О муках человеческих, Зоной провоцируемых

«Понимаете ли… Как вы представились? Глинка, кажется? Весьма экстравагантное прозвище, скажу я вам. Впрочем, я с любовным трепетом отношусь к вашему тёзке или лучше сказать прародителю — Михаилу Ивановичу. «Жизнь за Царя», «Камаринская», «Не искушай», «Венецианская ночь» - то поистине выдающиеся произведения. Помнится, у бабушки моей, пусть земля будет ей пухом, имелись ещё виниловые пластинки с его творениями. И мы, всей нашей большой семьей, бывало, вечеряли, а после еды перебирались в гостиную, слушать его романсы. Я же почти никогда не упускал возможности захватить с собой кусочек белого хлеба, намазанного домашним земляничным вареньем. Обязательно на фарфоровой тарелочке с росписью. Ведь крошить на персидский ковёр было никак нельзя — мама не простила бы мне такого невежества. Хах. Время-то было!.. Ох, простите мне эту минутную слабость. Годы так быстро летят и вот — мы уже тут, не в родительском доме, а в самом опасном и в тоже время самом интересном и притягательном месте на земле. В Зоне. Вы, кажется, хотели узнать больше о оказании помощи человеку, подвергнутому воздействию пси-излучения? Это сложный, однако от того занимательный вопрос, если хотите знать моё мнение. Нет никакого одного единственного пси-излучения. Вы ведь знаете, что даже столь актуальное здесь ионизирующее излучение бывает разных, отличных друг от друга типов: альфа-частицы, бета-частицы, гамма-лучи. Так же дело обстоит и с пси-излучением. От одного вас может защитить даже тонкий лист бумаги, от второго укрытие придётся искать за твёрдым и плотным объектом, а от третьего спасёт лишь пси-шлем, да и то не факт, знаете ли. Так же следует всегда брать в расчёт, что является ретранслятором пси-излучения: была ли это аномальная зона, рукотворная установка или обладающий писоническими способностями эндемик. Тут же стоит упомянуть и о том, что пси-излучение бывает разной мощности: вы же прекрасно отличите атаку пси-собаки и контролёра? Вот и последствия от него бывают разные: от необратимых поражений мозговой коры и серьёзных ментальных расстройств до лёгкого головокружения, тошноты и заурядных слуховых и, значительно реже, визуальных галлюцинаций. Думаю, вы уже сами должны подобраться к ответу: однозначного ответа на ваш вопрос попросту не существует. Комплексность как всегда преобладает. Где-то наука пока-что бессильна — повернуть время вспять и возвратить кадавру человеческий облик и, что самое главное, тип мышления мы не можем. Где-то помогут препараты ускоряющие — в случае рукотворного источника — или замедляющие — в случае атаки псионика — работу мозга. В одних ситуациях серое вещество само придёт в норму, ему нужно лишь дать время на регенерацию, а в каких-то случаях нужна терапия. Бывает даже непрерывная, ежедневная, проводимая на протяжении всей жизни. Мозг ведь столь сложный орган, о котором мы знаем ничтожно мало. Потому итоговую оценку повреждений всегда стоит доверить специалисту, который проведёт диагностику с помощью передового оборудования. Понимаю, таких людей в Чернобыльской Аномальной Зоне преступно мало, однако вам повезло, мой коллега — Алексей Антонович Шарандин как раз специализируется на данном направлении. Так что если, не дай Бог, что-то стрясётся — транспортируйте облучённого сразу к нему. В нашем бункере вам никогда не откажут в помощи. Конечно, если и вы готовы оказать помощь взамен. Ну так что, удовлетворил я вашу тягу к знаниям? Может вернёмся лучше к артефактам? Вот вы слышали, скажем, о том, как в современной медицине применяется «Пламя»? Нет? Так у меня на эту тему целая диссертация имеется, сейчас я вас просвещу…» Речь Антона Анисимовича Ключарёва, записанная на диктофон ПДА «старателя» по кличке Кефир. *** Мрачный, погружающий во тьму занавес опустился. Поднялся. Опустился вновь. И сызнова поднялся. Так повторялось множество раз, а сквозь занавес то и дело пробивались струйки мглистого, тусклого света. Что это? Видимо, попытка открыть глаза. Плащаница век наконец уползла с белков наверх, открывая взору действительность. Действительность всю такую же маревую, туманную, неясную. Органам зрения требовалось время на фокусировку. Ощущений не было никаких: ни боли, ни злости, ни слабости. Пустота. Человек послушно выждал паузу, зная, что проблема решится сама собой. Она и решилась. Перед зенками предстало помещение насосной станции мазутного хозяйства. Помещение сумрачное, освещаемое только вспышками неистовых молний и блуждающими кругами налобных фонарей. Очнувшийся огляделся, повернул голову к свету. Обладатели фонарей, немного мешкая из-за набросившегося на них без предупреждения шока, столпились у лежавшего у выхода тела. Знакомого тела. Его тела. Гнус поперхнулся воздухом, в недоумении стал ощупывать себя. Его плоть была при нём, всё было на месте. От этого открытия вопросов только прибавилось. Суетливо мозгуя, парнишка обратил внимание на то, что он совсем не слышал звуков их возни, не слышал даже обрывков фраз, ничего. Белый шум. Глухота. - Искусно/Справедливо ты его. - слова взрывом прошли по тишине, распоров ту на считанные секунды. Причудилось, что от них даже воздух затрясся. Основной акцент в реплике был сделан на слова «искусно» и справедливо». И звучали эти два слова одновременно, полифонично. Первое отскакивало в сознании, наслаивалось на второе. Второе проделывало те же манипуляции с первым. Причём если одно слово сталкер ясно слышал, то второе… Чувствовал что ли. Оно пришло как подсказка, раскрывающая иное значение. Как наваждение, как нечто чужое. Как приказ контролёра. Ясь хотел было повернуться на звук, но тут же понял, что речь была объёмной, как если бы она лилась ему прямо в каждый из «ушных локаторов». Завертев головой, он наткнулся на незваного гостя, отрешённого от общей процессии. У гостя была тощая фигура, средний рост, но при этом удлинённые, как шпалы, руки. Незнакомец был обут в заношенные, потрескавшиеся армейские ботинки махонького размерчика. Одеждой ему служил даже не защитный комбинезон, а самый обычный «костюм грибника» — брезентуха, напоминающая собой первую «Горку». Такие, вроде бы, ещё в Афганской войне были в ходу среди солдат СССР. Лифчикообразный разгруз тоже был допотопный, поясные сумки, ремень — всё времен распавшегося Союза. Даже бляха на ремне была с социалистической пятиконечной звездой, внутри которой заточили переплетённые серп и молот. Перед мальчишкой предстал не то реконструктор, не то оборванец с Кордона или Свалки — такие там ежедневно пачками «откидываются». Поверх своего старинного шмотья, «реконструктор» накинул на себя брезентовый плащ с капюшоном. Так он и стоял — расхристанный и непринуждённый. Оружия при нём не было. Пояс пустовал. Впрочем, в таких одеяниях можно было легко припрятать обрез — рук-то не было видно толком. «Оборванец» стоял, подперев стену своей хлипкой фигуркой, при этом томно шаркая ножкой перед собой, мысом ботинка выписывая не то пируэты, не то иероглифы. Больше всего ужасало его лицо. Оно было пустое. Никаких выпуклостей или вогнутостей, никаких черт. Отшлифованная поверхность. Одна сплошная овальная плоскость на месте головы. Словно перед Ясем предстало не «людское отродье», а гестальта — манекен, то есть. - Оно всегда поражает/пугает — видеть свою смерть со стороны, да? Но есть в этом и что-то величественное/ироничное, так? - спросила фигура, вновь разрушая тишину, так и не отрываясь от своего занятия. Речь у этого типа была жеванная, будто он во время разговора перемалывал свой же язык, захлёбываясь кровью. Впрочем, при этом она была чёткая, каждая буква была произнесена внятно. Так не могло быть, то был парадокс, оксюморон. И тем не менее, именно так это воспринимал тупеющий от неясности творящегося «старатель». Его точку обзора поневоле переместили к гурьбе народа, не оставляя возможности закрыть или отвести буркала. Он смотрел на своё недвижимое тело, на суетливые потуги Мятного сделать ему искусственное дыхание, на «немую речь» недовольного Коновала, делающего всё, чтобы сердце пациента запахало вновь, на напряжённого Арчи и угрюмого Кречета. Они совсем не замечали его, однако приведением он не был. Он был лишь точкой взора в пространстве. - Говорить ты не можешь. Никто из «вас» не может. Я знаю/верю. Впрочем, твои вопросы/мысли я всё равно могу извлечь из «поля». Да. Ты правильно полагаешь/решил. В тот момент он действительно умер. Смерть конечно была клинической, однако неужели от того ставки становятся мельче? Особенно если знать, как скоро его настигнет/поразит смерть окончательная, биологическая… Юнец слушал, всё так же гипнотически уставившись на своих мёртвых, но живых друзей. На себя — живого мертвеца, воскресшего, чтобы снова умереть. У него на душе была лишь скорбь. - Тебе ведь хочется знать/чувствовать, как это всё и зачем, что стряслось/происходит. Это нормально/ожидаемо. Я объясню/запутаю. Это будет долго/бредово. Термин «ноосфера» наверняка тебе известен. Забавно/справедливо, что псевдонаучное понятие, некогда введенное в обиход Владимиром Ивановичем Вернадским, теперь лежит на острие науки/прогресса. Впрочем, от теории советского естествоиспытателя мало что осталось. Базис, да сам термин, пожалуй. Но имя его теперь известно на весь мир. Вот он — отец-первооткрыватель эволюции биосферы. Так вот именно ноосферой мы будем оперировать/жить. Теперь же я позволю/прикажу себе отвлечься и поговорить о том, что ты уже прочувствовал на своей шкуре, но о чём ещё ничего не знаешь. «Дочерние» или «паразитирующие» аномалии — феномен, как ни крути. Впрочем, нашим живым сородичам он ещё не доступен. У них на данный момент нет аппаратуры, позволяющей регистрировать их наличие — «материнские» аномалии всегда перебивают «младшеньких». Да и встречаются «паразиты» донельзя редко. Считай, ты в эшелоне первооткрывателей. Теперь к сути дела/смерти. Так называемый «Резонанс», в который ты по неосторожности/глупости вляпался, пригрел в себе «паразита». Иначе говоря, внутри него сидела другая, скрытая аномалия/зараза, готовая спокойно/радостно сосуществовать с таким соседом, сдирая с него себе необходимое. Хм. Я в общем-то не давал ей названия/обозначения — не было нужды. Но, кажется, время пришло/вынудило. Обзовём её «Слепком», так удобнее всего. Вот именно «Слепок» и послужил причиной остановки сердца и дебюта эпилепсии. Впрочем, это последствия/пустяки, эффект у аномалии другой/великолепный. Она сняла с Гнуса копию. Да-да-да. Правильно мыслишь/путаешься. С Гнуса, не с тебя. Ты — копия, скан, конструкт личности. Слепок, в конце концов. Слепок сталкера/человека по прозвищу Гнус. Ты в первое время будешь ощущать/позиционировать себя человеком, будешь уверен в своей человечности. Жаль, в итоге придётся разочароваться/смириться. Ты — муляж, ограниченное воспроизведение индивидуума. Твоя беда в том, что ты при этом ещё и хранилище. Это твоя основная и единственная функция/цель. Ты будешь вести себя как Гнус, будешь реагировать как он, мыслить, как он, привычки у тебя останутся те же. Но от него тебя всегда будут отделять/прогонять две черты. Первая: отсутствие физической оболочки. Вторая: ограниченность, замкнутость разума/души. Гнус был бы в состоянии изменить своё мировоззрение/мышление, бросить одни вредные привычки и завести новые, он мог бы возненавидеть своих бывших друзей и полюбить врагов. А ты, как только оборвётся мой монолог, утратишь такую способность/такой дар. Навсегда. Потому что не для этого тебя создали/запечатали. У тебя есть заученный паттерн, с которым ты «родился». Ничего другого ты не знаешь и не можешь знать. Потому тебе суждено/нужно навсегда остаться тем, кем тебя «создали». Жизнь — суровая штука. А смерть ещё хуже, хех. Спросишь, зачем/для чего же это? Хотел бы и я знать/помнить. Моё мнение — Зона, вернее «Ноосфера», активизировавшаяся/пробудившаяся ровно после крайнего Сверхвыброса, изучает/терзает нас. Считывает/пережёвывает наши сознания, берёт их во внимание, а потом складывает на полочку/бальзамирует. Ведь это цель информационного поля — беречь/пожирать информацию, заключая её в себе. Так что мы с тобой удостоились чести — нас запомнит целая вселенная. Может быть. Пхах. В любом случае, оно вполне почётно/страшно, особенно если твоей целью в жизни был избитый/расхожий «след в истории». Хочешь знать/помнить, кто я такой? Изволь. Разрешите представиться — слепок сталкера по прозвищу Статист. Однако я немного особенный/бракованный. Мой "родитель"/прообраз наткнулся на «Слепок» первым из всех, при этом будучи под завязку набитым «пси-блокадой»/ложью, а «Слепок» — это, судя по моим догадкам/знаниям, пси-аномалия. Потому мой мозг отъявленно сопротивлялся/поддавался процессу «копирования». Вот и вышло, что на «полочку», как тебя, меня класть отчего-то не хотят/не должны. Наказывают, видать, за то, что я-то как раз могу/желаю обучаться новому и выходить за рамки, не смогли/не захотели мне отсечь эту возможность. Вот и торчу я в этом «лимбе», ни вашим, ни нашим. По привычке трещу с конструктами — сам с собой, то есть. Вы ж молчите всегда/зачастую. Мне же выговориться/узнать нужно. Такого насмотришься, бывает, с позиции наблюдателя… Порой меня даже «выкидывает» куда-то за пределы «лимба». В Зону, я думаю/знаю. Впрочем, у меня нет воспоминаний о тех событиях. Они мне и не нужны/не доступны. Да и не мучаюсь/скучаю я тут, не подумай. Многие людские ощущения, думы, стремления, ценности стали мне чужды/непонятны. Я, как это называется в моей любимой научной фантастике, постчеловек. Что-то принципиально новое/искажённое. Не знаю, хорошо это или плохо. Инструмент я в чьих-то руках, глупец, не умеющий усмирить хаос внутри себя или же бесконечное сияние чистого разума. Впрочем, оно и не важно. Для меня важно лишь то, что я живу/существую и развиваюсь. Это моя самоцель, это моя суть. Ну, на этом вечер лихих откровений/бредней можно и сворачивать. Тем не менее, из уважения/интереса к памяти твоего удалого оригинала, я хочу занести/выкинуть в Ноосферу пометку о том, что разделалось с ним и прочими джентльменами/трупами. Уродина/Чудо из лаборатории Х-23, проект под кодовым наименованием «Мнемозина». Следующая версия/ступень контролёра, лишённая множества недостатков. Только я зову её ещё проще — «Мозготёрка». Люблю незамысловатые характеризующие названия, знаешь ли. Тварь поистине уникальная — реликт, можно сказать. Вся соль/правда в том, что эта мразь/прелесть в реальном времени влезает в твой мозг/дух, в работу гиппокампа, в твои формирующиеся в реальном времени воспоминания, и начинает те буробить/крошить на свой лад. Кто-то после контакта с ней ничего не помнит/не знает, кто-то муру/благодать бессвязную порет, кто-то рассказывает о чудесах/ужасах всяких — галюны, куда без них. Стоит сказать, «соприкоснувшихся» и оставшихся жить всего ничего. Трое, если моя информация всё ещё валидна. Но для них всех неизменно одно — никто это твари не может/не хочет дать точного описания, а у всех выживших/контактёров любые малейшие черты радикально разнятся, на разных полюсах бытуют. В итоге на такую монстрятину/совершенство управу найти становится практически невозможно — не знаешь ведь, с чем биться придётся. Остаётся/существует только «пси-блокада», однако ж и она не панацея. Эта скотина — псионик новой величины, с контролёром даже сравнивать не думай/глупо. Боюсь, она почти любую защиту пробить готова/хочет. Вот тебе и новый вызов человечеству. Вернее тем оборванцам и сумасбродам, что в Зоне ползают. Что же, поглядим/посмакуем. Ладно, я тебя/себя уже утомил, наверное. Но своё дело/пометку сделал. За сим откланиваюсь. Смотри себе свои последние секунды и помни, что как только оригинальный/первый Гнус очнётся/оживёт — тебя отсортируют в «хранилище»/небытие. Добро пожаловать в посмертие, короче. Наслаждайся/Трепещи. «Жёванный», размеренный, безэмоциональный голос с отсутствующим тембром исчез из ушей. Их вновь воском облепила тишина. Гнус всё так же взирал на то, как его — или не его? — приводят в сознание. Если бы он верил своим чувствам, то мог бы с точностью заявить, что его внутренности набиты склизкими, не устающими копошиться и виться червями. Но чувствам он больше верить не мог, потому что его чувства «породили» Статиста с его двойственными речами. И всё же до потемнения в глазах хотелось все это из себя исторгнуть, выблевать самым грязным образом, только бы избавиться, только бы пришло облегчение. Но парнишка не мог. Он вообще больше ничего не мог. Единственная опция — смотреть и ждать. Ждать чего-то. Ясь так и не понял, было ли всё случившееся откровением или же предсмертной агонией свихнувшегося рассудка. Связывающая его с реальностью нить с треском лопнула, навсегда освобождая разум от любых вопросов.