Не переставай верить (Don’t Stop Believing)

Предупреждение: графическое описание сцен сексуального характера. Они придерживаются знакомой схемы, но вместо того, чтобы оставаться после занятий, Спок приходит в каюту Пайка после окончания их смен. Они беседуют намного чаще, чем играют в кал-тох, но всё ещё стараются не принимать это во внимание. Им не нужно это обсуждать, и происходящее кажется благоразумным им обоим. Дни переходят в недели… недели – в месяцы. А затем происходит катастрофа. «Резолюция» попадает в засаду, устроенную тремя орионскими рейдерами. Корабль вступает в бой, но даже после того, как тактический гений Пайка приводит к уничтожению одного из них и повреждениям второго, они всё ещё значительно уступают в вооружении. Корабль обречён. Как правило, Спок проводит на мостике четыре смены в неделю, но не в этот раз. Приказ оставить корабль застигает его в инженерном отделении, где он вместе с другими офицерами отчаянно борется за предотвращение поломки варп-ядра. Он знает, что это проигранная битва, но отказывается опускать руки, пока один из старших офицеров физически не оттаскивает его в сторону. Поломка ядра неизбежна, а системы корабля отказывают одна за одной в то время, как Спок бежит по разбитым коридорам в сторону мостика. Он знает, что Пайк не сдастся так легко, а Спок не собирается без него уходить. - Спок! Что, чёрт побери, ты здесь делаешь? – вопит Пайк, налетая на него в тот момент, когда Спок заходит на мостик. – Полезай в спасательную капсулу! СЕЙЧАС ЖЕ! - После Вас, СЭР! – вопит в ответ Спок среди этого разрушительного хаоса. – Нам нужно уходить прямо сейчас! Как он и подозревал, Пайк остался на мостике один, его первый офицер убит, остальная часть экипажа подчинилась его приказу. Спок хватает Пайка за руку. - Уходим. Пайк ругается и пытается освободиться, но захват Спока одолеть невозможно. В последний раз окинув взором разрушенный мостик, Пайк следует за Споком. Осталось всего лишь три спасательных капсулы, и это означает, что эвакуация завершена. Пайк заталкивает Спока в одну из оставшихся капсул и нажимает «Катапультировать» перед тем, как самому залезть в другую. «Эскалибур» прибывает на помощь через сорок минут. И тогда они обнаруживают, что трое кадетов пропали. Один из офицеров подтверждает, что видел их залезающими в спасательные капсулы, и это может означать лишь одно. Они были похищены орионцами. Некоторые члены экипажа «Резолюции» находятся в тяжёлом состоянии и могут погибнуть, если как можно скорее не будут доставлены на Звёздную базу. Капитан «Эскалибура» решает направиться туда и оставить раненых на Звёздной базе перед тем, как пускаться в погоню. Это решение не устраивает Пайка, поэтому он похищает челнок и отправляется на поиски пиратов в одиночку. Никто не рад подобному исходу дела, но капитан «Эскалибура» продолжает придерживаться курса и отправляется в погоню лишь после передачи раненых на базу. Для Спока эти дни проходят в агонии неизвестности. Он не ранен, и он не может перестать ругать себя за то, что не смог противодействовать решению Пайка. Спок не знает покоя, без устали бродя по коридорам Звёздной базы, полубезумный от переживаний. Он запрещает себе просчитывать шансы того, что федеративный челнок сможет выдержать атаку орионского рейдера. Он запрещает себе строить предположения о возможной судьбе капитана. Он проходит мимо кабинета коммодора базы как минимум дважды в день в надежде узнать хоть какие-то новости. Он не один такой. Осиротевшие члены экипажа «Резолюции» делают то же самое. Спок старается не особо с ними разговаривать. Он не может вынести выражения безнадёжности на их лицах. Шесть дней ада истекают до того, как они наконец получают новости – шесть дней без сна, без еды, зато протоптав дыру в ковре напротив кабинета коммодора. Спок держится изо всех сил, и по вулканским стандартам у него это получается крайне плохо. «Эскалибур» находит челнок Пайка после того, как тот спасает пропавших кадетов. Они направляются на Звёздную базу и должны прибыть через день. Спок едва замечает радостные хлопки по спине и объятия от своих бывших сослуживцев. Он тоже ликует, но при этом слишком слаб. Ему нужно увидеть Кристофера, чтобы на самом деле поверить в то, что он в безопасности. Он не может заснуть и этой ночью, снова. На следующий вечер на Звёздной базе устраивают пышную вечеринку в честь героев. Спок с трудом понимает, как он вообще прожил этот день, но он там, среди возбуждённо болтающей толпы. Горе от потери их корабля потушено чудом почти невероятного спасения их товарищей. Люди обрадованы и счастливы, празднуя возвращение тех, кого они считали погибшими. Спок наблюдает за тем, как Пайк заходит в комнату. Капитан выглядит усталым, но он улыбается, а Спок понимает - для капитана невыносимо потерять свой корабль, но жизни членов экипажа гораздо важнее. Спок знает, что Пайк никогда бы не простил себя, если бы находящиеся под его присмотром кадеты погибли или были проданы в рабство. Спок теперь это знает, и он может уйти. Он увидел своего капитана живым и здоровым, теперь он сможет заснуть. Он не уходит. Намного позже Пайк освобождается ото всех этих людей, которые жаждут пожать ему руку, и находит Спока в отдельном кабинете на обзорной палубе. На мгновение они болезненно вглядываются друг в друга в тишине. Наконец Спок шагает вперёд, и Пайк делает то же самое, хватая Спока за руку. - Вы не должны были уходить без меня, - говорит Спок. Хватка Пайка становится крепче. - Когда я был там, - почти что шепчет он. – Когда я искал их, воображая всё, что могло бы с ними произойти, то единственное, о чём я мог думать… Всё, о чём я мог думать, Спок, было: слава богу, что это не ты. Они в безвыходном положении, они смотрят друг другу в глаза, а расстояние между ними столь невелико. Впервые Спок понимает значение выражения «олень в свете фар», и он не может пошевельнуться, не может моргнуть, не может, похоже, даже дышать. Затем внезапно руки Пайка скользят вокруг талии Спока и вокруг его шеи, и каким-то нечётким, размытым движением они оказываются прижаты грудью друг к другу, так близко, что это больно. - Вы в безопасности, - выдыхает Спок почти бесшумно. – Вы в безопасности. И это всё, что он может произнести перед тем, как губы Пайка встречаются с его губами. Спока целовали и до этого, но так решительно – ни разу. Он подчиняется своему противнику без боя; он жаждет этой открытой агрессии в свою сторону. Нужно одно лишь ласкающее движение шершавого языка по его губам, и Спок приоткрывает их, приветствуя захватчика в своём рту. Пайк целует его так несдержанно, а Спок настолько ошеломлён, что может лишь принимать поцелуй. Его голова дико кружится, и он отчаянно прижимается к Пайку, весь охваченный неистовством движений, слепыми ощущениями и опьянением. Ни разу за всю жизнь он не был так сильно взволнован. Пайк отрывается от губ Спока и прослеживает ртом линию его подбородка, оставляя горячие и нежные поцелуи на мягкой коже. Но Споку этого почему-то совершенно недостаточно, и он откидывает голову назад, подставляя ласкам шею. У Пайка его действия вызывают гортанный стон. - Я отправлюсь в ад за это, - осипшим голосом выдыхает он в кожу Спока. – Я действительно отправлюсь в ад… Эти слова пронизывают Спока насквозь, и он содрогается, оглушённый силой своей собственной страсти. Но это не важно, напоминает ему опьянённый разум. Всё, что имеет значение теперь, это то, что Кристофер жив, он в порядке, и он здесь и сейчас. В этот момент Спок отказывается от права думать о чём-либо другом. Каким-то образом по пути к узкой кушетке Пайк умудряется избавить их обоих от рубашек. Руки Пайка свободно блуждают по телу Спока, а Спок упивается этими прикосновениями и потрясающими поцелуями, которыми он, кажется, не может насытиться вдосталь. Рука Пайка соскальзывает по бедру Спока, и тот тесно прижимается к нему пахом и трётся чёткими и мучительными движениями. Спок издаёт тихий стон, выгибая своё тело к телу Пайка, как профессиональный соблазнитель. От этого движения Пайк рычит и толкает Спока на кушетку, вжимая в неё и яростно целуя его, насилуя рот Спока так, как будто тот совершил ужасное преступление и должен быть уничтожен. Спок цепляется пальцами за спину Пайка, с усилием проводя ими по направлению к его пояснице. Он останавливается на секунду, а затем проскальзывает рукой под ткань брюк Пайка. Пайк толкается в него, а его зубы до крови впиваются в нижнюю губу Спока. Он грубо всасывается в неё, заставляя вконец обесчещенные губы Спока опухнуть ещё сильнее, после чего отстраняется. Сквозь полуприкрытые веки Спок видит, как Пайк встаёт и быстро снимает остававшуюся на нём одежду. Взгляд Спока прикован к члену Пайка, поэтому он едва ли замечает, как тот раздевает и его тоже. Затем рука Пайка оборачивается вокруг эрегированного члена Спока, и Спок отчаянно вбивается в эту руку, почти падая с кушетки. В этот же момент Пайк оказывается на нём, останавливая Спока весом своего тела. Он целует шею Спока, посасывая кадык, а его рука скользит вверх и вниз по члену Спока, нежно его пожимая. Спок на грани переполненности ощущениями, он закрывает глаза, отчаянно неспособный отрезать хотя бы один входящий канал. Потом Пайк отпускает его, накрывает тело Спока своим и трётся о него, прижимая их друг к другу. Глаза Спока широко открываются, и он извивается под Пайком, его руки лихорадочно мечутся в поисках опоры и наконец вцепляются во что-то, притягивая, а Пайк в это время целует его снова и снова. Пайк всё ещё полностью контролирует происходящее, и поцелуи теперь становятся неспешными и успокаивающими, почти расслабляющими. - Тихо, тихо, - дыхание Пайка блуждает по губам Спока, движение его губ замедляется. – Я позабочусь о тебе. Расслабься. Они дышат одним воздухом, а Пайк толкается своими бёдрами в Спока почти бережно. Руки Спока сцеплены на затылке Пайка, беспокойные пальцы поглаживают короткие волосы. - Эй. Ты в порядке? – с нежной улыбкой спрашивает Пайк. В ответ Спок целует уголок его рта, и лишь затем находит силы ответить. - Крис, - Пайк замирает от его прерывистого шёпота. Спок не отрывает от него глаз. – Возьмите меня. Бёдра Пайка рефлекторно напрягаются при этих словах, но он немного отодвигается от Спока с испуганным выражением лица. - Спок, нет. Боже… - Вы не хотите меня? Пайк сильно толкается в него, и Спок всхлипывает. - Я хочу тебя до такой степени, что неизбежно схожу с ума, - задыхаясь, тихо говорит Пайк. – Я хочу тебя настолько сильно, что мне уже всё равно, что ты мой студент, и что меня могут отправить за это под трибунал. – Он двигает бёдрами снова, и они оба стонут. – Ты, с твоими невинными прикосновениями, и дьявольскими глазами, и этим телом… Боже… Это тело и святого превратит в грешника… Ты доводишь меня до безумия, Спок, так сильно я тебя хочу. - Тогда почему…? - У нас нет ничего, что нам поможет, - бормочет Пайк, покусывая мочку уха Спока. – Я не хочу навредить тебе. Спок поднимает руки и берёт лицо Пайка в свои ладони, глядя глубоко ему в глаза. - Я желаю этого, - говорит он и чувствует, как Пайк дрожит. – Я хочу ощущать Вас. Я хочу никогда об этом не забывать. Я хочу помнить завтра каждую минуту, как это было – чувствовать Вас в себе. На лице Пайка смена эмоций – от тревоги до неуверенности, а затем – до покорности – и если раньше он ещё мог спастись от открывающейся возможности, то теперь для него нет никакого шанса удержаться. Его голова падает на плечо Спока. - О, боже, - стонет он. – О, боже, Спок, почему ты должен стать моей погибелью? Он требовательно впивается в губы Спока снова, и Спок знает, что победил. Он жадно сосёт пальцы Пайка, и широко раскидывает ноги, когда те проникают в него, один за другим. Пайк хищно наблюдает за его лицом, и, хотя Спок совершенно не в состоянии контролировать свою реакцию, Пайк не останавливается, что означает – всё идёт, как нужно. Наконец Пайк извлекает свои пальцы и пристраивается для проникновения. Он наклоняется над Споком и страстно целует его, одновременно с этим входя в него, использовав лишь своё предсемя в качестве смазки. Спок затихает от ослепительной боли, и Пайк углубляет поцелуй, отвлекая его от неприятного ощущения и задерживаясь от продвижения. Мышцы Спока расслабляются, когда он начинает отвечать на поцелуй, и Пайк проскальзывает в него на всю длину одним удивительно лёгким движением. На мгновение они замирают, и Спок может почувствовать, какое невероятное усилие над собой совершает Пайк, чтобы побороть жажду двигаться дальше. Споку до сих пор больно, больнее, чем он мог себе представить, но эта боль кажется необъяснимо сладкой, отрезвляет его и обостряет восприятие. Он замечает, что его бёдра приподняты, а ноги – заброшены за спину Пайка. Его собственный набухший член зажат между их телами, и фрикции, созданные скольжением по животу, восхитительны. А затем Спок выясняет, что у него есть мышцы в тех местах, где он никогда их не ощущал, и они подчиняются его приказам так же послушно, как и остальные части тела. Он сжимается вокруг Пайка, и звук, который издаёт человек, неописуем. И в этот же момент сдержанность Пайка терпит сокрушительное поражение. Он начинает вколачиваться, сперва медленно, заставляя Спока удивляться степени его контроля над собой. Затем темп стремительно нарастает. Спок разрывается между болью и наслаждением, и он не может сдержаться. На самом деле он чувствует разрывы, и он чувствует, что истекает кровью. По какой-то причине эти мысли его невероятно волнуют, и он начинает приподнимать бёдра навстречу толчкам Пайка, поддерживая ритм. Пайк это замечает и теряет те крохи сдержанности, которые у него оставались. Его движения становятся сильнее, агрессивнее. Спок наслаждается ощущением того, что его клеймят, что им владеют так грубо. Боль усиливается, а он жаждет больше, предлагая себя снова и снова, помогая Пайку пронзать себя, умоляя о том, чтобы это было глубже, ещё глубже. Созданный ими ритм безумен и жесток. Голова Спока свисает с кушетки, его тело сдвигается дальше с каждым толчком. Его руки всё же падают по сторонам, обессиленные. Его глаза закрыты; его дыхание проникает через приоткрытые губы рваными вздохами. Его тело не принадлежит ему больше – им владеют. Им самим владеют. Им обладают. Он принадлежит кому-то. Его желают так сильно, что клеймят. - Кристофер… - всхлипывает Спок и кончает от изысканной боли, сам, не тронутый. Пайк шипит и теряет свой ритм, отпуская себя и выстреливая своё семя в тело Спока, простонав его имя. Как только их оргазмы совпадают, Спок протягивает руку и прижимает пальцы к виску Пайка, передавая свои эмоции, для которых у него нет названий. Это создаёт плотный горячий кокон из бездумной радости вокруг них обоих, и на одно неопределённое мгновение они просто существуют внутри него, вне обычного пространства и времени. Спок приходит в чувства и обнаруживает, что Пайк раскинулся на нём совершенно без сил. Спок ощущает мягкие прикосновения пальцев на боку, прямо над своим сердцем. - Я люблю тебя, - шепчет Пайк голосом, который Спок едва ли может узнать. – Я так сильно люблю тебя. В ответ Спок бессознательно прижимает его к себе сильнее.