Мой ангел-хранитель

Первые дни в новой палате проходят отлично. Парни, как и обещали, заглядывали часто на профилактические осмотры и, естественно, ко мне, принося новости с «Большого света» Макс оказался не только главным по террору в больнице, но и вполне общительным и дружелюбным парнем. В свободное время я часто наигрывал ему на гитаре, а он накладывал на мелодию слова. -Вот бы какой-нибудь самоучитель, - горестно вздохнул я, заканчивая очередную партию. – Вроде, Тилль приносил что-то подобное.. Устало, я стал перебирать все книжки, которые принесли парни, но самоучитель так и не нашел. -Зачем он тебе, - говорит Макс. – У тебя и без него неплохо выходит. -Вот именно, что неплохо, - раздражительно отвечаю я. – А хочется, чтоб было хорошо. -Тогда попроси Рихарда, - зевая, протягивает Макс. – Он тебе не откажет. И вообще он красавчик. -Я бы не был так в этом уверен. На моей фразе глаза Макса странно блеснули, но до ответа он не снизошёл. Вскоре мне надоедает валяться без дела, и я решаю прогуляться по больнице. Медсестра пришла делать укол Максу, и он был категорически против того, чтобы я пялился на его голый зад. Я, если честно, и не собирался пялиться, но Макс был человек застенчивый в таких вопросах. *** Сделав круг по этажу, я плюхаюсь на диван в самом конце коридора. Он был совсем пустой, видимо многие пошли на процедуры или просто разбрелись по палатам. Я закрыл глаза и стал вслушиваться. Как бы я не боялся тишины этих коридоров раньше, сейчас я стал понимать, что она прекрасна. Прекрасна хотя бы потому что в такие моменты никто не плачет или не кричит от боли. Врачи панически не бегают, реанимируя пациента. Когда в отделении тихо это хорошо, это значит никому не больно. Хотя бы сейчас. На противоположной стене вижу фотографии с врачами отделения, а в самой середине красуется фото Рихарда. Тут же в голове всплывают слова Макса о том, что «Он красавчик». Интересно, что он имел в виду? Внешние или внутренние данные? Безусловно, внутренне он красавчик. А внешне..Нуу, скорее всего, тоже. Перевожу взгляд на длинное зеркало, стоящее рядом, про которое многие думают, что оно стоит задней стороной наружу, до того оно пыльное. Нем любят гадать. В нем я протираю себе окошко. Я очень-очень давно не видел себя, потому что не нынешнее отражение мне мало нравилось. Казалось бы, с моим вечно плохим настроением вообще не стоит проводить такие эксперименты. Но сейчас я вдруг подумал, что дни больного раком слишком непредсказуемы, вполне может случиться так, что я уже и не успею посмотреть на себя именно в этом гадальном зеркале. Протерев кружок напротив своего лица, на меня таращиться все та же лысая рожа молодого Дракулы. Все такой же лысый, бледный и какой-то суставчатый. Мой двойник смотрит на меня чуть исподлобья. Вывожу место, где уши и макушка. Отражение принимает еще более нелепый вид. Нелепый и немного устрашающий. С ужасом понимаю, что я постарел. В зеркале я все тот же, что и четыре года назад, но вот внутри чего-то не хватает. И это заметно. В детстве хоть я и был скромный, но время от времени любил затевать что-то интересно. Но с течением болезни я творил все меньше и меньше безрассудных поступков. Давно не щекотал нервы другим и самому себе. — Эй,— подмигиваю я своему отражению. — Ты что, взрослеешь? Не торопись так. Тут же глаза у моего двойника делаются испуганными, и я отвожу взгляд. В мою голову приходит одна идея. *** Мы с Максом шли, по щиколотку утопая во влажной траве. Наши кеда успел набрать воды и с каждым шагом все сильнее неприятно хлюпали. Ступни прилипали к влажной подошве. Сделав ещё пару шагов, я психанул и снял их. - Я бы на твоём месте так не делал, - предостерёг меня Макс. - Тут много стёкол. Я отмахнулся. Выбраться погулять было отличной идеей. К тому же Макс стащил ключи от чёрного выхода у уборщицы, так что никто не знал о нашей отлучки. - Не бойся, - успокаивал я Макса перед выходом. - Все процедуры сделаны, а врачи заняты бумажной работой, никто нас не хватится. Макс знал это и без меня, но в последнее время стал более осторожным. -Как тут красиво, - прошептал он подняв голову. Луна выбелила лицо. - И тихо,- добавил я, так же поставив голову под лунный свет. Мы стояли на самом краю, спиной к больнице и лицом к лесу. Сейчас я уже не боялся. Знал, что лес живой и чувствует нас. И может принять. Я упустил момент, когда стал верить в эти байки. Наверное, когда ты на грани смерти, то начинаешь верить во все, даже в самые абсурдные вещи. - Пошли? - подкосился я на Макса. - А ты не струсишь? - хихикнул он. - Ещё чего!! - фыркаю я в ответ. - Тогда давай наперегонки. Только я хотел сказать, что может не стоит, как он уже сорвался с места. Выбора не осталось, и я рванул за ним. Залетев в лес, я тут же услышал странный звук, напоминающий на щебет. Он был похож на пение цикад, но Шнай всегда утверждал, что это «эхо леса» Трава была очень острой и больно царапала ступни. Ещё больнее было наступать на раковины улиток или скользких слизней. Вообще в лесной траве было много странного живого и неживого. Чего-то, похожего на мокрую вату, и еще чего-то напоминавшего комья спутанных ниток. — все это обитало в траве, ползало в ней, неприятно липло к ногам, рождалось и умирало, гнило, превращаясь в грязь. Если начать это все разглядывать, то вполне может оказаться, что травы как таковой там уже нет вовсе. Пахло все это чем-то странным, отчего голова начинала кружиться. Но летя по этому всему, я чувствовал, как силы наполняли каждую мышцу моего тела. Таким сильным и свободным я не чувствовал себя уже много лет. Я бежал за Максом. Наш темп был не быстрый, но достаточно хороший для больных. Но довольно быстро в густых ветках я потерял Макса из виду, но был уверен, что он где-то рядом в паре метров от меня. Но вдруг сзади меня треснуло что-то, очень захожее на неаккуратный шаг . Я обернулся и уже было хотел окликнуть Макса, как мои ноги увязли в корнях дерева и я под грохот ломающихся веток полетел вниз. Угодив в самую грязную лужу, я попытался подняться, но тут же запутался в каком-то тростнике. Лужа оказалось очень глубокой, и я уже стал думать не засосёт ли она меня. Но тут кто-то сильным рывком потянул меня за шиворот и поставил на ноги. Будучи уверенным, что мой спаситель не кто иной, как Макс, я заржал. От своего нелепого падения и своего измазанного в грязи вида. -Оборжаться и не жить, - вернул меня в чувство грозный голос и меня передернуло. Это был Рихард. Он стоял чуть позади меня и буравил рассерженным взглядом. И лес тут же пропал. Точнее деревья, конечно, никуда не делись, но пропал именно то «магическое нечто». Я уже не чувствовал дурманящего запаха и не слышал странного пения, за которыми хочется следовать, а под босыми ногами не было ничего, кроме обычной травы. - А вот и второй беглец,- послышался из-за кустов голос. И тут же появился ещё один врач, тянущий за руку Макса. - Это уже ни в какие ворота, Герр Круспе, я считаю... - Считаю, что все вопросы надо решить в больнице, - перебил его Рихард и, махнув рукой, пошёл в сторону больницы. Весь путь из леса мы с Максом молча плелись за врачами. Не знаю о чем думал он, но я уже представлял, как нас расселяют и привязывают к кроватям, как сумасшедших. *** Уже 20 минут я сижу под кабинетом заведующего и жду, когда оттуда выйдет Макс. Ему, видимо, здорово промывают мозги. Спустя пару минут он выходит из кабинета и, увидев меня, начинает смеяться. Смех у него не совсем нормальный, но и не сказать, что сумасшедший. Поровну того и другого. -Ну чего? – набрасываюсь на него я. -Я рассказал им, - сквозь смех говорит он. – Про лес и про то, что ОН есть. Что он помогает. Ты же тоже это почувствовал, верно? -Это было как…крылья. Но не так, что они раз и появились. Как будто они всегда были. -Вот вот. А они не поняли. Точнее не понял заведующий и решил, что мы что-то употребляем. А Рихард лишь деликатно промолчал. Но уверил, что мы не наркоманы. А потом они долго рассказывали о дисциплине, бережном отношении к своему здоровью и бла-бла-бла. Тут же дверь приоткрылась и заведующий жестом пригласил меня во внутрь. Я захожу и плюхаюсь на стул. В присутствии заведующего я всегда ощущал некую скованность, и отношение у меня к нему было неоднозначным. Он прекрасно справлялся со своей работой, был умен и педантичен. Но его холодность и высокомерие порой отталкивали. Он был как робот, запрограммированный на определенный порядок действий. Один шаг не в ту сторону и ты труп. Мне казалось, что к персоналу и больным у него нет никаких чувств, только равнодушие. Он же всех убеждал, хороший врач умело скрывает свои эмоции, но я почему то ему не верил. Он был слишком холодный для свой работы, а, может, слишком старый. В любом случае, было бы лучше, если бы мозги мне промывал только Рихард. -Ну, молодой человек, как вы объясните свой побег? – Начал он своим тихим суровым голосом. -Подышать захотелось. Лесной копотью, - выпалил я, сам удивившись своему грозному тону. Но заведующий, видимо, этого и ожидал. -У нас тут не детский лагерь, - продолжил он уже более мягко. – Своими побегами вы можете навредить себе. А мы этого хотим меньше всего. -Но ничего же не случилось. -Вы ушли на ночь глядя в лес. Без разрешения. Одни. С вами могло случится все что угодно. Неужели вас это не настораживает? -Нет, не настораживает,- продолжал держать оборону я. На лице заведующего застыла смесь усталости и напряженности. Он начал краснеть, причем от шеи. И это состарило его еще больше. -Если Максу стало легче, это не значит, что вы можете разгуливать где угодно и когда угодно, молодой человек. -А может ему поэтому и полегчало, - начал я. -Хватит, - машет он на меня, - У меня слишком много дел, чтоб второй раз слушать ваши байки про лес. Герр Круспе, проведите разъяснительную беседу, у вас это явно лучше получается. С этими словами он собрал бумаги и вышел из кабинета. Я выдохнул, но поймав взгляд Рихарда, тут же напрягся снова. Он был очень напряжённый и встревоженный, но не злой. -Неужели нельзя было обойтись без этого? Мы же договаривались. Заведующий в тебе очень разочаровался. -Можно, но я не привык, что мной манипулируют. -Это не манипуляции, а просьбы. И эти просьбы в твоих же интересах. -А может мне это не интересно, может мне уже все равно, - поджав губы, бросил я. Рихард молча уставил на меня свой взгляд. Так выразительно молчать умел только он. Он мог так стоять долго – как статуя. Ему не обязательно чем-то занимать руки или менять позу, он умеет просто ждать и смотреть. Это невыносимо. -Зато мне не все равно на тебя, - выдержав это невыносимое молчание, продолжил он. – Поверь. -Теперь вы нас расселите и прикуете к кроватям, да? - Нет. Иногда действия хуже бездействия. Хотя заведующий думает иначе. -А может он думает правильно? Может вы ошибаетесь, и я плохой? Может он не зря во мне разочаровался? -Знаешь, - задумчиво начал Рих. – С тех пор, как мы встретились, мне постоянно кажется, что это уже было в моей жизни, только много миллионов лет назад. Ты удивил меня серьезностью и мужественностью. Ты сделал меня самым преданным своей профессии человеком. Но ты не перестаешь удивлять некоторыми взглядами на жизнь. Среди черного и белого ты замечаешь только черное. Я всеми фибрами своего естества, второй раз в жизни, искренне хочу, чтобы ты бы задуманное мной сбылось. Молюсь за это, если так понятнее. Я просто хочу, чтобы ты жил. Здоровым. -Рих, я.._ Неуверенно начал я, но дальше не нашел, что ответить. Меня сбили с толку его слова. Они звучали не как слова врача к пациенту, а как будто я действительно что-то значил для него. - Просто обещай, что если решишь «пройтись», то возьми меня с собой. Или хотя бы поставь в известность. Он подошел ко мне сзади и положил ладонь мне на плече. Тут же по моему телу пробежали мурашки. И виной была точно не открытая форточка. - Ты понимаешь, что это такое - нужен? – Тихо прошептал он мне на ухо. - Ты мне нужен, - еще тише прошептал я. – Раньше я чувствовал, что гибну. Я много раз погибал и все же оставался в живых. А ты меня оживляешь. Не твои чертовы пилюли, а ты. Я говорил это очень тихо, надеясь, что он этого не слышит. Мои слова звучали как-то неправильно. Неправильно говорить такое мужчине, когда ты сам парень. Но это было именно то, что я чувствовал. - Мне кажется, что я нуждаюсь в тебе не меньше. Знаешь, любить кого-то — это значит помогать ему, когда ему плохо. И говорить ему правду. Просто будь честен со мной. Я его вторая рука ложиться на мое плечо и слегка обвивает шею. Я тут же вздрагиваю, испугавшись, что кто-то может зайти. Но мне слишком приятно, чтобы его останавливать. -Я верю тебе, Рих. Но я очень боюсь. Боюсь, что умру. И ничего больше не будет, кроме пустоты и тишины. Все будут жить, как раньше, в этом мире. А я останусь в этой пустоте и тишине. Буду пытаться достучаться до родителей, друзей.. до тебя. Но вы меня не услышите. -Знаешь, ты не тот, с кем я хотел бы умереть в один день. Я опять вздрогнул. На этот раз гораздо сильнее. -Испугался? – ухмыльнулся он. – С тобой я хотел бы жить вечно. А если я чего-то очень сильно захочу, то это случается. Такое уже было. Веришь? -Верю, - прошептал я и уткнулся затылком в его живот. Мы просидели так минут 5, и я был готов сидеть еще вечность. Но часы, пробившие 10, напомнили о дисциплине и отбое. -До завтра, - прошептал я -До завтра, - он боднул носом мой затылок. Я нехотя подошел к двери и взял ручку, но тут же завис. -Ты сказал, что однажды сильно захотел и это случилось? Что это? Какое-то чудо? -На мне великий грех, - отозвался он. – Его не искупить. Но тогда это было то, чего я хотел. Если бы я этого не сделал, то мой отец мог сделать это со мной. *** Я захлопываю дверь в его кабинет. Коридор пуст и слава Богу. Я замер, переваривая все, что сейчас произошло. И из-всего этого я понял две вещи. Первая, что я влюбился в парня. В мать его, парня. И, походу, это взаимно. А второе, более важное, это то, что только в его объятьях я понял, сколько времени было потрачено зря. В поисках смысла жизни и того, ради чего стоит жить. А это что-то нагрянуло так внезапно и бесповоротно.