэды и, даже не пытаясь скрыть дрожь в голосе, пробормотал: — Могуяпригласитьтебянатанец? Нагито аккуратно отложил подарок в сторону и скрестил руки на груди. — Что? — Да ладно тебе! — Хината вскинул руки в воздух и бросил на парня почти умоляющий взгляд. — Ты прекрасно меня услышал. — Правда? — И снова тихий смешок. Иногда Комаэда мог быть таким… таким Комаэдой, господи. Но раз уж Хаджимэ встал на эту скользкую дорожку, идти он решил до конца. А потому, затолкав собственную гордость — и чувство стыда, раз уж на то пошло дело, — куда подальше, он посмотрел Нагито в лицо и, набрав в лёгкие побольше воздуха, заявил: — Могу я пригласить тебя на танец? — Спешу тебя разочаровать, но я не умею. — Так я тоже, — тут же заверил его Хината. — Думаю, мы сможем простить друг другу оттоптанные ноги? — Хаджимэ, я… — Комаэда едва заметно сжал пальцы. И Хината вновь ощутил себя полным дураком, как тогда, с объятиями. Планируя этот вечер, он, конечно, понимал, что может встретить отказ, но… наверное, просто не хотел верить в то, что после того, как Комаэда согласился остаться, что-то ещё может пойти не так. И вот что получилось. Нелепо? Нелепо. Хината почувствовал, как щёки снова предательски заливает румянец. Вот поэтому он и послал романтику куда подальше — ну не может он в неё! — Ладно, не парься. — Хината усмехнулся, опуская руки. Конечно, после такого оправиться трудновато — осадочек остался, — но он и не такое с Комаэдой переживал, справится. — Хорошо. — А? Хината вздрогнул, почувствовав близость чужого тела. И ему стоило огромных усилий не отшатнуться от Нагито, а, взяв себя в руки, заставить себя посмотреть ему в лицо. Комаэда был совсем немного выше его, бледнее, стройнее — он казался таким хрупким, словно фарфоровый. И в тусклом свете свечей он выглядел абсолютно чудесно. Хаджимэ приметил это ещё на фестивале, а теперь эта мысль просто не давала ему покоя. Как же так получилось, что он влюбился? — Так и будем стоять? Песня почти закончилась. Хаджимэ судорожно кивнул, разворачиваясь к Комаэде. Его левая рука неуверенно легла на узкую талию Нагито — и Хината вдруг понял, что сейчас потеряет сознание. Он много раз думал об этом моменте — наверное, даже больше, чем стоило бы. И в его мечтах он делал это уверенно, храбро. Совсем не так, как делает сейчас. — О? Хочешь вести? — не преминул подметить Комаэда с лукавой улыбкой. Хината почувствовал его руку на своём плече и коротко кивнул. — Да, я подумал… — Он сделал глубокий вдох. — Но если ты хочешь, то я… — Боже, Хаджимэ. — Хриплый смешок. — Всё в порядке. Мне нравится. Ему… нравится. Господи. Господи боже. Сердце гулко забилось в груди, и краснеющий Хаджимэ, стараясь не думать о том, о чём думать не надо, перехватил левую руку Комаэды, сжимая её в своей. Такая же хрупкая, аккуратная. Ледяная. Оттого был приятней контраст температур их тел. — Так нормально? — тихо поинтересовался он, вскидывая голову и делая несколько шагов. Комаэда послушно последовал за ним. — Более чем. — Я… Хорошо. Хаджимэ замолчал, концентрируясь на музыке. Но чем больше он пытался это сделать, тем меньше у него получалось. Потому что перед глазами было лицо Нагито, и, чёрт бы его побрал, как же он был красив. И дело было далеко не во влюблённости, нет. Просто парень умел признавать очевидное. А ещё он смело мог признать, что буквально тонет в этих глазах. В который раз. Они не были похожи на «два бездонных озера», как могли бы написать в книге. Скорее две выцветшие льдинки — такое себе романтическое сравнение, если честно. Но… Вот это вот «но» сыграло большую роль. Мир вокруг него вдруг начал расплываться, тонуть в дымке, пока, наконец, не остались только они вдвоём. И Комаэда тоже почувствовал это. Улыбка медленно сползла с его лица, и кончики ушей предательски заалели, выдавая его внутреннее смущение. — Хаджимэ? — …да? — Песня уже закончилась. — Вот как. А они всё продолжали топтаться на месте, робко прижимаясь друг к другу. Ни один из парней не решался нарушить создавшуюся вокруг них атмосферу. Чудесную, волшебную. Интимную. Хината резко остановился, сраженный этой идеей. Комаэда также замер, внимательно следя за его действиями. — Комаэда, я … — Он сглотнул. Как много он сегодня запинался. Как часто не заканчивал предложения. Он бы и посмеялся, да только напряжение, сдавившее горло, не давало. — Да? Хината сглотнул, поджал губы и решился. Рука, придерживающая Нагито за талию, скользнула вверх, бережно накрывая щёку Комаэды. Тот вздрогнул — больше от удивления, — а затем прильнул к ней. — Могу я? Комаэда уверенно кивнул, не сводя с него глаз. Большего ему не требовалось. Подавшись вперёд, Хината мягко накрыл губы Комаэды своими. Нагито судорожно выдохнул, обвивая правой рукой его шею и притягивая ближе к себе. Как будто он только и ждал этого момента. В отличие от их первого поцелуя, этот был другим. Более нежным, трепетным. Хаджимэ улыбнулся, переплетая их пальцы. Он искренне надеялся, что получается у него не из рук вон плохо. Но и робкими поцелуями сыт не будешь. Хаджимэ вдруг поймал себя на мысли, что хочет прижать Комаэду ближе, углубить поцелуй. Возможно, уложить на кровать... Останавливало его разве что отсутствие опыта и страх сделать что-то не так. Парень медленно отстранился и едва сдержал смешок, заметив, что Нагито тянется следом за ним, желая возобновить поцелуй. Хината аккуратно провёл большим пальцем по его щеке и прижался лбом к его лбу, часто дыша. — Всё? — почти разочарованно прошептал Нагито, опаляя лицо парня жарким дыханием. — Нет, просто… — Он запнулся и замолчал. Не мог же он просто взять и сказать, что хочет ещё. Хочет большего. — Уже пожалел? Хината отстранился, обхватывая его лицо двумя руками и заставляя на себя посмотреть. И каким бы серьёзным он ни пытался казаться, вид Нагито, зажатого между его ладоней, был до чёртиков забавным. Парень откашлялся, пряча смех, а затем заявил: — Я никогда не пожалею об этом. — Правда? — Правда. Или тебе нужны доказательства? — облизнув пересохшие губы, прошептал Хината. — Я бы никогда не стал их требовать. Но... — Его взгляд всего на мгновение метнулся к губам Хаджимэ. — Если ты готов их предоставить, я возражать не собираюсь. Возможно, его заразила смелость слов Нагито. Иначе свой порыв он объяснять боялся. Поджав губы, он снова подался вперёд, на этот раз целуя настойчивее, жарче. И это сразу вызвало отклик у Комаэды: он сдавленно застонал, обвивая его талию руками. Хаджимэ уже был готов усмехнуться, да только сам едва сдержал стон, чувствуя, как Нагито прикусывает его нижнюю губу. Он явно не собирался играть честно. Хината сделал шаг вперёд, не разрывая поцелуя, и Комаэда послушно отступил, упираясь в кровать. Его рука вновь скользнула под рубашку Хинаты, кончиками пальцев пробегаясь по его коже, а затем оглаживая живот. — Комаэда... — прохрипел Хаджимэ, отрываясь от его губ. Нагито лениво приоткрыл глаза, окидывая его туманным взглядом. — Ты уверен, что хочешь этого? — Не говори ерунды. Он легонько надавил на грудь Комаэды, заставляя его опуститься на кровать, а затем уселся сверху, седлая его. В голове творился какой-то ужас. Он снова и снова думал о том, что сидит на Комаэде, буквально прижимаясь к нему. Когда они снова поцеловались, Хината чуть не откинулся прямо на месте. Каждое неосторожное прикосновение Нагито доставляло ему неописуемое наслаждение, и парень очень надеялся, что поспевает за ним. В какой-то момент он осмелел настолько, что, повторяя за Комаэдой, скользнул рукой вниз по его груди, касаясь живота. Однако это повлекло за собой совсем другую реакцию. Нагито вдруг отстранился от него, чуть не ударившись головой об стенку, и виновато опустил глаза. Хината тут же убрал руку. — Тебе неприятно? — затаив дыхание, спросил он. Комаэда только потряс головой. — Нет, я просто... — Сосед немного помолчал, собираясь с мыслями. — Я не хочу торопить события. Хаджимэ прикусил губу, с трудом удержавшись от едкого комментария, и выдавил из себя улыбку. — Конечно. — Он поцеловал его в щёку, осторожно слезая с его бёдер. — Ты злишься на меня? — С чего вдруг? — Просто я... Я тебе отказал и... — Комаэда, иди сюда. Парень вздрогнул, наконец поднимая на него взгляд. И, едва он заметил, что на лице Хинаты нет ни ненависти, ни презрения, он тут же метнулся вперёд, обнимая его и прижимаясь всем телом. Хаджимэ тихонько усмехнулся, утыкаясь носом в его макушку. Он казался таким беззащитным, почти как ребёнок, который боялся наказания за ошибку. Сейчас он не был похож на того человека, который смотрел на него с презрением в глазах, который прижал его к стене, грубо целуя. Это была... неожиданная и интересная сторона Нагито. И Хината явно хотел видеть её почаще. В то же время часы пробили двенадцать. — С новым годом, Комаэда, — прошептал Хаджимэ. — С новым годом, Хаджимэ.