***
— Фу-у-х, — облегченно выдохнул ангел, плюхнувшись на стул. От его резкого приземления вокруг поднялись клубы пыли. — Я отмазал тебя перед ним, но в следующий раз, которого не случится, Вики, — тут он понизил тон, сверкнув на меня своими васильковыми глазами, — я сам отведу твою задницу ему в руки. — Так точно, товарищ капитан. — ответила я и, парадно топнув ногой, махнула ладонью, разгоняя пыль. — Очень надеюсь, что три шарика шоколадного с шоколадным джемом и шоколадной посыпкой сделают своё дело, и замолят мои земные грехи. Его губы перекосило противоречивой улыбкой. — Но, — принимая в руки угощение, резко воскликнул он, — тебе всё равно стоит перестать наведываться к отцу. — Да… — я приуныла. — Знаю. — Его присутствие только сильнее расстраивает тебя, — поглощая вкусно пахнущее мороженое, размышлял он. — Хоть и односторонний зрительный контакт — ничто, по сравнению с твоей жизнью до небес, но тебе в любом случае необходимо отпустить его. Я понимаю, тебе тяжело, но я ведь рядом, помнишь? Желудок скрутило от обрушившегося на меня теплого чувства. Я улыбнулась ему самой широкой улыбкой, которой когда-либо смогла бы, продолжив наблюдать, как ангел сосредоточено трапезничает. — Помню, Дино, помню…***
Грубое прикосновение к лицу вернуло меня в реальность и заставило поморщиться — Люцифер ухватил меня за скулы, неприятно сжимая. — Сейчас, непризнанная, сделай два глубоких вдоха и выдоха. Лёгкие сократились, и я непроизвольно выполнила его приказ. Он воздействует на меня. — Отойди от меня, Люцифер, — с запинками, из-за льющейся на меня воды, сказала я, — или я… — Или что? Я не ответила, полагая, что это был риторический вопрос. — Успокоилась? — всё ещё держа меня под холодной водой, спросил он. Ответа снова не последовало. То ли из-за судорожных всхлипов, что вырывались у меня из груди, стоило мне открыть рот, то ли из-за его воздействия, ощущавшегося на душе раскалённой глыбой. —Тогда тебе самое время поспать. — Чего...? — я буркнула это себе под нос, еле перебирая заплетающимся языком. После того момента я уже ничего не чувствовала и не слышала. Кажется, я упала.***
Я не сплю уже несколько минут. Только глаза я так и не открыла. У меня попросту не было желания этого делать. Или же я не видела в этом смысла. «Для чего...?» Сейчас я старалась максимально игнорировать всё, что меня окружало: трепет осеннего ветра, который бегал по неприкрытым кончикам пальцев ног; участок кожи на руках, покалывающий из-за палящего солнца; шёлковую ткань простыней, что своим холодком создаёт контраст температур; лёгкий аромат напоминающий смесь белого перца и кислых апельсинов, ненавязчиво витающий перед носом, но при этом привлекающий внимание. Но вот через несколько мгновений запах уже перестал быть ненавязчивым, он стал раздражительным. Я повела плечами и открыла глаза. Чёрное постельное белье. Чёрный тюль пропускающий немного света уходящего солнца. Когда Мими успела сделать перестановку? И спустя несколько мгновений глупых мыслей до меня всё-таки доходит: Мими не устраивала никакой перестановки. Это вообще не моя комната. Жаль лишь то, что это умозаключение пришло ко мне, когда мои глаза уже столкнулись с карминовыми радужками. — Как ты себя чувствуешь? Он стоял, опираясь о шкаф, а в его руках поблёскивал свёрток бумаги на подобии письма. Губы сжались в тонкую полоску. Я не стала отвечать. А всё моё естество окутало неизмеримое чувство ненависти. Я ненавидела его, себя и всё, что можно и нельзя было видеть. Внезапно чувство ненависти нашло свой выход. Ваза, стоящая на шкафу, о который он опирался, полетела в стену. По правде говоря, легче не стало. Его компания стала мне неприятной, поэтому я тут же начала якшаться в постели, собирая затёкшие конечности. — Что ты собираешься делать? Облако вещества из разбившейся вазы атаковал мои рецепторы. Это был адский пепел, которым меня поила Мими. Неловко получилось, но укоры совести прошли мимо меня. — Что ты собираешься делать? — его кисти держащие письмо напряглись и бумага зашуршала. — Что я собираюсь делать? — резко замерев, повторила я. — Не знаю. Я не знаю, Люцифер, что я собираюсь делать! Я так хотела верить, что всё произошедшее всего-то сон или глупые игры подсознания. Неудачная шутка или попытка всё вернуть. Иллюзия. Мираж. Развеять который я не могла из-за моего когда-то белого платья. Оно валялось на полу полностью покрытое бордовой краской. Бордовой краской моего друга. — Тело Дино на рассвете направят в Цитадель. Голос Люцифера звучал спокойно и вполне уверено. Широкими шагами он направился в другую часть тёмной комнаты, по дороге кинув письмо на стол. Тело Дино… — Почему тогда Фобоса не направили? — спросила я, превозмогая просящиеся наружу слёзы. — Делом Фобоса занимается Ад, и в частности Деймос, — его длинные пальцы бегали по разным закупоренным банкам, что стояли на деревянном комоде. — А так как Дино был лучшим среди представителей белокурых, его смерть посчитали абсурдной. Наверное они просто испугались. Дино должен был стать лучшим выпускником и в далёком будущем занять своё место в правительстве. Тот, кто вёл эту игру начал играть по-крупному. Дино убили, а я сижу и жалею себя... — Нужно обыскать его комнату, — почему-то вслух сказала я, поднявшись на ноги. На мой жест Люцифер удивлённо вскинул брови, на мгновение остановившись. А, ну да. Скомканное платье в углу, а на мне лишь нижнее белье. Блеск. — Одежда в ванной, Уокер, — продолжив заниматься своими делами, непринуждённо сказал он. Неловко улыбнувшись, я засеменила в ванную. Зайдя в комнату, немного удивилась её размерам: она разве что была несколько меньше всей нашей комнаты, половину которой занимала ванна-душ. Вполне логично, с его-то крыльями... Всё также постояв с открытым ртом, я умылась, накинула на себя оставленные Люцифером вещи и вновь явилась перед ним. — Его комнату обыскивали? — Совет безопасности нагрянул туда, как только мы смылись. Ответив мне, Люцифер высыпал в стакан какой-то яркий порошок, запах которого напоминал мне пожаренные на гриле уже протухшие овощи. Я поморщилась. — Решил заняться фитотерапией? — не удержав брезгливого тона, спросила я. — Да, — он подходил всё ближе ко мне, атакуя мои рецепторы этой обоятельной бомбой, — и ты станешь моей первой подопытной. Неуместная улыбка тут же упала с моих губ. — Будь добра, прими добровольно, — слащаво сказал он, протянув мне болотную смесь. Был ли смысл пререкаться, либо пытаться как-то сбежать? Я не знала. Поэтому в следующую секунду, приняв неизбежность ситуации, я опрокинула колбу, влив мерзкую на запах, — и не лучше на вкус! — микстуру в рот. Шепфа, какая гадость! Переждав спазмы в горле и другие реакции организма на отстойное пойло, я с оттенком злобы прошипела: — Что это? — Моя страховка. — Круто! Я не стала разбираться, что значит его загадочное «страховка», только потому что хотела поскорее отсюда уйти и обыскать комнату Дино. — Ладно. Спасибо, что помог, Люцифер. Это было очень любезно с твоей стороны. Но не стану злоупотреблять твоим гостеприимством, пойду уже. — У меня немного другие планы. — Они меня не касаются. — Не тот случай, Непризнанная. — Я думаю… Локация внезапно сменилась: из свободного положения я оказалась прижата к стене. Его скривлённое раздражением лицо угрожающе нависало надо мной, а напряжённые руки были расставлены по обе стороны от моей головы. — Мне абсолютным образом нет дела до твоего мнения, — приблизившись к моему уху, шипел он. — Совет Безопасности сейчас порвёт любого, кто знает хоть больше пинты, а судя по твоим загоревшимся глазкам, тебе известно куда больше, чем я мог бы подумать. — Я ничего не знаю, — цедила сквозь зубы я, раздражаясь с каждой минутой всё больше. — Твоё непонимание — не мои проблемы, Люцифер. Его глаза сейчас, кажется, прожгут во мне дыру. — Расскажи мне всё, что знаешь, непризнанная. На миг мне удалось задуматься: я бы могла рассказать ему то, что было выгодно мне, а от долгого рассказа он бы стал более разговорчив, и я смогла бы узнать необходимое мне. Пазлы в моей голове складывались всё чётче; я приняла решение. Я рассказала бы только часть, но то, что я почувствовала через мгновение, перечеркнуло все мои планы. Он считал меня. Каждый момент моего бытия на небесах, начиная с самого первого шага. Каждый вдох и выдох. Энди. Его мерзкие и противные прикосновения на моей озябшей, покрытой слоем крови, коже. Его несвязный, хриплый от алкоголя шёпот, что касаясь моих ушей вызывал дикую дрожь. Его горящие восторгом глаза, когда он создавал на мне свою изощрённую картину, разрезая кожу. Его хищная улыбка, что больше походила на звериный оскал. Адская боль, выворачивающая меня наизнанку. Моё опухшее лицо и струйка крови из разбитого носа. Моя беспомощность и неспособность сделать хоть что-нибудь, когда он накачал меня какой-то дрянью, потому что не был до конца уверен в своих способностях. Истинно ужасный фиолетовый отблеск глаз, в то время как его зрачок был затмён поволокой неконтролируемой похоти. Моё сердце, которое вот-вот и остановилось бы, если бы клинок не прошёл в плоть на сантиметр левее. Я снова пережила это. Снова прочувствовала каждый миг. Только из-за Люцифера.