Дело дрянь

– Поздравляю.       В кабинете светло и просторно. Здесь нет привычного для офисного помещения кожаного дивана и длинного стола из темного дерева: лишь два кресла в мягкой обивке, небольшой столик между ними, стеклянный рабочий стол и куча вырезок из журналов на стенах с лицами моделей бренда.       Цветок, достающий листьями до макушки Чонина, все больше наливается зеленью – даже в бетонной клетке он чувствует наступление весны. – Тебя не было, – отвечает Ян, – мне было страшно, хен.       Возмущается, хмурит брови и изо всех сил пытается прожечь взглядом дыру в крепкой спине директора. – Ты взрослый мальчик, Йена, не должен бояться людей.       Статная фигура плавно разворачивается улыбающимся лицом к вошедшему. Его пиджак расстегнут – видимо, он только что перекусил. – Они готовы были перегрызть мне шею. Особенно этот... – Задумывается, вспоминая пристальный взгляд, скрытый блондинистой чёлкой. – Не переживай, вряд-ли он что-либо предпримет по твою честь открыто. – Минхо окидывает взглядом Чонина: шёлковый костюм был ему к лицу. Обиженный, капризно изогнувший подкрашенные губы – даже в растрепанном состоянии он выглядел именно так, как нужно, чтобы влюбить в себя всех, кого надо. – Пока что. Оживился. Поднял испуганный взгляд. – Что это значит?       Минхо подхватывает стакан остывшего американо со стола. – Я не расскажу тебе всего, Чонин. Вскоре, я полагаю, ты столкнёшься с ними сам, но тебе стоит знать, что его директор... Как бы сказать?.. – присаживается в одно из кресел, приглашая жестом руки Чонина на соседнее. Тот, помешкавшись, принимает предложение. – Его модели - его ожерелье, но из дешёвого китайского пластика, а он - самая настоящая жемчужина, из самых глубин океана. Из глубин Кореи, я бы сказал, но это не шибко важно.       Ли Минхо в бизнесе уже много лет, он каждого поимённо знает, все секреты компаний и слабые места. Минхо представился Чонину человеком дела: обещал успешную карьеру – сделает, но хен всегда говорит, что признание приходит только после упорной работы.       Про HwACosm тот не говорил ни разу до этого момента, поэтому Чонин жадно поглащает каждое слово, произнесенное наставником. – Я помню то время, когда он брал награду новичка. Такой же, как и ты сейчас - дрожал, как осиновый лист на ветру, едва взгляд от пола отвести мог. Бедняжка так испугался, когда я подошёл к нему.       Минхо сжимает собственную ладонь, погрузившись в воспоминания. Его скульптурное лицо с чёткими линиями подбородка и ровной спинкой носа погрустнело, в глазах блестнуло что-то неясное. На памяти Чонина это был второй случай, когда насмешливый прищур хитрых глаз разбился об осколки воспоминаний. Тихим голосом он продолжил: – Тогда я подумал, что его успех мимолетен, но сейчас убеждён, что он действительно самое драгоценное, что есть не только в их агентстве, но и во всей сфере.       Хрустальная статуэтка тихо стукает о столик, а после Чонин съеживается в кресле. Он чувствует, будто Минхо сейчас рассказывает не о сопернике с дурной славой, а о чем-то... Потерянном? Взглядом старший зацепился за изящную фигурку. Безделушка, да и только. Что толку от этих наград? Если человек знает свое дело, уверен в себе - ему никакие награды не нужны.       Внезапно его взор прояснился. Он увлажнил губы языком и выпрямил спину, продолжив холодным голосом. – Ты должен это изменить, Ян Чонин. Никто не должен оставаться на вершине так долго и в твоих силах встать на его место. А сейчас ступай, отдохни. День выдался тяжелым.       Чонин молча согласился: церемония и прозвучавший разговор ощущались как десять выпускных подряд. Он встал, кивнул в знак прощания и вышел из кабинета, оставив на столике дразняще блестящую в солнечных лучах статуэтку.       Минхо вздохнул. В высших слоях общества о нем шли речи как о великом человеке, построившим один из самых успешных бизнес-проектов современности, но где-то в тёмных переулках дрожжащим от страха голосом безымянные шептались: "Бездушный", "Самозванец", "Тиран", "Лучше б сдох".