Густые клубы пара облаками расходятся по ванной комнате. Шум воды, льющейся с душа, затмевает собой любые посторонние звуки. Крупные капли воды хлёсткими ударами отбиваются о мою спину и плечи.
Сидя в ванной, подобрала колени под себя, понурив голову на них. Перед этим я на максимум выкрутила кран в горячую сторону, намеренно поливая себя кипятком. Но это не помогало мне смыть с себя, отдающиеся в чертогах разума недавние события.…
— Малышка, малышка Уокер… — заправил за ухо выпавшую прядь, глядя на меня своими обезумевшими глазами. Этот взгляд уже отпечатался в моём израненном сознании, заставляя вздрагивать каждый грёбаный раз, стоит ему кинуть лишь мимолётный взор, отдающихся фиолетовой дымкой, радужек. — Такая характерная, непокорная, гордая… — местами меня вырубало. Да, и я бы отдала всё, что имею, лишь бы не слышать его ужасный, свихнувшийся голос. — Э-э, нет-нет, спатки тебе ещё рано, солнце. — погладив мою щёку и, не получив должного повиновения, вскрикнув, взвесил пощёчину. Ощутив покрасневшими щеками очередную порцию алой краски, вяло приоткрыла глаза, вновь встречаясь с его лицом. — Ну вот, умница.
— Ч-что тебе от меня нужно? — заплетаясь собственным языком, я шипела в паузах между отрывистыми фразами, слетающих с моих потрескавшихся и пересохших губ.
— Неужели это непонятно… — задумчиво протянул он, довольно улыбаясь.
— Нет, — прошептала я, всё ярче ощущая во рту металлический привкус.
— Мне нужна ты.
Крылья дёрнулись, отреагировав на воспоминание. Я обняла свои колени ещё крепче, намереваясь сжаться до мельчайших размеров. Раствориться. Испариться. Лишь бы ничего больше не чувствовать.
Протянув руку к бортику ванной, щедро вылила на мочалку геля для душа. До побледнения костяшек пальцев, сжала пузырчатую губку; закрыла глаза, пытаясь убежать от мелькающих перед зеницами картинками.
— Я? — свои последние силы я потратила на смех. Яркий и звонкий, с периодическими всхлипами. — Что ты вообще несёшь?
— Тебе не кажется, что ты слишком груба со мной? — резко приблизившись и ухватив меня за волосы, он наклонил мою голову в сторону. — Я хочу уважения в свою сторону.
— Уважения? — я искренне удивилась. — Энди, единственную долю уважения, которую я бы пожелала проявить в твою сторону, так это только как к психически нездоровому человеку. И то, это я на скидк… — прикосновение холодного метала к пульсирующей на шее венке, призвало заткнуться. А медленно опустив глаза на его, прижимающую к моему горлу клинок руку, вжалась затылком в дерево, пытаясь отстранится от острья.
— Я смотрю ты узнала мою новую игрушку. — немного ослабив хватку на моей шее, размерено провёл кончиком клинка по нежной коже. — Так забавно наблюдать, как улетучивается твоя смелость…
Я шумно выдохнула, неотрывно глядя на побелевшие от нажима острья узоры. А он так заворожено наблюдал за процессом, усмехаясь своим мыслям в голове.
— За-ачем ты делаешь это?
— Ради удовольствия, — надавил сильнее, пустив по моей шее алую струйку. — Разве ты сейчас его не получаешь? — он похотливо ухмыльнулся.
— Весьма сомнительный вопрос… — неожиданно приблизившись, он провёл языком по шее, слизывая капли крови.
Вздрогнув, отстранилась от него, но моя жалкая попытка была прервана.
— Такая сладкая… — положила дрожащие, покрытые ссадинами ладошки на его грудь, намереваясь оттолкнуть. Но он, соединив мои запястья над головой, растоптал мой последний лучик надежды. — Знаешь, кажется, моё желание… — сводной рукой, приблизившись к моему лицу, пальцем очертил контур нижней губы. — …получить доступ к твоей бархатной коже, почему-то постоянно пресекалась дьявольскими отпрысками. — он схватил меня за скулы, болезненно сжимая. — Но это лишь распаляло мой интерес. А сила, которую я получил, немного поспособствовала ускорению моей прихоти.
— Энди, прекрати…
— И, представляешь, даже амбассадор, коего он призвал ко мне, одобрил мою маленькую шальную прихоть. — отняв руку от моего лица, перенёс её на бедро. — Они обеспечили меня игрушками.
— Кто прислал? — превозмогая, отдающиеся страхом прикосновения на бёдрах, спросила я.
— Восставшая из пепла легенда, малышка.
— Для чего тебе всё это?
— Иерархия ангелов и демонов прогнила в основании, как и она сами, — он перенёс клинок на мою ногу, упираясь концом в кожу. — Скажи, что ты согласна с этим.
— Д-да, Энди, я согласна с этим.
— Ну вот, видишь, мы с тобой так похожи… — он надавил на рукоять, вгоняя и постепенно прокручивая лезвие в моём бедре.
Кожу мгновенно покрыло слоём гусиной кожи, а болевые ощущения возрасли с каждым движением. Мышечные покровы заполыхали огнём, а алая кровь начала стекать на землю, окрашивая зелёные травинки в бордовый краситель.
— Твоё тело как холст для меня, — продолжил смаковать выступающие на шее капли крови, и, задумавшись, вогнал клинок глубже в бедро. — Я оставлю на тебе своё клеймо, свою подпись. Чтобы каждый, кто увидел твоё бездыханное окровавленное тело, с упоением разглядывал моё творение… Чтобы каждый мечтал провести свои последние часы в моих руках. — он вынял острьё, выводя на коже хаотичные кровавые узоры.
Сердце неистово забилось, гоняя раскалённую кровь по венам. Жгучие слёзы и предстоящие рыдания всё норовили пролиться, обжигая своими созывами глотку и лёгкие. Каждый расходящийся и разрывающийся участок кожи обугливался засыхающей кровью, сковывая.
Протяжно заскулив, попыталась отодвинуться, высвободится, но мои конечности не реагировали, что вывело на моё лицо гримасу недоумения. Заметив её, коварно улыбнулся, а после выдал:
— Ох, да, забыл тебе представить… — он слегка отстранился от меня, залезая рукой в карман. — Вот, — чуть ли не хлопнул в ладоши, по-ребячески и искренни радуясь находке, — моя небольшая подготовка. — явил передо мной небольшой шприц с желтоватой жидкостью. — Это мексидол. Нет-нет, ты не переживай, для существ по типу тебя оно почти безвредно. — ответил он, завидев в моих глазах толику ужаса. — Оно лишь слегка притупит твой разум и тело, позволив мне вдоволь насладится. Тогда нам не помешают ни твои конвульсии, ни последние вздохи. Только я и твоя кожа. Один на один.
Меня передёрнуло. И всё тело покрылось холодом. Даже кипяток не помогал.
А я, все также сидела в ванной, наблюдая, как горячие струи воды уносят в слив кровавые подтёки.
Он глядел на меня своими обезумевшими глазами, сосредоточенно следя за своими действиями. Выжигал узоры на моей плоти, отдавшись «искусству» сполна. До сладкой для него неги погрузился в процесс, совершенно не реагируя на мои всхлипы и мольбы прекратить. Он так увлекся, поник в себя с головой, выявляя на поверхность свои сокровенные фантазии, что терзали его своим соблазном по ночам. Он слишком долго ждал, слишком долго искал подходящий момент, но всё это лишь подогревало его интерес и жажду.
Перед глазами мелькали отголоски моей потухающей энергии, размывая собой занятого делом Энди. А у меня уже не было сил бороться, кричать, сопротивляться.
— Невероятно, — сбито прошептал он, проведя шершавыми пальцами по кровоточащим порезам на левом бедре. — Позволишь? — обращался он ко мне, но я не реагировала. — Благодарю, — видимо сам наградил себя ответом в голове.
Дёрнув лёгкую ткань моего изодранного платья, оторвал лоскуток. Размывшийся силуэт отдалялся от меня, открывая обзор на водную гладь, к которой так хотелось прикоснуться.
В реальность вернуло холодное прикосновение к садящему, пускающему по телу вспышки, бедру. Приоткрыв глаза, Энди бережно омывал мою ногу, слегка обдавая воспалённую кожу холодным дыханием, когда до его ушей доносились мои шипения.
— Ох, прости, — нежность и хрупкость истончались в его движениях, вторя озорству в глазах. Вновь и вновь проводит лоскутом влажной ткани о раны, поглощённо наблюдая за своими руками…
Резко что-то переклинивает в нём, и вот он уже, будто борясь с самим собой, задирает юбку моего платья.
Спусковой крючок срывается в моей голове, когда к моему разуму доходят нотки всего происходящего.
Моё тело всё ещё под влиянием препарата, что порождает собой вялость и неспособность противостоять. Кожей ощущаю противные и мерзкие прикосновения на бёдрах, животе, руках и шее. Он, словно потеряв голову, медлит с расправой моей одежды, не давая себе ни продолжать, ни остановиться, пока к моему уху вдруг не спустился осипший шёпот:
— Ты до боли прекрасна…
Шестерёнки в голове крутятся, призывая отдаться единственному возникшему в голове плану. И я полностью падаю в его объятья.
Горькая слеза течёт по щеке, падая вниз, разбиваясь, и теряясь в, окрашенную в розоватый цвет, воду.
Рука с мочалкой, машинально выбрав свою траекторию, продольными движениями намыливает моё тело. Надавливая так сильно, что кожа краснеет и скатывается. Я желала стереть то, что уже не смоется.
— Энди, я прошу тебя, остановись, — словно в бреду прошептала я, пытаясь достучаться до него.
— Малышка, как же ты не понимаешь… — он подцепил мой подбородок, призывая взглянуть на него. А я только и избегала его очей, что рождали во мне неистовую дрожь в коленках. — Посмотри на меня. Не заставляй меня делать хуже. Я не хочу принести тебе вред. Ты ведь знаешь это.
Мои слезящиеся глаза смотрят на него, излучая собой лишь презрение и омерзение. Но ему достаточно и этого.
— Мне так хочется, чтобы стала ты моей…
— Но я этого не хочу.
— Как не хочешь? — он резко остановился, прекратив движения под моей юбкой. Его лицо исказилось в истинном удивлении.
— Вот так, Энди, — его имя я выделила особым тоном, разбавив реплику истеричным смешком, что упорхнул с надорванной губы. — Ты ведь жалкий и никчемный сопляк.
— Заткнись!
— Ты пытаешься самоутвердиться, но у тебя ничего не выходит. — продолжила я, не взирая на его выкрики и периодические метания ногой лежащих камней. — Я ведь права. Ты хочешь найти себе пристанище, но пошёл не той дорожкой.
— Ты ничего не знаешь обо мне! — резко появившись перед лицом, обвил своей рукой мою шею, лишая кислорода.
— Ты понимаешь, что ничего не достигнешь, — с хрипом я тратила последние вздохи на слова, — и бьешься как рыба об лёд, не зная куда себя деть.
Он сжал мою шею до хруста позвонков сзади, и освящая лицо фиолетовым заревом своих очей.
Вцепившись ослабленной рукой в его запястье, попыталась всячески отодрать его руку, но хватка была убийственной, ведь я не на шутку разозлила его.
— Закрой рот!
— Так у тебя ещё и проблемы с психикой? Тебе нужно лечиться, Энди, — это стало последним аккордом нашей симфонии.
Непризнанный повёлся на мою провокацию, засадив клинок в мой живот. Он вогнал его по самую рукоять, наслаждаясь открывшимся перед ним видом. Было совсем не больно, и единственное, что я чувствовала — облегчение. Красочное пятно расплылось на платье, глаза закатились, и я, кажется, наконец обрела покой. Он был так близко, тянул ко мне свои щупальца. И мне так хотелось им поддаться…
Всё также сидя в ванной, я давилась собственными слезами, потуже закрывая ладонью себе рот. Всхлипы и судорожные вздохи проскальзывали сквозь пальцы, утопая в шуме воды. Я погрязла в отчаянье.
Встав ногами на кафельный пол, похлюпала босыми ступнями к зеркалу. Подойдя, потянулась к нему рукой, смахивая рукой размытую пелену.
Я смотрела на девушку, стоящую напротив меня и всё пыталась найти то, что видела обычно. Я хотела видеть в ней свет, но видела лишь страх и необъятный ужас. Былой румянец на щеках исчез. Огромные мешки усталости под глазами контрастировали на фоне, доходящих до шеи, мазков туши. Её трясущие конечности выдавали собой только пренебрежение и отрешённость к самой себе. И самое страшное. То, что она так боялась увидеть — потухшие глаза. Они больше не переливались лазурными красками морской глади, больше не прыскали солёными каплями, больше не светятся на солнце. Потухли. Оставив после себя лишь серый ободок…
Ей было противно от самой себя. Ей стало жалко эту загнанную в угол девчонку, что являла собой сейчас лишь блеклую тень.
А я просто стояла и смотрела, как в ней умирает надежда.
***
Птицы за окном напевали известный им мотив, порхая своими дивными крылышками. Периодически я вслушивалась в заранее подготовленные речи Геральда, отмечая в блокноте нужную для себя информацию или заинтересовавшую меня литературу небесной канцелярии. Настенные часы неспешно тикали, сопровождая эти звуки дрыгающими движениями стрелки, оповещая об оставшихся минутках урока.
Меня накрыла волна экстаза, замылив своей морской пеной мои глаза, демонстрируя мне различные картинки, которые я тут же запечатляла в блокноте.
— Эй, готка, — обратился ко мне Ади.
«Колготка, блин», — подумала я, кинув через плечо изумлённый взгляд. Демон лишь кивнул и продолжил:
— Да, это я тебе, — прошептал он сквозь монолог преподавателя. — Ты пойдёшь на обед?
— Думаю, нет, я не голодна, — ответила я, слегка развернувшись в сторону рыжеволосого.
— Уокер, — неожиданно встрял Геральд, — может, Вы и нам поведаете тему вашего неуместного разговора?
Бодрствующие зеваки мигом обернулись в мою сторону, заключая меня в круг их заинтересованных взоров.
— Прошу прощения за свою оплошность… Поднятие темы средств пропитания действительно было не уместным. — строгость в его взгляде сменилась одобрением.
— Тогда продолжим, — он вернулся к своему вещанию, расхаживая по аудитории.
Наконец перестав ощущать на себе липкие взгляды учеников, прикрыла плечи, облачённые в чёрную с горлом кофту своими бежевыми оперениями.
— Задание вы получили. Свободны. — подытожил Геральд под звон колокола.
Натешившись дозе облегчения по окончанию лекции, встала, собирая в руки вещи.
— Тебя ждать? — поинтересовалась Мими.
— А? Нет-нет, трапезничайте. Я в библиотеку, — натянула рукава водолазки до костяшек.
— Ладно, увидимся.
— Да… Хорошо.
Попрощавшись с друзьями, пристроилась к толпе снующих учеников, стискивая зубы, когда поток существ, толкая меня, задевал незаживающие раны.
Горная река крылатых выплюнула меня в коридоре, отпустив в свободное плаванье. Держа курс на библиотеку, неспешно шагала, рассматривая по пути различные фрески. Когда зашла в нужное помещение, меня окутал приятный, но слегка навязчивый аромат ангельской благодати. Она напоминала свежесть, отдаваясь холодком на кончике языка. Также выделялся запах старости книг, оседая на носу частичками пыли. Но что-то было не так. На фоне этих благовоняющих ароматов что-то ужасно отделялось, создавая этим бешеный когнитивный диссонанс.
Решив не зацикливаться на мелочах, по указанию отвечающей за библиотеку ангелессы направилась в нужную секцию. Подойдя к стеллажу, пробежалась глазами по корешкам книг. Отобрав задуманную литературу, отошла в сторону столов.
— «Иерархия Ангелов и Демонов. Их классификация и тонкости», — это и красовалось на обложке, потрёпанной временем, книге.
Открыв содержание, пробежалась пальцем по строчкам, ища нужную.
Амбассадор — посол, специализирующийся по особо важным поручениям высших существ. Благодаря его роботе, отправитель устанавливает связь между собой и личностью без должностного контакта. Амбассадор является абсолютно доверительным лицом, отличающийся особым дипломатическим рангом. Выделяется невероятным расположением своей сущности к внушению. Также амбассадоры, дослужившиеся до высших званий, нарекаются…
— Не поняла. А где продолжение? — пробурчала себе под нос я, безрезультатно перелистнув страницу. Провела пальчиком по бумаге с прозрачным текстом. Ничего. Просто обрывается на половине предложения…
Хлопнув пыльным писанием, отложила его в сторону, потянувшись за другим.
«Иерархические чины Ангелов и Демонов».
Содержание.
Пункт 5.8. «Амбассадоры и их звания».
— Это всё то же самое, — полушепотом читаю такой же, но перефразированный текст, ведя пальцем вниз.
За службу амбассадоры награждаются…
Снова конец. После буквы не составляют слова, а фразы — предложения. Только белые листы, словно там никогда ничего не было.
Выругавшись, поскрёбла страницу ногтем, просветила на солнце. Пусто.
— Это наверняка глупый пранк новопоступивших… — откинувшись на спинку стула, зажмурилась, пальцами сдавливая переносицу до белых пятен перед глазами. Облокотив голову о стул, удалось немного расслабиться. И только лишь зудящие мысли в голове не унимались.
И чем же в итоге нарекают послов? И кто прислал его Энди? Какому идиоту это вообще могло прийти в голову? Кто наградил его силой? И как я выжила?
«Восставшая из пепла легенда…» — вспомнились мне реплики Энди.
Во время проскальзывания в голове этого имени, в один миг все садящие раны и гематомы налились свинцом и неприятно загудели. Я стянула с пальцев рукава, рассматривая посиневшие следы от пальцев и микро шрамики от ногтей.
— Матушка? — раздалось где-то за спиной, пока я распознавала летающую в воздухе энергетику.
Мучительно медленно развернувшись, увидела перед собой удивленного Люцифера. Брови его вскинулись, образовав на лбу еле заметные морщины. Глаза расширились, да и весь его изумлённый вид читался в каждом его жесте.
— Я, конечно, могу быть для тебя, Люцифер, и матушкой, и мамочкой, да хоть госпожой. — ответила я сквозь приступы смеха, вперившись в него взглядом. — Как только пожелает твоя грешная душа.
Эмоции сменились молниеносно, и вот на его лице уже преобладал хищный оскал. Он слегка выпрямился и, сжав собственные кисти до хруста костяшек, медленно направился в мою сторону.
Моя шея понемногу вжалась в плечи, а истерические смешки потерялись где-то в горле. Он надвигался на меня, словно зверь, сладостно растягивая свою охоту. Я ожидала от него чего угодно, но он просто прошёл мимо, поставив на полку стеллажа какой-то фолиант.
— Если ты сидишь тут для виду, чтобы ангелочки-милаши обратили на тебя внимание — то вряд ли у тебя что-то получится. — он вернулся к моему столу.
— Ах, ну раз ты уже пробовал и познал поражение, то, ладно, так уж и быть. Не буду.
Теперь Люцифер остановился напротив меня.
— Ты со всеми, когда общаешься, прыщешь ядом? — спросил он, с интересом осматривая меня. — Или я какой-то особенный?
— То, что ты «какой-то» — это факт, а насчет «особенный», я бы не была так уверена. — я глядела на него снизу-вверх, сложив руки на груди.
Ответом меня не удостоили. Только фыркнул себе под нос, продолжая смотреть на меня. За его взглядом бегала толпа мурашек, вызывая мелкую дрожь. Они пробежали по скулам и шее, по итогу остановившись на руках.
Осознав свою ошибку, быстрыми движениями спрятала руки в рукава, хватая свои вещи.
— Что ж, было приятно полюбезничать, — встала на ноги, немного ровняясь с ним в росте. — До свидания, Люцифер.
Ухожу, не оставляя себе права на отступление.
***
Приняв позу звезды, я детально рассматривала выполненную собой работу. На потолке ниши у меня теперь красовались феи «Винкс». Это конечно не совсем то, чего я хотела, но драться за «Тома и Джерри» с представителями сообщества «цветы жизни», желания не было. Часы всё тикали, а я просто лежала и вспоминала, как в детстве мечтала быть такой же сильной как они. И во что я превратилась...?
Уже второй час я лежала в кровати не в силах подняться, чтобы взглянуть на недомытые Мими разводы крови на полу. Или чтобы стянуть с себя кофту, несомненно заметив пять швов на животе. Либо же, чтобы встать перед зеркалом, дабы хорошенько рассмотреть шрамы на бедре.
Я не могу.
Шумно выдохнув, потянулась к тумбочке. Взяла ингалятор, покрутила его в руках. Ещё одна херня от которой я не могу избавиться. Обхватив крышку губами, нажала, делая глубокий вздох.
— Блажь... — подумала я, но была прервана влетевшей в комнату соседкой.
Её ускоренные вздохи слетали с губ и она хваталась за шкаф, чтобы отдышатся.
— Мими, что случилось? — я подошла к ней, всеми органами ощущая её липкий страх.
— Т-там… Фобос… Его тело нашли на окраине лабиринта.
