Он откидывается на спинку кресла, потирая пальцами переносицу. Фобос устал. После долгих часов в седле хочется смыть с себя дорожную грязь и отдохнуть, но вместо этого он нянчится с этой женщиной. Снова.
Она сидит на кровати, поджав под себя ноги и таращится на него безумными глазами. Страх, исходящий от Александры, расползается по комнате, заполняя ее до краев, и душит. Со временем начинаешь чувствовать людские эмоции куда лучше.
— Что ты делала в королевской усыпальнице? — Голос принца тверд и холоден.
Чужой взволнованный взгляд скользит по комнате, спотыкаясь о мебель. Задерживается на одной двери, перепрыгивает на другую, ведущую в соседнюю комнату. И куда же она собралась бежать в
его замке?
— Заблудилась, — Александра произносит это совершенно отрешенно, кажется, уйдя куда-то далеко в собственные мысли. В который раз Фобос ловит себя на желании проникнуть в них, пролистать, как страницы старой книги, останавливаясь на самых интересных моментах. Но нельзя. Он сам установил этот запрет, а значит, не должен его нарушать.
— Где твой оберег?
Женская рука взлетает к шее, ползет по расшитому воротнику платья. На долю секунды Александра прикрывает глаза, видимо, вспоминая.
— Не знаю. Потеряла, — она нервно теребит рукав, скрывающий змеевидный шрам. Ткань скользит по коже, подпрыгивая от резких движений, и принц видит бледный рубец и синеватую дорожку вен, к нему ведущую.
А ведь кто-то мог бы даже посчитать эту ситуацию романтичной. Какой-нибудь странствующий поэт, которых Фобос терпеть не может за их легкомысленное отношение к жизни. Написать об уютно потрескивающем огне в очаге, обсидиановой ночи за окном, о прекрасной деве в его постели, непременно добавив каких-нибудь жутко банальных описаний, вроде «глаз лани» или «золотых волос». Принц фыркает в ладонь.
Кажется, его сестра любит такую литературу. Если этот повторяющийся из книги в книгу зарифмованный набор клише вообще можно так назвать.
Прекрасная дева меж тем пытается незаметно отползти на противоположную сторону кровати. Подол платья задирается, обнажая колени и неровные фиолетовые пятна синяков, похожие на разлитые чернила.
— Позволь поинтересоваться, где ты умудрилась заработать такую красоту?
Александра быстро отдергивает юбку, пряча голые ноги.
— Упала с лестницы, — она почти шепчет. Отворачивается, скрывая порозовевшие, словно от смущения, щеки, но Фобоса не проведешь. Ему даже приятно поймать ее на лжи. Игра интереснее, когда противник пытается жульничать. — Элион… Ее вы тоже убьете?
— Прости? — переспрашивает принц, едва расслышав ее шепот.
— Я спросила, — пытаясь сыграть уверенность, Александра чеканит каждое слово, но руки, сжимающие ткань платья, дрожат. — Убьете ли Вы Элион, чтобы она не смогла занять престол?
Кажется, она замечает след раздражения в его взгляде. Женщина отползает еще дальше, спиной упираясь в столбик кровати. Фобос прикрывает глаза. Выдыхает, успокаиваясь.
— Мне нужна магия Элион, не ее жизнь. Лишенная сил, она не сможет претендовать на престол и, если захочет, после коронации я верну ее на Землю, — его стараниями Александра должна вскоре забыть этот разговор и все, что было до, так что можно немного побыть откровенным.
Сколько же страха в этих глазах, когда она смотрит на него, Оракул! Что-то навязчивое крутится в сознании, никак не желая убираться, что-то давно забытое и постыдное.
Сожаление.
«Неужели тебе жаль ее? Кажется, кто-то становится сентиментальным».
«Здравствуй, мама».
Двенадцать лет.
Двенадцать долгих лет прошло с того утра, когда он осуществил переворот. И не было ни дня, чтобы королева Вейра не являлась ему.
Фобос отправил на смерть сотни людей, но приходит только она. Его мать. Его вечный судья, его расплата, его проклятие.
Любая ошибка, мельчайший огрех — она видела все. За эти годы у него не было шанса оступиться, чтобы не получить язвительную порцию критики.
Меж тем королева слегка наклоняется над кроватью, разглядывая Александру. Рукава ее темно-красного платья касаются плечей девушки, но она ничего не чувствует. Не почувствовала бы даже, ударь ее Вейра со всей силы по лицу. Потому что его мать живет исключительно в его голове.
В этот момент Александра замечает увесистый подсвечник на прикроватном столике. Она хватает его, замахиваясь, и…
Ему достаточно сделать одно движение ладонью, чтобы подсвечник отлетел, ударившись о противоположную стену. Женщина вздрагивает, обезоруженная неожиданной магией.
— И на что ты рассчитывала?
— Хотя бы попыталась, — кажется, собственная злость придает ей уверенности. Она поднимается на коленях, чтобы казаться выше. — Отпустите меня.
— Не сейчас.
— Да ладно, — она нахохлившаяся и в каком-то смысле даже забавная. Определенно, злость ей к лицу гораздо сильнее страха. — Что Вам от меня надо?
«Да, зачем она тебе? Почему бы просто не убить ее?»
«Она нужна, чтобы шпионить за Элион».
«Разве? А по-моему она нужна тебе для вполне конкретных целей».
«Если мне когда-нибудь понадобится совет, касательно того, с кем спать, я обязательно спрошу тебя, мама, обещаю».
— Мне надо, — он поднимается, подходя к камину. Под крышкой медного котелка булькает готовый отвар. — Чтобы ты была в состоянии обучать мою сестру. По этой причине сейчас ты выпьешь укрепляющий отвар, а потом тебя отведут обратно в башню.
Фобосу не удается отказать себе в удовольствии взглянуть на ее ошеломленный вид.
— И это все? — Недоверчиво спрашивает Александра.
Он напускает на себя задумчивый вид, скрывая усмешку.
— А у тебя есть еще планы? Ну, если хочешь — можешь остаться, я как раз собирался вымыться. Присоединишься?
Александра дергается и даже в темноте Фобос видит, как краснеют ее щеки, сливаясь с цветом волос, и как негодующе раздуваются ноздри.
— Это не смешно.
— Правда? А по-моему забавно.
Он переливает отвар в кубок. Серебристого цвета жижа отражает рыжие отблески камина, переливаясь. Кубок быстро нагревается и обжигает пальцы.
— Вот, — принц передает лекарство женщине. Она не верит ни единому его слову, это видно, но все же осторожно принимает кубок, избегая прикосновений. — Пей до дна!
Но женщина не спешит и принюхивается, поднося лекарство к носу.
— Это просто укрепляющий отвар, точно такой же, как и тот, что давал тебе лекарь.
Абсолютно такой же, за исключением одного лишнего ингредиента. Несколько капель выжимки из датуры должны, если верить третьему тому «Арбателя», напрочь лишить человека последних воспоминаний. Фобос добавил три капли, а значит, Александра забудет события последних трех часов. Этого хватит, чтобы избежать дальнейших неудобств, связанных с этой ситуацией. Ничто не должно помешать претворению его планов в жизнь.
— По крайней мере пахнет он также мерзко. Но как я могу быть уверенной, что Вы не добавили туда яд?
— Яд — оружие женщины. Я бы убил тебя другим способом.
— Например, ножом в спину?
Вот почему следует как можно скорее избавить ее от ненужных воспоминаний. Как будто комментариев матери ему было мало.
«Ты уверен, что сработает?» — она снова здесь, за спиной. Принц чувствует ее холодное дыхание на затылке и цепкие пальцы на плечах.
«Я никогда ни в чем не уверен до конца».
Небольшими аккуратными глотками Александра опустошает кубок.
Фобос подается вперед, заинтересованный, что же произойдет дальше. Краем глаза он замечает точно такое же движение матери, и ее лихорадочно блестящие глаза. Возбужденный взгляд исследователя, желание узреть окончание эксперимента — он видел это много раз, случайно обратившись к зеркалу во время работы.
Как бы ему того не хотелось, с возрастом он все больше походит на Вейру.
— Как самочувствие? — Любезно интересуется принц.
Александра долго и недоуменно разглядывает его, прежде чем ответить.
— Также вроде.
«Неужели не сработало?»
«Не может такого быть».
Он возвращается к раскрытому на нужной странице гримуару. Пробегает взглядом по строчкам, но не видит ничего, что могло бы пойти не так.
«Постой, кажется что-то есть», — Фобос слышит радостное возбуждение в голосе матери и оборачивается.
Свет свечи неярок, но даже в полумраке видно выступившие капельки пота на лбу Александры.
— А сейчас? — Спрашивает вкрадчиво, медленно приближаясь.
Она смотрит на него, и в этом взгляде — буря. Первобытный страх надвигающейся смерти.
— Что ты мне дал?
— Ничего опасного, — принц склоняется над кроватью. Женщина кажется совершенно ослабевшей, растерянной, и он совсем не ожидает ее цепких пальцев, мертвой хваткой вцепившихся в его воротник.
— Если ты отравил меня, — их носы почти соприкасаются так, что Фобос может разглядеть морщинки в уголках ее глаз и золотые всполохи вокруг зрачков. — Если ты отравил меня, я стану твоим личным призраком, слышишь?
— Придется занять очередь, — Он отстраняется, отцепляя ее онемевшие пальцы. Тонкие женские руки безвольно падают на простыни. Александра громко дышит, приоткрыв рот, и вдруг начинает кричать, сжимая ладонями виски.
«Так и должно быть?», — почти что буднично спрашивает Вейра. Он различает лишь малую толику заинтересованности в ее голосе.
«Я не знаю!»
У него совершенно не получается вернуть себе привычное спокойствие. Фобос судорожно скользит ногтем по странице гримуара, но никак не может сосредоточиться на украшенном завитушками почерке автора, когда эта женщина так кричит.
А потом резко наступает тишина, и она кажется ему намного страшнее любого крика. Фобос подносит лезвие кинжала к носу женщины и с каким-то слишком уж явным облегчением обнаруживает, что она дышит.
Он старается не думать о том, почему эта женщина вдруг стала важна настолько, чтобы опасаться за ее жизнь.
Принц мог признаться себе в возникшей симпатии к Александре. Мог даже предположить, что у них могло бы что-то завязаться в будущем, когда она окончательно перестанет его бояться. В конце-концов, у него и раньше были романы — недолгие, ни к чему не обязывающие, служившие скорее для разрядки. Те женщины были отдыхом, за который Фобос в дальнейшем щедро платил. Они не предполагали лишних эмоций. Если быть точным, они вообще очень редко вызывали хоть что-то, кроме естественного физического желания.
Почему же сейчас все иначе?
Два тревожных кубка вина спустя она открывает глаза. Вдыхает носом, облизывает пересохшие губы.
Замечает Фобоса. Вздрагивает.
— Где я? — Спрашивает растерянно.
— В моей спальне, — он отвечает тихо и спокойно, словно не было всех этих ненужных волнений несколько минут назад.
— Что, — Александра заминается, ища слова или же просто пытаясь вспомнить, осматривая комнату. — Что я здесь делаю?
— У тебя было видение.
— Ничего не помню, — она хмурится, комкая край одеяла. — Я была в комнате весь день после того… — Осекается. Бросает на него быстрый взволнованный взгляд. Пальцы быстрее перебирают ткань. — В общем, да, весь день была в комнате. А потом оказалась тут.
«Как интересно. Она явно что-то скрывает».
«Верно».
«И что ты собираешься с этим делать?» — Вейра опирается бедром на подлокотник его кресла, глядя на Фобоса сверху вниз.
«Ничего из того, что сделала бы ты. Она ведет игру и думает, что выиграет. Интересно, каков будет следующий ход».
«А если она и правда выиграет?»
«Никому еще не удавалось меня обыграть, мама. Даже тебе».
— Возможно, это влияние магии, — он разрывает зрительный контакт с матерью. Со стороны должно быть казалось, что он просто обдумывает ситуацию, изучая гобелен. — Где твой оберег?
Она вновь касается пальцами шеи, трогает воротник. Также прикрывает глаза, вспоминая. Это похоже на дежавю.
— Потеряла? — Подсказывает принц ехидно.
— Застежка была не очень надежная. Наверное, расстегнулась где-то в саду, а я и не заметила. Под снегом уже не найдешь, так что закажу у кузнеца новое и сама схожу к придворному магу.
— Трудно не заметить потерю такой тяжести.
Александра пожимает плечами, изображая равнодушие.
— Я могу быть свободна?
Устала. Долго врать тяжело. Долго и правдоподобно врать — еще тяжелее. Ей хочется уйти, вернуться в свой замкнутый мирок башни, и спокойно над всем подумать. Остаться наедине лишь со своими мыслями.
— Конечно, если ты достаточно хорошо себя чувствуешь, то иди.
Женщина посылает ему слабую улыбку, прежде чем соскользнуть с кровати. На долю секунды мелькают желто-синие колени.
— Стой, — он хватает ее за запястье, поворачивая к себе. Почему у нее всегда такие горячие руки? — Откуда синяки на коленях?
— Вам не все ли равно, мой принц? — Спрашивает, выдергивая руку из его цепкой хватки.
— Ну что ты. Я забочусь о благополучии всех своих подданных.
— Сбавьте обороты, я не Ваша подданная.
— Пока ты в замке — моя.
Потирая запястье, Александра блуждает взглядом по убранству спальни.
— Поскользнулась и упала. Вы ведь знаете правило - на спину не падать.
— И где поскользнулась? В саду, наверное?
— Ага. Именно там, — косится на дверь. — Так я пойду?
— Разумеется, — делает приглашающий жест рукой, не поднимаясь с кресла. Надо будет лично побеседовать с начальником стражи. Кажется, не все выходы достаточно охраняются.
Фобос запрокидывает голову, глядя в потолок. Пальцами постукивает по подлокотнику. В камине трескается полено.
Откуда взялось это удивительно-благодушное настроение? Нет, теперь точно не до сна.
А не посетить ли ему темницы?
***
Обычно Королевская охота длится около недели. Там, где простому народу запрещено даже бывать, бродят стаи непуганой дичи, громадные лоси, быстрые косули и даже медведи — редкие гости с ближних гор. Отличиться на охоте, значит получить возможность продвинуться по службе или получить титул. Обычно награждается рыцарь, принесший самую крупную добычу. В этот раз охота кончалась, не успев толком начаться, а самым достойным оказался лорд Перри — один из старейших членов совета, вошедший туда еще при правлении королевы Вейры. Он и его люди пленили нескольких повстанцев, из числа тех, что поджидали охоту на тракте.
Засада была неожиданной. Они давно миновали город и двигались по предгорью к лесу, когда дорогу преградило упавшее дерево. Охота остановилась. Было тихо, даже птицы затихли.
Слишком тихо.
Седрик почуял первым. Крикнул «К оружию!» и разрубил напополам первого выскочившего на тракт мятежника.
— Защищайте принцессу!
Их было меньше и они было плохо вооружены, но эффект неожиданности сыграл против людей Фобоса. Они отвлекались на пеших воинов с ржавыми мечами и, кажется, даже виллами и получали стрелы от тех, кто прятался среди голых крон деревьев.
Чтобы сотворить мощную магию, нужно сосредоточиться. Это то, чему он учил Элион на первом уроке. Выцепить звук или запах, или объект и сконцентрировать внимание на нем, пока весь остальной мир не перестанет существовать.
— У каждого мага это что-то свое. Кто-то даже выбирает объектом себя, свои эмоции или, например, дискомфорт, зуд или боль в пояснице.
— А у тебя что?
У него это были звуки. С детства привыкший к тишине комнат он любил напрягать уши, улавливая мельчайшие вибрации. Далекий смех, разносившийся эхом по коридорам. Ветер за окном или шелест дождя по крышам. Лай собак в псарне.
Сейчас это было лошадиное ржание, их страх и их боль. В отличие от толстой шкуры носорогов, лошадиные тела податливо принимали стрелы и удары стали. Все остальное — яростные крики нападавших с обеих сторон или стоны раненых — меркло. Постепенно оставалось только лошадиное ржание, заполняя все вокруг.
Прогнившие стволы вспыхнули неестественно быстро. Сильный маг заметил бы это и распознал иллюзию. Но, к счастью, на стороне мятежников магов не было.
Затаившиеся в кронах лучники закричали. Они не могли спуститься, опасаясь огня, или перелезть на ветки соседних деревьев, которые были слишком далеко. Многие спрыгивали, ломая ноги и тут же получали клинок между ребер.
Но нескольким повезло: сугробы смягчили падение и удалось убежать.
— Не дать им уйти!
Группа всадников под командованием лорда Перри послали носорогов сквозь стену огня. Фобос думал, что они убьют всех беглецов. К его удивлению Перри привел троих. Остальные не выжили.
Пленных погрузили в телеги. О продолжении охоты не могло быть и речи — люди и животные были ранены, некоторые убиты, а дамы напуганы.
Тела павших придворных вернули в замок, чтобы послать останки семьям. О трупах мятежников никто не позаботился — их останки стали пищей множеству окрестных зверей и птиц.
Фобос хотел просмотреть воспоминания пленников. Двое из них выглядели матерыми вояками и точно должны были знать местоположение Заветного Города. Но сейчас он этого сделать не мог. Слишком много сил ушло на создание правдоподобной иллюзии огня. Нужно было восстановить энергию.
А потом произошло то, чего он никак не ожидал.
— Мой принц! — один из охранников, приставленных к пленным, выглядел встревоженным. — У мятежников во рту капсулы с ядом. Двое мертвы.
— Третий?
— Испугался. Совсем зеленый.
Фобос выругался про себя. Сразу видно — новобранец. Каков шанс, что он хоть что-то знает?
— Заберите у него яд. И обыщите тщательнее. Не стоит искушать судьбу.
***
Не то, чтобы ему нравилось бывать здесь, в подземельях, где всегда сыро и холодно. Особенно тяжко в темницах зимой, когда влага на стенах становится ледяной коркой. Говорят, те, кто попадает в ямы в это время года, долго не живут.
Зато внизу тихо. По крайней мере в те редкие моменты, когда никого не пытают. В тишине можно услышать собственное дыхание, стук капель о каменный пол и едва различимые для человеческого уха шаги сенешаля.
— Ты вовремя.
— Знаю. Как Александра?
Фобос чуть наклоняет голову к плечу, обращаясь к Седрику.
— Уже знаешь?
— Конечно. Мои люди не просто так едят свой хлеб.
— И когда это ты успел так зазнаться?
В пыточной душно. Очаг здесь разжигают каждый раз, приводя нового заключенного. Должно быть они действительно радуются жару огня, до тех пор пока не замечают раскаленные докрасна щипцы в руках палача.
Прикованный к деревянному стулу повстанец глядит на прибывших волком. Мальчишка. На грязных щеках разводы от слез.
— Имя? — Седрик сразу же уползает поближе к огню. Вечный замковый холод ему неприятен. Змей, что с него взять.
Повстанец упрямо молчит, за что получает кулаком в живот от палача.
— Джек, — шмыгает носом.
— Возраст? — Спокойно продолжает Седрик.
— Не знаю.
Фобос возводит очи горе. Как его раздражает эта малограмотная чернь, кто бы знал. Вот поэтому он предпочитает простой и быстрый способ получения информации. От человека, не имеющего представления даже о собственном возрасте, трудно ожидать внятного ответа.
— Смотри на меня, — приказывает принц, но мальчишка держит голову опущенной.
По команде один из стражников хватает мятежника за волосы на затылке, заставляя смотреть Фобосу в глаза.
Человеческие воспоминания похожи на книгу, состоящую из одних только картинок. В обратном порядке они проносятся перед его внутренним взором. Нападение. Подготовка. Разговор с другим мятежником, не давший Фобосу абсолютно никакой важной информации. Долгие дни тренировок. Калеб, главарь этой шайки разбойников, и их знакомство в какой-то занюханной таверне на краю света.
Стражник отпускает ребенка. Тот всхлипывает.
Продолжая греть руки над очагом, Седрик вопросительно смотрит из-за плеча.
— Ничего, — принц покачивает головой. — Новобранец. В Заветном Городе не был. Зато удостоился «великой чести», — усмехается. — Сам Калеб завербовал мальчишку. И давно, интересно, он ездит по деревням, отвлекая крестьян от работы?
— Распоряжусь увеличить количество патрулей. С этим что делать?
Фобос едва заметно пожимает плечами.
— Пусть бросят собакам. Пора напомнить черни, что мятежи против короны все еще караются смертью.
Маленький повстанец дергается и начинает поскуливать.
— Я мог бы взять его к себе в отряд. И не таких исправляли.
Принц вопросительно приподнимает бровь.
— Откуда такая тяга к мятежным душам? Сначала та служанка, теперь вот маленький повстанец. С этим тоже спать будешь?
Скулеж мальчика становится громче.
— Еще один лучник лишним не будет, — за двадцать лет их дружбы Седрик привык игнорировать колкости принца. — Серьезно, дайте парню шанс. Вспомните нас в этом возрасте! Мы ведь тоже поднимали восстание.
— О, ну это конечно же все меняет! Мы ведь тоже подняли восстание в четырнадцать. Давай теперь отойдем в сторону, уступим место новому поколению, так сказать.
— Под мою ответственность.
— Разумеется, под твою ответственность. Уточни, это все тот же тип ответственности, что и в случае с Александрой, за которую ты, помнится, также поручился или уже какой-то другой? Просто еще одного бесцельно шатающегося в королевской усыпальнице я не выдержу.
Они долго смотрят друг на друга, словно бы ведя мысленный спор, и принц сдается.
— Под твою ответственность.
Седрик победно ухмыляется и делает движение рукой, словно бы желая поправить очки. Относительно недавняя привычка.
— Вставай давай, — хлопает мальчика по плечу сенешаль. Повстанец разминает затекшие запястья, но продолжает смотреть исподлобья.
— Зачем я вам нужен? Хотели убить, так убейте, я не боюсь.
— Давай без этой напускной храбрости, которую от вас требовал Калеб. Или жить тебе не для кого?
Взгляд мальчишки тяжелеет. Есть у него для кого. В его воспоминаниях Фобос видел усталую мать с натруженными руками, трех маленьких сестер, старшего брата и отца, работающих в шахте.
— Отпустите, — мятежник поднимается со стула и дергает плечом, стряхивая руку Седрика. — Сам пойду.
— Сам ты тут и до отхожего места не дойдешь. Парсифаль, проводи новобранца до казарм, — сенешаль кивает стражнику у двери.
— Да, милорд.
***
— Ну и зачем он тебе, скажи на милость, — позже в кабинете Фобос все же задает интересующий его вопрос.
Черная ладья опускается на доску.
— Есть одна идея. Хочу посмотреть, что из этого выйдет.
— Просветишь? — Фобос постукивает пальцем по краю стола, ожидая, пока противник сделает ход.
— Не думаешь, что нам нужен шпион в тылу врага? — Седрик забирает чужую пешку.
— Он не годится в шпионы.
— Это как посмотреть. У мальчишки преимущество перед любым из моих людей — мятежники его знают. А над характером поработаем. Как я сказал, и не таких исправляли.
— Они не будут доверять ему, когда он вернется. Калеб не глуп, по крайней мере не настолько глуп, чтобы не понять, где мальчик был все это время.
Белый слон падает с доски, и Седрик недовольно морщится.
— Ну почему же. Был ранен, теряя силы добрел до ближайшего шахтерского поселения. Я могу даже на карте указать, там как раз около дня пути. Потом время на восстановление. Движимый желанием продолжать бороться вернулся в ряды сопротивления. Чтобы было правдоподобнее, можно и правда пырнуть разок. На крайний случай могу ему руку откусить.
— Допустим. А если они отведут его к Оракулу? Она сможет увидеть его воспоминания, — Фобос лишается пешки, но следующим ходом забирает коня противника.
— Зараза, — Седрик сокрушенно смотрит на доску. Принц подливает себе вина, предчувствуя скорую победу. — Мы можем изменить их.
— Ты хотел сказать, я могу.
— Да, ты можешь. Тебе ведь нетрудно, — ладья неуверенно продвигается на две клетки вперед.
— Изменить воспоминания сложнее, чем стереть их — тут травы не помогут.
— Я в тебя верю, — ядовито отзывается Седрик и еще одна его фигура оказывается в руках противника.
— Подлизываешься и не краснеешь. Возможно удача и правда окажется на твоей стороне, и повстанцы примут мальчишку обратно. А дальше что? Где гарантия, что он не переметнется?
— Дело за малым. Обычно гарантией служат деньги, а я хорошо плачу своим шпионам. Рокировка, — Седрик меняет фигуры местами.
— Увел короля у меня из-под носа. Ну мы еще посмотрим, кто кого, — Фобос опрокидывает в себя остатки вина и практически не глядя делает ход.
Какое-то время они играют молча.
— Так что ты думаешь?
— Думаю, что ты совсем от рук отбился. Сначала предложил мне смириться со шпионкой в замке ради твоих детективных игр, — принц как бы случайно отдает королеве противника своего слона. — Теперь предлагаешь содержать лишний рот. Очень сомнительный рот, спешу заметить.
— Я все еще могу убить его, если пойму, что парнишка совсем негодный. А что насчет Федры — то я уже почти поймал ее.
— Я слышу это уже несколько месяцев. А меж тем она продолжает передавать информацию на ту сторону.
— Информация может быть ложной. «Случайно» оставленное на видном месте письмо — и неделю спустя отряд сопротивления сам пришел ко мне в руки.
— Нет смысла выманивать их группками, надо уничтожить гнездо. Шах и мат.
Седрик долго смотрит на доску, пытаясь понять, в какой момент он попался в ловушку. Не скрывая самодовольства, Фобос ухмыляется, забирая чужого короля.
— Но может ты и прав, — фигурка из слоновой кости пляшет в его пальцах. — И стоит пожертвовать парой пешек, чтобы добраться до короля. — Принц подносит белого короля к лицу, как будто бы обращаясь к нему. — Твой ход, Калеб.
