Дело дрянь

Веер суетливо порхает у лица. Старый вентилятор, торохтя, пытается услужить жителям квартиры. Солнечные лучи просачивсются даже сквозь плотный тюль, беспощадно обжигая кожу. Чонин лежит на полу. Не потому, что кровати нет. Да, их квартирка совсем небольшая, скорее даже маленькая, состоящая из одной комнаты, скромной кухни и санузла, но место для кровати в ней нашлось. Цветок в углу комнаты понемногу вянет, хотя оба жильца квартиры поливают его регулярно раз в день. Телефон неприятно ощущается в итак горячей ладони раскаленной железкой. – Хён, если ты не принесешь мороженое и холодную минералку через две минуты, я расплавлюсь. В трубку отвечают с усмешкой "Не сахарный - не растаешь. Уже бегу". Чонин закатал шорты по самую задницу, но даже так, и в хлопковой футболке, ему все равно невыносимо душно. Он чувствует, как капелька пота скатывается по виску. Салфетка безжалостно поглащает ее, окрашиваясь в сине-фиолетовый цвет из-за недавнего окрашивания парня в черный. Очередного окрашивания из блонда в черный. "– Кажется, скоро ты станешь лысым, Йена, но я не перестану любить тебя" Спустя несколько минут раздается дверной звонок. – Доставка еды! Чан растягивает губы в улыбке. На его лбу скопилась испарина, которую Чонин, наконец-то добравшись ленивой походкой до парня, промакивает салфеткой. Смятая бумажка летит куда-то на пол. Он достает из пакета подтаявшее мороженое и грустно смотрит на австралийца: тот пожимает плечами, мол, а ты чего хотел в плюс тридцать пять? Крис уходит на кухню, чтобы разложить купленное по законным местам. Парень, получивший желанную сладость, развертывает упаковку и льнет к замороженному молоку (и первое, и второе можно оспорить, ибо замороженным оно было минут пятнадцать назад, а от молока там только слово в составе). Кучерявого он находит у холодильника, жадно поглощающего остатки минеральной воды из вчерашней партии. Картина того, как плотно губы его парня обнимают горлышко бутылки, размягшая кожа рук облегает сильные мышцы (да, и, в целом, Крис просто чертовски горяч), несмотря на разморенность жарой, приводит некоторые процессы в Чонине в активное действие. Он последний раз лакает мороженое перед тем, как движением свободной руки притянуть к себе Чана и поцеловать так мокро, что слюна вязкой каплей покатилась по подбородку кого-то из них, в последствии растираясь по их коже. – Да ты гораздо вкуснее мороженого, Чанни-хён. Руки старшего привычно прилипают к талии. Ян мажет растаявшим молокосодержащим продуктом по рту старшего. Жижа с кусочками шоколада покрывает его пухлые губы, скатываясь и капая на футболки обоих. Чонин делает шаг вперед, припечатывая парня к тумбочке. Пальцами свободной руки зарывается в его кудри и дергает их вниз, вынуждая Бана опрокинуть голову назад. Да, Чонин младше, но рост – его главное преимущество перед силой Чана. Тот не сопротивляется, лишь податливо размыкает губы, когда младший прислоняется к ним своими, слизывая (размазывая) мороженое. — Что ты?.. Черноволосый сжимает корни волос, давая знак Крису, чтобы тот помолчал. О, у Чонина явно фетиш на губы его парня. Такие полные, нежные, всегда горячие, чувственные губы, которые дарят волшебные поцелуи и не только. Чонин бы памятник губам возвел, да не по-христиански это как-то – частям тела поклоняться. По крайней мере, на всеобщее обозрение. Поэтому он просто впивается в сочные губы с тонкой пленкой сливок жадно, кусая их несдержанно. Руки Чана по телу вниз скользят, прямо к заднице, сжимают мягкие ягодицы почти с нежностью. Крис всегда был гораздо мягче и нежнее упрямого и чрезвычайно прямолинейного Ян Чонина. Отчасти, именно поэтому тот и запал в душу так глубоко. "– Приглашаю тебя на свидание. Позвони мне завтра. Брови Чана взмывают вверх как никогда высоко. Такого он не ожидал услышать от парня, которого видел второй раз в жизни. Но салфетку с начирканным номером в карман запихнул." Чонин благоговейно коротко постанывает, когда парень к себе его ближе прижимает и потирается своим членом о его. Мороженое тает еще больше, стекая по руке держащего сладкими ручейками. Оно капает на столешницу, иногда и на пол. Это побуждает мозг Яна к новым действиям: палочка перемещается в другую руку, освобождая кудри австралийца из заточения, а испачканная ладонь предстает передо ртом кудрявого. Тот понимает без слов, принимаясь поочередно обсасывать каждый тонкий палец, стараясь избавить их от теплой сладкой жижи. Черноволосый давит пальцем на язык, прося подобным образом открыть рот. И, когда немая просьба удовлетворена, перехватывает парня вылизанной ладонью за шею и вновь целует. Их бедра трутся друг об друга, отчего оба периодически постанывают, но Яну мало. Он пихает остаток мороженого в рот Чана, руками же быстро стягивает его шорты вместе с трусами, откидывает их ногой в сторону. Бан пытается помочь тому избавиться от собственной одежды, но младший сам нетерпеливо все стягивает и также отбрасывает в сторону. Остатки десерта он вытягивает изо рта возлюбленного, снимает их пальцами с палочки и, удостоив разомлевшего Чана хитрым взглядом, обхватывает ладонью оба члена. Два первых стона и последующие растворяются в поцелуе, пока Чонин старательно надрачивает, а старшему ничего не остается, как благодарить господа за великолепного, прекрасного и просто восхитительного человека и искусного любовника – Ян Чонина. – Быстрее... Тихо просит кудрявый, а после прилипает к коже черноволосого. Он покрывает ее поцелуями, начиная с подбородка и до самих ключиц, пачкая остатками мороженого и самого Яна, и его чистую футболку. Внезапно младший опускается на колени. Сжимает головку своего члена пальцами, чтобы не кончить раньше нужного, а после касается губами члена своего парня, начиная обсасывать ее на манер недавно съеденной сладости. Липкие пальцы свободной руки ползут по бедру Чана, его торсу, давят на кубики пресса и, добравшись до груди, поочередно массируют нежно-розовые соски, отчего кудрявый млеет похлеще фруктового льда на пятидесятиградусной жаре. — Чонин, я... – Чан глотает воздух, когда Чонин, почти по-мастерски, насаживает свой рот на твердый член до тех пор, пока горячая головка не упрется в горло. Его тело задрожало, когда пальцы на правом соске сжались сильнее, а вторая ладонь Яна, доныне удерживающая его от незапланированного оргазма, сжала чановское бедро, удерживая того от съезжания на пол, – я сейчас кончу, блять, пожалуйста... В мгновенье пальцы, терзающие грудь, заменили губы младшего, усиленно доводя Криса до звезд под зажмуренными глазами. — Так кончай, малыш, я не запрещал ведь... Хитро, сверкая лисьим взглядом, мурлычит Чонин, а спустя пару секунд уже размазывает по ослабевшему члену вязкую сперму. В голове пробежала мысля о том, что мыться придется все-равно полностью, поэтому ладонь скользит по дрожащим бедрам старшего. Когда Чан оклемался, он проигнорировал размазанную сперму, но все еще возбужденного Чонина не мог, поэтому кладет свои ладони на чониновы, уже переместившиеся на тазовые косточки, в попытке привлечь внимание. — Ты не кончил. — А мы и не закончили. Оу, подумал Бан, теперь стало понятней, когда черноволосый потащил его в сторону ванной комнаты.