Место в твоих воспоминаниях

      Воздуха не хватает. Тяжелый и жаркий, словно перед грозой, он с трудом проталкивается сквозь носоглотку и едва заполняет пространство легких.       «Почему тут так душно?»       Александра бежит сквозь нескончаемый лабиринт серых коридоров, ноги заплетаются от усталости, но за спиной раздаются неторопливые шаги, а значит нужно продолжать путь. Только бы достичь заветной двери в собственную башню.       Коридоры змеятся, путаются и переплетаются, и Александра не может понять, где именно она находится. По пути нет ни одного окна, ни одного факела, хоть чего-нибудь, что могло бы служить ориентиром. И как назло — ни единой живой души, от которых обычно в коридорах не продохнуть. Да хотя бы стража! Где они, черт побери, когда так жизненно необходимы?       А шаги все ближе. Она бежит, приподняв юбки, но отчего-то не может сдвинуться с места, словно увязнув в меду.       В панике Александра оборачивается. Темнота расступается, выпуская из своих объятий лорда Перри, спокойно идущего навстречу. Он ухмыляется, кривая улыбка уродует лицо. Зубы у Перри красные от крови. А глаза застывшие, мертвые.       Девушка изо всех сил дергается, силясь сделать хоть шаг. Но он уже близко, отчетливо слышно зловонное дыхание смерти. Тяжелая рука ложится на шею, прижимая спиной к мужской груди, и сжимает пальцы. Задыхаясь, Александра вцепляется в ладонь Перри, царапает кожу, холодную и твердую, как гранит, но хватка не ослабевает. В глазах темнеет.       Она просыпается, барахтаясь в тяжелом одеяле, словно в коконе. За окном чужой спальни полным ходом движется день.       Порывисто вдыхая остывший за ночь воздух, девушка первым делом хватается за шею. Чьи-то невидимые пальцы все еще сжимают ее, душат, но на поверку оказываются лишь волосами, зацепившимися за цепь оберега.       «Просыпаться в комнате принца скоро войдет в привычку».       Убедившись, где именно она находится, Александра откидывается на подушки, зарываясь в них лицом. В наступившей темноте тут же вспыхивают, словно кадры из фильма, обрывки сна, темные коридоры и тревога загнанного зверя. Как будто бы подсознание нарочно вытаскивает это все из дальних уголков памяти.       Нужно успокоиться, перестать думать о том, что однажды он может прийти вновь. Перевернувшись на спину, она вдыхает через нос и с удивлением обнаруживает чужой запах, пропитавший подушки и простыни, пылью осевший на пологе.       Как описать этот запах? Особенно, если он не один, а целый коктейль, безумие образов, возникающих в голове: увядший розовый куст, заброшенный сад, замшелый камень, пыль веков, витающая в библиотеке, свежий пергамент, гроза с дождем, травы, цветочные отвары, которые добавляют в воду, мыло, чистые простыни, красное сухое, которое он пьет…       Все это сразу — и ничего одновременно.       Наваждение немного утихает за время урока с Элион, но возвращается с новой силой, стоит только приблизиться к кабинету принца.       Костяшками согнутых пальцев Александра стучит в дверь. Потом еще раз, когда ей не открывают. После того, как ее проигнорировали и во второй, и в третий раз, Александра стучит уже кулаком.       — Что, не открывает? — Раздается за спиной насмешливое. И когда только успел подкрасться?       Вытянувшиеся вдоль стен стражники обмениваются быстрыми усмешками.       — Пойдем, — Фобос пропускает ее вперед, и вновь его запах впивается в мозг, смешиваясь с теми, что витают в кабинете: деревом, свечным воском, книжной пылью, чернилами.       Миндалем, тут же поправляет себя Александра. Она слышала от кого-то, что чернила пахнут миндалем. И к принцевым запахам добавляется еще один, который она жадно успевает втянуть проходя мимо.       — Как прошло занятие? — Вместе с вопросом Фобос выдыхает облачко пара. Его цепкий взгляд хватается за подсохшую рану на виске Александры, едва различимую под волосами, быстро пробегает по лицу, словно принц ищет там что-то и затем, удостоверившись, успокаивается.       — Довольно неплохо. Оказывается, вести уроки не так уж и сложно, когда ученик всего один, — девушка в полшага оказывается у камина и смотрит на собеседника умоляюще, зажги мол. О том, как сам принц умудряется не мерзнуть, она думает уже не первый день и пока что склоняется к варианту с шерстяным свитером под мантией.       Огонь понемногу разгорается.       Александра оттаивает, но медленно, начиная с пальцев рук.       — А Терентиус, похоже, решил, что у меня мало работы, раз счел это письмо заслуживающим моего внимания, — до ушей девушки доносится шелест бумаг на столе и тихое недовольство принца. — Так, как там поживает моя сестра? — Уже громче спрашивает Фобос.       — Элион хотела бы, чтобы на уроках могли присутствовать и другие девушки ее возраста.       Оторвавшись от чтения письма, принц поднимает глаза на Александру.       — С чего такая просьба, позволь спросить?       «Только он способен растянуть простое «зачем» на шесть слов».       — Мы ведь говорили с ней прошлой ночью. И… — Девушка закусывает губу.       С чего начать, как подобрать нужные слова, что сказать? Что Александра не хочет сближаться с Элион только потому, что это часть их с Фобосом уговора? Что она правда привязалась к девочке за те несколько часов, что они провели вместе, и теперь сама мысль о том, чтобы шпионить за ней вызывает отвращение? Что девушка хочет защитить свою ученицу, хотя сама даже не знает, от чего, а только чувствует, что в замке ей может угрожать опасность? Она бы могла сказать Фобосу все, что по-настоящему думает, но вместо этого почему-то как на духу выкладывает то, что узнала от принцессы:       — Она боится, что не оправдает возложенных на нее ожиданий, — осторожно начинает Александра, подходя ближе к замеревшему за письменным столом принцу. — И что совсем не подходит на роль принцессы. И еще ей одиноко. Элион скучает по Корнелии — это одна из Стражниц, они были лучшими подругами в школе. И еще по семье.       — Они не ее семья, — резко обрывает девушку Фобос.       — Она прожила с ними двенадцать лет! — Она возмущенно взмахивает руками. — Думайте, Элион сможет так просто выкинуть их из своей жизни? — А потом добавляет чуть тише: — Поэтому я думаю, было бы лучше, чтобы на уроках могли присутствовать и другие девушки. Например фрейлины — они ведь все из известных семей, занимающих высокое положение при дворе.       — Исключено.       Ей кажется, что стоит только все получше объяснить, как принц изменит свое отношение. Александра почти тараторит, с каждым словом распаляясь все больше, отчего ее руки начинают жить какой-то совершенно отдельной, слишком подвижной, жизнью:       — Послушайте, Элион некомфортно в замке. Она чувствует себя потерянной и оставленной всеми, кого любила. Ей нужно как можно скорее обзавестись новыми привязанностями, чтобы сильные чувства вытеснили тоску. Совместное посещение занятий могло бы поспособствовать созданию дружеских отношений. Обычно именно в школе дети ее возраста обрастают друзьями, а раз уж здесь она не имеет возможности ходить в школу…       — Я сказал — исключено. Члены королевской семьи обучаются индивидуально.       «Вот же ж… ледышка. Понятно, почему не мерзнешь».       — Это не совсем верно, в ее возрасте важна правильная социализация среди сверстников. На Земле…       — Она не на Земле! — Александра вздрагивает от его окрика и замолкает. Фобос, привставший было из-за стола, опускается обратно, массируя виски пальцами: — И ты тоже. Пора бы уже понять. С Элион я поговорю, а тебе советую больше мне не перечить. Впрочем, у тебя предостаточно времени, чтобы научиться вести себя как следует — до коронации еще три месяца.       Надрывно кричит ворон за окном.       — Мне ведь послышалось, да? — Девушка замирает на месте, сцепляет в замок дрожащие руки.       Такого же не может быть. Три месяца — зачем им столько времени на обучение принцессы, которая во всеуслышание твердит, что намерена отказаться от всех прав на престол? Коронация — лишь формальность, последний штрих в признании Фобосом сестры, тогда почему так долго?       — Разве тебе не говорили? — Тянет тот лениво. — Коронацию решено провести весной, чтобы успеть все как следует подготовить. Точная дата еще неизвестна, но вполне возможно, что потребуется даже больше времени, — он наполняет свой кубок вином и предлагает второй Александре.       Но девушка его едва ли слышит, погруженная в пучину собственных мыслей.       Ей страшно, тревожно.       «Думай же, думай, пустая голова, бессмысленно влачащая свое жалкое существование! Почему ты такая беспомощная — вычеркнула из плана Федру и тут же оставила любые попытки побега, продолжая плыть по течению, словно так оно и должно быть? А может ты просто хочешь остаться, прожить чужую жизнь, забыв о своей? Тогда ты даже хуже, чем о тебе могут подумать, поскольку готова поступиться своими принципами — ради чего? Неужели ты думаешь, что, наконец, нашла свое место? Это не твое место и не твой мир! Тебя никогда здесь не примут! Соберись и вернись уже домой!»       Руками она обхватывает голову, стремясь унять этот звенящий гнусный внутренний голос, отвратительно неправый в своих рассуждениях.       Конечно же она рассматривала и другие варианты побега — десятки различных путей, каждый из которых, в конечном итоге, приводил ее к неминуемой гибели. Будь то смерть от рук палача или лично Фобоса, узнавшего о ее предательстве, в зубах голодного зверя где-то в окрестных лесах, от голода за неимением денег или замерзнув насмерть, заблудившись без какого-либо ориентира и малейшего представления об окрестностях. Сколько бы она не составляла в голове различные уравнения, верное лишь одно: повстанцы — Стражницы — портал. А чтобы найти повстанцев…       Александра вздыхает.       «Как бы не было велико твое недоверие к Федре, с ней придется сотрудничать».       — Кстати, есть еще кое-что, — Фобос задумчиво шуршит бумагой, возвращаясь к письму. — Будучи наставницей принцессы, ты теперь живешь в одном крыле с Элион. Это поможет в твоих наблюдениях за моей сестрой во внеурочное время. А также обезопасит от праздных шатаний по коридорам, раз уж ты не можешь не нарываться на неприятности. Твои вещи перенесут позднее.       — Ага, — механически отвечает девушка. Интересное у него понимание заботы — поставил перед фактом и даже не спросил ее мнения, только сообщил буднично, что это он, видите ли так переживает. Впрочем, пес с ней, с принцевой заботой. Выбраться бы.       — Так и будешь там стоять? — Окликает Фобос.       Она оборачивается. Перед принцем лежит распечатанное письмо, на которое то и дело падает его задумчивый, полный необъяснимой тревоги взгляд. В остальном же все как обычно — спокойная грация движений и едва различимая заинтересованность в голосе, когда он обращается к Александре.       Девушка растягивает трясущиеся губы в притворно-вежливой улыбке, вместе с тем посылая мужчине убийственный взгляд.       — Я могу быть свободна?       — М-м, нет, — принц делает неторопливый глоток вина, глядя на Александру поверх кубка.       «А с другой стороны, понятно, чего не мерзнет: он же пьет как не в себя. Интересно, каким заклинанием он поддерживает работоспособность печени?»       О принцевой печени долго думать не получается.       — Ну а теперь-то что? — Возмущенно спрашивает девушка. Он же вроде не дурак, но иногда ведет себя — будто правда не понимает, что к чему.       — Я устал.       — Оу, очень жаль, — она всплескивает руками в притворной заботе. — Спеть Вам колыбельную?       — Я не могу спать: через два часа аудиенция, на которой я позарез должен присутствовать, — Фобос словно не слышит яда в ее голосе, отставляя кубок, а затем большим и указательным пальцами потирая глаза. — А потом мне, похоже, придется созвать Совет.       — Что-то случилось?       Выходит, что Фобос будет занят до самой ночи, а скорее всего и большую ее часть. Снующее по замку дворянство соберется в тронной зале на аудиенцию, а значит — никаких лишних глаз и ушей в неподходящее время. Как удачно судьба подкидывает Александре шанс на побег.       Но все еще остается стража на стенах и в коридорах. Слишком много стражи. Отвратительно, она бы даже сказала.       — Случилось, и как обычно не вовремя. Но сейчас я хочу ненадолго отвлечься от дел и послушать о твоем мире: как выяснилось, я знаю о нем чудовищно мало.       — Послушайте, мне приятен Ваш интерес, правда, но может Вам, не знаю, книгу почитать? Просто у меня есть некоторые дела и…       — Это приказ, — в уставшем голосе чувствуется сталь. Разумеется. Права самостоятельно распоряжаться свободным временем у нее нет.       Работодатель из принца, конечно, ужасный: не платит, так еще и сверхурочные подкидывает.       — Ладно, — она плюхается в кресло и складывает руки на груди. Словно в поддержку ее негодования в камине громко трескается полено. — Хорошо. Отлично! Хотите, чтобы кто-то побубнил на фоне — купите радио, а не мучайте меня! Но точно, у вас тут нет электричества, поэтому Вы заставляете меня, бедную-несчастную женщину! И заметьте, я могла бы Вам отказать, потому что мне плевать на Ваши приказы. Но нет! Я остаюсь, чтобы развлекать Вас. Надеюсь, Вы вспомните об этом, когда в очередной раз решите использовать меня в своих целях. Как я жертвовала своими планами ради Вас. А ведь мне даже не платят!       — Закончила? — Фобос вопросительно изгибает бровь. Абсолютное спокойствие. Отвратительно.       — Нет! — Она встряхивает волосами и отворачивается. — Да. И что Вы хотите узнать?       — На твое усмотрение, — нет, он теперь еще и смеется над ней.       «Ну знаешь, принц!»       — О, неужели у меня есть хоть какая-то свобода в этом мире? Какая неописуемая щедрость с Вашей стороны, мой принц.       А он смотрит. Не произносит ни слова, только слегка наклоняет голову и глядит изучающе. Осязаемо так смотрит. До мурашек. Хотя может, мурашки — это от мороза в не успевшем еще как следует прогреться кабинете.       Александра вздыхает, заталкивая поглубже все свое возмущение и желчь, и принимается рассказывать обо всем, что может вспомнить, перескакивая с темы на тему, а он все смотрит и смотрит своим отвратительным многозначительным взглядом, который не поймешь, что значит. В какой-то момент девушка не выдерживает и опускает глаза на свои лежащие на коленях руки. Она рассказывает почти на автомате, едва думая о смысле произнесенных слов, позволяя им свободно течь, и иногда путаться в потоке выпущенных на волю мыслей, поскольку для Александры в этот момент намного важнее то, что остается в ее голове, назревает, как плод, готовый вот-вот сорваться с ветки. Как выйти из замка, полного стражи? У ворот сейчас досматривают всех… кроме аккредитованных повозок торговой гильдии. Если бы только глава гильдии согласилась ей помочь.       — А с Федрой я поговорю, — решительно произносит Александра, и тут же испуганно замолкает. Она сказала это вслух. Как давно ее запретные мысли обратились в слова?       Девушка вскидывает тревожный взгляд на Фобоса, и обнаруживает того кулаком подпирающего голову и совершенно, абсолютно точно спящего.       Она думает, что он не спал, наверное, двое суток, а может и больше, и теперь ко всему тому калейдоскопу эмоций, вызванных одним совершенно в ее жизни ненужным принцем, примешивается еще и жалость к этому человеку, усталому тирану, собственными руками загнавшему себя в жесткие рамки правления.       Александра поднимается и на дрожащих ногах делает крошечный шаг по направлению к столу Фобоса, а затем еще один и еще. Разумеется, она стала случайным свидетелем чужой непозволительной слабости, и он разозлится, если сейчас вдруг откроет глаза и обнаружит ее, беззастенчиво разглядывающую его сведенные к переносице брови и сжатые губы, словно даже во сне он продолжает размышлять о чем-то неотложном.       Девушка наклоняется ближе, затаив дыхание разглядывая его лицо. Деревянная столешница — непреодолимая преграда.       У Фобоса на лбу родинка. И серебристая прядь щекочет нос: принц забавно морщится. Александра чувствует, как в уголках ее наверняка посиневших от холода губ дрожит улыбка, а рука сама тянется дотронуться до чужих волос, скорее всего таких мягких, пропустить сквозь пальцы…       Что она делает, черт побери? Что за отвратительная беспечность, блажь давно одинокого тела? А если бы он проснулся — что тогда? Как объяснить эти касания?       И чтобы уж точно предупредить в последующем такие вольности, Александра прижимает правую руку к груди, обхватив для надежности ладонью левой. Вот так. А теперь можно и взглянуть, что там такого важного — в этом письме.       Обогнув стол, девушка наклоняется над плечом Фобоса, неосознанно втягивая носом запах, особенно яркий на шее, а затем вчитывается в скачущие торопливые строчки. Тот, кто это писал, явно спешил. Впрочем, причина этой спешки обнаруживается в первом же предложении.       «Это болезнь. Вспышка произошла в порту, оттуда эпидемия распространилась дальше. Почему они написали так поздно? Надеялись справиться своими силами или же почему-то решили намеренно утаить эту информацию от принца? Что там дальше? Есть симптомы: лихорадка, пустулы…»       Холодные пальцы смыкаются на запястье, повторяя узор из синяков.       — Читать чужие письма невежливо, — Голос Фобоса чуть хриплый ото сна. Сейчас от мужчины пахнет вином.       Свободной рукой принц поправляет волосы, раздраженно убирая непослушную прядь с лица, и девушка ловит себя на наблюдении за серебристыми переливами. Если бы она не видела почти такого же цвета у Элион, непременно подумала бы, что Фобос их красит.       — Надеялась, что Вы не проснетесь, — честно признается Александра, вырываясь. Тут и так все еще слишком холодно, нечего лишний раз морозить руки о принца-ледышку.       — Понимаю. Но ты слишком громко дышишь, — он долго потирает глаза. — А я, видимо, за последнее время устал сильнее, чем думал.       — Вам бы поспать, — и, заметив его взгляд, добавляет недовольно. — Я серьезно.       — Переживаешь? — Фобос вдруг усмехается, хитро блеснув глазами. В сочетании с общим изможденным видом выглядит усмешка даже жалко.       — Было бы о ком, — ворчит девушка, но как-то слегка неуверенно.       — Много успела прочитать? — Кивок в сторону уже изрядно помятого письма.       — Все почти.       — И что думаешь?       Она поднимает на него глаза. Это шутка такая или он сейчас действительно спрашивает ее мнения?       — Я серьезно. Хотел поручить решение этой задачи Элион, как часть ее обучения, но послушать тебя, — принц наклоняет голову, опираясь виском на пальцы, — может быть интересно.       — Так это не настоящее письмо? Просто упражнение для Элион?       — Увы, — Фобос пододвигает бумагу к себе, комкает, сжимая в кулаке, а затем, словно опомнившись, порывисто расправляет.       — Что же, — В движениях принца есть какая-то непривычная нервозность, которую Александра раньше не замечала, а потому девушка с трудом может оторвать взгляд от его рук, словно загипнотизированная их ломаным движением. — Что за порт, о котором здесь идет речь?       — Пойдем, — ножки кресла скрипят по полу. Девушка следует за Фобосом в соседнюю комнату, темную и практически пустую, за исключением разве что огромного дубового стола по центру. — Открой ставни.       Бледные лучи неуверенно пробиваются сквозь оконные стекла, понемногу освещая вырезанную в столе карту, выступающие горные хребты, глубокие раны рек и едва заметные царапины дорог, соединяющие черные, похожие на чернильные, пятна городов с самым большим и неровным — столицей, отмеченной обсидиановой фигуркой замка.       — Северный порт, — Фобос постукивает ногтем там, где суша встречается с морем. На неподвижных волнах будто бы качаются деревянные фигурки кораблей.       — Его получится закрыть на карантин? — Александра обеими руками опирается на столешницу. В ладони впивается чащоба многовекового леса, раскинувшегося на многие километры.       Принц недовольно качает головой.       — Закрытие порта плохо скажется на торговле.       — Однако, лучше потерпеть убытки сейчас, чем позволить болезни распространиться и выкосить большую часть населения. Вспомните Великий мор королевы Теодоры. Меридиан не мог оправиться почти тридцать лет и если бы не помощь союзников, более сильные миры с легкостью воспользовались этой слабостью и объявить войну.       Как удачно, что она читала об этом накануне.       — Благодарю за краткую историческую справку, однако, ты не права. Болезнь уже распространилась. Корабли идут на юг морем, пешие караваны двигаются по суше.       — Значит, автор письма не врал, и у нас эпидемия? — Через стол девушка встревоженно смотрит на принца.       — У нас эпидемия, — он дергает уголком рта нервно усмехаясь.       — А что, что это за болезнь? Там были описаны пустулы, — Александра бросается обратно в кабинет, хватая измятое письмо. — Да, все верно. Еще жар и… — остановившись в дверях, она отрывается от листа, поднимая испуганные глаза на Фобоса. — Это оспа.       Оспа, которой не было на Земле десятки лет, от которой в США перестали делать прививки еще в семидесятых. Оспа, от которой у Александры нет иммунитета.       — Я знаю. Мелкие вспышки случаются почти каждый год. Бывает, оспа подчистую выкашивает несколько деревень вдали от главного тракта. В городах, если случается, умирает максимум четверть населения, остальные приобретают иммунитет.       — Ага, выжил тот, кто не умер. Медицина тут — просто класс.       «Бежать отсюда надо, подруга, бежать».       — Болезнь можно было бы сдержать, если бы не этот кретин, градоначальник, который не уследил и позволил ей распространиться. — Фобос выдыхает, подавляя промелькнувшее в голосе раздражение. — Мы бы вполне обошлись малой кровью и не закрывая порта. Но теперь никакой карантин не спасет — рано или поздно оспа доберется до столицы, а потом и до замка.       — Переживаете за Элион? — Бедром Александра опирается на заболоченные низины. Уголки губ едва заметно подрагивают, готовые растянуться в лисью улыбку.       — Умерь свое радостное возбуждение, — в ответ принц смотрит холодно. — Появившись в столице, болезнь может послужить причиной переноса коронации. А у меня сложилось впечатление, что такой исход событий для тебя крайне нежелателен. Улыбка девушки гаснет. Александра цокает языком, складывая руки на груди. «Ладно, принц, 1:1».       — Так, значит, собираетесь спасать Меридиан?       — Спасать? Забавное слово. Меньше всего я подхожу на роль спасителя, не находишь? — Он подходит ближе, выдергивая письмо из ее рук, и возвращается в кабинет. — Если я кого и хочу спасти, так это самого себя. Будет прискорбно умереть во цвете лет всего-то от оспы.       — Ах да, Ваши планы на вечную жизнь, я помню, — Александра заходит следом, как ни в чем не бывало плюхаясь в Фобосово кресло за письменным столом. — Вам повезло. Только сегодня и только сейчас! Акция! — Тоном заправского конферансье объявляет она. На деле же вся эта притворная беспечность служит лишь для одной цели — скрыть тот всепоглощающий страх, накрывший девушку с головой. — Я готова поделиться информацией о том, как справились с оспой на Земле совершенно бесплатно.       Принц смотрит на ее кривляния, приподнимая брови. К удивленному довольству девушки он не ворчит и не жалуется на занятое кресло.       — Что скажете? — Она подается вперед, ногтями царапая деревянные подлокотники. — Вы ведь для этого мое мнение спросили, а не потому, что Вам «просто интересно»?       — А может мне правда нравится тебя слушать? — Усмехается и прежде чем Александра успевает вникнуть в то, что он сейчас сказал, добавляет: — И верни мое кресло.       — Ну и пожалуйста.       Он падает в него, вытягивая ноги, и выдыхает протяжно, запрокинув голову. Длинные волосы касаются пола. В этот момент весь вид принца кажется Александре таким… сломанным.       — Перестань смотреть на меня с этой тошнотворной жалостью, я ее кожей чувствую, — поводит плечами, словно скидывая ее взгляд.       — Прости, — она и сама теперь чувствует себя неуютно. — Вариоляция.       Фобос недоуменно смотрит на нее, а потому она повторяет громче:       — Вариоляция. До изобретения вакцины от оспы на Земле прививали гной из созревших пустул. После этого люди переносили болезнь в легкой форме.       — Но они все же болели.       — Да, — Александра кивает. — Есть и другой способ. Коровья оспа. Доярки часто заражаются от животных и тем самым получают иммунитет. Если бы Ваши люди нашли несколько переносчиков коровьей оспы, можно было бы взять гной из их пустул и привить кому-то еще. Однако, вряд ли Вы найдете столько доярок, чтобы обеспечить иммунитет всему Меридиану.       — А без гноя никак не обойтись?       «А кто это у нас тут такой брезгливый?»       — Я знаю лишь об этих способах, — девушка разводит руками. — Но возможно, есть и другие. Возможно, стоит отправить Седрика на Землю? Я уверена, пара медицинских справочников лишними не будут.       — Может и стоит, — перо скрипит, когда принц торопливо записывает что-то на обратной стороне многострадального письма. — Позволь поинтересоваться, откуда такие познания?       — Доклад по биологии в шестом классе. Мы проходили смертельные болезни, мне выпала оспа. Я хотела попросить маму помочь — она ведь врач — но в тот день она была на дежурстве. Поэтому я вытащила несколько книг из ее стеллажа, отданного под всякую медицинскую литературу, — Фобос глядит на нее с интересом, вращая перо между пальцами. — Там была одна, «Болезни Средневековья» — чей-то подарок на Рождество. Странный подарок, не так ли? Ну, я ее и взяла. Кто же знал, что книга окажется с картинками? Все эти отвратительные изображения покрытых язвами людей. Брх. Мне потом еще долго казалось, что один такой смотрит на меня из-за шкафа. Ах смешно Вам? Да я тогда неделю с включенным светом спала! — Александра и сама уже хихикает, вторя тихому смеху принца.       Они смеются пока щеки не сводит болью, отпуская существовавшее между ними напряжение, и, вытирая проступившие слезы, девушка замечает, что воздух в кабинете, наконец, прогрелся.

***

      Поленья в камине уютно потрескивают. Небольшая чайная комната, стены которой обтянуты красным бархатом, как внутренности старой шкатулки, пахнет свежей выпечкой и благовониями. Здесь после насквозь промерзших коридоров Александра постепенно оттаивает.       Маленькая круглая женщина, одетая в домашнее платье, придирчиво рассматривает ореховый пирог, украшенный разноцветными марципановыми цветами и птицами.       — Леди Арая, — Александра неловко топчется в дверях. В очередной раз ее посещает мысль о том, насколько же неподходящее место в иерархии занимает эта женщина, похожая больше на курицу-наседку. Представить, что вместо сладостей ее толстые пальцы, унизанные кольцами, могут держать торговые отчеты, депеши и донесения удается с трудом.       — Госпожа наставница, рада видеть Вас вновь. Проходите, присаживайтесь, — глава купеческой гильдии приветливо улыбается, отчего ее серые глаза на миг словно прячутся за густо нарумяненными полукружьями щек. Прислуга торопливо сервирует на вторую персону. — Надеюсь, моя племянница больше не доставляла Вам неудобств?       — Меланта? Нет, я здесь не по этому, — девушка садится в кресло напротив, расправляя складки на юбке. — Я бы хотела поговорить. Наедине, — она бросает многозначительный взгляд на высокую служанку, разливающую чай.       Лессар Арая заинтересованно щурится и быстрым движением руки отсылает прислугу. Проследив взглядом путь девушки до конца комнаты, Александра поднимается и запирает за ней дверь. Затем проделывает то же самое со второй, через которую вошла ранее.       — Я бы предпочла, чтобы двери были открыты, — настороженно произносит леди Арая, наблюдая за суматошными передвижениями Александры.       — Не волнуйтесь, Вашей безопасности ничего не угрожает. Я лишь хочу сохранить наш разговор в секрете настолько, насколько это возможно.       В доказательство своих добрых намерений, девушка отстегивает с пояса кинжал и кладет на стол между блюдами с пирожными и огромной сахарной головой, возвышающейся на добрых полметра. Глава гильдии морщится, брезгливо отодвигая оружие как можно дальше от себя.       — Так что за это за дело, требующее такой секретности? — Уже не столь радушно интересуется женщина.       — Леди Арая, скажите честно — я могу Вам доверять?       Она медлит. Смотрит недоверчиво сначала на Александру, потом на оставленный кинжал. Но деловая жилка, похоже, никогда не упускавшая выгодных сделок, настойчиво шепчет: то, с чем пришла эта землянка может быть как минимум… интересно. А, возможно, даже сулит выгоду.       — Угощайтесь, — предлагает Лессар Арая и тут же хватает кусок пирога, пачкая пальцы медом.       Рассудив, что, если бы эта женщина не собиралась ее слушать, то уже отослала прочь, Александра пододвигает к себе засахаренную землянику, еще сохранившую вкус лета, и рассказывает все: про Землю, портал, повстанцев, Стражниц, про побег и про отца, пережившего инсульт, и про мать, которая не должна хоронить пустой гроб собственной дочери.       — Достаточно, — глава гильдии неожиданно обрывает девушку на середине слова. — Не пытайтесь взывать к моим материнским чувствам — детей у меня нет. И разумеется, Вы рассказали все это, чтобы…?       — Мне казалось, это очевидно: повозки с торговыми гербами не досматривают. Прикажите Вашим людям вывести в город двух человек. О большем я бы Вас не попросила.       — О, моя дорогая, — она смеется, покачивая головой. — То, о чем Вы просите — уже слишком много. Знаете, что со мной будет, если узнают? Или Вы думаете, что я хочу повторить судьбу старика Перри?       Упрямое «не узнают» и последующие разъяснения застревают в горле. От сладкого во рту сухо и мерзко.       — Как… Что случилось с Перри? Кажется, еще вчера вечером он был живее всех живых.       — В нашем королевстве все может измениться в одночасье, — леди Арая громко отхлебывает из чашки и Александра спешит последовать ее примеру, но так и замирает, не в силах сделать глоток. — Перри был осужден за измену и теперь его четвертуют. Кажется, — она оборачивается к окну с раскрытыми ставнями, за которым постепенно разгорается кровавый закат. — Все случится в ближайшее время. Если еще не случилось.       На несколько секунд они погружаются в задумчивое молчание. Александре неизвестно, о чем думает ее собеседница, однако сама она отмечает некое подобие злорадного ликования, гнусного чувства, приятным теплом растекающегося по организму. Он наказан, наказан за то, что совершил, он мертв или умрет совсем скоро, а ее кошмарный сон не обратится в реальность. Радоваться столь страшной смерти человека негуманно и отвратительно, но как же, однако, легко на душе от этой новости. Пряча трепетную улыбку за ободком чашки, девушка делает крошечный глоток и едва сдерживает себя, чтобы не выплюнуть обратно.       — Что это за гадость? — Александра с трудом заставляет себя проглотить то, что может служить отличной отравой для тараканов.       — Приношу свои извинения, я забыла предупредить. Это травяной отвар, успокаивает нервы. Мой Вам совет: добавьте сахара — будет не так горько, — она непринужденно улыбается.       О том, что это скорее лошадиная моча или болотная жижа, но никак не отвар, Александра сообщить не успевает:       — Что касается Вашей просьбы. Я помогу Вам.       — С чего вдруг? Еще минуту назад Вы боялись за свою жизнь, — девушка удивленно поднимает бровь.       — Видите ли, — Лессар Арая отставляет чашку, складывая руки на коленях. От ее былого радушия не остается даже тени, и Александра, наконец, может представить эту женщину главой целой гильдии. — Некоторые люди — не скрою, и я в их числе — предпочли бы как можно скорее избавить замок от Вашего присутствия. Разумеется, об убийстве речи не идет, — заверяет женщина. — Вам лишь нужно вернуться домой. Вы этого хотите, мы этого хотим. Так почему бы нам не сотрудничать?       Щипцами Александра пытается отколоть нужный кусочек от сахарной головы. К ее удивлению, это оказывается труднее, чем предполагалось.       — И чем же я Вам помешала? Не подумайте, это лишь праздный интерес.       — Разумеется. Я ожидала, что Вы спросите. Видите ли, Совет, одним из членов которого также являюсь и я, намерен женить принца Фобоса как можно скорее. Мы уже нашли подходящую девушку и…       Бам! Кусок сахара размером с ладонь неожиданно с грохотом падает на стол, перевернув несколько серебряных тарелок.       Пирог оказывается безнадежно испорчен пролившимися на него жирными сливками. На полотнище скатерти растекается чайное пятно.       — Уверена, свадьба — именно то, что сейчас нужно Меридиану, — Александра не в силах совладать с рвущимся наружу сарказмом (утверждение про пир во время чумы так и крутится на языке), за неимением в комнате прислуги приводя стол в какое-то подобие первоначального порядка, наспех расставляя чашки и тарелки. — Но я едва ли улавливаю связь между этим событием и моей скромной персоной.       Леди Арая неодобрительно глядит на испачканную скатерть, вцепившись в чашку, чудом сохранившую равновесие.       — Ваша, как Вы пожелали выразиться, скромная персона является непреодолимым препятствием в нашем плане, поскольку вызывает у принца вполне конкретный интерес.       От неожиданности Александра слишком сильно сжимает марципановую розу, пачкая длинные рукава.       — Так вот в чем дело, — она выдавливает неловкую улыбку, салфеткой вытирая ладони. — Вы стали жертвой тех неприятных слухов, которые обо мне ходят. Уверяю Вас…       «Только вот еще прошлым вечером слухи ходили о вас с Седриком. Когда они успели переключиться на Фобоса? Неужели из-за того, что ты ночевала в его комнатах?»       — Не стройте из себя саму невинность, моя дорогая. Сплетни здесь ни при чем. Их интересно слушать, я даже признаюсь в некотором азарте, который возникает при их передаче, но… — женщина усмехается. — Нужно ведь и самой что-то подмечать. Зачастую, то, во что многим сложно поверить, находится на виду.       Должно быть, их переглядки прошлым вечером не остались незамеченными. Что, если не только Лессар Арая обратила на них внимание? А может такие мысли возникли у придворных еще раньше, в то холодное утро охоты, когда девушка неожиданно для самой себя пожелала ему удачи. Вполне возможно.       Как бы то ни было, всегда нужно предполагать худший вариант развития событий. Сейчас все считают Александру любовницей Седрика, но если все изменится и в головах сплетников сенешаль изменится на принца? Девушка думает про Миранду, бросившуюся на нее с оскорблениями. Сколько таких воздыхательниц у принца? Вряд ли меньше.       Черт, а если люди начнут думать, что она крутит сразу с двумя? Александре тут же представляются сразу две армии яростных девушек, отчего она вздрагивает всем телом. Да уж, такого и врагу и пожелаешь.       — Вы правы, кажется я действительно нравлюсь принцу. Но поверьте, ответных чувств к нему я не испытываю.       «Правда? Кажется, несколько минут назад в его кабинете ты была не столь однозначна в своих суждениях».       Александра усилием воли заставляет внутренний голос заткнуться. Она бы никогда не позволила себе влюбиться в этого мужчину.       — Вы в этом уверены? — Лессар Арая приподнимает брови.       — На все сто процентов, — девушка вновь делает глоток отвара, отмечая, что с сахаром тот действительно становится терпимым. — Однако если бы я и состояла в некоторых романтических отношениях с принцем — не припомню, чтобы романы на стороне хоть когда-то мешали заключению брака.       — Нет, не романы, моя дорогая. Бастарды, — леди Арая подцепляет марципановую птицу с клювом из миндаля и без сожалений откусывает ей голову. — В нынешней ситуации, когда от многовековой системы престолонаследия и так мало что осталось, я не удивлюсь, если и незаконнорожденные дети начнут претендовать на трон. А что дальше? Начнем и крестьян во дворец пускать?       — О боже, — В ответ девушка нервно смеется, чувствуя, как краснеют щеки. — Так Вы думайте, что я могу… могла бы… Послушайте, это даже звучит абсурдно.       — Возможно Вы правы. Но все же мы хотим избежать любых неожиданностей, — крошечное марципановое тельце исчезает за малиновыми губами.       — Поверьте, моя единственная цель — вернуться домой.       — Значит, мы заключили сделку? — Лессар Арая чуть подается вперед, жадно разглядывая сидящую перед ней девушку. Александру даже на миг посещает мысль, что ее вполне может постигнуть та же участь, что и марципановую птичку.       — Все верно. Вы помогаете мне с побегом, а я обещаю, что уйду и не буду мешать Вашим планам. И никаких детей, — добавляет поспешно, выставив перед собой руки.       — Славно, — взгляд главы гильдии смягчается. — Приятно осознавать, что хоть у кого-то в этом мире есть принципы.       Они почти одновременно отпивают из своих чашек, при этом не спуская друг с друга глаз. Какая-то недосказанность все еще остается в воздухе. Александре кажется, что она могла хоть тысячу раз поклясться этой женщине в отсутствие всяческих намерений по отношению к Фобосу, но та бы все равно не поверила.       — Леди Арая, удовлетворите мое любопытство? Вы сказали, что уже подобрали подходящую невесту принцу. Возможно, я могу быть с ней знакома?       На празднике Седрик представил ее десятку разных девушек, каждая из которых выглядела достойно будущей королевы.       — О, конечно Вы с ней знакомы. Ведь это моя племянница, — с хитрой улыбкой на губах Лессар Арая наблюдает за проявившимся шоком на лице Александры.       — Ме… Меланта? Но ведь ей сколько — пятнадцать?       — Она уже в том возрасте, чтобы родить законного наследника и тем самым сменить правящую династию, — глава гильдии отодвигает кресло, выходя из-за стола. Заходящее солнце удлиняет ее тень и бросает косые лучи на лицо, отчего мягкие черты заостряются, придавая женщине зловещий вид. — Род Эсканоров вырождается. У королевы Вейры было одиннадцать беременностей. Троих она скинула — простите за столь интимные подробности. Остальные не прожили и пары лет. Столько беременностей, а по итогу лишь двое наследников. И что мы имеем? Принцесса Элион отказывается от правления, а принц Фобос не имеет на трон никакого права. Так что династию пора поменять, — подводит она итог, по кругу обходя комнату.       — И как удачно подвернулась девушка из Вашего рода, — Александра поворачивает голову, силясь не упустить Лессар Араю из вида. Неожиданно в голову приходит мысль о тигре в клетке.       «Нет, не о тигре. О тигрице, старой и сильной тигрице, готовой разорвать любого, посягнувшего на ее добычу. А в данной ситуации добычей является принц».       Меж тем глава гильдии останавливается у окна.       — Мой род поднялся из грязи благодаря мне. Двадцать лет назад о нас никто и не знал. Всего лишь торговцы шелком, которым удалось получить монополию на рынке. Просто везение, стечение обстоятельств. Такой шанс было очень легко упустить. Но я не упустила. Я возвысила наш род, прошла по головам тех, кто в грош меня не ставил. Но многие аристократы, — она почти выплюнула это слово, — до сих пор смотрят на нас косо. Особенно сейчас, когда я вошла в Совет. Но если Меланта станет королевой, то больше никто не посмеет и слова сказать поперек моего.       «Похоже, она бы и сама не прочь взойти на престол, да увы — старовата для свадьбы».       Александра думает о Меланте, маленькой темноволосой фрейлине с большими серыми глазами, слишком скромной, чтобы противостоять амбициям тетушки. Девочку становится даже жаль. Если она и правда станет королевой, то едва ли сможет принять хоть одно решение самостоятельно — будет действовать если не по наводке Лессар Арая, так по приказу Фобоса, которому уж точно не сможет сопротивляться. Интересно, а он сам в курсе подобного расклада? Вопрос сам срывается с языка.       — Принц Фобос прекрасно осознает свои обязанности в качестве правителя. Осталось лишь уладить некоторые проблемы, — она задумывается на миг, тонкие брови смыкаются на переносице. — Скажем так, еще не весь Совет принимает мое предложение, но это лишь дело времени, когда нам удастся склонить остальных. Я думаю, что через год Меридиан с радостью поприветствует новую королеву.       — Тогда мне остается лишь порадоваться за Вас.       Женщина оборачивается на звук ее голоса, словно только что заметив.       — Да, — с мягкой улыбкой на губах леди Арая берет со стола кинжал и возвращает его Александре рукоятью вперед. — Уж будьте так добры.