* * *
— Смотри, как тебе вот эта? — Льюис обнаружил себя уже на рынке. Они с Викторией пришли сюда, чтобы докупить кое-что к ужину, а после отвлеклись на ленточки для волос. Отчего-то молодой мужчина зациклился на идее вернуть свой галстук на положенное место и приобрести подходящую ленту для девушки. — В-выглядит довольно симпатично… — по голосу служанки нельзя было понять, действительно ли ей нравится эта ленточка. Цвет и форма весьма обычные, да и излишеств не полагалось по её статусу в глазах Льюиса… Но отчего-то он решил, что лучше будет посмотреть что-то более приятное глазу. Или взять несколько. Мориарти не был лишён эстетического вкуса и желал видеть перед глазами более-менее приятную картинку, которую детали должны дополнять, а не портить. — Было бы проще, если бы ты тоже выбирала, — буркнув этот укор себе под нос, светловолосый вновь вернулся взглядом к прилавку. Наверное, со стороны они сейчас хорошо походили на пару, которая завела служебный роман под носом у хозяев. Горничная и дворецкий. Банально, как если бы сошло со страниц очередного бульварного романа, однако с каких-то пор Льюис начал относиться к подобным шуткам более снисходительно. Обычно он серьёзно оскорблялся или даже злился, выражая своё негодование всеми доступными способами. Пока молодой дворецкий размышлял о своём, мимо них прошествовала довольно странная процессия. Видимо, местный скотовод вёл часть поголовья на убой, отчего-то решив прогнать их через местный рынок. Наверное, в этом не было ничего необычного, однако стоило вполне безобидной стайке свинок попасть Виктории на глаза… — А… А-а-а-а! А-а-а-а-а-а! — Батори схватилась за голову и заверещала от ужаса. Её колени подогнулись, руки задрожали, а в глазах встал ужас. Холодный, почти животный страх, который наверняка прошёлся по её позвоночнику и сконцентрировался в груди, лишая возможности нормально дышать. Льюису была знакома эта картина. Паника. Паническая атака. Все оборачивались к ним, не понимая причину шума, однако сейчас это не имело значения. — Виктория, смотри на меня. Дыши. Дыши! — мужчина ухватил Батори за хрупкие плечи и заставил смотреть на себя, прямо в глаза. — Дыши. Дыши же. Всё хорошо. Дыши. Казалось, на секунду в синих глазах мелькнуло прозрение. Они посветлели, личико девушки из испуганного стало растерянным, однако, как только взгляд зацепился за визжащих от испуга свиней, как только ушей коснулся этот омерзительный звук, всё началось с новой силой. — Уберите! Уберите! А-а-а-а! — Виктория забилась в его руках, будто пытаясь вырваться и сбежать прочь. Он видел это желание, нашедшее отражение на лице. Желание, бившееся в сознании, как единственная и правильная цель. Цель выживания. Льюис не помнил, как он добрался до дома. Просто схватил её в охапку и утащил оттуда.* * *
«Что это, чёрт возьми, было?! Почему такая реакция? Что с тобой не так? Почему? — сидя на диване рядом с дрожащей во сне Викторией, Льюис снова и снова задавался этими вопросами. Когда они кое-как добрались до дома, девушка сразу же рухнула без сил и заснула. — Да, может быть, для девушки как-то шокирующе увидеть живых свиней, бредущих по городу, но не настолько же». Младший Мориарти не заметил, как его сердце изменилось. Как вместо презрительного фырканья и пускания всего на самотёк, он проникся странным беспокойством по отношению к Виктории, как вместо ухода по своим делам он остался рядом с ней, не сводя с лица напряжённого взгляда. Отчего душа, трепетавшая и терзавшаяся только из-за старшего брата, вдруг повернулась к той, кто испортил ему всё? Возможно, дело было во времени. Дни, недели, месяцы — время тянулось, образовывая между ними связь, состоящую из бытовых мелочей. Он стремился избавиться от неё, однако сумел привыкнуть к этому стороннему присутствию. Сумел привыкнуть и принять, что их теперь не трое, а четверо. Впереди всегда Уильям, за ним Альберт, а после он сам. Так было раньше. Теперь за его спиной была Виктория. Почему-то сейчас эта мысль даже вызвала в нём улыбку. Может быть, это секундное помутнение? За своими рассуждениями, дворецкий не заметил, как девушка открыла глаза. — Господин Льюис… — она позвала его так тихо и нежно, что по спине и рукам прокатились мурашки. Горячий шёпот, коснувшийся уха, будоражил всё его естество, потихоньку затуманивая сознание. Он не осознал мгновение, в которое девушка успела сесть и приблизиться к нему настолько сильно. Настолько сильно, что их кожа соприкоснулась. Виктория не медлила и обняла его, прижимаясь ближе. Такая приятная. Льюис впервые Так касался женского тела. Его руки двинулись сами собой, а сознание ненадолго застлала непонятная жадность. Впервые он пробегался пальцами по изящным изгибам, впервые его пальцы тонули в тяжёлой упругой груди, впервые жадно хватались за чужие бёдра. Всё её тело было восхитительным наощупь. Мягким, нежным, приятным. Наверное, если бы они соприкоснулись без одежды, он бы точно потерял рассудок. Должно быть, это невероятно возбуждающе. — Н-не смей… Тебе нельзя… Касаться меня… — последняя жалкая попытка защитить себя и свою гордость захлебнулась в глубоком поцелуе. Виктория была необычайно инициативна. Подобное сильно контрастировало с её обычным поведением, но, видимо, Льюис просто не знал, какая она в постели. Его ладонь упёрлась в мягкую грудь, сперва пытаясь оттолкнуть, но после нескольких движений языком, он уже вовсю сжимал её для других целей. До чего же приятно. Он задыхался, их губы так приятно соприкасались, а когда в ход пошли ещё и языки, Мориарти совсем забыл, как нужно дышать. Внутри всё задрожало и замерло, Льюис ощутил, как его плечи напряглись, а по позвоночнику скользнул разряд тока. Пальцы Виктории пробежались по его щеке, слегка задержавшись на рубце от старого шрама, а после оттянули ворот рубашки, словно освобождая место для будущего манёвра. Впрочем, это действительно было так. Стоило Мориарти чуть задохнуться, потеряв контроль над собственным дыханием, как девушка отстранилась и с невероятной для своей ленивцевой натуры скоростью прильнула к открытой коже на шее, где-то совсем близко к уху. По телу тут же пронеслись табуны мурашек, сосредотачивающихся где-то в области паха. Отварительно-сладкое и тягучее чувство, нарастающее во всём теле, напугало Льюиса, однако очередное движение маленького языка, в этот раз пришедшееся на покрасневшее ухо, вырвало из его горла совершенно неожиданный звук. — Ах-мнгх! — его стон разорвал тишину, заставив замереть буквально всё и вся. Его самого, Викторию и даже подслушивающего за дверью Уильяма. Разве же так мог звучать его голос? «Что… Что я творю?! Что творит Она?!» — здравая мысль забилась в голове, став маленьким якорем, за который зацепился дворецкий. Этого хватило, чтобы отстраниться, задышать нормально и прийти в себя. И взглянуть на неё. В тот момент Виктория была очаровательна. Её щёки слегка покраснели, грудь вздымалась чуть чаще положенного, а глаза блестели так красиво, что Льюис на секунду вдруг задумался, какого было бы увидеть её под собой. Что видят его братья в моменты, когда горничная прогибается под ними? Что они ощущают? Может быть, он лучше поймёт Уильяма, если позволит себе такое? И будет ли это достаточным оправданием для своей внезапно всплывшей страсти, граничащей с похотью? — Почему бы вам не продолжить? Зрелище весьма завораживающее… — Уильям наконец-то решился показаться им и вошёл в комнату, окончательно открыв дверь. Его лицо выражало удовлетворение, лёгкую радость и азарт, граничащий с какой-то любовной лихорадкой. — Брат! Это. Это ошибка… — Льюис почти по-детски попытался оправдаться, в стрессовой ситуации растеряв всю свою строгость и хладнокровие. — Тссс-тссс, ну не нужно оправдываться и суетиться. Я ведь не ругаться пришёл. Вы правда смотритесь вместе необычайно хорошо, — обойдя брата точно хищный кот, Уильям присел рядом с ним, и уложил голову на плечо, заговорив чуть тише. — Меня радует, что ты в надёжных ручках Виктории. Она меня ни разу не подводила. Может быть и ты позволишь ей помочь? Ты ведь… Уже возбуждён, верно? Стыдливо зажмурившись от горячего шёпота, Льюис замотал головой, стараясь вернуть себя в норму. Но как тут можно было? Эта… До омерзения прекрасная девушка с одной стороны, и его обожаемый брат с другой. Одна готова принять его без остатка, а другой только рад толкнуть в объятья первой. И понаблюдать. Было что-то неправильное в таком интересе Уильяма к их возможному соитию. Неправильное, неестественное, но в то же время желанное для столь сильно любящего его брата. Где-то на задворках сознания он желал, чтобы Уильям смотрел только на него. Только не признавал подобное желание вслух, чётко загоняя его в рамки братской любви. — Я… Я не хочу… С ней… — отрывистый шёпот был полон отборного вранья на всех возможных уровнях. Льюис врал и брату, и ей, и себе. — Только не с ней… — Господин Льюис, — почти жалобный голос резанул по ушам и вынудил светловолосого повернуть голову к источнику. Она смотрела на него. Так жалобно и наивно, так нежно и в то же время так боязливо. Откуда столько эмоций на этом лице? Где она прятала их всё время? — Пожалуйста, позвольте… Помочь вам. В горле пересохло. Слова встали твёрдым комом, не давая даже вздохнуть. Как ответить? Что будет правильно? И насколько хотелось быть правильным в этой ситуации? Если и тонуть в безумии, то тонуть вместе. Если его брат принял Её, то… Почему он должен отказываться? Ведь эта девушка для Них. Не уследив за собственным потоком мысли, Льюис не заметил, как отвесил этим двоим уверенный кивок.