Не переставай верить (Don’t Stop Believing)

Предупреждение: не графическое описание насилия и особо тяжких преступлений. Транспортаторный луч переносит его в знакомую обстановку Штаба Службы Безопасности Федерации в Нью-Йорке. Спок подавляет раздражение от того, что с ним обошлись столь небрежно, и направляется вслед за дежурным офицером в офис капитана Рамиреса. Люди, мимо которых они проходят, одаривают его напряжёнными взглядами в спину. Это никак не связано с состоянием одежды Спока или с тем фактом, что он вулканец. В этом здании, на данном этаже, никто не одет в форму, а в сопровождении эскорта передвигаются либо преступники, либо ещё более чудовищные личности. Спок к этому уже привык, поэтому даже не удостаивает происходящее повторной мыслью. Он смутно размышляет о том, насколько он теперь сроднился с подобным, почти моментальным переходом от совершенно законопослушной, логической стороны его жизни на эту тёмную и явно скользкую территорию. Едва он оказывается здесь, как тёплая и солнечная реальность Академии блекнет, стирается из его восприятия, замещаемая жестоким металлическим привкусом адреналина, которым он наслаждается благодаря своим человеческим генам. Ему необходимо совсем немного времени, чтобы из лейтенанта-коммандера Спока из Звёздного флота превратиться в оперативника D-37-V Службы Безопасности Федерации, у которого нет ни имени, ни ранга – а лишь условное обозначение. Спок внезапно понимает, что не может припомнить, когда в последний раз ему было сложно переключиться из одного режима в другой. Он абсолютно и органично привык вести свою двойную жизнь. Делает ли это его ещё более презираемым, чем он уже есть? Капитан Рамирес поднимает глаза на заходящего в комнату Спока. Это слегка лысеющий мужчина в возрасте хорошо за сорок, с бульдожьей конституцией тела и быстрым, умным взглядом упрямых чёрных глаз. - Садитесь, - бросает он Споку в ту же секунду, когда дверь за тем закрывается. Спок присаживается, осторожно устраиваясь на узком и умышленно неудобном стуле для посетителей, и ожидает. Он в курсе, что такое поведение лучше прямых вопросов. - Два дня назад Психиатр был замечен на Орнории Прайм. Согласно полученным нами данным, он намерен остаться. Информация из файла данных, которую Спок просматривал не далее, как три месяца назад, выскакивает в его памяти. Делем Торса, возраст 34, бетазоид, мужского пола. Социопат; использует свои телепатические способности для убеждения людей в том, что они виновны в разнообразных особо опасных преступлениях и должны расплатиться за них, совершив суицид. Текущее количество жертв – 28. Номер в Базе данных преступников Службы безопасности Федерации – 1837. Кодовое имя – Психиатр. Уровень опасности – чёрный. Спок смотрит на Рамиреса снизу-вверх. - Мне понадобятся данные о его текущем месторасположении. Также я должен связаться с Академией. - Об этом уже позаботились. Вам предоставлен двухдневный отпуск для исследовательских целей. Для проведения занятий найдены заместители. Спок поднимает бровь. - А если задание займёт больше времени, нежели два дня? Рамирес качает головой. - Мы говорим о Психиатре. Если Вы пойдёте за ним, то в течение двух дней Вы либо его схватите, либо будете мертвы. - Логично. - Ваш транспорт уже ожидает. Здесь данные, которые могут понадобиться, - Рамирес передаёт ему падд. – Послушайте, тридцать седьмой… Спок бросает на него удивлённый взгляд. Капитан обычно не удостаивает ни его, ни кого-либо из его коллег никакими разновидностями бесед, кроме выдачи заданий. Но сейчас, похоже, Спок целиком завладел вниманием капитана. - Я знаю, что Вы пока ни разу не проваливали заданий, - говорит Рамирес, - но я не хотел бы, чтобы Вы стали слишком самоуверенным. Я посылаю Вас потому, что он уже убил двоих моих людей, и я не могу позволить себе приносить своих сотрудников в жертву этому ублюдку. Вы – тот, кто имеет против него больше всего шансов, - он вздыхает. – Но телепат или нет, вы не защищены. Среди его жертв было трое вулканцев, и очевидно, что он считает сложные дела самыми захватывающими. И помните – мы никому не присваиваем чёрный уровень просто так. Спок медленно склоняет голову. - Я понимаю. - И ещё одно, - говорит Рамирес. – Я знаю, что Вам наплевать на деньги, но, если Вы доставите его нам, это сделает Вас очень богатым. Спок лишь смотрит на него. Рамирес прав. В отличие от большинства своих коллег, так называемых «наёмников» в распоряжении СБ, Спок здесь не из-за денег. Капитан отлично разбирается в характерах, и Спок крайне удивлён, что он вообще об этом упомянул. Возможно, Рамирес просто практикуется в «угрызениях совести». Споку это кажется совершенно нелогичным. Никто не заставлял его выполнять эту работу. Он здесь по своему собственному выбору. Рамирес кивком отпускает его, и Спок торопится на свой транспорт. *** Когда к нему подходят впервые, Спок соглашается ещё до того, как предложение успевает прозвучать целиком. Он не заинтересован в деньгах. Он не заинтересован в изучении факторов риска. Он не заинтересован в том, чтобы узнать, почему Служба Безопасности Федерации предпочитает не использовать своих собственных офицеров при выполнении подобных заданий. Ему всё равно, каков уровень выживаемости среди наёмников. Смысл имеет лишь то, что, рискуя собственной жизнью, он избавляет от этой участи других людей, лучших людей. Его положение сомнительно ввиду Звёздного флота. Если они выяснят о его «частичной занятости», то, изъясняясь человеческой терминологией, ему «здорово влетит». Но каким-то образом опасность разоблачения лишь добавляет привлекательности ситуации в целом, и даже если логика подобного суждения крайне слаба, Спок предпочитает не анализировать её слишком тщательно. В конце концов, они ничего пока не обнаружили. Он живёт такой жизнью уже почти год, скользя по острому краю лезвия клинка над бездной, его «дневная» жизнь и его «ночная» жизнь никогда не сталкиваются лицом к лицу. Порой Спок задаётся вопросом, не утратил ли он надежду на нормальное будущее. Когда-то это имело смысл. Возможно, в последнее время произошло слишком много всего. Он хорош. Его вызывают снова и снова. Возможно, проблема лежит именно в этой плоскости. Он погружается в это всё в поисках как отвлечения, так и возможности придать смысл своему существованию. Он изгоняет эмоциональную боль болью физической, и это работает в течение часов, иногда дней – если ему везёт и если он не слишком тяжело ранен. Кроме того, он испытывает определённое удовлетворение зная о том, что пока он здесь имеет дело с самыми отвратительными, самыми жестокими порождениями, исторгнутыми Федерацией, кому-то другому не придётся этого делать. Кому-то другому, кто заслуживает лучшего. Это имеет смысл для Спока, фактически - идеальный смысл. Он лишь желает не стать зависимым от этого лекарства. То, что предположительно могло превратиться в зависимость, каким-то образом стало рутиной, и теперь убежище, которым он так долго пользовался чтобы просто продолжать жить в ладу с самим собой, угрожает обрушиться на его голову. Спок не уверен, что после этого останутся выжившие. *** Когда он впервые получает задание, то почти что его проваливает. СБ выстраивает дело против дилеров, предлагающих сексуальные услуги с использованием детей, которых они похищают и фактически превращают в рабов. Существует широко раскинувшаяся сеть агентов, совершающих ужасающие преступления, подобных которым Федерация не знавала вот уже более столетия. Он должен был поймать высокорангового сетевого оперативника и доставить его на допрос. Шок, испытанный им после выяснения, что этот оперативник, который несёт ответственность за огромное количество мерзостных проступков, фактически является четырнадцатилетней девушкой, практически стоит ему жизни. Теперь совершенно ясно, почему отправленные на её перехват офицеры из числа людей не смогли справиться с заданием. Эти огромные, невинные глаза и дрожащие губы убеждали их в том, что она – жертва, а не злодей. И поэтому ей хватало времени на выстрел. Спок смог спастись в равной степени лишь благодаря вмешательству своей логики и своей быстрой реакции. Он два дня испытывал сомнения в своих силах, прежде чем позволить себе помедитировать над этой схваткой. Он завоевал репутацию безэмоционального и хладнокровного наёмника. Благодаря этому среди всех своих коллег по ремеслу он вытаскивал самую короткую соломинку. Его отправили за серийным убийцей, который выбирал своих жертв по их мыслям, которые мог читать с расстояния. Полный контроль над мыслями – сложная задача для вулканца, но для человека она просто неосуществима. Спок видит логику в своём назначении на это задание. Его большая физическая выносливость приходится на руку, когда они собирают улики против некрофила, которому нравится мучить своих жертв до смерти перед тем, как осуществить половой акт. Споку приходится играть его жертву в течение почти 24 часов до того, как достаточное количество улик наконец получено. Он попадает под перекрёстный огонь между наркоторговцами, которых заманивает в ловушку, и отрядом охраны, который прибывает раньше запланированного времени. Он точно не знает, с какой именно стороны раздался поразивший его плазменный залп. В течение двенадцати месяцев он наблюдает за обратной стороной уютного, утопического фасада Федерации, который доступен созерцанию большинства. Его прогнозы о том, что со временем справляться с подобным опытом станет проще, не сбываются даже близко. Иногда, во время начитки лекций в просторных, наполненных светом залах Академии, Спок испытывает чувство странной двойственности и задаётся вопросом о том, какая же из двух реальностей перед его глазами является истинной. Порой кажется невозможным то, что они обе могут сосуществовать в одном и том же физическом пространстве. Поздними ночами, когда его измождение сражается с его дисциплинированностью, он позволяет себе желать лишь светлой стороны, и крайне редко – воображать то, как это бы ощущалось, если бы он её заслужил. *** По прошествии времени Спок думает, что предупреждение капитана о том, чтобы не становиться чересчур самоуверенным, было совершенно справедливым. Он открывает глаза в стерильной на вид, залитой светом комнате, и сразу же сожалеет об этом. В его глазах печёт. Его голова онемела, как если бы была заменена куском скалы, когда он этого не заметил. Тошнотворный барабанный бой боли охватывает всю левую сторону тела, сигналя о признаках ножевых ранений. Спок сосредотачивается на реакциях своего тела, но механизм контроля болевых ощущений, кажется, не функционирует как следует. Попытка дотянуться до него в разуме почти что завершается потерей сознания, а ошеломительная волна боли вызывает слёзы на глазах. Он отказывается лежать спокойно и оглядывается вокруг. Он знает эту комнату. За истёкший год он ранее уже бывал здесь огромное количество раз. Сломанные рёбра, сломанные кости, контузия, повреждение мягких тканей, ожоги от дезинтеграторов – о, да, он бывал здесь часто. Он почти уверен, что для него тут была бы оборудована личная койка, если бы он не оставался безымянным. Это лазарет СБ, специально обустроенный для лечения таких как он: безымянные доктора спасают безымянных пациентов. Это, в свою очередь, означает, что он всё же вернулся со своего «свидания» с Психиатром. Остаётся вопрос – было ли оно успешным? Спок знает, что никто здесь не ответит на его вопросы, а его собственная память кажется нехарактерно смутной. Он помнит, как в маленьком отеле на Орнории Прайм загнал в угол сумасшедшего бетазоида. Помнит грубую, резкую атаку на собственный разум, которую он пытался отразить, но проиграл. Он отчётливо припоминает, что уступал абсолютной мощи злобной воли, разрывающей его разум на части. А затем… Его глаза ловят отблеск металлической поверхности, достаточно ровной, чтобы воспроизвести несколько искажённое отражение. Молния прозрения пронзает его разум. Зеркало. Его разум умирал и в отчаянии искал решение, и вот, что это было. Он создал телепатическое зеркало, заставляя своего противника сражаться со своей собственной разрушительной атакой. Это решение спасло ему жизнь, очевидно, но он был слишком слаб для последующей драки врукопашную. Кроме того, он упускает что-то ещё… Что-то ещё произошло, что-то, что он должен вспомнить… - Как Вы себя чувствуете? Спок вздрагивает, застигнутый врасплох. Его глаза поднимаются вверх, встречая прохладный взгляд капитана Рамиреса. Спок в изумлении. У капитана нет никаких причин здесь находиться. - Ага, я знаю, - медленно произносит Рамирес, стоя над ним. – Я должен бы относиться к Вам, как к дерьму. Наше возлюбленное правительство и его безграничная мудрость. Нам позволено нанимать вас для выполнения нашей же грязной работы, но нам не позволено поощрять вас её продолжать. Спок ничего не говорит. Он действительно видит логику в обращении с наемниками как с разновидностью касты неприкасаемых двадцать третьего века. В любом случае, он привык к этому. - У меня нет проблем с остальными из ваших весёлых ребят, - говорит Рамирес с презрительной гримасой. – Они все – отбросы в том или ином смысле. Неудачники, непригодные к нормальной военной подготовке; постаревшие школьные задиры, слишком тупые для продвижения по карьерной лестнице. Но Вы… Что Вы здесь делаете, Спок с Вулкана? Спок знает, что он обязан продемонстрировать хоть какую-то реакцию, потому что Рамирес кивает ему. - О, да. Я читал о Вас. Оказывается, Вы относитесь к представителям королевской крови Вулкана. Спок молчит. Рамирес вновь кивает и продолжает. - Вам не нужны деньги. А что касается амбиций, то Ваша карьера в Звёздном флоте – та, о которой нам не стоило бы знать так же, как и они не должны знать о Вашей работе на нас, - Ваша карьера складывается блестяще. Так какого чёрта ты здесь делаешь, сынок? Спок облизывает свои пересохшие губы, пытаясь найти нужные слова. Рамирес качает головой. - Мне жаль, но я этого не понимал, - он наклоняется ближе. Спок прочищает горло. - Психиатр? – хрипло спрашивает он. – Я смог...? Он…? Рамирес раздражённо сжимает губы, выпрямляясь. - Беспокоишься только о работе, да? – медленно ощетинивается он. – Ты схватил Психиатра. И поэтому я могу тебе сказать, что он почти сжёг твои мозги к чертям, а когда это не сработало, он напал на тебя с ножом. Какого хрена ты его не остановил, я не имею представления, но, когда ты вызывал транспортаторную, он был без сознания, а ты до смерти истекал кровью. Глаза Спока на мгновение закрываются от переполняющей его бурной радости. Он резко распахивает их снова, потому что вспоминает, как именно получил свои ранения. Незабываемый момент отвлечённости – всё потому, что бетазоид, и это нехарактерно для генетического профиля его расы, имел исполненные жизни серо-зелёные глаза. Того самого переменчивого, завораживающего цвета, как и глаза Кристофера. - Слушай, - гневно вздыхает Рамирес. – Ты не хочешь говорить со мной, ладно, это достаточно справедливо. Но я говорю тебе, что это конец. Спасибо за Ваши услуги, но мы в них больше не нуждаемся. Спок с трудом и растерянностью моргает. - Почему? – спрашивает он. – Я ни разу не потерпел неудачу на заданиях. - Верно, но для этого есть причина. Мы не должны были даже нанимать тебя, это первое. Блядь, пацан, ты в Звездном флоте. Знаешь ли ты, что они со мной сделают, если кто-то выяснит, что мы воруем квалифицированные кадры из других агентств? - Это не заботило Вас на протяжении двенадцати месяцев, одиннадцати дней и четырнадцати часов. Я не лгал Вам, когда принимал Ваше предложение. - Что же, теперь я обеспокоен. Мы могли позволить себе держать тебя, пока всё было тихо, но если ты начал совершать такие глупые ошибки, как эта, то это означает, что с тобой очевидно что-то не в порядке. Я не хочу рисковать и получать твой труп в результате одной из наших миссий, ведь это приведёт к шквалу дерьма в виде бумажной работы. Ты вне игры. И от себя лично – что бы там не произошло в твоей жизни, разберись с этим. Или найди кого-то другого, кто поможет тебе себя уничтожить. Спок испытывает ошеломляющий порыв закрыть глаза и забыться благословенным сном, преследуемый лишь одной мыслью. А ведь у него всё было так хорошо.