Не переставай верить (Don’t Stop Believing)

Вместо обычного исключения, которое оставляет возможность для подачи апелляции, Митчелл удостаивается позорного изгнания за обман, которое такой возможности не предполагает – Спок не настолько склонен защищать свою гордость в данном конкретном случае, чтобы оставить без внимания этот вопрос. Но как бы то ни было, это, вероятно, не самое мудрое из принятых им решений. Когда коммодор Митчелл, третий в цепи командования Службой Безопасности Звёздного флота, набрасывается на академический совет за неправомерное обращение с его сыном, Спок оказывается в центре его ярости. Его протаскивают через череду слушаний, устроенных ради того, чтобы продемонстрировать его некомпетентность в решении личных вопросов в целом и его неосведомлённость о деле кадета Митчелла в частности. Это утомительный, отнимающий время и в некотором роде унизительный процесс; Споку удаётся легко отделаться лишь когда приходит адмирал Барнетт и, выражаясь его собственными словами, «прекращает этот цирк». Однако неприятности Спока на этом не заканчиваются. Коммодор Митчелл отдаёт распоряжение обыскать его квартиру и кабинет. В первый раз это замаскировано под учебную тревогу, а Спок, якобы, стал «случайной» целью. Во второй раз это, по видимости, один из этапов какого-то расследования. В третий раз ордер настолько расплывчато сформулирован, что Споку приходится провести семантический анализ, чтобы убедиться, что это не его воображение и что данный документ действительно не имеет никакого смысла. Спока чрезвычайно расстраивает, когда посреди ночи его будят многочисленные безымянные и обезличенные сотрудники Службы Безопасности, которые переворачивают его квартиру вверх дном и порой умышленно портят его имущество. Он также совершенно не в восторге от слухов, которые распускает о нём Митчелл, ведь все они только о том, что свой ранг и положение он заслужил лишь благодаря личным отношениям с Пайком. Спок знает, что никто из тех, кто знаком с ним или с Пайком, эти слухи не воспринимает всерьёз, но он вовсе не получает удовольствия от того, что стал новостью номер один среди академических сплетен. Пайк смеётся над ним через связь по коммуникатору, указывая на абсолютную нелепость обвинений, и напоминая Споку о том, что никто, находящийся в своём уме, не поверит, что Спок получил Премию Зи Магни за то, что переспал с жюри. «Он лишь выставляет себя идиотом, Спок. И пусть продолжает в том же духе». Довольно странно, что Нийота согласна с Пайком и использует почти те же самые слова. «Смотри, я специалист по связи, верно?» - однажды говорит она ему в библиотеке. «Это включает связи с общественностью. И я говорю тебе, что чем сильнее он тебя изводит, тем лучше ты выглядишь со стороны, стоически воспринимая всё это и так далее. Этот коммодор – придурок, который не понимает, что любой, когда-либо беседовавший с его сынком дольше пяти минут, прекрасно знает, какой он членоголовый, и что он был исключён совершенно заслуженно. Он роет свою собственную могилу, Спок, и самое лучшее, что ты можешь сделать – это оставаться в стороне и не мешать ему». Не то чтобы Спок не доверял им или не соглашался с ними, но это всё для него тяжело. Вулканцы по своей природе тщательно оберегают свою частную жизнь, а Спок, вероятно, в два раза более скрытен. Этот урок он отлично усвоил ещё в детстве, когда каждое новое открытие о нём предоставляло его одноклассникам оружие в их постоянном стремлении его дразнить и мучить. Так и получается, что всё в его жизни кардинально отличается от того же самого в жизнях других, и в плохом смысле тоже. Хотя он никогда бы никому не признался, но выходные, проведённые с Пайком в Риверсайде, стали для него облегчением. «Энтерпрайз» уже готова к выведению на орбиту, где будет установлен реактор материи-антиматерии. Эта работа слишком опасна, чтобы её выполняли на Земле. - Итак, - улыбается Споку Пайк после того, как они совершили обход корабля. – Тебе нравится то, что ты видишь? - Корабль построен в полном соответствии с технической документацией, - ровно протягивает Спок. Затем, ловя взгляд Пайка, он позволят себе добавить: - Она прекрасна, Кристофер. Пайк сияет. Они шагают плечом к плечу по блестящим, мерцающим белым коридорам в сторону шлюза, который соединяет корабль с доками. - Ей всё ещё нужен первый офицер, - напоминает ему Пайк. – Я не шутил, Спок. Я хочу тебя. Между прочим, твоё имя во главе списка кандидатов, присланного мне Адмиралитетом. Четыре года в Академии – это слишком долго, как думаешь? - Я согласен, - отвечает Спок. – И это огромная честь для меня служить под Вашим командованием, как капитана, сэр. Однако… - он замолкает и останавливается в поисках нужных слов. - Ты беспокоишься о нас? – тихим голосом спрашивает его Пайк, хотя они в этом коридоре наедине. – Спок, - он вздыхает. – Я не твой хранитель. Я прошу тебя присоединиться к моему экипажу без каких-либо условий. Ты меня знаешь. Ты служил под моим командованием. Ты знаешь, что я не принимаю профессиональных решений, продиктованных моими личными чувствами. Ты рисковал своей жизнью под моим командованием, и ты так поступал по моему приказу, и у капитана Пайка, - Пайк слегка улыбается, - не было проблем с этим. Что касается Кристофера, то он сходил с ума от тревоги, но не он управлял тем кораблём, и не он управляет этим. Позабавленный вопреки своему желанию Спок держит паузу. - В таком случае, который из них просит меня присоединиться к экипажу? – спрашивает он. - Оба, - ухмыляется Пайк. – Но Вы будете отчитываться только перед капитаном, коммандер. Кстати, - на его лице озорная усмешка, - поздравляю с повышением. Спок моргает. - Я прошу прощения? - Барнетт рекомендовал тебя к повышению до полного коммандера месяц назад. Я только что узнал, что это было одобрено. Споку необходимо время, чтобы впитать эту информацию. - Понимаю, - наконец произносит он. – Однако, кажется, что время для повышения весьма необычное. - Это правда, - говорит Пайк. – Обычно это делают в сентябре или в марте. Но ходят слухи, что кое-кому из верхушки пришлось по душе то, как ты справился с этим пацаном Митчелла. - Другими словами, меня повысили благодаря тому, что я инициировал скандал, - заключает Спок. Пайк закатывает глаза. - Ты знаешь, меня на самом деле изумляет, насколько ты лишён уверенности в себе, - со злостью заявляет он. – Спок, ты получил повышение, потому что ты чертовски его заслужил, и, если бы ты не променял флот на Академию, ты бы его получил ещё два года назад. - Как бы то ни было, я всё ещё… - Знаешь ли, - твёрдо перебивает его Пайк, - если бы я был любым другим капитаном, я бы без лишних размышлений уволил бы тебя с позиции первого офицера прямо сейчас. Ни один командующий офицер не имеет права так сильно сомневаться в себе самом. Но я видел тебя в деле, Спок. Я видел, как ты берёшь ситуацию под контроль, без колебаний, с холодной головой, принимаешь решения – верные решения – в мгновение ока, ставишь перед людьми цели и указываешь направление. Ты умеешь брать на себя ответственность, и я бы доверил тебе свой корабль и свой экипаж в любой момент – в каждый момент времени, понимаешь? Ты умеешь вдохновлять людей, но тебе нужно научиться быть справедливым к самому себе. В твоём случае это означает – признать свои достоинства и достижения. Спок молчит. Как он может что-то объяснить? Пайк называет это ложной скромностью, но проблема Спока лежит глубже. Это даже не проблема, не для него. Это просто часть его самого. *** Ему пять лет. Он спешит домой из школы, переполненный радостью и гордостью. Его назвали лучшим учеником в мастерстве Логики среди одногодок. Он не сделал ни единой ошибки и нашёл логичное и единственно правильное решение для всех предпосылок, которые ему дали. Когда он рассказывает эту новость отцу, его глаза сияют. Сарек бесстрастно смотрит на него сверху вниз, как обычно, но почему-то Спок знает, он просто знает, что отец его не одобряет. «В чём заключается сила владения теорией логики, если ты всё ещё позволяешь своим эмоциям контролировать себя? Ты ничего не достиг, но ты уже полон гордыни. Не позорь моё имя хвастовством по крайней мере». Ему восемь лет. Он только что прошёл испытание кахс-ван на два года раньше, чем его сверстники. Он не гордится собой, но он собой доволен. Это было сложное и опасное путешествие, и, если бы он не показал превосходную физическую ловкость так же, как и ясность мышления, он бы не выжил. Между ле-матьей, парой диких сехлатов и песчаной бурей он мог стать одной из жертв, которые являются неизбежными последствиями любого кахс-вана. Он выжил и доказал, что он – истинный сын Вулкана. «Ты - непокорный ребёнок, который позволил своим эмоциям мешать логике и прошёл тест до того, как был к нему готов. Подобное представление ничего не стоит. Ты снова будешь подвергнут этому испытанию через два года. Тогда мы и увидим, чего ты на самом деле стоишь». Он не знает точно, что пугает его больше – перспектива повторения его борьбы за выживание или слёзы, стоящие в глазах его матери. Ему одиннадцать лет. Он уже давно перестал делиться с родителями своими достижениями в школе, зная, что Сарек получает уведомления с его оценками после каждого из триместров, и если его отец не желает это обсуждать, то это означает, что у Спока всё нормально. Он знает, что похвалы, которые расточают ему учителя, для Сарека ничего не значат, хотя тайком Спок хранит редкие слова одобрения в своём сердце. Как в тот раз, когда его учитель по естественным наукам сказал ему, что он продемонстрировал «вдохновение, которое превосходит логику». Спок знает, что быть довольным и воодушевлённым словами – нелогично, но ничего не может с собой поделать; иногда всё, чего он так сильно желает, - это услышать их снова. Он знает, что любой успешный проект, который он подготовит, будет проверен его отцом на наличие недостатков прежде, чем он примет результаты. Спок научился находить и указывать на ошибки в своей работе прежде, чем показывать её Сареку. Он знает, что, если он не находит ни одной ошибки, это означает лишь то, что он недостаточно хорошо ищет. Ему четырнадцать лет. Он выиграл турнир Федерации по шахматам в своей возрастной группе. Сарек при этом лишь хмурится. «У тебя была исключительная возможность учиться у лучших преподавателей на Вулкане, и всё же твой стиль игры до сих пор беспорядочен и полон того, что твоя мать назвала бы «удачными догадками». Если ты не можешь усвоить смысл игры как полагается, я не могу понять, почему ты настаиваешь на том, чтобы в неё играть». Ему семнадцать лет. Он перестал мечтать о том, что когда-либо сможет получить отцовское одобрение. В нём окончательно укрепилось убеждение, что он никогда не будет достаточно хорош ни в одном из своих начинаний – просто по определению. Его отец утверждает, что неспособен испытывать разочарование, но Спок уже достаточно долго проверял его терпение. Он принимает правду и логику сложившейся ситуации. Он делает то, что желал сделать с десятилетнего возраста: он подаёт заявление о вступлении в Звёздный флот. Его отец не одобряет, но почему-то это больше не имеет для Спока никакого особого значения. *** Пайк вздыхает, наблюдая за ним. - Ты никогда не откроешься мне, верно? – мягким голосом говорит он. – Спок, ты мне доверяешь? Спок моргает. - Безоговорочно, сэр. - Хорошо. Тогда доверяй мне, когда я говорю, что твоя проблема в том, что у тебя комплекс отличника. Ты всегда крайне великодушен, по справедливости оценивая то, что делают окружающие тебя люди. Но твоя собственная работа никогда не хороша для тебя в достаточной степени. - Всегда есть возможность сделать лучше. - Несомненно, - Пайк одаривает его вялой улыбкой. – Но когда ты стремишься к совершенству, помни, что даже боги совершают ошибки. А ты и так – целый набор феноменов, мой упрямый друг, - улыбка Пайка теплеет десятикратно, - но ты всего лишь простой смертный. Спок ощущает, как его собственные губы слегка кривятся. - С этим сложно поспорить. - Тогда не спорь, - советует Пайк. – Есть гораздо лучшие способы провести свою жизнь, даже если это не вулканский способ. А теперь ты оставишь меня в подвешенном состоянии навсегда или наконец-то скажешь «да» и станешь моим первым офицером, чтобы мы могли поработать над этим твоим несуществующим эго? Спок с усилием проглатывает свои сомнения. Всё его естество протестует, но он сражается и побеждает, и это лишь начало. - Это будет честью для меня, капитан. - Нет, нет, коммандер, - Спок не возражает, когда Пайк пожимает ему руку. Ухмылка на лице капитана несомненно дерзкая. – Это честь для меня. Теперь, если мы с этим покончили, переходим к работе. Нам нужно нанять ещё пятьсот человек. Спок тщательно избегает улыбки. - Да, сэр. *** Номер Один заявляется в кабинет Спока, когда он меньше всего её ожидает. Чему, если так подумать, соответствует любой возможный момент, потому что заявляться без предупреждения – это не её обычный образ действий. - Эта твоя девушка, - говорит она вместо приветствия, - Ухура, верно? Она твой ассистент, не так ли? Она сможет справиться с классом? Спок осторожно откладывает в сторону падд, информацию на котором он изучал, и смотрит на Номер Один, не выказывая ни малейшего признака удивления. - Кадет Ухура не является моей девушкой, - спокойно говорит он. – Однако она действительно один из моих ассистентов, и я считаю, что она в состоянии справиться с классом. Он абсолютно уверен, что это преуменьшение. В те два раза, когда Спок просил Ухуру его заменить, у него создалось отчётливое впечатление, что его студенты были гораздо сильнее напуганы ею, чем когда-либо были напуганы им самим. - Фантастика, - заявляет Номер Один с её фирменным сухим сарказмом. – Тогда собирай свои вещи, мы уезжаем. - Мы? - Спок, у меня правда нет времени. Инстинкт самосохранения Спока подсказывает ему, что это очень плохой знак – то, как её глаза с прищуром сверлят его. Он поспешно встаёт и отправляется искать Нийоту. Она с радостью согласна помочь ему, и Спок не в первый раз думает о том, насколько ему повезло, что он её повстречал, потому что она не задаёт вопросов, а просто принимает эту новость как должное, даже если её глаза так и стреляют в сторону Номера Один с нескрываемым любопытством. Вместо того, чтобы идти на парковку Академии, Номер Один ведёт его к главному выходу, где припаркован её летающий мотоцикл, поскольку ясно, что она не верит в соблюдение основных правил, а служба безопасности Академии, вероятно, тоже обладает прекрасным чувством самосохранения. Спок слышал от Пайка о предпочитаемом Номером Один транспортном средстве, но он никогда не видел мотоцикл до сих пор, и, хотя обычно мало заинтересован в подобных вещах, он замирает, поскольку это впечатляющее зрелище. Т’Пол бы позавидовала, подумалось ему. Номер Один грациозно залезает на мотоцикл, обжигая ледяным взглядом механика, который ошивается вокруг с паддом, и бросает через плечо взгляд на Спока. - Тебе нужно особое приглашение или что? Спок стряхивает своё созерцательное оцепенение и карабкается на мотоцикл, устраиваясь позади неё и отчётливо замечая многочисленных зрителей вокруг. Он робко кладёт ладони на её талию, а она так хлопает по замку зажигания, как будто он вышел из моды. Спок едва успевает зафиксировать все вздохи и свист перед тем, как вокруг него лишь ветер, ветер и ещё больше ветра. Он обнаруживает, что Номер Один не верит также и в соблюдение общих мер безопасности. Стиль вождения Номера Один, вероятно, является главной причиной самых страшных ночных кошмаров сотрудников дорожной полиции. Спок пытается вычислить точное количество правил дорожного движения, которые она нарушает прямо сейчас, но слишком быстро отказывается от этой попытки, потому что ясно, что после сотни это всё уже не имеет значения. Он думает о том, что она в любом случае превосходит его по рангу, и не высказывает никаких возражений. Не то чтобы она их когда-либо слушала. Она направляется прочь из города и покидает дорогу, летя вдоль береговой линии. Заметив пустынный, дикий пляж, она спускается и останавливает мотоцикл. Предположив, что они прибыли на место назначения, Спок соскальзывает вниз. - Ну? – Номер Один поворачивается к нему и каким-то чудом улыбается. – Как поездка? Спок поднимает бровь. - Разочаровала, - говорит он. – С учётом темпа нашего ускорения, я ожидал, что мы выйдем в варп. Она усмехается и тоже соскальзывает с мотоцикла на сероватый песок. - Умник. Спок следует за ней, когда она шагает в сторону линии прибоя. Ветер треплет её волосы цвета воронова крыла. Она вовсе не высокая, внезапно понимает он. У неё изящная конституция тела, фактически ближе к хрупкой, и Спок удивляется, почему он никогда раньше этого не замечал. Возможно причина - в ауре властности и уверенности, которую излучает Номер Один. Главное в ней не внешность, а присутствие. - Крис сказал мне, что ты согласился на работу, - говорит она без предисловий. - Утвердительно. Она делает паузу, вглядываясь в океан, а затем продолжает говорить, не поворачиваясь к нему. - Я не унижу тебя, предлагая те или иные советы, - говорит она. – Я знаю, что не должна учить тебя, как выполнять свою работу. И я рада, что это именно ты, по факту, потому что я не доверяю больше никому из этого списка. - Я благодарен за Ваше одобрение. Она глядит на него искоса. - Я не для того притащила тебя сюда, чтобы давать тебе своё одобрение, - говорит она. – Ты в курсе, что согласно любому правилу о применении силы, которое я знаю, я должна бы ненавидеть тебя. Или, по крайней мере, не любить. Спок сцепляет свои руки за спиной. - Вы никогда не были эмоциональны. - Нет, - она поджимает губы. – Не была. Но это не та причина. – Она слегка хмурится, фокусируя взгляд на размытой линии горизонта. – Крис всегда был мечтателем, Спок. Но, вероятно, ты – это единственная мечта, за которой он позволил себе погнаться. Крис не верит в белые заборчики и яблоневые сады. Как бы странно ни звучала для него эта метафора, Спок не притворяется, что не понимает её смысл. Он присматривается к точёному профилю Номера Один, безмятежному, решительному. И печальному. - Если честно, - продолжает она, - я тоже не верю в белые заборчики и яблоневые сады. – Она смотрит непосредственно на Спока. – Но я хочу попробовать. И я хочу заставить его попробовать тоже. Возможно у нас не будет яблоневого сада. Но я думаю, я хочу верить – говоря между нами – что мы можем, по крайней мере, построить дом. Спок какое-то время молча взвешивает её слова. Он тоже любуется океаном. - Однажды я предлагал ему «яблоневый сад». Номер Один печально и тихо улыбается. - Я знаю. Но ты не садовник, Спок. - Как и Вы, - спокойно замечает он. – И, если уж на то пошло, как и он. Она затихает на мгновение. - Я ближе к нему по возрасту, - наконец говорит она. – Мы сражались в одних и тех же битвах. Мы оба пришли из времени, когда звёзды были молодыми. Мы смотрели на них одними и теми же глазами. Спок не отвечает. - Уже подходит то время, - произносит Номер Один, - когда каждая космическая гончая жаждет тёплого очага, ласковой руки и домашней еды. Они оба начинают двигаться одновременно, и их глаза встречаются. - Верни его домой, - говорит она. – И, если мы построим тот дом, у тебя всегда будет место, куда можно вернуться, когда твоё время тоже наступит. Спок не может представить таких слов ни на одном из известных ему языков, которые он мог бы произнести в ответ, поэтому он лишь резко и нарочито ей кивает. Она улыбается своей мимолётной улыбкой и нежно поглаживает его по щеке своими пальцами. - Тебе будет нелегко, - говорит она ему уже нормальным голосом, когда они направляются назад к мотоциклу, – быть первым офицером. Это самая короткая соломинка, и ты всегда будешь тем, кто её вытаскивает. Ты будешь находиться в тени. Когда ты будешь хорошо выполнять свою работу, все лавры и почести достанутся экипажу. Когда экипаж облажается, винить в этом будут тебя. Каждое непопулярное командное решение будет на твоей совести, и тебе иногда придётся защищать образ капитана в глазах экипажа, очерняя свой собственный. Основная ответственность капитана – перед миссией, твоя – перед кораблём и экипажем. Ты будешь работать как проклятый, чтобы заботиться о нуждах экипажа, но, когда они будут гибнуть на миссии, они будут умирать за капитана, не за тебя. Они будут хотеть, чтобы ими гордился он, не ты. Ты будешь буфером, отдушиной, боксёрской грушей чаще, чем нужно. - Мрачная перспектива, - непринуждённо замечает Спок. – Но, как я подозреваю, реалистичная. - О, да, - кивает Номер Один. – Весьма реалистичная. Но есть и луч света. Каждый капитан во флоте однажды был первым офицером. Нельзя залезть на большое кресло, перескочив через это. И это учит признательности, как ничто другое. Только вы двое будете знать, какой груз на плечах у каждого из вас. И пока он будет тем, кто принимает решение, ты будешь тем, кому придётся искренне поддерживать его и помогать, когда он оступится. И если это будет означать, что придётся стерпеть удар или дюжину ударов в лицо, то значит, тебе придётся выдержать и это тоже. - Вам приходилось это делать? – спрашивает Спок с безропотным любопытством, наблюдая, как Номер Один взбирается на мотоцикл. – Получать удар в лицо? Она смотрит на него и внезапно ухмыляется, как школьница. - Крис никогда не бил меня, - замечает она. – Но говоря метафорически, да, Спок. Много-много раз.