***
Они вышли в полночь, две темные фигурки в плащах. Если бы кто-то взглянул со стены вниз, то точно увидел их, пересекавших замёрзший ров. Но никто не взглянул. Замок, оставшийся в слабых руках Терентиуса, спал и пил. Мало кто из стражи нёс караул в ту ночь. Позже Александра будет размышлять, как же так вышло, что повстанцы выбрали объектом нападения не полупустой замок, а охоту, состоящую из лучших воинов. Ещё позже, узнав мятежников лучше, она поймет мотивы их предводителя. Замок был для него слишком легкой добычей. Ему хотелось славной битвы, подвига, пусть даже ценой жизней своих собратьев. Чего стоят чужие жизни, когда на кону триумф личности? Город встретил Федру и Александру сонным оцепенением зимней ночи. Было темно и тихо. Дома с запертыми дверьми и наглухо закрытыми ставнями, узкие переплетения улочек, темных и мрачных. И запах. Ужасный запах тухлой рыбы, человеческих нечистот, гнилой капусты, немытых тел и помета животных. Когда они проходили по одному из особенно узких переулков — дома почти срослись вторыми этажами, и даже неба не было видно — чья-то темная фигура вынырнула из-за угла. По ширине походки Александра узнала в нем мужчину. Он шел быстро и казалось, вполне целенаправленно. Девушка почувствовала сковывающий всё тело страх. Если он нападет, чтобы ограбить их или изнасиловать, хоть кто-нибудь услышит, поможет? Она сжала руку на резной рукояти кинжала. Мужчина приближался. Они поравнялись. Александра резко отшатнулась, туда, где в брусчатке переулка скрывался желоб, служивший местным канализацией. Мужчина, не замедлив шага, скрылся между домов. Что-то вязкое и холодное сомкнулось на лодыжке девушки. Федра помогла вытащить ногу. — Дерьмо! — В отчаяньи прошептала Александра, едва подавив рвотный позыв. — Да, похоже, что оно самое, — ответила Федра, и девушки облегченно рассмеялись. Они продолжили путь, постепенно различая чьи-то громкие голоса и смех, песни, надрывные визги смычка, запах хлеба и эля, кожи и специй, рыбы и забродивших ягод. Девушки приближались к рыночной площади. Как объяснила Федра, в обычную ночь площадь пустела, как и остальной город, и тишина на ней прерывалась лишь копошением крыс под прилавками и пьяными выкриками из ближайшей таверны. Но сегодня утром, когда колонна всадников промчалась по центральной улице, поднимая пыль, собравшейся толпе удалось разглядеть принцессу Элион, что породило в их душах надежду и желание праздновать её возвращение. Поэтому горели костры, звенели бубны, пели женщины, пили мужчины, продолжали торговать лавочники, не зная усталости, плясали, широко раскидывая руки, вчерашние нищие и калеки, а из окон таверны лился жёлтый свет вперемешку с пивными реками. Войдя в освещенный круг, Александра замерла, пораженная. Здесь было не так, как в замке. Здесь было жарко от огня, здесь не существовало правил, никто не стоял за спиной, не слушал разговоры, не следил за корсетом, не смотрел пристально и пугающе, не читал мысли в конце концов. Она захлебнулась общим весельем, раскинула руки и засмеялась. Её подхватили, вовлекли в круг, повели танцевать, меняя партнеров. Перед глазами мелькали отблески костров и чьи-то лица, уродливые, но счастливые. А потом девушка потеряла равновесие, запуталась в ногах и упала прямо в руки Федре. Под стенами таверны она сидела на бочках в окружении пятерых людей. Жёлтый свет освещал их, так что все они казались также жёлтыми. Там были: Похожий на жабу с бугристым лицом и похожий на крысу с вытянутым и острым, старая женщина, в чьих белых глазах клубился туман, и молодая девушка, чей портрет мог бы быть напечатан в словаре напротив определения слову «красота», если бы не паутина ужасных шрамов от лба до груди. Замыкал цепочку мужчина с сапфировыми глазами. Он спрыгнул с бочки, подкрался и представился. Звали его Анкхра Налат. — Вы из сопротивления? — Спросила Александра, разглядывая их яркую заплатчатую одежду. Они засмеялись. Похожий на жабу хрюкнул и упал с бочки. Похожий на крысу захохотал еще сильнее. — Мы те, кого называют вечными странниками, исследователями троп, ищущими пути — ответил Анкхра Налат. На нем была шелковая рубашка невероятно синего цвета, яркого даже ночью. Широкие рукава были разукрашены коричнево-бордовыми пятнами и прятали чересчур подвижные пальцы с крупными фалангами. — Ты же обещала отвести меня к повстанцам, — Александра наклонилась к уху Федры. — Я обещала помочь. А они помогут, — она приняла из чьих-то рук кожаную флягу и сделала глоток, не морщась. — Мы знаем пути, — Анкхра Налат склонился над ней, и его пальцы тут же нащупали ее лицо, поглаживая щеки и подбородок. Девушка поежилась и отодвинулась. — Куда тебе надо? — На Землю. Красавица со шрамами громко засмеялась, и жёлтые волосы запрыгали на ее груди. Остальные молчали. Федра передала Александре флягу, и девушка машинально отпила. Закашлялась. Плесни она этого пойла в костер, и огонь взвился бы до небес. — На Землю мы не ходим, — сплюнул похожий на жабу. — Почему? — Спросила девушка. — Запрещено. Кондракар запрещает, — голос похожего на крысу был злым, но она никак не могла понять причину. — Но ей надо бежать, — заговорила молчавшая до этого слепая. Ее голос звучал как волна, шуршащая галькой на пляже. Старуха склонила голову и втянула носом воздух. — Иначе он убьет её. Александра вздрогнула. В пустых глазах слепой ей мерещились образы. Чей-то знакомый полуприщур обжигал ненавистью. Ей даже показалось, что она может различить его голос в шуме праздничной ночи. Что в нем было? Разочарование? Горечь? На долю секунды почудилось какое-то несвойственное ему смирение, а потом все исчезло, растворившись в переплетении звуков. — А чего мы сидим, друзья? — Вскочил Анкхра Налат, и наваждение окончательно пропало. — Мы пришли на праздник, чтобы веселиться и заработать пару монет, но пока что мы тут, рассуждаем о смерти. Сьёра*, собери-ка народ. Та, что со шрамами, поднялась медленно, покачивая бедрами. В её руках позвякивал бубен. Слепая достала флейту, и над площадью полилась печальная мелодия. Вскоре к ней присоединилась скрипка крысомордого. Сьёра пошла по площади, обходя красные островки костров. На звуки музыки стягивался народ, становясь полукругом под окнами таверны. На какую-то секунду все замолкло: и музыка, и голоса, и треск горящих поленьев. В наступившей тишине Александра услышала отдаленный собачий лай. И вдруг Сьёра запела. Её голос не дрожал, он был сильным и глубоким. Она пела, вскидывая руки с бубном, о юноше, пришедшем к озеру, юноше, полюбившем деву, юноше, осушившим озеро. Она пела, кружась и танцуя, и когда она наклонялась назад, Александра видела сверкающие серебристые чешуйки на локтях и шее. — Мы забираем песни из тех миров, где удалось побывать, — Анкхра Налат сидел на соседней бочке, покачивая остроносым сапогом. Пока жаболицый обходил людей, собирая монеты в шапку, сапфировые глаза не отрываясь следили за каждым его движением. — Вот только с Земли еще нет. — Что ж, вот и познакомитесь с нашей культурой, если поможете вернуться, — Александра разглядывала спокойное лицо Анкхра Налата. Почувствовав взгляд, он повернул голову и улыбнулся. Золотые кольца покачивались в его ушах. — А может быть ты нас познакомишь? Народ скоро устанет от наших песен: мы здесь не первый день. Денег все меньше. Но свежий ветер несёт за собой перемены, — он снова поймал ее лицо, трогая волосы, наматывая на пальцы пряди. — Ты поможешь нам, а мы поможем тебе. — Пожалуйста, госпожа Александра, — чуть пьяно протянула Федра. — Я же слышала, как Вы поете у себя в комнате. Порадуйте этих людей: сейчас так мало поводов для счастья. — Ладно, — неуверенно произнесла Александра, и в тот же миг протяжная песня Сьёры оборвалась. Народ загалдел. Кто-то толкнул в спину, и девушка оказалась на импровизированной сцене. Всучили бубен. За спиной ожидали скрипка и флейта. Чернильный купол неба давил сверху. Александра оглядела столпившихся перед ней. Уставшие темные лица, преимущественно женские. Присмотрелась внимательнее — точно, мужчин сильно меньше, в основном либо совсем старики, либо больные. «Не сильно похоже на твою предыдущую публику, да?» Да уж, петь здесь — совсем не то, что играть гаражный рок для ребят из колледжа. А впрочем, слушатели — они и на Меридиане слушатели, не так ли? Что им может понравиться? Спросила себя, что бы понравилось ее собственной матери, и ответ пришел сам собой. Александра вскинула бубен, затрясла им, привлекая внимание, а потом принялась отстукивать ритм о бедро. Ну, поехали. I work all night, I work all day, to pay the bills I have to pay Ain't it sad… Толпа одобрительно взревела, и Александра поняла, что решение познакомить жителей Меридиана с Аббой было, в общем-то, неплохой идеей. Money, money, money Always sunny In the rich man's world. На припеве она махнула рукой в сторону силуэта замка, чернеющего на горизонте. Отсюда он казался уже не таким внушительным и страшным. Зазвенели монеты. Когда эта песня закончилась, у нее потребовали другие, а потом еще и еще. Александра и сама не хотела останавливаться. Все это было так знакомо, так приятно, словно ей опять девятнадцать, и она поет в группе, собранной из самых близких друзей. Все они были увлечены музыкой: высокая темнокожая Жаннет, с факультета биологии, Мария с робототехники и Освальд, однокурсник Александры. Они были настоящей командой. Музыкальная группа «Бритва Оккама». Александра обернулась, ожидая увидеть их всех, стоящих за спиной, но разумеется их там не было. У костра сидели совсем другие люди, по кругу передавая флягу. Жаболицый заканчивал собирать деньги. Народ расходился и воспоминания таяли. — Это было чудесно, — пальцы Анкхра Налата легли на ее талию. Мужчина отвёл её в сторону, куда не доходил жар пламени и общая атмосфера веселья. Стало тихо и холодно. — Знаешь, а ведь ты могла бы путешествовать с нами. — О чем ты? — Она поплотнее запахнула плащ. — Посмотри на них, — он повернул ее подбородок, так, чтобы она видела оставшихся у костра. Похожий-на-крысу все еще терзал скрипку, слепая выкладывала из крошечного мешочка на поясе плоские темные камешки прямо на брусчатку, а Федра внимательно следила за этим. Похожий-на-жабу хватал Сьёру за край платья, упрашивая, но она отворачивалась, кривя лицо. — Все они бегут от чего-то и стремятся куда-то. Как и ты, я прав? Пойдем с нами и ты будешь свободной. Александра отцепила чужие пальцы от своего лица. — Прости, Анкхра Налат, но я откажусь. Не такая свобода мне нужна. Мне всего лишь нужен дом. Мой дом. Если вам не хватает людей, то возьмите Федру, она давно хочет сбежать. — Что же, — он чуть нахмурился, и уголки его губ опустились. — Выбор твой. Мы вернём тебя домой. Но не бесплатно, сама понимаешь. Она кивнула. — Сколько? — Спросила шепотом. — Не знаю, — ответил он также тихо. — Неси все, что есть. — Украшения подойдут? Они были похожи на двух заговорщиков или контрабандистов, притаившихся в тени. Александра кивнула на его утвердительный ответ и зашагала назад. — А что насчет Федры? — Анкхра Налат немного отставал, и девушка приостановилась, чтобы поравняться с ним. — Она? — Мужчина поискал взглядом Федру, оценивающе оглядел ее. — Вряд ли. Я давно ее знаю, и мы ей не нужны. К тому же, руны говорят, что ее судьба предрешена. Слепая разложила на брусчатке руны. В костер что-то подкинули, сноп искр взвился и растаял в чернильном небе. Старуха провела рукой по камешкам рун, ногтем царапая по высеченной бороздке символа. Задержалась на последнем. Покачала головой. Федра дернулась спросить, но старуха подняла ладонь, обрывая вопрос. До Александры долетели обрывки слов: — Больше ничего… как должно быть… не изменить. — Пойдем? — Девушка положила руку на покатое плечо Федры. Она подняла голову. Глаза были взволнованные. По пути к замку Александра спросила, что нагадала ей старуха, но Федра молчала, внимательно глядя под ноги. Они почти бежали, дыхание сбивалось. Надо было успеть за одну ночь. Вернуться домой… мысль об этом грела душу. «Вернуться домой» — теперь так близко, всего лишь один путь от замка до города. Цена возвращения ничтожная. Конечно же она отдаст им свои украшения. Разве они будут нужны ей там, в Хитерфилде? Александра собрала все, что смогла найти в своей комнате: серьги и кольца, кованый пояс, серебряную фибулу, даже шпильки, выкованные из остатков железа и почти ничего не стоившие. Остановившись перед зеркалом, она провела ладонью по ожерелью на груди. Ее оберег, защита от магии замка, от видений. Но там, на Земле, оно ей больше не понадобится, не так ли? И ожерелье отправилось в шкатулку к остальным украшениям. Александра подумала, что сняв его, почувствует что-то, но ничего не изменилось. Только ветер задувал в окно и гладил по спине. Что еще могло подойти? Кинжал, которым она так и не научилась пользоваться? Девушка вытащила его из ножен. Все еще новая сталь поблескивала в тусклом свете единственной свечи. Вырезанный на рукояти змей игриво подмигивал серебристым глазом. Александра подумала о Седрике и со вздохом убрала кинжал обратно. Пусть будет. На память. — Я должна переодеться, — она кинулась было к сундуку, где на самом дне была припрятана ее старая земная одежда. — Не стоит, госпожа Александра. Если нас поймают в коридорах, Ваша одежда вызовет подозрения. Александра знала, что Федра права, но возвращаться в таком виде? Она представила, как появится на пороге родительского дома в средневековом платье и с кинжалом на поясе. Мама будет шокирована, это точно. — Ладно, пойдем скорее. Время уходит. Нужно было спуститься на нижний этаж, где располагались кладовые. И никаких проблем не должно было быть, но, конечно же, все пошло не по плану. Они пересекали коридор в жилом крыле, как вдруг одна из дверей отворилась. Александра натянула капюшон на глаза, пряча шкатулку под плащом. — Кажется, меня ограбили, — женщина с распущенными седыми волосами выглянула в коридор, подслеповато щурась. — Вы служите здесь? Помогите найти мою фамильную брошь, я не засну, пока не найду ее. На Александру она не обратила никакого внимания, должна быть, не заметив ее в темноте. — Да, госпожа, — Федра обернулась к Александре, дернув головой в нужном направлении, и скрылась за дверью. «Это была ваша последняя встреча, а вы даже не попрощались. Все вышло так сумбурно… ” Ее окружала темнота. Идти одной было страшно, девушка все время боялась свернуть не туда, заблудиться и не успеть. Но ноги сами несли ее, по лестницам и коридорам, через ров и дальше — в город. Она запыхалась и путалась в юбках. Городские улочки путали, водили кругами, но все же Александре удалось найти выход. Рыночная площадь почти опустела. Лишь несколько небольших кучек сгрудились вокруг затухающих костров. Девушка облегченно выдохнула, заметив знакомую компанию. — Здесь все, — Александра поставила шкатулку на землю. Анкхра Налат опустился на корточки. — Ожерелье зачарованное, все остальные украшения обычные. — Хорошо, — мужчина вытащил ожерелье, рассматривая на свету. Потом передал дальше, в протянутые разномастные ладони. Александра подняла голову и смотрела на очертания замка вдалеке, пока стоящие вокруг обсуждали огранку колец. — Этого хватит? — Спросила с тревогой. Что если они скажут, что этих украшений недостаточно? Где она возьмет деньги? — Да, вполне. Украшения вернулись обратно, крышка захлопнулась с неожиданно громким стуком. Сьёра ушла к костру, собирать немногочисленные вещи, оставшиеся на бочках. — Так, — Александра поискала слова. — Что теперь? Уходим? Анкхра Налат, отошедший было на несколько шагов, обернулся. Кривая тень падала на его лицо, придавая ему насмешливое выражение. — Прости, дорогая, но на Землю мы не пойдем. Надо было тебе соглашаться на мое предложение и стать одной из нас. Мир пошатнулся и почти что рухнул. Внутри девушки все вдруг опустело. — Нет, стой! — Заорала она, и кинулась за ним. Александре уже почти удалось догнать его, схватить за полы синей рубашки, когда похожий-на-крысу вдруг вырос перед ней. Он осклабился неприятно и зло, а затем ударил куда-то под ребра. Мир вновь пошатнулся, но теперь уже не метафорично. Она даже не почувствовала боль, только то, что вот она стояла, а вот корчится на четвереньках, хватая ртом воздух. Попыталась подняться, но носок чьего-то сапога вновь нашел ее ребра. Александра съежилась на земле, прикрывая голову руками. Они ударили еще пару раз, по почкам, спине, локтям, коленям — в общем, куда удавалось попасть — а потом ушли. Девушка видела, как их силуэты растворяются в предутренней сероватой дымке. Она отползла и прислонилась спиной к стене дома. Вот теперь пришла тупая боль, растекшаяся по всему телу. Александра зачерпнула горсть грязного снега, сдирая пальцы о толстый ледяной наст, растерла в ладонях и приложила к вискам мокрые пальцы, стараясь унять шум крови в ушах. Кинжал все еще висел на поясе. Она даже не успела достать его, да и вряд ли смогла бы им воспользоваться, одна против пятерых. Хорошо, что все же решила его не отдавать. Они ведь могли и убить ее. Заколоть. Неприятное слово. Покачиваясь, она поднялась и нетвердой походкой двинулась к замку. Предстояла долгая и тяжелая дорога.***
Когда Александра вернулась, наступал рассвет. Мир сделался серо-лиловым. Солнце еще не встало, но прозрачные лучи света уже проникли в комнату через щели в ставнях. Девушка огляделась, словно впервые оказалась здесь. Собственная спальня показалась ей нежилой, давно покинутой, хотя Александры не было всего несколько часов. Она устало опустилась на стул. Ребра болели. «Хоть бы не перелом». Солнце поднималось все выше, а Александра так и сидела неподвижно, глядя в одну точку под аккомпанемент тянущих ссадин. Никто не приходил. Она слышала, как просыпается замок, оживает внутренний двор. Накрывшее ее состояние можно было бы назвать спокойствием, если бы внутри девушки не плясала обида. Дверь скрипнула и отворилась. Вошла Федра. Заметив Александру, она охнула и замерла. — Но что Вы здесь…? — Уйди прочь или я убью тебя, — прошипела Александра. — Я не понимаю, разве Вы… — О, ты не понимаешь, — она вскочила, яростная, в три шага оказавшись около Федры. — Ты не понимаешь, предательница? Ты подставила меня, сука! Меня ограбили и избили, а ты не понимаешь? — Александра даже не заметила, как влепила девушке пощечину. Щека Федры покраснела, но сама девушка даже не покачнулась, только подняла свои большие черные глаза, глубокие, как ночное небо. — Я поняла. Прошу меня простить, госпожа, что подставила Вас. В свое оправдание скажу, что не знала, правда думала, что они помогут. Решила, что привести Вас к ним будет безопаснее, чем к сопротивлению. Безопаснее для меня, в первую очередь. — Уйди. Мне все равно. Я больше не хочу тебя видеть. — Александра отвернулась, обнимая себя за плечи. Дверь за ее спиной захлопнулась. Девушка раскрыла ставни, впуская утро в комнату, и легла на кровать. Солнце лениво ползло по небосклону, периодически скрываясь за облаками. Замерев в зените, оно двинулось к горизонту. Дважды Элиа приносила еду, но кусок не лез в горло. Подносы оставались стоять на столе. Суп покрылся пленочкой жира, сыр засох, а хлеб зачерствел. Не вставая с кровати, Александра распорядилась натаскать воды, чтобы помыться. Когда бадья наполнилась, девушка отослала Элиа, утверждая, что справится сама. Ей не хотелось, чтобы прислуга увидела синяки, и по замку поползли слухи. Неторопясь разделась, стоя перед зеркалом. Юбки упали на пол, как луковая шелуха. Кожа покрылась мурашками. Полностью обнаженная, Александра осмотрела себя. Синяки на ногах и ребрах. Повернулась — красно-фиолетовое неровное пятно над левой почкой. Надавила пальцами и поморщилась. Вода в бадье была горячая, но так было даже лучше. Девушка опустилась в нее, положив голову на бортик. Синяки защипало. Александра поджала ноги, вымыла руки и шею, намылила волосы. Потянулась было к склянкам с цветочными маслами, которые обычно добавляла в воду, а потом передумала. Закрыла глаза, и, наверное, задремала, потому что когда открыла, пальцы стали похожими на губки, а вода почти остыла. Александра вылезла, пошатнувшись (от горячей воды ноги стали ватными). Замерла у зеркала, еще раз оглядев ссадины, тонкие запястья и торчащие коленки. Тело подростка с набросками будущих округлостей. Вот только она давно не подросток. Подумала, что надо бы больше есть и найти какую-нибудь лечебную мазь, а потом начала одеваться, подбирая разбросанную одежду. Вечерело. Наверное надо было лечь спать, но это странное задумчивое состояние, в котором она пребывала весь день, словно мешало закрыть глаза. Она пролежала в кровати еще около часа, бездумно глядя в одну точку, лениво перемещая мысли в своей голове, а потом встала и вышла из комнаты. Ей было, в сущности, все равно куда идти. Открой ворота, и она обошла бы весь Меридиан по кругу, не почувствовав усталости. Просто тело требовало движения, и Александра дала ему желаемого. Она спустилась по лестнице и оказалась перед огромными дверями, похожими на двери в тронную залу. Девушка еще никогда не была в этом коридоре. — Что тут? — Обратилась к страже. — Королевская усыпальница, госпожа Александра. Она было толкнула дверь, как один из стражников остановил ее. — Только для членов королевской семьи. Девушка посмотрела на него серьезно. Ей хотелось зайти туда. Она вдруг подумала о родителях Фобоса и Элион, и появившееся вновь любопытство слегка приободрило ее. Даже синяки перестали ныть. — Но ведь их здесь нет правда? Бросьте, мужики, никто не узнает, что я заходила. Да я одним глазком, правда! — И воспользовавшись их замешательством, проскочила за дверь. Длинный темный склеп. Александра вытащила факел из крепления, освещая себе путь, и десятки мраморных статуй выступили из мрака. Великие королевы прошлого, неотрывно следящие за незваной гостьей. Они возвышались на добрых три метра, заставляя глядящего снизу чувствовать себя ничтожным. Наверное, на то и был расчет. Стража звала ее, упрашивая вернуться, пока не поздно, но выйти из освещенного пятачка не решалась. В это время девушка уходила все дальше и дальше, и наконец их голоса потонули в тишине вечности. Александра вдохнула затхлый воздух, запах пыли и влаги, и закашлялась. Резкий звук потревожил это место: что-то прошуршало сбоку, и затихло. Липкая паутина коснулась ее лица. Девушка остановилась, рукавом протирая щеки и лоб, а когда открыла глаза, оказалось, что она стоит у подножия последней статуи. Королева Вейра взирала сверху, нахмурив каменные брови. Мраморный шелк ее платья спадал с пьедестала и спускался к двум одинаковым саркофагам. Александра шагнула ближе, поднимая факел. Она ожидала увидеть слой пыли, который мог бы помешать ей прочитать высеченные имена, но пыли не было. Кажется, кто-то приходил сюда совсем недавно. Сзади послышались голоса. Вначале они показались лишь отзвуками чьего-то далекого диалога, но постепенно нарастали. Девушка обернулась. Вейра Эсканор стояла у окна, высокая и стройная. Ее лицо выражало царственное спокойствие, и только кончики пальцев слегка подрагивали. — Сдавайся, мама, — раздался чей-то знакомый голос. Александра вновь обернулась. Фобос стоял перед ней, растерянный мальчик, пытавшийся изобразить на лице уверенность правителя. — Все кончено. Ты проиграла. — Разве? — Тонкая бровь удивленно приподнялась. — Ты ошибаешься, сын. Как всегда. — Не в этот раз, мама. Отряд отца пал вместе с ним. Армия и Совет на моей стороне. — Вот как, — произнесла она после непродолжительного молчания. — И ты правда думаешь, что это конец? Что ты сможешь править? Ты? — Не спросила — выплюнула. — Ты трус, сын, и всегда им был. Править должна Элион… — Почему? — Закричал он. — Почему она? Разве я не доказывал все эти годы, что достоин? Но ты предпочла мне младенца, неспособного даже ходить! — Она наследница, сын. Тебе этого не изменить. Нужно было лишь принять, но ты всегда был слишком гордым, — Вейра отвернулась, и свет из окна упал ей на лицо. — Стоило задушить тебя сразу после рождения, как остальных моих сыновей. И зачем я только послушала твоего отца, такого же никчемного, напыщенного… Она не успела договорить. Фобос вдруг оказался за ее спиной, и тонкое лезвие кинжала мелькнуло в его руке. Вейра даже не вскрикнула, только вздрогнула и осела, как сломанная кукла. Фобос встал перед матерью, глядя на нее сверху вниз. Тяжело дыша из последних сил, она схватилась за подол его мантии. — Что… что будет с Элион? — Не волнуйся, мама, — он наклонился к ней, и самодовольная усмешка расцвела на его лице. — На нее у меня другие планы. Вейра попыталась его удержать, но он оттолкнул ее. Упав на спину, она дернулась в последний раз и перестала дышать. Фобос перешагнул через труп матери, и замер перед окном, как и она всего несколько минут назад. Александра догадывалась, что он видит. Новый мир. Его мир. Кто-то приближался: звук шагов эхом разносился по склепу. Александра обернулась. Оранжевое пламя одинокого факела освещало напуганного стражника и Фобоса, на ходу снимающего кожаные перчатки. Это был принц в дорожной мантии, принц из настоящего. Юный Фобос, получивший желаемое, раскрытое настежь окно в новый мир, бездыханное тело королевы Вейры: все это исчезло. Видение растаяло, но воспоминание о нем осталось. — Не подходи ко мне, — она выхватила кинжал, дрожащими руками направляя его на принца. Он остановился, недоуменно поднимая бровь. «В точности, как его мать». — Убийца! — Издержки правления, — он развел руками, усмехаясь. Александру передернуло. — Только уточни, из-за смерти кого конкретно ты так переживаешь? Я очень устал, нет сил гадать. — А то Вы не догадываетесь, мой принц, — девушка постаралась вложить весь скопившийся в ней яд в эту фразу. — Оу, — его взгляд скользнул по ее шее, лишенной амулета. — Вот как. И именно этот момент замок решил тебе показать, — Фобос приподнял голову, обращаясь к статуе Вейры. — Даже после смерти ты продолжаешь усложнять мне жизнь, мама. Александра хотела выкрикнуть что-то в духе «проклятый ублюдок!» или «я ненавижу тебя!», но эти фразы казались ей такими клишированными, подходящими, несомненно, какому-нибудь малобюджетному боевику, но никак не реальной жизни. «Ты всерьез размышляешь об этом? О, ну раз уж ты собралась быть небанальной в сложившийся ситуации, то как тебе идея уносить ноги как можно скорее и не оставаться в одном подвале с убийцей!» А потом, кажется, нервы сдали окончательно, и ее безумный смех на грани истерики отразился от стен и, преумноженный эхом, растаял вдалеке. У стражника задергался глаз. Принц, стоит отдать ему должное, стоически перенес этот всплеск эмоций. Неожиданно пятнышки факелов начали двоиться и Александру захватило уже знакомое с прошлого видения чувство. — Твою мать, только не сейчас, — успела произнести девушка, прежде чем начать оседать на землю. Последнее, что она почувствовала — чьи-то холодные руки, пахнущие дорогой.