Ведьмы Алистера

      Коул буквально вывалился из палатки. Ноги его дрожали, как у новорождённого оленёнка, и он едва ими перебирал. Так ещё и в голове была какая-то каша — в этот момент свой мозг он мог сравнить только с разварившейся овсянкой; наверное, потому что безумно хотел есть — вчерашних бутербродов ему явно было недостаточно.       Марта, сгорбившись, сидела на бревне у костра, закутавшись в спальный мешок. Коул подошёл к ней и сел рядом.       — Есть что поесть?       — Нет, — ответила девушка, не отрывая взгляда от телефона в руках.       — Прискорбно, — буркнул Коул и, кивнув в сторону средства связи, решил уточнить: — Что с ним?       — Сдох.       Односложные ответы Марты были какими-то странными. Она, конечно, и раньше была не особо разговорчивой, но всё вкупе: слова, которые она словно цедила, напряжённые плечи, нахмуренные брови и рассеянный взгляд, — насторожили Коула.       — Что произошло? — спросил парень, оглядывая их лагерь. — И где твоя подружка?       — Её здесь нет, — нервно хохотнула Марта и, вскинув голову, посмотрела на стоящего в недоумении Коула.       — Она что, нас кинула?       Марта закатила глаза и рассмеялась.       — Больше похоже, что нас заманили в ловушку, — девушка потрясла перед лицом Коула рукой с браслетом. — Он не снимается. Телефон разряжен. И я без понятия, куда идти. Сомневаюсь, что тащиться к ведьминской деревне теперь будет разумным. Наверное, нам стоит вернуться на ту заправку и попытаться вернуться домой.       — Идея-то имеет смысл, но… Сомневаюсь, что мы сможем вернуться. Я без понятия, куда идти, — Коул осмотрелся по сторонам: вокруг был лишь нетронутый снег.       Минуту постояв в тишине, размышляя и пытаясь взять под контроль гнев от ситуации, он продолжил:       — Ты всё ещё видишь дорогу к ведьмам?       — Это не дорога, — огрызнулась Марта.       — Не умничай, — Коул посмотрел ей прямо в глаза, вкладывая в этот взгляд всё своё негодование. Если так подумать, то в этой ситуации они оказались только по вине Марты.       — Я не умничаю. Это след, — натолкнувшись на полное непонимание, Марта скривила губы, словно попробовав что-то кислое, и задумалась, подбирая другое объяснение. — Сгусток света, если так проще. И да, я всё ещё его вижу.       — Значит, и о том, что днём этого твоего света не видно, ведьма тоже соврала, — подвёл итог Коул. — Ну да, женщина, которая подсунула мне кошачью шерсть вместо защиты, изначально была такой надёжной!       — Я не собираюсь обсуждать с тобой свои умственные способности, — едко сказала Марта и, вскочив на ноги, принялась наворачивать круги вокруг магического костра, то ли пытаясь согреться, то ли просто не в силах сидеть на одном месте. А, возможно, из-за всего сразу.       — Как жаль! А то у меня накопилось уже много замечаний.       — Вот и оставь их при себе.       Марта всё кружила и кружила, поднимая хлопья снега. И от этого у Коула уже начало рябить в глазах. Как будто слепящего солнца, отражённого бескрайней гладью снежного озера, было недостаточно.       — Прекрати вертеться и сядь. Мешаешь думать. А нам по-любому нужно решить, что делать. И как можно скорее — не хочу замёрзнуть до смерти, а потом с того света наблюдать, как волки грызут моё тело.       — Да что тут думать? — зло воскликнула Марта. — Нам нужно возвращаться.       — Повторяю, — процедил Коул, — у нас нет никаких ориентиров! Нас вела твоя ведьма! Сами мы просто потеряемся в лесу!       — Я должна вернуться, — не унималась девушка.       — Да что с тобой не так?! Зачем тебе возвращаться, если из-за этого нас скорее ждёт верная гибель от холода и голода?!       — Мегги, — бросила Марта и, остановившись, посмотрела на Коула так, словно он был самым тупым человеком, которого ей доводилось встречать в жизни.       — Нет, — отрезал Коул, категорично помотав головой. — Пойдём на этот ваш волшебный свет. Возможно, есть ещё один путь. Всяко лучше, чем бесцельно плутать по зимнему лесу.       — Но это может быть ловушка!       — Даже если так, ты что, хочешь замёрзнуть насмерть? Или чтобы тебя съели волки?       — Сомневаюсь, что они здесь есть, — отведя взгляд, буркнула Марта.       — То, что ты их не слышишь, не значит, что их нет. Нам нужно выдвигаться. И мы пойдём к ведьмам, как бы мне ни претила эта мысль.       — Коул…       — Не спорь, ты ведёшь себя неразумно. Ты нас в это втравила, но и дураку понятно, что сама вырулить ты не сможешь. Так что послушай меня: мы собираем вещи и идём на шабаш, а там уже будем решать проблемы по мере их поступления. Мы связаны, — он потряс браслетом, — и действовать мы должны общими усилиями и никак иначе. Согласна?       Марта неуверенно кивнула, плотно сжав губы. Да уж, такого утречка Коул не ожидал. Собственно, как и предательства Кеторин. Надо же, бросила их в лесу.       Он считал её ведьмой, которая дурит охотников ради защиты своих. А теперь? Она, получается, бросила свою — такую же ведьму. Коул просто не мог понять, что творится в голове этой женщины. И что их ждёт дальше? Если их заманивали в ловушку, то с какой целью?       Мысли роились в его голове, пока мужчина убирал палатку и перебирал содержимое сумок, составляя список того, что у них есть. А полезного у них не было практически ничего, кроме палатки, его личной дозы «вкуснятинки», несчастного котелка и того странного металлического диска, который извергал огонь — удивительное проявление щедрости Кеторин. Вот только Коул не имел ни малейшего понятия, как взять этот диск с собой. Оставалось надеяться, что Марта умела с ним обращаться.       Хотя пока что от девушки толку было мало: она всё время сидела у костра, смотря перед собой. Было видно, что мыслями она витала где угодно, но только не здесь.       Коул дал ей котелок и предложил растопить в нём немного снега. Марта, конечно, котелок взяла, но выглядела при этом так, словно он дал ей коровью лепёшку и предложил съесть. А когда парень ещё и сказал, что получившуюся воду они будут пить… О, лицо Марты нужно было видеть! Коул, несмотря на ситуацию, согнулся пополам от смеха.       Марта насупилась, подумав, что это он просто над ней подшутил, а она купилась ему на потеху. Когда же поняла, что не шутил, насупилась ещё больше, и Коулу стоило больших усилий не засмеяться снова. Эта ведьма и реальный мир шли параллельными дорогами и, похоже, никогда не пересекались.       Однако пить талую воду Марта не стала. Коул не знал, были это принципы или банальная брезгливость, но придерживался мнения, что к концу вечера ей так или иначе придётся пересмотреть своё отношение: у них не было ни еды, ни воды, если не брать в расчёт снег. А сколько идти до поселения, Коулу оставалось только гадать — он волшебного света и в помине не видел. Неудивительно, что наставник ничего не говорил о больших поселениях ведьм; всегда охотясь с Коулом на одиночек.       В путь они двинулись где-то через час, если судить по наручным часам Марты. И таки прихватили с собой тот магический диск. Оказалось, его нужно было сложить пополам, чтобы пламя потухло, а потом раскрыть вновь для получения огня. Удобная штука, ничего не скажешь: не нужно ходить по лесу в поисках хвороста, а потом ещё думать, чем его поджечь. Выбивать искру Коул не умел, а спичек Марта взять не додумалась. Хотя, возможно, они были у Кеторин, и та просто забрала их с собой.       По большей части шли путники молча, чтобы лишний раз не выпускать тепло. Точнее, Коул внушал себе, что именно поэтому они молчат, а не потому, что им совершенно не о чем разговаривать. Он бы мог спросить о Чарли, но всё ещё был не готов услышать ответ. Так что тему брата парень и не думал поднимать, а больше говорить было не о чем, кроме как о вероломном поведении Кеторин, но в этом смысла было не больше, чем в обсуждении погоды. Оба знали, что их предали, и обоих злил этот факт.       Так что шли они молча. В неизвестном для Коула направлении. Марта вела его, и ему оставалось только надеяться, что она знает, куда идёт.       Было чертовски холодно, и к обеду Коулу безумно захотелось есть, вот только еду взять было неоткуда. Можно, конечно, поохотиться: из ружья он стрелял хорошо, с пистолетом дела обстояли ещё лучше. С арбалетом, правда, были некоторые проблемы — для Коула он был слегка тяжеловат. Но даже так он вполне мог бы подстрелить какого-нибудь зайца, и они поджарили бы его на костре. Вот только под рукой не было ни ружья, ни пистолета, ни арбалета, ни даже самого старого ржавого ножа. А силки ставить Коул не умел.       Горе-охотник шёл, мысленно перебирая все произошедшее с ним за последнее время.       «Ох, яйца, как же я по вам скучаю,» — проскользнула бредовая мысль, когда живот в очередной раз заурчал.       — Думаешь, она подсыпала снотворное в тот странный соус в бутербродах? — спросил Коул, когда мысленно дошёл до вчерашнего вечера, вспомнив, как резко ему захотелось спать.       — Я не ела бутерброды, — сиплым голосом ответила Марта. — Только чай.       — Думаю, снотворное было и там, и там, — предположил Коул. — Женщины — опасные создания.       Марта хмыкнула.       — Она вполне могла нас отравить, но не сделала этого. Значит, мы ей нужны. Вопрос только один — для чего?       — А вариант, что она просто решила над нами поиздеваться, тебе не нравится? — Марта посмотрела на него через плечо снисходительным взглядом, не останавливаясь. — И не надо так на меня коситься.       — Как?       — Словно я самый глупый человек на свете, — пояснил Коул. — А каждый раз, когда ты закатываешь глаза, так и хочется зарядить тебе подзатыльник.       — Я не закатываю глаза! — взвизгнула Марта, зло шагая вперёд.       — О, поверь мне: ты делаешь это почти постоянно. Словно люди вокруг тебя какие-то не такие… низший сорт! И ты так снисходительно закатываешь глаза и поджимаешь губы!       Марта резко остановилась и развернулась к Коулу лицом.       — Я так не делаю, — девушка чеканила каждое слово, буравя Коула недовольным взглядом.       — Делаешь! Ещё как делаешь! Даже сейчас твой взгляд прямо-таки кричит: «Боже, я наступила в прелый виноград. Мои дорогие слуги, смойте его!»       — Идиот! — зло прошипела Марта и, развернувшись, пошла дальше, тяжело топая по снегу. А Коул только хмыкнул себе под нос, подивившись тому, что задел девушку такой ерундой.

***

      Марта чертовски замёрзла, её буквально колотило. Но она внушала себе, что это из-за злости.       Злилась девушка буквально из-за всего. Её раздражал снег под ногами. Её доконал этот чёртов мороз — ей казалось, что в конце пути, где бы они ни оказались, ей придётся отрезать пальцы рук и ног, потому что они отмёрзнут настолько, что пользоваться ими будет уже нельзя. Её бесил Коул с его едкими замечаниями — он то и дело указывал ей на то, что она какая-то неправильная, да ещё и на то, что позволила себя обмануть.       Ох, Кеторин! Когда они встретятся — потому что никакого «если» быть не могло, ведь они непременно встретятся — так вот, когда это случится, Марта самолично свернёт ей шею и будет наслаждаться хрустом ломающихся костей!       Кеторин самолично нажила себе врага. Надо же было оставить её одну в лесу с человеком, который уже не раз пытался её убить! И не просто оставить, а привязав к нему — Марта уже не единожды пыталась снять браслет, но безрезультатно. И это тоже её злило.       А высшей точкой кипения — мыслью, от которой Марта не могла отделаться, да и не хотела, — была Мегги. Мегги, которая находилась сейчас очень далеко. Осознание того, что, если с сестрой что-то случится и Марта об этом не узнает и не сможет помочь, гложило её. Марте хотелось кричать. Хотелось сравнять этот чёртов лес с землёй. Но она продолжала идти к магическому следу, толком не зная, что ждёт её в конце пути.       Мир снова перевернулся вверх тормашками, накалив нервы девушки до предела. А голод и холод лишь ещё больше распаляли ярость.       Они шли, пока солнце не начало клониться к горизонту. К этому времени Марта практически выбилась из сил и замёрзла так, как не замерзала никогда в жизни. Её обувь была мокрой, как и штаны, как и перчатки, как куртка и свитер. Ещё и ветер пробирал до костей. И за всё это время они ни на йоту не приблизились к магическому следу — он всё так же мерцал вдалеке между деревьями.       Коул предложил разбить лагерь возле старого высокого дуба, чтобы можно было привязать к нему палатку, и Марта согласилась — всё равно других вариантов у неё не было.       Охотник поставил палатку, и они решили положить огненный диск внутри неё, надеясь, что тот не подожжёт брезент, который был их единственным укрытием от начинающейся бури. Марта разделась и попыталась развесить вещи в палатке, чтобы те хоть немного просохли. Коул последовал её примеру. Хорошо, что Марта взяла с собой немного сменной одежды и им не пришлось сидеть голышом на морозе. Хотя в палатке было относительно тепло из-за пламени огня и безумно влажно из-за мокрых вещей, как в бане.       Марта закуталась в спальник и уселась рядом с огнём, стараясь не думать о еде. Получалось с периодическим успехом.       — Не хочешь поговорить? — нарушил тишину Коул, присев рядом.       — О чём? — устало отозвалась Марта. — О том, какая я неприспособленная к жизни? По-моему, ты уже много чего наговорил на эту тему.       — Не обязательно об этом, — Коул прикрыл глаза и вытянул руки, чтобы погреть их над огнём. — Просто поговорим о чём-нибудь, чтобы скоротать время. А то от тишины свихнуться можно. К примеру, я у тебя что-нибудь спрошу, ты ответишь, потом спрашиваешь ты, если хочешь, и отвечаю я — и так по кругу.       Марта кивнула, но, поняв, что Коул этого не видел, произнесла:       — Хорошо.       — Хорошо… Ты в порядке? — немного подумав, задал первый вопрос Коул.       — Да.       — Ты знала, что, когда у тебя шалят нервы, ты скатываешься до односложных ответов? — Коул повернулся к девушке, приоткрыв один глаз.       — Не знала, что ты заделался моим психологом, — усмехнулась Марта.       — А у тебя такой был?       — Да.       — Воу. Можно немного подробностей? Не хочу думать, что сижу в лесу с женщиной, у которой шарики за ролики заехали.       — Это было в детстве. Я уже всего не помню. Вроде бы я постоянно плакала, когда отец приближался ко мне или что-то подобное. Мама ничего не предпринимала, а отец и подавно. Так что в какой-то момент мадам Рудбриг всё это надоело, и она втихую начала водить меня к детскому психологу, — пояснила Марта после некоторых раздумий.       — Мадам Рудбриг?       — Моя бабушка.       — Так бы и сказала, — хмыкнул Коул. — Зачем так официально называть собственную бабушку? Словно она тебе посторонний человек.       — Привычка. Мама так её называла, вот и я переняла манеру, — пожала плечами Марта, чувствуя, как начинает понемногу согреваться.       — И всё-таки ты странная. А что там с твоим врачом? — спросил Коул, немного придвинувшись. Марте показалось, что движение было неосознанным. Он просто искал тепла. Она же постаралась не обращать на это внимание.       — Если я правильно помню, я посетила не больше трёх консультаций, прежде чем мама узнала об этом… Собственно, так всё и закончилось.       — И как? Помогло? — спросил Коул. — И только попробуй вновь бросить на меня свой недовольный взгляд.       Марта резко одёрнула себя, к своему же недовольству поняв, что парень её подловил. Снова вернув «нормальный» взгляд, она ответила:       — Не особо. Мне не нравилось ходить к мозгоправу, и скандал, последовавший после, мне тоже не понравился. Знаешь, моя мама никогда особо не кричала: она просто смотрела осуждающим взглядом — а ты понимай, как хочешь. Точнее, она не кричала на меня и Мегги, а вот на отце мама временами отыгрывалась. А он только и делал что молчал.       — О, ну теперь понятно, от кого у тебя этот взгляд, — Коул нервно хохотнул и стукнулся коленом о колено Марты.       Девушка поджала губы.       — Ты будешь слушать или и дальше обсуждать мою мимику? — возмутилась она. — Что поделать, если у меня такой взгляд? Мне вообще не смотреть на тебя? Завязать глаза повязкой? И нет, кстати, я не считаю тебя тупым, если для тебя это так уж важно — просто у меня такой взгляд! Смирись и живи с этим!       Произнеся свою пламенную речь, Марта тяжело выдохнула, сопроводив это действие заодно и недовольным фырком.       — Ну ты и разошлась. — одобрительно кивнул Коул. — Мне кажется, будь у тебя под рукой сейчас что-то тяжёлое, ты непременно запустила бы мне этим в голову, — Коул, к удивлению Марты, продолжал улыбаться. И от этой улыбки девушка чувствовала себя странно — на её памяти охотник впервые так много улыбался.       — Знаешь, до недавнего времени я и не думала, что ты такой балабол, — усмехнулась Марта, успокоившись, и отвернулась к огню, не в силах смотреть на Коула.       — Что есть, то есть, — в голосе мужчины слышались те же смешливые нотки. — Так чем закончилась твоя уморительная история о постановке мозгов на место?       — Ничем, в общем-то. Я просто начала давить в себе всякие эмоции по отношению к отцу, чтобы не нарываться на очередной скандал, — пожала плечами Марта и тяжело вздохнула. — Как видишь, с периодическим успехом у меня это получается.       — Даже интересно, что такого мог сделать мистер Рудбриг, чтобы вызвать у своего ребёнка панический страх, — рассеянно пробормотал Коул, а затем громко чихнул.       — Страх? — Марта подняла на парня удивлённый взгляд. — Я никогда не испытывала к нему страха. Опасаться его, бояться того, каким будет его мнение — да. Но даже когда я поступала, мягко говоря, неправильно и боялась, что отец всыплет мне по первое число — чего он, кстати, никогда не делал, — я никогда не испытывала к нему панического страха, — вновь повторила девушка. — Это нечто другое.       Марта пожала плечами. И, минуту подумав, продолжила:       — Каждый раз, когда я рядом с ним, в моей груди словно открывается бездна. Тоска. Одиночество. Пустота. Вот, что я чувствую. Но не страх. И знаешь, что самое странное? После маминой смерти стало чуточку легче. Словно кто-то приоткрыл кран, и в эту бездну начала сочиться вода, понемногу заполняя её. Хотя разве у бездны может быть дно?       К глазам подступили слёзы, и Марта до боли закусила нижнюю губу, давя их в зародыше — плакать перед Коулом она не станет, хоть ей и казалось, что сегодня он не станет её осуждать.       — Высокопарные слова, — протянул парень, откинувшись на руках назад. — Но суть я уловил. Это похоже на то, что я испытал после смерти Ады. Словно от меня оторвали кусок, и я уже никогда не стану прежним.       В его голосе звучала та самая застарелая тоска и боль, которую Марта хорошо знала, ведь жила с ней всю жизнь.       — Ада — она… Она была твоей девушкой?       Коул непонимающе уставился Марту, и она неуверенно продолжила:       — Ты звал её в бреду и просил простить тебя. Я подумала, что вы поругались перед её смертью или…       — Ада — моя сестра, — перебил Коул. — Сестра-близнец. И да, она умерла, но я не хочу обсуждать это с тобой.       Марта ощутила себя, как человек, в руках которого захлопнулась шкатулка, чуть не прищемив пальцы. Ей даже показалось, что она услышала хлопок, с которым Коул закрылся от неё, разорвав то ощущение покоя, которое окутало их совсем недавно.       В этом было нечто странное. Марта и подумать не могла, что именно Коул Томсон вызовет у неё такие чувства.       Охотник резким рваным движением вскочил на ноги, пригибая голову, чтобы не цепляться за крышу палатки. Он не смог бы выпрямиться во весь рост, даже если бы захотел.       — Пойду наберу снега, — бросил мужчина, — тёплая вода немного притупит чувство голода.       Всё ещё не совсем пришедшая в себя, Марта просто кивнула и пошла расстилать свой спальник. Уснула она прежде, чем Коул вернулся.

***

      Проснулась Марта в ещё более странной позе, чем вчера. Она буквально забралась на Коула, обхватив его руками и ногами, как обезьянка. Медленно, очень медленно, Марта подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо.       Дышал парень ровно, и глаза под веками вроде тоже не двигались. Марта пришла к выводу, что он спит.       Девушка вздохнула от облегчения и откатилась в сторону. Похоже, вчера она так и уснула в расстёгнутом спальнике. Марта никогда не любила спать в тесноте, её главным принципом всегда было «чем больше кровать, тем лучше».       Оставалось только надеяться, что Коул никогда не страдал чутким сном и не станет попрекать её тем, что она делала в бессознательном состоянии.       Охотник проснулся уже после того, как Марта натянула на себя всё ещё не просохшие вещи. Похоже, с мыслью о сухой одежде в ближайшее время стоит попрощаться. Коул брезгливо кривился, когда одевался, но ничего не сказал.       Позавтракали они тёплой водой, что на фоне полного отсутствия еды уже вторые сутки показалось Марте роскошью. Ещё со вчерашнего вечера она испытывала лёгкую тошноту и боялась, как бы недомогание не превратилось в лихорадку или ещё что похуже.       Едва рассвело, они двинулись в путь. Ночью снега навалило ещё больше, словно у неба появились излишки, от которых следовало избавиться как можно скорее. Им приходилось пробираться по свежим сугробам, то и дело увязая по колено, а то и выше. Как-то раз Марта даже провалилась по самую шею, и снег попал ей за шиворот. Она проклинала всё на свете: свой маленький рост, Кеторин, которая обрекла её на подобный турпоход, Коула, который пытался достать её, но лишь сильнее закапывал в снегу. В итоге, когда мужчина смог достать Марту из сугроба, она уже чуть не плакала от злости и собственной беспомощности.       Хотелось буквально спалить этот чёртов лес дотла, и ей казалось, что она вполне была способна на это — достаточно лишь посильнее её раздраконить, доведя до нужной кондиции. Марта решила, что, если с ней случится нечто подобное ещё хоть раз, она превратит это место в огромный камин — и всё равно, на что ради этого придётся пойти. Зато ей будет тепло!       К источнику магического следа они пришли, когда солнце было уже в зените. Точнее сказать время было нельзя — электронные часы Марты отказались работать ещё утром, а снежное купание их и вовсе доконало.       Марта рассеянно думала о неработающих часах, о пожаре в лесу и о своих злоключениях, смотря на пустой берег реки. От земли, припорошённой снегом, поднимался магический след. И всё. Никакого поселения, никакого входа. Да даже пещеры, в которой могли бы жить ведьмы, не было. Просто река или, скорее, даже ручей.       — Мы пришли, — не веря собственным глазам, произнесла Марта.       Запыхавшийся и уставший Коул огляделся по сторонам. Наверное, для него происходящее было ещё более неоднозначным, ведь он не видел светящейся земли у них под ногами.       — Возможно, всё не так плохо, и мы просто наткнулись на поселение ведьм-невидимок, — он старался говорить непринуждённо, вот только глаза его выдавали и рушили всю наигранность, как карточный домик.       — Или лилипутов, — вторила ему Марта, чувствуя, как её начинает захлёстывать истерика. — Аккуратнее, а то ещё раздавишь ведьму-королеву.       — А что, у ведьм есть королевы? — вскинул брови Коул, поддерживая игру, которая не давала им обоим впасть в отчаяние.       — Не знаю, — пробормотала Марта, смаргивая злые слёзы. — Но ты всё равно поаккуратнее, а то мне совсем не хочется выгораживать тебе перед стражей, если такая есть.       — А у тебя отличное воображение. — Коул щёлкнул замёрзшими пальцами. — Маленькое поселение ведьм в магическом кармане ты превратила в целое королевство с королевой и стражей. Надеюсь, у них будет сексуальная премьер-министр. Пусть это будет брюнеточка с голубыми глазами, передвигающаяся на метле.       — Нехилые у тебя запросы… — усмехнулась Марта, а затем её взгляд резко стал серьёзным. — Подожди… в каком таком кармане?       Коул присел на корточки и скинул с себя поклажу.       — Ну, помнишь, Кеторин в машине всё распиналась о том, что нам нужно попасть к неохраняемому входу в поселение. А поселение, мол, расположено в каком-то магическом кармане… хотя она выразилась как-то иначе, но сути это не меняет.       — Складка, — рассеянно пробормотала Марта, мысленно вспоминая всё сказанное Кеторин. — Точно! Коул, ты молодец! Поселение и не должно здесь находиться, понимаешь? Здесь должен быть вход!       Сама от себя не ожидая, Марта начала кричать, нащупав ниточку надежды.       — Поселение находится в складке — пространстве, образующемся меж материальных слоёв, — она рухнула на колени и принялась ползать по снегу, ища место, где магический след был ярче. — Магический карман. И нам нужно найти в него вход.       — Но это только в том случае, если ведьма опять не соврала, — мрачно сказал Коул, косо поглядывая на Марту.       Её воодушевление как-то разом пропало. К Кеторин у неё больше не было доверия. Она ведь и правда могла соврать и просто заманить их сюда. Но всё ещё оставался вопрос — зачем?       Пока Марта елозила по снегу, Коул собрал палатку и разложил магический костёр. Было понятно, что сегодня они так или иначе не двинутся в обратный путь: солнце уже клонилось к горизонту, и никто из них не желал блуждать в темноте по лесу, будучи крайне вымотанными.       Хотя возле реки и было холоднее, они всё же решили остаться там — Марта хотела узнать, изменится ли магический след с наступлением темноты.       Пока девушка сидела на бревне возле палатки, закутавшись в свой спальник и бесцельно смотря на магический след, с которым не происходило ровным счётом ничего, Коул нашёл куст засохшей ежевики и обломал с него веточки вперемешку и сухими ягодами. И Марта была ему безмерно благодарна, когда он сунул ей в руки котелок с тёмной жидкостью, в которой плавали разбухшие от воды ягоды. Марта выпила и съела всё, что было в ёмкости. Не весть какая еда, но от неё стало немного лучше.       Они заваривали такое подобие чая ещё несколько раз, передавая котелок друг другу. До этого «турпохода» Марта и подумать не могла, что будет есть и пить с Коулом из одной тарелки. Да и то, что она будет спать с охотником в одной палатке, тоже ей в голову не приходило.       — Слушай, я вот что подумал, — начал Коул. Сидя рядом с ней, он так же кутался в свой спальник, — ты могла бы наколдовать нам еду или, скажем, сухую одежду?       — Не знаю. Никогда не пробовала, если честно. За всю свою жизнь я использовала магию не больше десяти раз, и большая их часть приходится на последние недели.       — Может попробуешь?       — Это же насколько ты отчаялся, что просишь ведьму наколдовать еды? — усмехнулась Марта, посмотрев на Коула.       В свете закатного солнца он выглядел измождённым. Под недельной щетиной резко проступили скулы, а в мешках под глазами вполне можно было хранить овощи. В уголках губ залегли морщины, да и сами губы были странного синюшного цвета. Если так выглядел Коул, то как должна была выглядеть Марта? Девушка обрадовалась, что под рукой у неё не было зеркала: ей точно не хотелось бы видеть, в каком плачевном состоянии она пребывала.       Вот только Коула к тому же ещё била мелкая дрожь, и Марта всем телом ощущала исходящую от него вибрацию.       — Тебе нужна новая доза, — поняла она.       — Пока нет, но нас ждёт не самый приятный путь назад, и я не хочу умереть с голода раньше, чем распну эту суку на дыбе.       Марта хохотнула, и котелок в её руках затрясся.       — Приятно знать, что теперь ты не меня хочешь распять на дыбе. Давно надо было переключить твоё внимание на кого-то другого.       Коул ничего не ответил, просто хмыкнув, а Марте оставалось только гадать, что именно означала эта реакция.       Некоторое время они сидели в тишине, а затем Марта внезапно почувствовала и лишь потом увидела всплеск магической энергии.       Что-то произошло с землёй; она начала ярко светиться. Всё вокруг затопило тёплым светом, словно миру подкрутили насыщенность. А затем, когда свечение понемногу развеялось, на поляне появилась фигура. Мужчина в белой шубе и железными вёдрами в руках.       Коул вскочил на ноги и схватил валявшуюся на земле ветку. Марта осталась сидеть на месте, во все глаза смотря на мужчину. Тот обернулся к ним и удивлённо уставился на парочку у костра.       А Марта обомлела. Она видела его лицо раньше. Точнее, она видела более молодую версию этого лица. А если быть совсем точной, то она знала женщину — нет, девочку-девушку, — у которой было точно такое лицо.       — Джуди, — едва слышно произнесла Марта, и её голос потонул в завывании ветра.