Рабочее название: Kubana 2013

Предыстория. Вот и наступил последний день фестиваля Кубана. После сегодняшнего дня начнут разъезжаться все кроме нас, волонтеров, мы должны будем оставаться до 10 августа. На уме у меня было только одно: сделать бы фотографии Системы, сделать бы эти фото! Эта мысль заглушала другую мою мысль: "Удивительно, что до сих пор у меня не сперли рюкзак с фототехникой из палатки". Да и, вообще, удивительно, что у меня на уме оставались какие-то положительные мысли. Потому что еще прошлой ночью я чувствовала себя совершенно мертвой, а тут откуда ни возьмись энергия появилась. Ну да, я, наверное, жила одной этой мечтой все же сделать эти чертовы фотографии! Но зачем они были нужны мне? Не знаю, даже сейчас не знаю и не могу сказать. Но хотелось, очень хотелось. Мир клином на них сошелся. Но я в итоге не получила фото - не было возможности их сделать. Зато я поцеловала в щеку Дарона Малакяна. Это, видимо, был единственный контакт гитариста с фанатами на территории Россию. Но обо всем по порядку! Мне, наивной маленькой девочке в возрасте 18 лет, казалось, что лучший способ пообщаться с кумирами - это пойти работать на фестиваль волонтером. В чем-то я оказалась права. Это дало мне возможность поглазеть на них лишние 10 минут на бекстейдже, но особой форы от этого не было. Но кто же знал про это в начале пути? Нет, я сейчас понимаю, насколько это было безрассудное предположение, но тогда я свято верила в него и в то, что все получится. Ох, а видели бы Вы, с каким усердием я готовилась к фестивалю! Ведь 21 день в палатке при изнурительной работе - это не шутки! На самом деле, жизнь волонтера веселая, но не у меня. Я так упахивалась за день, что единственным желанием ночью было поспать, в то время как остальные пели песни у костра и глушили местное вино. Но я была не синими, потому что у меня была цель - хедлайнеры заключительного дня, Система то есть. Все, больше мне не надо было ничего. Итак, 31 июля хотелось просто застрелиться. Завтра начинался фестиваль, но я уже ничего хорошего не ждала от нового дня. Хотя, возможно, лукавлю. Ценой неимоверных усилий я выбила себе работу во время фестиваля на бекстейдже - убиралась в офисе "манагеров". Это было основным шагом в реализации моего плана. По нему следовало, что возможность находиться на бекстейдже - это уже 99% реализации шанса общения с группой. Эх, это было еще одним ошибочным суждением. Что касается устройства жизни волонтера, в общем, до фестиваля почти две недели у нас был один вид работы, во время феста - другой. Сначала у нас был чисто упоротый физический труд, когда, например, один и тот же забор (тяжеленная металлическая или каменная конструкция) переносился с места на место до 8 раз. И если какая-то работа не была сначала сделана, а потом переделана, то это был явный признак того, что ее еще надо будет переделывать. К этому дню устали почти все, особенно наше начальство, для них в дни фестиваля начиналась самая большая нервотрепка, а у нас, по крайней мере у меня, наоборот, появились хотя бы развлечения. Да и то, теперь-то мы заборы таскали только в крайнем случае, а так, в основном, работка была не пыльная: кто-то рулил на парковке, кто-то разводил гостей по палаточному лагерю, кто-то работал с артистами, ну а я убиралась на "продакшене", где сидели "манагеры", но это у меня занимало не более часа в день. По сравнению с предыдущими днями, можно сказать, я ничего не делала! Да, я поняла, куда вы смотрите. С артистами работали старички из волонтеров - проверенный фестами народ. Но у них в работе было мало романтики - подай, унеси, убери, глаз от пола не отрывай. Работали день и ночь, но у них был доступ к артистической провизии. То есть весь коньяк допивали, неиспользованный райдер доедали. Но под конец осталось, видимо, слишком много неиспользованной еды, что эти 10 человек натаскали съестного и напитков на 100 легионеров, чем нас несказанно порадовали. Но коньячка и иже с ним среди прочего не было. Почему я с радостью согласилась на эту работу во время фестиваля? Главная причина - мне нужна была проходка на бекстейдж. И как бы на сцену я все равно с трудом могла пробираться, а в шатры к артистам, вообще, почти никто не мог попасть, но все равно это мне давало возможность ходить там, где никто из простых посетителей точно не побывал бы. А еще можно было находиться в пресс-центре, где кондиционер, большие набитые кресла и пресс-конференции. Это, в итоге, стало моим любимым местом, где я постоянно зависала. Правда работал он только с трех дня, но все равно на неделю с 1 по 7 августа пресс-центр стал вторым домом. Помню, первым моим приятным шоком и реальным удовольствием был тот момент, когда я фотографировала сидящего в трех метрах Эмира Кустурицу, который давал пресс-интервью для большой группы журналистов. Вот тут-то я поняла, что все было не зря, и уж ради этого можно было пережить все невзгоды. Ведь я же ехала за System of a Down и думала, что за все время только они смогут меня порадовать, но офигивать от происходящего в хорошем смысле этого слова я начала еще задолго до них. А до этого две недели я просто офигивала. Вот я и рассказала Вам некоторую предысторию событий и немного ввела в происходящее. Следующая глава будет о ништяках волонтерской жизни, которые могли получить только волонтеры: просмотр концертов со сцены, автографы и собирание медиаторов после выступления артистов. Но, если честно, полностью расслабиться я не могла, меня убивало ожидание Системы и страхи, зародившиеся в мозгу, потому что я уже начала осознавать, что гладко для меня все пройти не сможет.