Не переставай верить (Don’t Stop Believing)

К тому времени, когда его находит Нийота, он уже давно успокоился. Это даже несколько озадачивает, насколько быстро восстанавливается его контроль, когда рядом нет Кирка, чтобы выводить его из равновесия. - Я слышала о том, что произошло с Хендорффом, - осторожно произносит Нийота, присаживаясь на палубу возле Спока. Обзорная палуба пуста, здесь лишь они вдвоём, и её слова, хотя и произнесены нормальным голосом, в господствующей тишине лишены объёма. Спок чувствует на себе её взгляд, но не реагирует. - Тебе на самом деле нужно было обработать его вот так? – тихо спрашивает Нийота. – Экипаж теперь, вроде как, тебя ненавидит. Спок сжимает губы, пытаясь предотвратить их дрожание. - Тогда это огромная удача, что мои функции здесь не состоят в том, чтобы вызывать у экипажа восторг. - Ага, точно, - она закусывает губу, нервно складывая руки на коленях. – И всё же. Это довольно плохо. Спок не комментирует. Она вздыхает. - Почему ты это сделал? В смысле, ты должен был знать, что это была не его вина. - Я знал. - Тогда я тем более не понимаю. Ты был моим преподавателем три года, Спок. Я никогда не знала от тебя ничего, кроме справедливости. Он поворачивается и бросает на неё взгляд. - Я более не твой преподаватель, Нийота. Это не Академия. Ошибки перестали быть теоретическими, и у меня нет роскоши оставаться справедливым – лишь эффективным. Она смотрит на него так, как если бы он отвесил ей пощёчину. Спок подавляет вздох. Экипаж настолько профессионален, что он порой забывает о том, насколько они на самом деле молоды, и о том, что это – их первое назначение в глубокий космос. Есть вещи, которым невозможно обучиться в аудитории – множество вещей. - Я знал о том, что лейтенант Хендорфф не нёс ответственности за решение капитана. Я знал о том, что мой выговор сделает меня непопулярным. - Тогда почему…? - Потому что для меня не важна популярность. Я должен обеспечить безопасность капитана. – Он спокойно удерживает её взгляд. – Возможно, в данный момент лейтенант Хендорфф не испытывает ко мне никаких положительных чувств, но в следующий раз, когда возникнет чрезвычайная ситуация, на одного человека больше будет стоять напротив Кирка и защищать его от попыток себя убить. – Он отворачивается к обзорному окну. – Зная нашего капитана так же хорошо, как и я, ты должна понимать, что для этого никогда не будет слишком много людей. Нийоте требуется несколько секунд, чтобы переварить сказанное. Она неловко придвигается к Споку. - Я абсолютно уверена, что Кирк считает, что ты просто пытался продемонстрировать всем, что обладаешь большей компетентностью по сравнению с ним. Спок ощущает укол болезненной радости. - Я непосредственно ознакомлен с мыслями капитана по этому поводу. Должно быть он допустил какую-то крошечную ошибку, поскольку она задумчиво сводит брови. - Это вовсе не забавно, Спок. Даже если я понимаю, что именно ты делаешь, это всё равно выглядит так, будто ты просто пытаешься выбешивать людей специально и… это всё не красиво, - она устало трёт свой лоб. – Ты бы просто не поверил в то, что мне приходится о тебе выслушивать. Это отвратительно, Спок. Несколько секунд он рассматривает её в тишине, а затем слегка склоняет голову. - Я прошу у тебя прощения, Нийота. Я просчитался и не принял во внимание, что мои действия могут отрицательно повлиять на тебя. Она моргает и внезапно замирает. - Что ты имеешь в виду? - Я находил… утешение в нашей дружбе. И всё-таки, поскольку считается, что мы с тобой близки, тебе теперь приходится выносить недовольство экипажа по ассоциации со мной. С моей стороны было эгоистично поддерживать наши отношения, зная, что тебе придётся разделять некоторые из моих… - Заткнись, - обрезает она его, а её голос звенит от ярости. – Неужели ты на самом деле думаешь, что я здесь только потому, что из-за тебя экипаж вылил на меня всё дерьмо? Ты считаешь, что я настолько пустая, чтобы бросить тебя совсем одного из-за того, что становится слишком тяжело? Это то, что ты обо мне думаешь? - Нийота… - Плевать я хотела на то, что они говорят обо мне. Я беспокоилась о тебе, Спок. - Я знаю. Это крайне прискорбно. - Прискорбно? – она пялится на него. – Спок, у меня есть ощущение, что ты пытаешься что-то мне сказать, но я не совсем уверена в том, что именно. Если проблема в том, что ты мне не безразличен, то скажи, и я оставлю тебя в покое. Но если ты пытаешься меня оттолкнуть ради моего собственного благополучия, забудь об этом. Никто меня не принуждает быть рядом с тобой. Я делаю это по собственному выбору. - Это никогда не было предметом спора. - Тогда что было? Он смотрит на неё в поиске ускользающих слов, любых средств для объяснения. - Ты не моя жена, - говорит он наконец. – Ты не член семьи. Ты не должна быть объектом такого же отношения, которому подвергаюсь я. Это было бы несправедливо. Она моргает. - Спок… какого хрена ты… - У тебя нет обязательств по отношению ко мне. Нийота пристально вглядывается в него в течение нескольких долгих секунд перед тем, как выдавить: - У тебя серьёзные проблемы с твоей грёбанной головой, ты это знаешь? – она с отвращением передёргивается. – Ты что, и правда думаешь, что каждый, кто тянется к тебе, делает это лишь потому, что обязан так поступать по закону? Спок вздёргивает бровь. - Я не в состоянии усмотреть причины, по которым бы любое разумное существо добровольно поступало подобным образом, - он сжимает губы. – Ничего личного, Нийота… Я просто совершенно неудобный для общения индивидуум. Это было бы непрактично, - он делает паузу. – И нелогично. Она закатывает глаза и снова трясёт головой, загадочная улыбка вспыхивает на её лице. - Ну, тебе повезло, что я непрактичная и нелогичная. Поэтому увидимся позже, удобно это или нет. Он наблюдает за тем, как она уходит, и размышляет о том, что, скорее всего, никогда не поймёт загадок человеческого разума. *** Совершенно не помогает то, что спустя три дня им приказывают на какое-то время отложить свою текущую миссию и вернуться на Землю. Три дня Спок проводит, говоря самому себе, что его безупречная ледяная корректность и вежливый, строго формальный стиль общения идеально служат его целям. Он, в конце концов, не для того стал членом экипажа, чтобы дружить. Он стал членом экипажа для того, чтобы дать капитану шанс, которого тот бы не получил в любом ином случае. Быть полезным Кирку в качестве офицера – этого должно быть достаточно. Кирк даже не смотрит в сторону Спока, когда они получают приказ вернуться назад, но Спок чувствует, как сильно напряжён капитан, а оживлённое выражение на его лице сменяется замкнутым. Альфа-смена проходит в тот день необычно тихо, поскольку каждый явно ощущает раздражение, исходящее от центрального кресла. Спок пытается игнорировать его, но, когда несколько часов спустя он оказывается наедине с Кирком в турболифте, он не может больше притворяться. Определённо не может притворяться, когда капитан останавливает лифт и начинает сверлить Спока выверено сдержанным взглядом. - Это твоих рук дело? - Капитан? - Не прикидывайся дурачком, - говорит Кирк морщась, - Это – то, что нам без объяснений приказали вернуться назад. Это твоих рук дело? Спок ещё сильнее сжимает сложенные за спиной руки, пытаясь выглядеть невозмутимым. - Я не был предварительно ознакомлен с новыми приказами, если это то, что Вы хотите знать, сэр. Кирк изучает его, слегка откинув голову назад и прищурив глаза. - Это не совсем ответ на мой вопрос, не так ли? - Вы спрашиваете, не я ли повлиял на наше возвращение на Землю в этот раз? – Спок поднимает бровь. – Вы преувеличиваете уровень моего влияния на Адмиралитет. Медленная, неприятная улыбка искривляет уголки губ Кирка. - Я уже узнал о том, мистер Спок, что Вас невозможно недооценить. Спок цепенеет, пытаясь этого не показать. - Почему бы мне хотелось, чтобы нас вернули назад в этот раз? - Я не знаю, - пожимает плечами Кирк, его нервирующая, угрожающая улыбка всё ещё здесь. – Возможно, мне наконец-то удалось в достаточной степени тебя выбесить. - Я не надсмотрщик над Вами, капитан. Я здесь, чтобы помочь. Кирк смеётся тихо и резко. Спок вынужденно вспоминает, как Кирк смеялся в лицо горну за секунду до получения от него сокрушительного удара по голове, когда они предположительно находились в увольнительной, но веселье закончилось в разгаре вооружённого конфликта. - Я прошу все отделы предоставить мне точные отчёты о статусе к 08:00 завтра, - говорит Спок, не видя логики в продолжении предыдущей темы разговора. Кирк резко приходит в себя. - Ага, - он тянется запустить турболифт, – ты это просишь, но я хочу, чтобы они были готовы к 01:00 этой ночью. Спок открывает рот, чтобы возразить. Предложенные им временные рамки являются оптимальными для всех отделов, и не вынудят их забросить свои проекты ради бумажной работы. Но взгляд Кирка так холоден и резок, и он явно ожидает сопротивления Спока. Спок упрямо сжимает губы. - Как пожелаете, сэр. Ему придётся помогать им лично, и он знает, что главы отделов будут недовольны любым ненужным вмешательством, воспринимая его, как недоверие со стороны руководства. Спок достаточно долго был главой отдела, чтобы это понимать. Даже будучи вулканцем, он не был застрахован от подобного обращения, которое с лёгкостью можно было перепутать с неодобрением. Но Кирк предоставил ему крайне скудный выбор, и Споку придётся подчиниться. Он знает, что главы отделов будут винить его в мелочной опеке и вмешательстве, что, вероятно, увеличит число обвинений в «вулканской заносчивости», «превосходстве» и «недоверии к некомпетентным людишкам». По крайней мере можно попросить Печалат позаботиться о научном отделе, угрюмо размышляет Спок. Но он уже может представить себе возмущённую мину Скотта и гнев МакКоя. Спок думает о Нийоте и почти вздыхает. - Проблемы, коммандер? Спок стойко выдерживает взгляд Кирка. - Нет проблем, сэр. - Хорошо, - живо кивает Кирк, шагая мимо Спока из турболифта. – Я буду ждать от Вас сокращённые версии к 23:00. Спок смотрит за тем, как тот удаляется, напоминая самому себе, что работа Кирка состоит в том, чтобы подталкивать свой экипаж. А работа Спока в том, чтобы убедиться в их способности это вытянуть. Что бы только ни отдал Спок ради того, лишь бы ситуация была такой же простой, какой кажется. Кирк был в курсе приказов, полученных Споком. Это было одно из условий, которые Спок выдвинул Ногуре перед тем, как принять должность. Он никогда не собирался никого обманывать. Он сообщил Кирку о ситуации через несколько часов после того, как стал его первым офицером. Он ожидал, что Кирк будет взбешён, но капитан лишь беззаботно улыбнулся и отмахнулся от него. - Я знал, что они так или иначе будут следить за мной, - сказал он. – Я лишь рад, что мне придётся впечатлять тебя, а не их. Не то чтобы это было проще, разумеется, но я уже разок победил в твоём безвыигрышном сценарии. Я сделаю то же самое ещё раз, даже если это меня прикончит. Спок вспоминает, как он подумал о том, что капитан, возможно, воспринял ситуацию слишком легко, а она по правде таковой не была. Но Кирк казался искренним, поэтому у Спока никогда не возникало сомнений по этому поводу. И Кирк раньше никогда не сомневался в лояльности Спока. Спок резко останавливается. Действительно ли Кирк никогда не сомневался в его верности до сих пор, или он просто никогда не высказывал своих сомнений? Эта мысль неприятно зудит под его кожей, вызывая ощущение холода в помещении с искусственно контролируемой окружающей средой. Спок не готов к тому, насколько всё это его тревожит, практически огорчает. Эта профессиональная связь между ними, та самая, в которую они оба вложили так много кропотливого труда, была единственной вещью, в которой Спок был уверен. Так внезапно потерять её было чрезвычайно удручающе. Как он и предвидел, главы отделов крайне недовольны его вмешательством. Но это не было настоящей проблемой до тех пор, пока Кирк не вызвал Спока в свой кабинет на следующее утро и не заявил ему, что он не удовлетворён отчётами. - Я не просил тебя их редактировать, или ты думаешь, что я не узнаю твою руку? – холодно спрашивает Кирк, толкая падд через стол к Споку. – Отпечатки твоих пальцев повсюду в этих отчётах, мистер Спок. Я хотел бы услышать других своих офицеров хотя бы раз, если ты не возражаешь – или я должен просить твоего разрешения на это? Спок сглатывает, заставляя себя смотреть в глаза Кирку. - Нет, сэр, Вы не должны. - И я думаю, что не должен. Сообщи им, что я ожидаю их отчёты через шесть часов. Свободен. В этот раз никто из глав отделов даже не пытается скрыть чрезвычайное неудовольствие. - У меня есть дела поважнее, чем переписывать те же самые грёбанные параграфы до тех пор, пока твои острые уши не начнут закручиваться внутрь и наружу, - вопит МакКой. – И мне также всё равно, сколько там у тебя крайних сроков! Мы прибываем назад на Землю через четыре дня, нахрена вся эта чёртова срочность? Или ты пытаешься заработать какие-то дополнительные очки у Джима или типа того? Этого не случится за мой счёт! Спок ещё никогда не был так близок к тому, чтобы найти аргумент, который убедит доктора, когда он ощущает рядом чьё-то присутствие. - Это и вправду так важно для Вас, не так ли? – спрашивает Чепэл, внимательно рассматривая его лицо. – Не переживайте – я дам ему возможность немного выпустить пар перед тем, как заставлю его это сделать. Вы получите отчёт вовремя, коммандер. Она улыбается и исчезает вслед за кипящим от злости СМО быстрее, чем Спок успевает понять, что же такое тут произошло. Инженерное отделение встречает Спока ледяным молчанием, нервозность взглядов членов экипажа истязает его, пока он доносит информацию до Скотта. Главный инженер сердито смотрит на него, а затем поворачивается к своим людям. - О, парни – вы слышали коммандера. Закройте ваши станции и достаньте ваши падды. Мы будем сегодня рисовать линии, - он многозначительно поглядывает на Спока. – Опять. - Мистер Скотт, - говорит Спок болезненным голосом. – Вы не можете привлечь всех рабочих смены к составлению отчёта о статусе. - Ты только что приказал мне, - Скотт воинственно вскидывает подбородок. – А я всегда подчиняюсь приказам, коммандер. Поэтому либо пользуйся отчётом, который ты забрал вчера, или ты можешь сам поработать в инженерном, мне всё равно. Сэр. Спок знает, что в своём негодовании Скотт прав, но он не может объяснить причины своих требований. И это делает ужасную ситуацию ещё хуже, но прямо сейчас он столкнулся с замаскированным нарушением субординации, и он знает, что не может этого допустить. Не тогда, когда полная людей палуба ожидает от него признаков слабости. Спок пересекает помещение и подходит к стационарному коммуникатору. - Лейтенант Печалат, пожалуйста, закройте научные лаборатории с четвёртой по тринадцатую и сразу же отправьте весь персонал на инженерную палубу. Её голос звучит неуверенно, но скорее удивлённо, чем озадаченно. - Сэр? Спок приклеивается взглядом к Скотту. - По-видимому, наши коллеги из инженерного отделения посчитали слишком сложным предоставить точный отчёт о статусе, поскольку слишком обременены своими постоянными обязанностями, в отличие от остального персонала на корабле. Скотт свирепеет, но Печалат усмехается, и через связь слышно, как она обращается к окружающим её в комнате людям: - Эй, подруги, что вы скажете на то, если мы сейчас соберём свои помады и карамельки и отправимся помогать нашим дорогим малышам в инженерное? Радостный смех и свист – в основном от лиц мужского пола – приветствует её вопрос, проносясь по линии связи коммуникатора, и Спока охватывает желание срочно найти свою заместительницу и зацеловать её до умопомрачения. Он слегка встревожен по этому поводу, поскольку никогда раньше не испытывал подобного желания. Он оборачивается к Скотту, подняв бровь. - Чудесно, отмени это, - ворчит Скотт с таким же красным лицом, как и его рубашка. – Ладно, будет у тебя твой отчёт. Только не надо нам помогать. - Вы это слышите, лейтенант? – спрашивает Спок в коммуникатор. - Да, сэр, - раздаётся смеющийся голосок Печалат. – Спокойно, девочки. Вечеринка отменяется. Спок задумчиво качает головой, будучи не в состоянии уразуметь, почему она обращается к преимущественно мужскому по составу контингенту научного отдела как к «девочкам», но он знает, что лучше об этом не спрашивать. Примерно с такой же реакцией к нему относятся в каждом очередном отделе, хотя нигде более никто не смеет так открыто противостоять ему, как Скотт. Лейтенант Хендорфф из службы охраны – единственный, кто не отпускает никаких комментариев, а лишь торопливо подтверждает понимание приказа. Он пялится на Спока холодным, непреклонным взглядом, и Спок внезапно чувствует благодарность, что, поскольку они не собираются в ближайшее время вместе участвовать в десантных высадках, то и в обозримом будущем ему не придётся доверять свою жизнь этому человеку. - Вы будете мне должны, - говорит ему Печалат, когда Спок заходит в свою лабораторию спустя тридцать четыре минуты, чтобы проверить продвижение их работы. – Очень плохо было? Он бросает на неё взгляд и молчит. Она закусывает губу, глядя на него снизу-вверх добрым взглядом. - Ладно. Забудьте, что я спросила. - Нет, - Спок покачивает головой. – Это просто… Я понимаю их реакцию. - Кроме шуток, но я тоже понимаю, - фыркает она. – Здорово, что Вы приучили нас делать по пять дел одновременно. Спок внимательно изучает её лицо. - Я… благодарен за Вашу поддержку. Прошу прощения за неудобства. - Всё нормально, - произносит она с мягкой улыбкой, тон её голоса умышленно понижен. – Я знаю, что у Вас были причины так поступить. - О? Её улыбка почти незаметно становится шире. - Коммандер, если Вы позволите мне сказать – некоторые из нас знают Вас со времён Академии, и здесь мы тесно сотрудничали с Вами в течение шести месяцев, - её глаза скользят по его лицу, и наконец останавливаются на его глазах. – Вы можете быть величайшим из зануд, которых я когда-либо встречала, но Вы ни разу не показали себя непоследовательным или своенравным. Мы доверяем Вам. Спок обводит взглядом притихшую комнату, его глаза задерживаются на каждом из членов команды по очереди, пока не возвращаются к молодой женщине напротив него. Печалат добилась того, чтобы быть его персональной подопечной (одна из троих на целом корабле), и она, похоже, одна из немногих людей на борту, кто воспринимает его замечания, понимая их суть: как средство улучшить себя, а не как праздную критику. Она излучала это отношение по всему научному отделу, и Спок знает, что ему удалось избежать многих ненужных трений со своими подчинёнными именно благодаря ей. - Благодарю Вас, - говорит он и на мгновение неуверенно прикасается к её запястью. Она изумлённо смотрит на его руку, а затем улыбается ему и кивает перед тем, как вернуться к работе. Спок отправляется в отдел связи, но его начальница перехватывает его в коридоре. Она уже насуплена, и Спок внутренне сдерживает себя – не то чтобы это помогало ему с Нийотой. Она выслушивает его, хмурясь ещё сильнее и нетерпеливо притопывая ногой по палубе. Когда он завершает свою речь, она с недоверием поднимает брови. - Ещё один отчёт? Я думала, что это шутка, Спок. Ты знаешь, что большинство из нас не спали всю ночь, делая всё то, что мы должны были делать вчера вместо того, чтобы готовить для тебя первый отчёт. - Я знаю об этом, лейтенант. - И теперь ты говоришь мне, что он был недостаточно хорош? - Это не то, что я сказал. Она сверлит его пронзительным взглядом. - Это была не твоя идея, не так ли? Спок замирает. - Это не имеет значения. Я тот, кто отдаёт приказ… - За который большая часть экипажа смертельно тебя возненавидит, и я в том числе. Что, неужели ты не можешь постоять за себя? Она даже не пытается понизить свой голос, и люди уже собираются вокруг них поглазеть. Спок пытается игнорировать их, сосредоточиваясь на раздражении Нийоты. - Это не вопрос о том, чтобы «постоять за себя», - говорит он ей на полтона ниже. – Командующие офицеры должны выступать единым фронтом, какие бы внутренние противоречия мы не… - Да ладно, я не думаю, что это правильно, - резко обрывает его она, не обращая никакого внимания на его попытки не привлекать внимание. – Это никоим образом не справедливо к тебе, и если ты думаешь, что я просто заткнусь и приму это, как некоторые бесхребетные создания, ты ошибаешься, Спок! Она отодвигается, чтобы пройти мимо него, и что-то внутри Спока щёлкает. Слишком много людей испытывали сегодня его терпение. Он инстинктивно протягивает руку и хватает Нийоту за предплечье, не слишком нежно притягивая её к себе. - Какого чёрта ты делаешь? – шипит она, а её глаза широко открываются от шока, когда она пытается освободиться из его хватки. – Спок, ты делаешь мне больно. - Вы не будете ни с кем обсуждать приказы, лейтенант, это ясно? – Он сжимает её немного крепче. – И вы не будете делиться своими измышлениями ни с кем из экипажа. Это приказ. Она сердито смотрит на него разъярённо и вызывающе. - Да, сэр, - её голос звенит вдоль коридора. – А теперь отпустите меня, пока Вы не сломали мне руку. Спок внезапно осознаёт, как много членов экипажа собрались вокруг них. Он разжимает свою руку, моргая в ужасе от своих собственных действий. Нийота одаривает его ещё одним сердитым взглядом, а потом разворачивается на каблуках и шествует прочь. Её лицо полыхает, а отпечатки его пальцев начинают проступать на нежной коже её предплечья. Спок не может припомнить, когда бы он испытывал такое сильное отвращение к себе самому. Он передаёт капитану все собранные им отчёты чётко вовремя, и Кирк благодарит его вежливо и холодно, воздерживаясь от каких-либо комментариев. Позже, когда Спок заканчивает смену и направляется к себе, чтобы принять по-быстрому душ, он обнаруживает, что по обе стороны двери в каюту его ожидают Сулу и Чехов с одинаково суровыми выражениями лиц. - Джентльмены, - спокойно приветствует их Спок, открывая дверь и заходя вовнутрь. – Могу ли я вам помочь? Они следуют за ним, выглядя при этом весьма решительно. - Это строго между нами, сэр, - угрюмо сообщает ему Сулу. Спок склоняет голову. - Очень хорошо. - Мы пришли сказать Вам, - говорит Сулу, подходят на шаг ближе к Споку, - что, хотя мы и не знаем, что именно произошло между Вами и Ухурой… - Потому что это не наше дело, - вставляет Чехов. - Верно. Мы не знаем, и нам всё равно, но мы не позволим никому жестоко с ней обращаться, мистер Спок, - многозначительно говорит Сулу. – Никому. Спок внимательно их разглядывает. На какой-то момент к нему приходит причудливое ощущение, что он каким-то образом умудрился провалиться в сон, и всё вокруг него – какая-то искажённая разновидность реальности. И в то время, как видимость холодной угрозы может показаться приемлемой со стороны лейтенанта Сулу, Чехов по умолчанию разрушает её тем сильнее, чем больше он старается. Спок подавляет навязчивое желание покачать головой от крайней абсурдности всей ситуации. Должно быть, он слишком долго молчал, поскольку его посетители обмениваются нервными взглядами перед тем, как Чехов смело пытается всё прояснить. - Мы имеем в виду, коммандер, что если кто-то обижает лейтенанта, мы будем принимать меры против них и… - Мистер Чехов, - обрывает его Спок, потому что он вулканец и его обучали подавлять свои реакции, но даже он не уверен, что сможет сдержаться хоть на сколько-нибудь дольше, если это будет продолжаться. – Мистер Сулу. Я полагаю, что Вы объяснили свою точку зрения. Это всё? Они снова смотрят друг на друга и отвечают в унисон: - Да, сэр. - Тогда я предполагаю, что вы знаете, где находится дверь. Они это знают, а вот Спок совершенно не знает, стоит ли ему смеяться или плакать. Он никогда не попадал в ситуацию, которая вызывала бы так много истерических припадков, как эта; и он с горечью размышляет, насколько достойно сожаления то, что ему не с кем это разделить. Оставшаяся часть их пути назад на Землю прослеживает ту же самую тенденцию. Кирк отчётливо отстранился от своего первого офицера, Нийота избегает Спока, а МакКой с ненавистью смотрит на вулканца, стоит ему лишь того увидеть. Спок отмечает, что люди прекращают разговаривать, когда он заходит в комнату. Он хоронит себя в служебных обязанностях и пытается вести себя так, как будто ничего не замечает. Спок обнаруживает, что всё чаще и чаще думает о Кристофере по мере того, как они приближаются к Земле. Если бы он был склонен к человеческой эмоциональности, Спок бы сказал, что он испытывает ностальгию. Он извлекает из памяти воспоминания о времени, которое они провели вместе, пытаясь их воссоздать и обернуть вокруг себя, и почувствовать хоть что-то подобное, хотя бы на мгновение – что-то иное, кроме разрушающего веса одиночества. «Энтерпрайз» прибывает на орбиту Земли, когда в Сан-Франциско раннее утро. Спок проводит большую часть дня в планировании графиков увольнительных и размещения членов экипажа. Вторая половина его дня посвящена Адмиралитету, жаждущему новостей вопреки несомненно скрупулёзным отчётам Спока. Он и Кирк опрошены о последних событиях отдельно, что не удивляет Спока, но всё равно заставляет его внутренне сжиматься из-за полного отсутствия такта со стороны Адмиралитета. Солнце уже почти село, когда у него выдаётся возможность встретиться с Кристофером. Спок не знает, чего именно он ожидал от этой встречи, но он почти сразу же понимает, что этого не произойдёт. Ему приятно видеть Кристофера, это невозможно отрицать. Но они каким-то образом разъединены. Оторваны друг от друга. Он получал регулярные сообщения от Номера Один (Пайк бы никогда этого не делал) о состоянии здоровья Пайка. Ещё перед тем, как поступить на «Энтерпрайз», Спок бесстыдно воспользовался семейными связями и именем своего отца, чтобы убедиться в том, что Пайка будут лечить лучшие врачи Федерации, независимо от того, служат они в Звёздном флоте или нет. Пайк не знал об этом, но знала Номер Один, поскольку Споку понадобилась её помощь. Всё ещё так больно видеть, как Пайк борется с недугами, хотя они оба знают, что он полностью выздоровеет. Пайк никогда не был тем, кто может праздно сидеть на месте, и Спок чувствует себя почти виноватым за то, что он назначен на активную службу на линейном звёздном корабле, который путешествует среди звёзд. Это то, что всегда было истинной реальностью для Кристофера, и в это же время сам Кристофер буквально прикован к Земле. Вина, сочувствие, жалость – но этого недостаточно. Спок отчаянно бьётся, но между ним и Пайком как будто бы слой оргстекла. Спок видит его, но не может достичь его. И всё, о чём они говорят, лишь делает эту стену ещё толще. Поскольку у Спока было время забрать своё старое транспортное средство, то он предлагает подбросить Пайка, когда они наконец покидают бар. Пайк не продал свою квартиру, но он в ней больше не проживает – там недостаточно места для него и Номера Один. Пока Спок управляет машиной, Пайк комментирует эти перемены, говоря, что он никогда не представлял себе, что именно он в конце концов переедет к даме, а не наоборот. Шутка остаётся не оценённой, поскольку Споку нечего сказать по этому поводу. Он провожает Пайка до двери и обменивается краткими приветствиями с Номером Один, но отклоняет приглашение зайти в дом. Он не знает, как долго стоит возле их дома, прислушиваясь к звукам в ночи Сан-Франциско и пытаясь заново поймать то ускользающее чувство, которое они даровали ему ранее. Но ассоциации унылые и вялые, и Спок наконец забирается в машину - чтобы обнаружить там забытый Пайком падд. Спок берёт его и шагает назад к дому. Он поднимает руку к звонку, но дверь бесшумно открывается перед ним - замок очевидно был настроен так, чтобы его распознавать. Спок тронут подобной предупредительностью. Он заходит внутрь и невольно застывает, прислушиваясь к слегка приглушённым голосам, доносящимся из спальни. - Он совершенно как незнакомец, - говорит Пайк, и его голос звучит горько. – И я такой ублюдок, Номер Один. - Почему? - Он всё ещё Спок, верно? Под всем этим он всё ещё то же самое существо. Но я смотрел на него сегодня, и не мог не подумать о том, что если бы я встретил его только что, то я… Я бы не хотел его знать. Спок осторожно кладёт падд на полку и уходит, не издав ни единого звука. *** Причина, по которой «Энтерпрайз» была призвана назад, раскрыта на следующее утро. Кирка и Спока вызывают в Штаб Звёздного флота для получения новых приказов, и Спок может точно сказать, что Кирк раздражён этим вызовом. Споку хочется напомнить ему, что это не является необычным, когда капитан и первый офицер получают приказы вместе, и то, что компетентность Кирка определённо не была поставлена под вопрос. Но капитан выбегает из кабинета адмирала Ногуры в тот же момент, когда их отпускают, и по напряжённой, сердитой линии его плеч совершенно ясно, что он не нуждается в компании. Спок, с другой стороны, задержан адмиралом Нечаевой, которая со столь же милой, сколь и фальшивой улыбкой предлагает ему прогуляться вдоль залива. - Итак, как дела? Спок едва приподнимает бровь. - Я полагаю, что Вы читали мои отчёты, адмирал. Она кивает. - Читала, но это то, что Вы писали для всего правления. У вас любопытный стиль, коммандер, - хвалить его, при этом вроде бы не хваля. - Похвала нелогична. - Необоснованная похвала, возможно. Насколько я понимаю, это не тот случай. - Правление спросило моё мнение об эффективности работы капитана Кирка. Я полагаю, что чётко и ясно его изложил. - Вполне. Но я всё ещё хочу прояснить несколько вопросов. Например, - она внезапно останавливается и поворачивается к нему. – Я хочу знать, почему Вы так дерьмово выглядите. Спок несколько захвачен врасплох и пытается это скрыть. - Я полагаю, что наш разговор сосредоточен на эффективности работы капитана, а не на моей внешности. - Вы – его первый офицер, мистер Спок. Его эффективность и Ваш внешний вид могут быть связаны гораздо сильнее, чем Вы думаете. - Со всем уважением, адмирал, но я затрудняюсь усмотреть – как именно. - Я имею доступ к вашим журналам. Ваша рабочая нагрузка выглядит в два раза более высокой, нежели нагрузка коммандера Тегрима. Он – первый офицер на «Стремлении», вашем сестринском корабле. - Предполагаю, что коммандер Тегрим не совмещает свою работу с работой офицера по науке. - Нет, но эти обязанности совмещает лейтенант-коммандер Эхлар. Она служит на «Поллуксе»; и они оба весьма далеки от просиживания своих задниц за курением кальяна, уверяю Вас. Спок сдерживает вздох. - Если Вы предполагаете, что на мою рабочую нагрузку как-то влияет некомпетентность капитана Кирка, то ничто не может быть более далёким от правды, адмирал. Не так часто он проводит меньше часов на работе, чем я. Со всем уважением, но миссии «Энтерпрайз» на семьдесят шесть процентов принадлежали к D-типу, и, с учётом значительного их количества, наши рабочие графики должны быть самоочевидны. Она изучает его несколько секунд, а затем улыбается. - Просто проверяю. Было бы неприятно, окажись Кирк эксплуататором. - Действительно, он не таков, - сухо говорит Спок. – Джеймс Кирк – один из самых трудолюбивых индивидуумов, которых я только встречал. Его преданность долгу абсолютна. - Рада слышать это, - её улыбка продолжает оставаться на лице. – Кирк отлично справился, коммандер. Я надеюсь, что он будет продолжать в том же духе. Если так и пойдёт, то ещё через шесть месяцев можно рассчитывать на то, что мы обрежем его поводок. Но не ожидайте нудных заданий в ближайшем будущем. - Что должно произойти через шесть месяцев, адмирал? - Сразу переходите к делу, не так ли? – она сверлит его задумчивым взглядом. – Скажем так, нападение Нерона заставило многих задуматься. Звёздный флот требует перемен, коммандер. И адмирал Ногура – не тот человек, который сможет провести их в жизнь. Он великолепный тактик, но отвратительный стратег. Будут некоторые перемены в руководстве. - Почему Вы рассказываете мне об этом? - Потому что я думаю, что Вы со мной согласны, и потому что каждый вулканец – в душе политик. Но главным образом, разумеется, потому что Вы мне нужны, - она улыбается. – Ладно, Кирк нужен мне больше, чем Вы, но он мне нужен лишь в том случае, если он действительно хорош. А Вы – тот самый, кто скажет мне, есть это в нём или нет. Спок моргает. - Почему я? Почему Вы настолько доверяете моим суждениям? - Потому что Крис Пайк выбрал Вас в качестве своего первого офицера. Не дёргайтесь, коммандер, я знаю всё о вашем милом романе. Но я также хорошо знаю Криса. Если он выбрал Вас быть его правой рукой, то он знал, что это у Вас есть. И так вышло, что я доверяю Крису. Спок чувствует, что волна горького смеха пытается сорваться с его губ. Как иронично, что оценка Пайком профессиональных качеств Спока имеет настолько огромное значение для этой хитромудрой женщины, что это позволяет Споку завоевать её полное доверие – или, по меньшей мере, заинтересованность – в то время как отношение Пайка к Споку как к личности приняло такой печальный поворот. - Это справедливое решение, - ровно продолжает Нечаева. – Кирк получит мою полную поддержку в том случае, если я получу от него то же самое. И, если честно, коммандер, он нуждается в этом сильнее, чем я. Спок знает, что она права. - Почему же Вы тогда так настойчиво помогаете ему? Она смотрит на него. - Скажем так, Крис Пайк – не единственное связующее звено между мной и семьёй Кирков. - Вы знали Джорджа Кирка? Она вздыхает с нечитаемым выражением лица. - Почему всё всегда должно быть связано с Джорджем? Или с Джимом, если уж на то пошло? Спок поднимает бровь. - Адмирал? Она качает головой. - Не обращайте внимания. Я не должна объяснять Вам себя саму. Но посмотрите на Академию, - она указывает рукой, как если бы здания не было здесь до сих пор. – Кажется такой респектабельной, не так ли? И всё же скрывает слишком много грехов. Её коммуникатор подаёт сигнал, и она резко выпрямляется. - Свободны, коммандер. И будьте начеку во время этой миссии с Коваком – всё не так просто, как посол хочет, чтобы это выглядело. Она оставляет его наедине с тайной, но Спок почти уверен, что она дала ему достаточно ключей для того, чтобы он эту тайну раскрыл. Он начинает понимать Арину Нечаеву немного лучше, и почти сразу же предостерегает самого себя от подобных заблуждений. Он отправляется в ближайшую публичную библиотеку и запрашивает приватный терминал. Он знает, что Нечаева в курсе, что он это проверит, но он не знает, кто ещё может за ним наблюдать, поэтому Спок прячет следы. Он получает доступ к записям Академии за 2225 год. Он находит имя Арины Нечаевой в списках кадетов первого года обучения на командном отделении с дополнительными непрофилирующими направлениями в области дипломатии и специальных операций. Похоже, что она была круглой отличницей, но её записи не содержат никаких откровений о том, что она, очевидно, имела в виду. В порыве вдохновения Спок проверяет статус её проживания. Она была поселена вместе с соседкой, которая оставалась с ней в течение трёх лет вплоть до их последнего курса – что само по себе является рекордом, поскольку ротации студентов в общежитиях Академии происходят гораздо чаще. И всё же, Арина Нечаева и Вайнона Лаймс проживали вместе три года. Спок извлекает файл с данными второй женщины после файла Нечаевой, и его взгляд на мгновение задерживается на изображении двух светловолосых девушек, юных и полных энтузиазма. Он сосредотачивается на Лаймс, и осознаёт, что черты её лица ему знакомы не просто так. Он читает дальше. Вайнона Лаймс, класс 2229 года, специализация – инженерия, непрофилирующие направления – ксенолингвистика и наука. 2229, лейтенант; место службы – Звёздная база 14; должность – инженер. Примечание – смена семейного положения на «замужем». Супруг – Джордж Кирк, лейтенант; должность – помощник коммодора Звёздной базы. 2230, дополнение к личному делу. Ребёнок – Джордж Сэмюэл Кирк, человек, мужского пола. Получено специальное разрешение на пребывание вместе с семьёй. Разрешение выдано коммодором Звёздной базы Вонгом. 2233, повышена до полного лейтенанта; место службы – ЮСС «Кельвин»; должность – помощник главного инженера. Спок проверяет остальные записи и в итоге видит всю картину целиком. Арина Нечаева и Вайнона Лаймс были соседками по комнате вплоть до выпускного года. Между тем, Джордж Кирк был переведён в тренировочное отделение Вайноны примерно в это же время. «Скрывает слишком много грехов» - сказала Нечаева. Спок хмурится. В долгосрочной перспективе не имело значения, были ли две девушки близкими подругами или любовницами. Что имело значение, так это то, что появление Джорджа Кирка привело их близкие отношения к финалу. Адмирал Нечаева признала наличие личных причин в своём интересе к карьере Джеймса Кирка. Теперь вопрос состоит в следующем: пытается ли она помочь ребёнку своей бывшей лучшей подруги, возможно, любовницы, или планирует акт мести? Спок в раздумьях складывает пальцы пирамидой. Мотив мести кажется сомнительным. В конце концов, адмирал практически пригласила его проверить её связи с семейством Кирков. Она бы не сделала этого, если бы считала, что это помешает осуществлению её планов. С другой стороны, она могла рассчитывать на то, что Спок именно так и подумает, и таким образом это устранит любые подозрения с его стороны, что позже позволит ей заманить его (и Кирка) в засаду. В отличие даже от самых интеллектуально развитых представителей человечества Спок знает, что Нечаева полностью способна наперёд продумать всю игру в целом, а не только несколько её ходов. От всех этих возможностей и причастностей Спок ощущает головокружение. Он отчаянно желал бы, чтобы кто-то опытный мог объяснить ему все сложности человеческой эмоциональности, потому что, смешавшись с политикой, они представляют из себя смертельно опасный коктейль. Но не имеет значения то, как сильно Спок жаждет чьей-либо помощи, поскольку маловероятно, что он её получит. Можно было бы спросить Пайка, размышляет он, но Пайк никогда не был политиком. Пайк только становится им, как подозревает Спок, но он пока ещё далеко не ровня адмиралу Нечаевой. Никогда ещё в своей жизни Споку так сильно не хотелось поговорить с Т’Пол. Но она на Новом Вулкане, совершенно вне досягаемости. И Спок отлично понимает осторожные намёки Нечаевой, чтобы быть в курсе, что это не тот межпространственный разговор, который можно провести просто так. За недостатком лучшей идеи, он перемещается назад на корабль. Он нуждается в мгновениях молчаливых размышлений или даже, возможно, во времени, когда он не будет думать вообще ни о чём. Никогда ещё человеческая раса не казалась более озадачивающей, и это определённо впервые, когда столь невообразимо многое зависит от способности или от неспособности Спока её понять. «Энтерпрайз» практически пуста. Экипаж получил трёхдневную увольнительную, и большинство из его членов воспользовались возможностью навестить свои семьи. Нервный на вид техник, который управляет транспортатором, почти отшатывается, когда Спок смотрит на него. Спок знает, что мистер Скотт был довольно грозным в отношении экипажа на пересменах, но Спок не имеет желания разбираться с этим делом прямо сейчас. Он направляется в свою каюту, желая лишь чашку травяного чая и немного тишины, но вспоминает, что, находясь в космодоке, они экономят энергию, и поэтому репликатор в его каюте несомненно отключён. Спок решает изменить свой путь в пользу комнаты отдыха, припоминая, что один из тамошних репликаторов должен бы работать. Когда он заходит туда, то внутри нет никого за исключением доктора МакКоя и Нийоты, которые тихо беседуют, сидя за одним столом. Они оба бросают взгляды на Спока, когда тот заходит, и он кивает в их направлении, после чего они возвращаются к своему разговору. Спок реплицирует свой напиток и поворачивается, чтобы осторожно на них посмотреть. У них нет никаких причин быть любезными, и он даже не знает, почему он хочет, чтобы они такими были, но… Внезапно перспектива вернуться в пустую каюту кажется почти пугающей. - Могу ли я присоединиться к вам? Они поднимают на него глаза. МакКой слегка хмурится; взгляд Нийоты исследует его. Спок не знает, что именно она в нём видит, но её глаза заметно смягчаются, прощая. - Пожалуйста, - говорит она. Он молча кивает, не желая вмешиваться в их разговор или быть в него втянутым. Он ощущает крайне странное желание просто сидеть рядом, прислушиваться к ровным звукам их голосов, на самом деле не слыша их слов. Нийота одно мгновение испытующе смотрит на него, и Спок охвачен благодарностью за то, насколько хорошо она всё ещё его понимает, поскольку она возвращается к своему разговору с МакКоем до того, как доктор успевает спросить Спока о чём-либо. Спок пристально смотрит на неё несколько секунд, желая, чтобы он мог как-то показать ей, насколько глубоко он ценит её доброе сердце, добрейшее среди всех, кого он встречал. Нийота больше не смотрит на него, но слабая, нежная улыбка играет на её устах, и она не имеет никакого отношения к тому, о чём в данное время говорит МакКой. Спок молча пьёт свой чай, впитывая тепло, которое излучают два его компаньона. Он и не понимал, насколько изголодался по тому, чтобы быть принятым в чьё-либо не враждебное общество. Оглядываясь назад, он думает, что ему стоило бы знать о том, что всё было слишком хорошо, чтобы продолжаться. Когда капитан врывается в комнату, Спок реагирует не сразу. Как уличный кот, который наконец-то находит тёплое местечко, из которого его никто не выпихивает, он как-то замедлился и не осознаёт моментально, что обстоятельства переменились. Он поднимает взгляд лишь после того, как МакКой и Нийота резко замолкают. Кирк стоит у противоположного конца стола, с яростью глядя на Спока. - Капитан? – Спок поднимается на ноги; чашка предательски выскальзывает из его руки, приземляясь на стол с громким позвякиванием. - Надеюсь, ты повеселился, - выплёвывает Кирк, впившись взглядом в Спока и дрожа от едва сдерживаемой злости. – Все эти месяцы изображал хорошего парня, рассказывал, что ты здесь не для того, чтобы шпионить, а сам строил козни вместе с Адмиралитетом за моей спиной! Скажи-ка мне, коммандер, тебя что, возбуждает играть со мной в кошки-мышки, как с дурачком? - Капитан, я не понимаю… - О, только не надо этого. Я не идиот, Спок, что бы ты обо мне ни думал! Ты говорил мне, что ты не позволишь себе в тех отчётах ни одного слова, которое не будет правдой, только правдой и всё это дерьмо. Так объясни мне, почему меня только что в течение шести часов шлёпали по заднице как школьницу, которая забыла свои трусики в кабинете директора? Мне пришлось защищать каждую миссию, каждое ёбаное решение, которое я принимал! И если бы ты только сказал мне, что постоянно подвергал их сомнению в тех отчётах, то я, наверное, не выглядел бы как чёртов придурок, говоря, что это были наши решения, когда мне совали в лицо кусок бумаги, утверждающий, что я – некомпетентный кусок дерьма! - Капитан! – Спок в ужасе отступает назад. – Я поддерживал Ваши решения, за исключением двух инцидентов с Арктурианским Приказом и Вейтпойнтом. Вы знаете об этом. - Знаю ли? – Кирк наклоняет голову, рыча. – Ты честно думаешь, что я тебе сейчас поверю? Ты лгал мне со дня, когда ступил на этот корабль! - Капитан, я не знаю, каким образом они использовали мои отчёты против Вас, но я уверяю Вас, что не предоставлял в них ничего, кроме полного описания событий и того, как они происходили. - Ага, ладно, знаешь, что? – огрызается Кирк. – Я тебе не верю! Они так не трахали мне мозги даже после «Нарады», бога ради! У них есть наши журналы и у них есть твои отчёты, коммандер, поэтому продолжай, говори мне, что я – параноик, поскольку думаю, что это ты несёшь ответственность за то, что нам приказали вернуться сюда с поджатым хвостом! - Вы параноик, - говорит Спок, а холодная ярость начинает струиться по его венам. - О, правда? Ты просился быть моим первым офицером! Ты настаивал на том, чтобы во всём участвовать, ты втёрся ко мне в доверие – а я не легко доверяю кому-либо, коммандер – и я был достаточно глуп, чтобы подумать, что делить жизнь и смерть с кем-то – этого будет достаточно! Я верил тебе! Я был полным идиотом и считал тебя своим другом! И после всего этого, у тебя даже не хватило порядочности сказать мне в лицо, что ты обо мне думаешь! Я спрашивал тебя прямо, а ты лгал мне! - Капитан. Я никогда не лгал Вам. - Да неужели? Тогда скажи-ка мне, Спок, где ты был прошлым вечером? - Что? - После того, как ты закончил со своими официальными интервью, которые были и мне доступны, у тебя была тайная встреча ни с кем иным, как с нашим дорогим адмиралом Пайком. О, ты хорошо прятал свои следы, но, к твоему сожалению, у меня много друзей в Сан-Франциско. Ты думал, что тот бар – тайное место? Вовсе нет. Спок моргает. Кирк торопливо продолжает. - Приятно провёл вечер, сплетничая обо мне, не так ли? А сегодня он не говорит мне даже «привет», но он был там, вместе с ними всеми, поджаривал меня за каждый раз, когда я сходил поссать за последние шесть месяцев. Вынужден признать, я не представляю, что было хуже – получить всё это дерьмо от него или от тебя! Спок делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Он чувствует, что уровень его ярости быстро приближается к критической точке. - Я не отрицаю того, что встречался с адмиралом Пайком прошлым вечером, - говорит Спок, так усиленно контролируя свой голос, что слова едва выходят наружу. – Однако, вопреки Вашему эгоцентричному видению вселенной, мы не обсуждали Вас в течение хоть сколько-нибудь значительного количества времени, за исключением того, что адмирал поинтересовался Вашим самочувствием. - Да что ты? – парирует Кирк. – А к чему тогда все эти шпионские интриги? - Если Вы имеете в виду нашу встречу в менее публичном месте, то, уверяю Вас, капитан, у нас были иные причины для этого, кроме того, как скрывать этот факт от Вас. Глаза Кирка прищуриваются до щелей. - И что же это за причины? Руки Спока сжимаются в кулаки. - Джим, - осторожно говорит МакКой. - Что? – ощетинивается Кирк, разворачиваясь на мгновение к МакКою и Нийоте. – Почему вы двое пялитесь на меня так, как будто я последним пришёл на раздачу печенек? - Послушай, Джим, это не то, что ты думаешь… - Всё в полном порядке, доктор МакКой, - ледяным голосом перебивает Спок, сцепившись взглядами с Кирком. – Очевидно, я не имею права на приватность, когда это касается капитана Кирка, - он с трудом делает вдох. – Если хотите знать, капитан, адмирал Пайк и я были некогда вовлечены в отношения сексуального характера, - почти выплёвывает он. – Несмотря на прекращение этих отношений, он остаётся одним из трёх индивидуумов, кого я считаю членами своей семьи в широком смысле слова. Наша связь не держалась в секрете после того, как я выпустился из Академии. Если бы Вы не были так упорно зациклены на себе, то это всё не стало бы для Вас новостью. Кирк от апоплексического удара переходит к стадии открытого рта и вытаращенных от шока глаз. Похоже, что слова Спока высушили всю его злость, лишив дара речи. Спок скорее согласился бы отрезать себе руку, чем пошёл бы на то, чтобы снова подвергнуться подобному, но он чувствует себя необъяснимо реабилитированным при виде чистого изумления и недоверия на лице Кирка. - Вы с Пайком закрутили, когда ты был ещё кадетом? – недоверчиво скрипит МакКой откуда-то слева от Спока. Спок игнорирует его. - Ты и Пайк? – похоже, что Кирк обрёл дар речи, но едва-едва. – Ты и Пайк? Ты издеваешься надо мной, да? Его недоверие оскорбительно до такой степени, какую Спок не считал возможной в принципе, и Спок закипает. - Лишь потому, что я не соответствую Вашим параметрам физической привлекательности, это не означает, что все остальные разделяют Ваше мнение. Капитан. - Спок, погоди, я не имел в виду… - Я нахожу, что мне решительно неинтересно, что Вы имеете в виду. Вы уже дважды назвали меня лжецом, капитан. Я не вижу причин оставаться здесь и выслушивать Ваши не прекращающиеся иррациональные оскорбления. Возможно, это ранит Вашу хрупкую человеческую гордость, но я уверяю Вас, они не самые изобретательные из тех, которые мне довелось услышать в свою сторону. - Он резко вдыхает. – Я прихожу к заключению, что мне будет лучше уйти, чтобы Вы могли заново попрактиковаться в своей креативности. С Вашего позволения. Он проносится мимо Кирка и выходит из комнаты отдыха, а ошеломлённая тишина тяжело повисает ему вслед.