Ведьмы Алистера

      Коул не понимал, как ему реагировать на происходящее. Вначале был свет — много света, словно вокруг него разом включились сотни прожекторов. Они слепили, лишая уверенности, дезориентируя. Затем на смену свету пришла тьма: вязкая, тягучая. Не как в зимнем лесу, по которому они с Мартой бродили: там, пускай и слабо, но хоть что-то было видно. Сейчас же он не видел ничего. Коул окончательно потерялся в пространстве.       Ему даже показалось, что тот яркий свет его ослепил, выжег глаза, оставив навсегда беспомощным. Единственной опорой оказалась рука Марты, за которую охотник всё ещё держался — если раньше только для видимости, то теперь девушка буквально стала его проводником. Коул сжал ладонь ведьмы мёртвой хваткой — не хватало ещё бродить в этой вязкой темноте без какой-либо страховки.       Он не знал, сколько длились эти ощущения. Возможно, всего пару секунд, возможно — десятки минут, а, возможно, и несколько часов. Однако, когда вдалеке забрезжили тусклые фонари по обе стороны от него, парень с облегчением выдохнул. И да, это были именно фонари — два бледно-розовых шарообразных плафона на длинных витиеватых ножках.       Ни с чем не сравнимое чувство — знать, что ты не ослеп; знать, что ты всё ещё можешь видеть мир вокруг себя. Коул был настолько захвачен своими ощущениями, что не сразу заметил мощёную обтёсанным белым камнем дорожку, на которой они стояли. Именно эту дорожку и освещали, разгоняя черноту, фонари. Коул особо не вглядывался, но ему показалось, что под ногами у них был обычный известняк.       Он уже немного смирился с тем, что мир оказался чуть сложнее, чем представлялся на первый взгляд. Однако перенос из одного места в другое затмевал любые другие вопросы, которые нет-нет да проскальзывали в голове. Откуда взялся камень? Почему светят фонари? Ведь и дураку понятно, что в складку между мирами, как её называла Кеторин, электричество не протянешь. И Коула, если честно, корёжило от понимания, что всё окружающее объяснялось лишь одним словом — «магия».       Охотник был настолько поглощён собой и своими чувствами, что не сразу заметил тяжело дышащую Марту, буквально повисшую на его руке. В тусклом свете она казалась какой-то нереальной, чересчур бледной, хотя после мороза, наоборот, должна была быть раскрасневшийся. К тому же ведьма щурилась, словно смотря на солнце; из уголков глаз текли слёзы.       — Что с тобой? — сквозь зубы спросил Коул, продолжая удерживать девушку на ногах и взглядом ища паренька, переместившего их.       Рой обнаружился в нескольких шагах от охотника. Он жадно хватал губами воздух, буквально сложившись пополам.       — Свет, — отрывисто произнесла Марта и, повернувшись к Коулу, уткнулась лицом ему в грудь. — Он слепит меня. Слишком ярко.       Марта дышала рвано и говорила точно так же: между каждым словом, казалось, пряталась вечность. Коул ещё раз оглядел площадку, на которой они стояли. Никакого яркого света вокруг, если не считать тусклых фонарей, свечения которых едва хватало на жалкий пятачок. Он даже обернулся, чтобы увидеть всю ту же чернильную тьму и одинокий камень, отличающийся по цвету от дорожки. Сине-зелёный, с прожилками золота, он был явно больше того маленького камешка, к которому Рой прикоснулся в лесу. Коул даже не запомнил, какого цвета был тот камень.       Однако Марте действительно было паршиво: она еле слышно постанывала, продолжая утыкаться ему в грудь.       — Нет тут никакого света — он пропал после того, как мы вошли… чёрт… не знаю, куда мы вошли, но сейчас здесь темно.       — Не свет, — хрипло ответила Марта, и её голос заглушила зимняя куртка. — Магический след. Он здесь повсюду. И такой яркий, что я не могу…       Что ж, теперь понятно… Коул озадаченно почесал макушку. Марту слепило то, чего он не видел и, если честно, не мог понять. Удобно, однако. Какая-то своеобразная пытка только для избранных. Хотя, не кривя душой, он был даже рад, что его в этот клуб не приняли. Ему определённо не хотелось проходить через выпавшие на долю Марты испытания. Его вполне устраивало обычное человеческое зрение. Конечно, испытывать удовлетворение в данной ситуации несколько глупо и даже жестоко, но Коул никогда и не считал себя безмерно сострадательным.       Наконец отдышавшийся Рой подошёл к ним. Выглядел он ничуть не лучше самой Марты. Бледный, как смерть, и с впалыми глазами — хорошо, что не щурился, что позволило Коулу предположить, что паренёк не видел того же, что видела Марта.       — Вы как? — спросил он высоким нервным голосом.       — Я в норме, — ответил ему Коул и покосился на девушку. — А Марте… ей, в общем, нехорошо.       — Ох, — вздохнул парень, — я слышал, такое бывает, когда в крови нет и капли магии. Неудивительно, что мне было так тяжело… — он всё ещё тяжело дышал и пытался нащупать свой бок сквозь шубу, — словно тащил вас на себе. Возможно, если бы вас проводила ведьма, было бы не так сложно, но я… я в этом полный ноль… Ох, а она идти-то сможет? — спохватился паренёк, пытаясь рассмотреть Марту, которая всё ещё пыталась спрятаться от магического следа, но, судя по тому, что она продолжала стонать, пользы от этого не было никакой.       — Если не сможет, я её понесу, — ответил Коул и, забрав у Марты сумки, закинул их себе на плечо. Похоже, теперь ему придётся отвечать за ведьму. Не сказать, что эта роль ему нравилась.       — А вы справитесь? — с сомнением спросил Рой.       Коул нахмурился, вначале не поняв вопроса. С чего бы ему не справиться? Марта была миниатюрной женщиной, так сказать, даже «карманной»: он вполне мог отнести её куда бы то ни было, при этом не особо напрягаясь. Но потом до охотника дошло, что в глазах Роя он слабый мужчина, который вполне может свалиться с ног и начать биться в судорогах. Мужчина, который и жив-то до сих пор только по милости своей доброй жены, вышедшей из строя на некоторое время. Всё же, если смотреть на ситуацию под таким углом, его опасения вполне оправданы.       — Постараюсь, — уклончиво ответил Коул.       — Сомневаюсь, что смогу идти, — прошептала Марта. Она была словно деревянная кукла, а не человек из плоти и крови.       — Если натянешь шапку на глаза, станет легче? — так же тихо спросил Коул, надеясь, что Рой не поймёт, о чём они говорят.       — Немного. Но он такой яркий, что я и с закрытыми глазами вижу отголоски, — хрипло и так тихо ответила Марта, что Коул скорее почувствовал, чем услышал её слова.       — Значит, выбора нет, — буркнул он и натянул шапку Марте по самый нос — так, что стал виден лишь низ лица, — а затем нагнулся и подхватил её на руки.       Марта уткнулась носом в его ключицы, прикрытые толстой курткой, вот только его шею всё равно обожгло жарким хриплым дыханием. А в носу снова засвербело от её... духов? Коулу нестерпимо захотелось чихнуть. Вот только теперь-то он точно знал, что она не пользовалась никакими духами — даже самые стойкие не выдержали бы битвы с потом за время их турпохода. Так что это был запах её тела — и именно от этого запаха свербело в носу. Терпкий, он вызывал странные ощущения, навевая мысли о поле с дико цветущими растениями в жаркий летний день. Неоднозначный аромат неоднозначной женщины. Так могла пахнуть бабуля, работающая в саду, но никак не молодая девушка, которая сад разве что нарисовать могла. Может, он был прав, и её ментальный возраст — лет восемьдесят?       Коул усмехнулся и, отогнав от себя нелепые мысли, направился вслед за Роем по дорожке, освещённой тусклыми фонарями. Довольно узкой дорожке, надо заметить, проходящей через тьму, как нож через кусок мяса. Коул всё думал, что будет, если наступить, скажем, не на булыжник, а прямо в темноту. И получится ли? Ведь это вполне могли быть стены какой-нибудь пещеры. Вот только свода не виднелось — над головой раскинулась всё та же темнота. Охотник даже захотел дотронуться до «стен», чтобы проверить свои теории, но его руки были заняты Мартой. Что, наверное, и к лучшему, ведь Рой тоже не касался черноты.       Паренёк шёл впереди, пошатываясь, словно это он нёс на руках человека, а не Коул, хотя на самом деле его руки были заняты лишь пустыми вёдрами.       Дорожка изгибалась так, что впереди виднелись лишь два-три ряда фонарей, а дальше — ничего. Они всё продолжали идти, что Коулу совершенно не нравилось. Одно дело — идти за Мартой неизвестно куда: их общение не располагало к взаимному доверию, но её он хотя бы знал, пусть и недолго, конечно. И совсем другое — идти неизвестно куда за мутноватым парнем, которого он и знал-то от силы час. Вот только других вариантов всё равно не было.       Да и от Марты теперь толку никакого — не боец, а балласт. Лежала на его руках, словно безвольная кукла, и постанывала время от времени. Коул поймал себя на мысли, что вполне мог бы сейчас свернуть ей шею, и она ничего не успела бы сделать, но было слишком много причин не делать этого, так что он чихнул и, подхватив девушку поудобнее, продолжил идти за пареньком.       Вскоре дорога начала расширяться: очень резко и быстро. Вот они шли по узенькой тропе, а вот изгиб закончился и они оказались в проулке между домами. Обычный такой проулок между трёхэтажными сложенными из белого неотёсанного камня домиками, на которых виднелись трубы канализации, уходящие куда-то под дорожку. Ни тебе двориков, ни палисадников, ни деревьев. Совершенно голые дома и мощёные дорожки. Коул мог бы даже подумать, что оказался в обычном городе, если бы не тьма, которая никуда не делась. Она всё ещё была здесь — немного отодвинутая, рассеянная более мощными фонарями.       — Где мы? — спросил Коул, смотря вперёд на широкую улицу, по которой вполне могли ездить машины, если бы тут такие были.       — Шарпа, — радостно с придыханием ответил Рой. — Город ведьм. Разве Джуди тебе о нём не рассказывала?       — Я с ней не разговаривал, — решил не врать Коул. — Моя жена всё любит держать в своих руках.       — О, — Рой заговорщицки улыбнулся, — знаем таких! Моя мать так вообще ничего из рук не выпускает. Тотальный контроль под маской демократии: если бы она могла контролировать, когда и как её дети дышат, то и это бы делала. Хорошо, что в последние годы у неё появились и другие обязанности, а то когда мы с Джуди детьми были, то и лишнего шага ступить нельзя было. Кстати, как Марта?       — Не очень хорошо, — ответил Коул, посмотрев на девушку. Под шапкой её глаз было не видно, но челюсть слегка расслабилась, и он предположил, что, возможно, она отключилась, и поэтому потряс её. — Уснула, — заключил мужчина, когда никакой реакции не последовало.       — Да, со слабыми такое бывает, — вторил ему Рой, когда они вышли на широкую улицу.       Мысль о машинах так и не отпускала Коула, стоило ему заметить несколько тележек и даже лошадь возле дома на противоположной стороне. Хотя всё же не лошадь — существо — кем бы оно ни было — скорее напоминало мула, если бы тот зарос, как овца.       Но было кое-что ещё, что отвлекло внимание Коула от странного существа, лакающего воду из ведра у крыльца. Ни в одном доме на улице, на которой они оказались, не было окон на вторых этажах: только на первых, да и тех было слишком мало. Однако у каждого дома они казались разными. У одних — круглые и маленькие, у других — большие, от пола до потолка; в третьих — квадратные. Но все деревянные. А то, что Коул сначала принял за третьи этажи, на деле оказалось оранжереями на плоских крышах. Правда, горели они лишь на парочке домов, однако именно они и давали больше света, чем тусклые фонари, дополнительно освещая улицы.       — У вас тут всегда темно или сейчас ночь? — спросил Коул, рассматривая пустые улицы и дома, в редких окнах которых не было даже намёка на свет.       Рой шёл впереди него и явно сомневался, стоит ли рассказывать постороннему о жизни Шарпы. Коул даже пожалел, что не умел так увещевать людей, как Марта. Но тут паренёк глубоко вздохнул и, обернувшись, грустно улыбнулся.       — Уже вечер. Но здесь всегда темно. Для таких, как мы с тобой, в Шарпе такие понятия, как «день» и «ночь» ничего не значат, нас всегда окутывают тени. Когда город бодрствует, сферы огня горят ярче и светло, почти как днём; к вечеру они тускнеют. Сейчас мы в заброшенном квартале: здесь сферы самые тусклые, на них не хватает энергии, — пояснил он и пошёл вперёд. — Здесь есть лишь несколько всё ещё жилых домов. Все стараются жить ближе к центру — там, где свет стабильнее. Для ведьм и колдунов всё иначе… мама говорила, что для неё Шарпа всегда окрашена лазурью неба солнечного дня.       Коул лишь хмыкнул, совершенно не понимая, как одни могут видеть то, что недоступно другим.       — Это как близорукость и дальнозоркость, — продолжал тем временем Рой, верно истолковав реакцию Коула. — Только ведьмы и колдуны видят магический след, которым пронизано междумирье. Чем у ведьмы сильнее развито зрение, тем больше спектров она видит. Ну а мы, обычные люди, скорее близоруки, потому и не видим ничего.       Чем дальше они шли, тем ярче светили фонари. Их свет переставал мерцать тускло-розовым. Он наливался и наливался, становясь ярко-жёлтым, и Коулу начало казаться, что тьма немного отступила. Если не смотреть наверх, можно было и не заметить, что небо заменяло тяжёлое чёрное нечто.       На уже куда более ярко освещённых широких улицах начали попадаться люди: мужчины и женщины. Коул даже заметил группу детей, сидящих на ступенях дома и играющих в какую-то карточную игру. Одежда на всех была лёгкая и цветастая, разлетающаяся от каждого движения, словно они пытались разбавить окружающую их тьму светом и цветом. И Коул почувствовал себя нелепо в своём дутом пуховике на фоне людей, одетых в столь летние наряды. Вот только ему не было ни жарко, ни холодно. Такого понятия, как «температура», вокруг просто не было: он мог расстегнуть куртку, а мог и не расстёгивать, понимая, что от этого ничего не изменится. И после двух дней, проведённых на нещадном морозе, то была сущая благодать.       На белых домах яркими пятнами выделялись выкрашенные оконные рамы и двери. На большинстве из них также были красочные письмена, ни смысла, ни предназначения которых Коул понять не мог. Они напоминали странную смесь латиницы и иероглифов с примесью чего-то восточного и скандинавского. Совершенно незнакомая Коулу письменность. Мужчина, может, и не знал всех языков мира, но банальная насмотренность, взращённая годами учёбы, без труда давала понять, на каком языке написано то или иное слово. Однако здесь он не мог разобрать ничего.       Язык ведьм? Пожалуй, что так…       По спине побежал холодок, когда Коул вдруг осознал, что все окружающие его люди — мужчины, женщины и дети — были ведьмами. Ведьмами и колдунами.       Мысль догнала его и словно обухом по голове ударила. Он был в стане врага. И, только осознав это, начал понимать, что люди косятся на него и его сопровождающего. Вот только никто не решался к ним подойти. «Пока не решался» — мысленно поправил себя Коул. И весь подобрался. Ему нельзя терять бдительность — только не здесь и только не теперь.       Они прошли ещё несколько кварталов и вышли на большую площадь с фонтаном, прежде чем их остановили. К ним подошли трое широкоплечих мужчин. Высоких, почти с Коула ростом — один даже немного выше. Одеты они были в мягкие свободные брюки и аляповатые цветные рубахи, на плечах которых были вышиты такие же чудные письмена, как и на домах. Серьёзные, собранные, они буравили Коула взглядом. У одного из них, самого высокого, было видно свежесломанный нос с наложенным фиксатором, на котором чьей-то неуверенной рукой вывели те же письмена. Коул почему-то не сомневался, что конкретно этот представитель ведьминского рода получил своё ранение, став одновременно ещё и зачинщиком драки. Да и его дружки, мягко говоря, не выглядели располагающими к себе и добродушными. Всё в них буквально кричало об опасности, и игнорировать своё предчувствие Коул не мог.       Встреть он их на улице обычного города, даже не обратил бы внимания, просто пройдя мимо. Но здесь, в Шарпе, от них веяло опасностью. Если решат напасть, что он будет делать с бессознательной Мартой на руках? И бежать-то некуда. А в том, что от мальчишки Роя будет хоть какой-то толк, он сильно сомневался. Да и не станет этот паренёк драться со своими, если те решат преподать урок непрошенному гостю.       — Кого ты с собой притащил? — гнусаво спросил мужчина с переломанным носом.       Как Коул и ожидал, защитник из Роя был так себе даже словесный. Он начал сумбурно лепетать, превращая историю их появления в хаотичную и нелепую сборку предложений, которую местами было просто невозможно понять, разве что сложить из разрозненных и абы как подобранных слов. И Коул как-то мимоходом заметил, что в своём монологе Рой ни разу не использовал имя Джуди. Оттого и причина их с Мартой появления здесь выглядела ещё более сомнительной.       Мужчины хмуро смотрели то на охотника, то на ведьму в его руках, и по тому, как всё больше темнел взгляд Сломанного Носа, Коул всё больше желал скрутить мальчишку и заставить его заткнуться. С каждой секундой ситуация из плохой превращалась в отвратительную, а доводить до катастрофической совсем не хотелось.       — Как ты мог? — зло прошипел Сломанный Нос, и дружки за его спиной резко подобрались, готовые тут же ринуться в бой. — Ты должен был получить разрешение, прежде чем приводить сюда непрошенных гостей.       То, как он произнёс это «гостей», наводило на мысль, что хотел он использовать совсем другое слово.       — Да у кого бы я спросил разрешение? — испуганно возмутился мальчишка, всплеснув руками с пустыми вёдрами. Коулу начинало казаться, что испуг — единственная эмоция, на которую Рой был способен. — Матери-то тут нет!       — Отсутствие Госпожи Клементины не значит, что ты можешь таскать сюда всякий… сброд!       И снова у Коула появилось чувство, что мысленно его покрыли благим матом и даже выдали порцию на будущее.       — Тащите их всех к старейшинам! — отдал приказ своим дружкам Сломанный Нос и недобро посмотрел на Коула. — Пусть они решают, что с ними делать. Надеюсь, вы, дорогие гости, сопротивляться не будете?       «Не паникуй!» — мысленно приказал себе Коул, ощущая, как по спине побежали струйки пота. Кто они, эти «старейшины», и чего от них ожидать? Перед глазами вновь встала окровавленная Ада. Ему даже показалась, что он услышал металлический запах крови, смешанный с вонью потрохов. Запах, который теперь навечно будет ассоциироваться с его сестрой.       Коул глубоко вдохнул, стараясь отогнать от себя образ сестры, и натянул добродушную улыбку.       — Конечно же нет. Мы ведь туда и направлялись, верно?       Рой как-то странно посмотрел на него и выдохнул, что заставило Коула подумать, что изначально вёл он их куда угодно, но не к Старейшинам.       — Да, Марк, — срывающимся голосом ответил Рой. — Именно туда я их и вёл. Девушке стало плохо после перехода, и ей нужна помощь…       — Нужна ей помощь или нет — будешь решать не ты, — перебил его Марк-сломанный-нос. — Пойдёмте, не стоит заставлять Старейшин ждать.

***

      Коула привели к круглому зданию, сложенному, в отличие от остальных домов, из белого с прожилками серебряного и чёрного камня. То ли мрамор, то ли ещё какой природный камень. Только войдя внутрь, Коул понял, что то было никакое не здание, а амфитеатр. Маленький — всего три ряда ступеней-сидений — с альковами и нишами вдоль стен и своеобразными балкончиками сверху, а в центре — пустой круг, в котором стоял каменный постамент, вокруг которого сгрудились четыре молодых женщины.       Марк-сломанный-нос и его товарищи, которые отконвоировали их сюда, вышли вперёд и опустились на колени перед женщинами. Без чрезмерной помпезности, которая свойственна фильмам, скорее автоматически. Рой сделал то же самое, а Коул так и остался стоять на месте, держа Марту на руках. Если ему и нужно было стать перед ведьмами на колени, он этого делать не собирался, считая бесчувственную ведьму на своих руках веским для этого аргументом.       Одна из женщин повернулась к ним и выразительно смерила взглядом присутствующих, словно ожидая, что сейчас ей дадут полный отчёт. Её взгляд задержался на охотнике лишь на секунду дольше, чем на остальных. Коул заметил лёгкое недоумение, но постарался не подать виду, что его напрягают окружающие его люди, хотя внутри всё сжималось от желания немедленно покинуть это место.       Женщина была красива, этого Коул не мог не заметить. Красивых женщин вообще сложно не замечать. Длинные светлые, почти пепельные волосы, заплетённые в толстую косу, уложенные на голове на манер короны. Острый взгляд голубо-серых глаз прожигал в гостях дыры, а пухлые ярко-алые губы слегка искривились в намёке на покровительственную улыбку. Одетая в длинную мантию, расшитую этническими орнаментами с прорезями для рук, она походила на человека другой эпохи. И на красоту её, казалось бы, чуждую и не настоящую, было сложно смотреть. На секунду Коулу показалось, что женщину словно покрывала тонкая плёнка красоты, за которой скрывалось что-то ещё. Но затем он моргнул, и перед глазами вновь предстала красивая женщина с тонкими чертами лица и пронизывающим взглядом обледеневших глаз.       — Дети мои, — обратилась женщина к ним, и в её тоне было столько холода, что у Коула побежали по спине мурашки. Даже едва коснувшаяся её губ улыбка не могла подсластить лёд, сковавший ведьму. Да и когда молодая женщина обращается к взрослым мужчинам «дети мои», чувствуешь себя не совсем комфортно, — почему вы прерываете нас во время обряда?       Марк-сломанный-нос поднял голову, но так и остался стоять на коленях.       — Госпожа Брунгильда, — в его тоне прозвучали раболепные нотки, — Рой провёл через портальный камень чужаков. Без разрешения, — он сделал ударение на последних словах и покосился на Коула. — Мы привели их к вам, чтобы вы приняли решение, как с ними поступить.       Брунгильда вновь посмотрела на Коула, и теперь в её взгляде прибавилось заинтересованности. А Коул удивился тому, насколько имя не соответствовало внешности женщины. Казалось, так просто не могли звать эту утончённую деву. Её внешность навевала мысли о каком-нибудь лёгком имени, связанном с цветами и теплом. Только вот холодный цепкий взгляд, которым Брунгильда скользила по лицу Коула, словно пытаясь отыскать что-то, совсем не вязался с таким образом. Коул так и не понял, нашла она что-то или нет, потому что женщина вдруг как-то сладко и даже по-матерински улыбнулась, а затем перевела свой взгляд на Марту — её брови взлетели вверх, а улыбка исчезла.       — Рой, кто эти чужаки? — тем же материнским голосом спросила она, и Рой вздрогнул под ледяным взглядом.       Пугливый мальчишка вскинул голову и посмотрел сначала на госпожу Брунгильду, а затем, с мольбой во взгляде, на Коула. Если это и был какой-то знак, Коул его не понял, но посчитал за благо промолчать.       — Я нашёл их в лесу, у реки…       — И?       — Мужчина… он отравлен хьянгой. Им посоветовали найти наш ковен…       — Посоветовал кто? — госпожа Брунгильда вновь посмотрела на Марту. — Сёстры мои, подойдите ко мне.       — Не сейчас, — ответила одна из них скрипучим старческим голосом, который никак не мог принадлежать молодой светловолосой девушке с янтарными глазами и пухлыми округлыми чертами лица. Она смерила присутствующих нечитаемым взглядом и вновь склонилась над постаментом. — Пусть ждут. Камни необходимо стабилизировать, иначе пойдёт отток энергии.       — Пусть отведут их в дом Розы, — предложила третья женщина, не поднимая головы. Её распущенные длинные чёрные волосы не давали рассмотреть женщину, но Коул особо и не пытался. — Ты нужна нам здесь, Брунгильда, иначе не удержим.       Четвёртую старейшину и вовсе закрывали остальные, так что охотник видел лишь макушку да рукав тёмного одеяния.       Брунгильда недовольно скривила губы и холодно отчеканила:       — Отведите их в дом Розы, — она уже повернулась к постаменту, когда бросила через плечо: — Роя тоже заприте.       — Но, госпожа Брунгильда… — попытался протестовать Рой.       — Твоей матери здесь нет, мальчишка, но, даже если бы и была, думаю, поступила бы она так же, — прервала его женщина, не оборачиваясь. — Ты привёл к нам чужаков, не задумываясь, чем может грозить твой поступок. Мы решим вашу судьбу, когда закончим с обрядом.

***

      Марта проснулась от дикой головной боли, словно кто-то сильной рукой сдавливал её виски. Она протяжно застонала и перевернулась на бок, чувствуя под собой мягкое тёплое ложе — что было несколько неожиданно после ночёвок в палатке, где от стылой земли защищали только тонкий брезент да спальник.       Девушка резко открыла глаза, чтобы понять, где находится, и тут же осознала свою ошибку. По глазам резануло ярким светом, хотя уже и не так сильно, как после перехода. Ощущения были такими, словно ей посреди ночи принялись светить фонариком прямо в лицо. Или как если посмотреть в яркий экран телефона рано утром, когда глаза ещё не адаптировались к свету. Хотелось просто зажмуриться и продолжить спать. Но Марта заставила себя поморгать, надеясь, что с магическим следом всё будет так же, как с экраном телефона — вдруг глазам просто нужно привыкнуть?       — Проснулась? — донёсся до неё через шум в ушах голос Коула, и она повернулась к нему, силясь увидеть хоть что-то. Но мужчина тонул в ярком магическом следе, и девушка едва могла рассмотреть контуры его тела. Он был единственным тёмным пятном; смотря на него, становилось немного легче.       — Как видишь, — ответила Марта, против воли едко. Вопрос был глупым. — Где мы?       Охотник едва уловимо пошевелился, словно оглядываясь по сторонам.       — В комнате, — пояснил он и, насколько могла судить по его силуэту Марта, пожал плечами.       — Это и дураку понятно. В какой такой «комнате»? — спросила Марта, чувствуя, что начинает понемногу злиться. Неужели нельзя сразу объяснить всё чётко и по факту? Зачем нужно увиливать? Тяжело вздохнув, Марта попыталась успокоить себя. — Давай по порядку. Что произошло? Долго я была в отключке? Где мы?       Силуэт Коула приблизился и сел рядом с девушкой, матрас прогнулся под его весом.       — Ты отключилась практически сразу, как мы отошли от портала, и была без чувств пару часов. А сейчас мы… я думаю, мы в плену.       Марта ощутила, как вспотели ладони, а к горлу подкатила желчь. Плен?       — Ты преувеличиваешь, — послышался голос Роя, и Марта вздрогнула, оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, где находится юноша, но тот тонул в магическом следе. — Госпожа Брунгильда отпустит вас, после того как разберётся в ситуации.       — Я в этом сильно сомневаюсь, — буркнул Коул, и Марта даже смогла представить, как нахмурены его брови в этот момент. — Судя по тому, как она буравила нас своим взглядом, из этой комнаты мы скорее всего выйдем вперёд ногами.       — Неправда. Просто сейчас время такое. Недавно на нас напали — охотники рассекретили один из входов, и нам пришлось его полностью отрезать. Так что они опасаются, как бы не произошло чего подобного…       — Подождите, — вклинилась Марта, пытаясь совладать с потоком информации. — Кто такая госпожа Брунгильда?       — Злобная сука, — ответил ей Коул.       — Старейшина Шарпы, — вторил ему Рой.       — Ага, старейшина, которая приказала запереть нас в этой комнате, — не без яда продолжил Коул. — Собственно, приказала пленить нас, даже не попытавшись разобраться в ситуации.       — У них обряд шёл, — защищал неизвестную Марте женщину Рой.       — Но мы ведь не охотники, — Марта вновь перевела взгляд на Коула, не желая закрывать глаза.       Ей начинало казаться, что вокруг начали проступать контуры предметов. Или ей хотелось в это верить, и сознание подкидывало желанные картинки. Нужно было поговорить о её проблеме хоть с кем-нибудь. Вот только рядом не было никого, кто мог бы помочь. Рой ведь сам сказал, что не являлся колдуном, так что вряд ли он сталкивался с подобным. Да и раскрывать себя девушке не хотелось.       — Старейшина — это что-то вроде королевы ведьм? — спросила Марта, решив сначала разузнать как можно больше, а уже потом думать о том, что делать. Хотя она уже жалела, что послушала Коула и пошла к поселению ведьм. Нужно было уже тогда поворачивать назад.       Рой нервно хохотнул.       — Скорее премьер-министр. Я, конечно, не силён в политике внешнего мира, так что могу ошибаться, но вот в чём суть: Старейшин несколько, и они представляют собой нечто вроде парламента. А главная у нас госпожа Клементина. Вот её вполне можно назвать «королевой ведьм».       Марта анализировала полученную информацию и гадала, что бы ещё такого спросить, когда Коул пробурчал себе под нос:       — Если у вас такие члены парламента, то я даже боюсь представить, кто такая госпожа Клементина.       — Моя мать, — ответил Рой, невзначай пожав плечами.       — Ты шутишь? — недоверчиво спросил Коул, и Марта, вновь открыв глаза, посмотрела на него. Да, теперь она определённо видела лучше. Коула так точно — с остальным всё ещё были проблемы.       — Абсолютно серьёзен, — заверил Рой.       — Они посадили под замок собственного принца? — ехидно спросил Коул. — Боюсь даже представить, какие у вас тут нравы. И в какой же момент нас казнят, Ваше Высочество?       Марта протянула руку и ткнула Коула под рёбра, боясь, как бы тот не сказал лишнего.       — Эй, ты чего? — возмутился охотник.       — Следи за языком, — буркнула Марта.       — Ничего страшного, — вступился за Коула Рой, и Марте стало немного не по себе. Этот мальчишка защищал и оправдывал буквально всех и каждого. — Я не принц. Власть моей матери не распространяется на меня. Для Старейшин я такой же, как и все жители города, поэтому обязан подчиняться правилам.       — А как же наследование власти? — спросила Марта.       — Во-первых, я не колдун — магии во мне с гулькин нос. Во-вторых, власть передаётся только от ведьмы к ведьме. Никогда во главе ковена не встанет такой, как я. Для поселения я ценен лишь как осеменитель, хотя вероятность того, что у моей жены в дальнейшем родится ребёнок с магическими способностями, ничтожно мала — так что и осеменитель из меня никакой, наверное. Джуди, конечно, могла бы впоследствии занять место матери, но только не после того, что произошло… — он осёкся. — Ну я это всё к тому, что принц из меня никакой. И вы можете говорить обо мне всё, что хотите.       — Спасибо за разрешение, Ваше Осеменительное Высочество, — как-то беззлобно усмехнулся Коул, и Рой рассмеялся, а Марте только и оставалось что гадать, когда эти двое успели сдружиться.       — Можно воды? — спросила она. — Или у нас её нет?       — Есть. В этом наши пленители оказались очень щедры, — хмыкнул Коул и поднялся с кровати.       Марта проследила за его фигурой, попутно пытаясь рассмотреть предметы вокруг. Но толку не было никакого. Похоже, её теория «экрана телефона» не работала. Коул вернулся с бокалом воды, и она принялась пить жадными глотками, чуть не проливая жидкость на себя.       — Они нам даже еды принесли, но я не стал пробовать, — сказал Коул и вновь сел рядом с Мартой на кровать.       — И зря. Никто тебя травить не собирается. Ах да, Марта, я вот о чём хотел тебя попросить: когда придёт госпожа Брунгильда и начнёт спрашивать о том, зачем и как вы здесь оказались, ничего не говори о Джуди, — Рой немного помолчал, а затем добавил: — Пожалуйста.       — Почему? — спросила девушка, сжимая в руках опустевший бокал.       — Понимаешь… — Парень нервно перебирал пальцы рук, подбирая верные слова. — В городе кое-что случилось, и она сбежала. Старейшины… они захотят вернуть её. Против воли. И наказать. Мама дала на это добро. Поэтому, пожалуйста, не говори им ничего о Джуди.       — Хорошо, — тут же ответила Марта. — Она твоя сестра?       — Младшая, — пояснил Рой, и то, как он это сказал, отозвалось в душе девушки. Рой любил младшую сестру и ради неё был готов на всё — Марта поняла это ещё тогда, на поляне. Поняла и воспользовалась, не задумываясь ни на секунду. У неё тоже была младшая сестра, к которой она обязана вернуться. — И я действительно удивлён, что вы смогли с ней встретиться. Старейшины ищут её уже месяц, и толку никакого: на ней какая-то сильная защита, которая путает все поисковые заклятия. Поразительно, конечно, но Старейшины даже не знают, кто мог её создать — Джуди в постановке защиты всегда была никакой, она больше по ударной магии. Так где вы её встретили?       Марта предполагала, кто мог поставить на Джуди защиту, но придержала свои догадки при себе. Куда важнее было придумать достоверную историю для Джуди. Злость на Кеторин немного отступила, но Марта никак не могла разгадать того, что творилось в голове этой женщины, и какие планы она строила.       Раскрывать родной Рупи девушка не планировала — не хватало ещё, чтобы там объявились ведьмы в поисках Джуди.       — Она была проездом в нашем городе. Путешествовала с бродячим цирком, — соврала девушка, прекрасно понимая всю нелепость подобного высказывания. Существуют ли до сих пор бродячие цирки?       Рой хохотнул, и Марта пожалела, что не может сейчас видеть его, чтобы понять, как мальчишка воспринял её ложь. У того же буквально всё было написано на лице.       — О, это вполне в духе моей сестрёнки, — добродушно и даже слегка мечтательно протянул парень. — Пару лет назад она разругалась с мамой и сбежала. Две недели жила на чердаке театра, пока мама не нашла её поисковым заклинанием.       — О, так твоя сестра — сорванец? — встрял Коул, и в его голосе Марта услышала нечто похожее на тоску. Удивительно, как, лишившись зрения, начинаешь искать подтекст в интонациях. Оставалось только надеяться, что зрение всё же вернётся в ближайшее время. Марте не нравилось чувствовать себя слабой.       — Ещё какая! Вы вот знаете, почему она такая маленькая? У Ведьм процесс старения, конечно, и так замедленный — чем ведьма сильнее, тем меньше стареет. Но Джуди, представляете, свалилась в котёл с зельем молодости, и теперь взрослеет ещё медленнее, чем остальные. Если на нас с сестрой посмотреть, то никто и не подумает, что между нами разница в пять часов, а не в пять лет.       Пока Рой с горящими глазами рассказывал об уже известной Марте выходке сестры, девушка услышала, как повернулся ключ в замке, и заозиралась по сторонам, пытаясь найти дверь. Дверь она не нашла, но наткнулась на ещё один силуэт — такой же, как у Коула, не излучающий ни малейшего намёка на магию.       — О, Рози, тебе разрешили прийти? — радостно спросил Рой.       — Нет, — ответил мелодичный женский голос, и Марта подумала, что она, возможно, хорошо поёт — уж очень нежно незнакомка тянула гласные звуки. — Мне не нужно разрешение, чтобы ходить по собственному дому. Вы так и не поели?       — Коул считает, что ты можешь его отравить.       — С чего бы?       — Ну… его уже травили, так что опасения оправданы…       Марта не стала встревать и высказывать своё мнение о том, что было оправдано, а что нет. Ведь Коул не ел не потому, что боялся отравления, а потому что не доверял ведьмам в целом. Вот только эта Рози, в отличие от Роя, определённо не была ведьмой. В пареньке же всё-таки было немного волшебства, что бы он ни говорил.       — Хьянга? — переспросила девушка с сочувствием. — Жуткая вещь. И как тебя только угораздило? Её ведь уж много лет как не выращивают. Так что вывод только один: ты перешёл дорогу какой-нибудь ведьме. Небось изменил с ней жене, а потом сознался, что не можешь быть с нею, вот она тебя и траванула! Я права?       Марта хохотнула. Насколько же далеки были эти предположения от реальности…       — О, ты уже проснулась, — как ни в чём не бывало поприветствовала девушку Рози. — Как себя чувствуешь?       — Терпимо, — ответила Марта.       — Меня вот штормит каждый раз после перехода; несколько дней в себя прийти не могу. Госпожа Брунгильда говорит, что это из-за слабого здоровья. По её мнению, меня штормит буквально из-за всего, — в голосе девушки прозвучали скептичные нотки, и Марта не смогла сдержать улыбки. — Может, поешь? Ты же не боишься, что я тебя отравлю?       Марте и правда хотелось есть, очень хотелось. Вот только как есть в таком состоянии? Выпить воды она ещё худо-бедно могла, а вот есть явно не сможет: как зачерпывать еду, если не видишь её? Подносить пустую ложку ко рту, и пусть всё сыпется на одежду?       — Я бы с радостью, — наконец призналась Марта, — вот только не знаю, как. Понимаете, у меня проблемы со зрением, а очки я в лесу потеряла. Вы все для меня сейчас просто размытые пятна.       — Ох! — с жалостью воскликнула девушка. — Это плохо.       Как будто Марта и сама не знала, что это «плохо». Вот только её проблема не решилась бы очками для зрения. Она нащупала рукав Коула и притянула его лицо к себе. Раз уж они в одной команде, он должен знать и понимать, что сейчас толку от неё нет.       — Я действительно ничего не вижу, — прошептала Марта ему на ухо и услышала, как он со свистом втянул воздух.       — О чём шушукаетесь? — спросила Рози.       Коул, к немалому удивлению Марты, нашёлся с таким ответом, от которого ей захотелось промыть уши с мылом, а желательно ещё и разум почистить:       — Марта сказала, что отрежет мне яйца кухонным ножом, если узнает, что я действительно ей изменял.       И, чёрт, её больное воображение подробно воспроизвело перед ней столь нелепую картину: её с ножом для разделки мяса, как бы он ни выглядел, и голого Коула, распятого на столе. Она вполне могла бы нарисовать подобную картину — настолько чёткими были кадры в голове. А ещё Марта осознала, что от неё и правда можно было бы ожидать именно таких действий в ответ на измену.       Громкий смех Роя вырвал девушку из воображения и заставил вновь обратиться в слух, чему она была безмерно благодарна.       — Моё счастье, что я всегда был верным, хотя бы потому что у меня хорошо развит инстинкт самосохранения, — продолжил Коул, а Марта испытала желание стукнуть его или, ещё лучше, придушить.       Рой продолжал смеяться, а Рози как-то уж больно понимающе вздохнула, что натолкнуло Марту на мысль, что, возможно, у неё есть парень или муж, и женщина с мелодичным голосом тоже была любительницей кровавых расправ.       — Я поспрашиваю у местных, может, у кого-то есть очки, — предложила Рози. — Какой минус?       Марта растерянно заморгала глазами. Какой ещё минус?       — Не помню. У меня проблемы с числами, — нейтрально ответила она. Будучи человеком с идеальным зрением, она никогда не сталкивалась с терминологией окулистов. Для неё люди делились на две категории: те, кто хорошо видят, и те, кто носит очки. Были ещё шифровщики в линзах, но их она предпочитала не замечать, относя ко второй категории.       — Тогда я просто принесу всё, что смогу найти, — предложила Рози. — И заодно принесу тосты. Их ты сможешь поесть и руками. Кстати, Рой, пойдём поможешь мне.       — А можно? — с сомнением спросил парень.       — Марк сказал, что ты должен быть у меня, а вот в какой конкретно комнате — не сказал, — с иронией в голосе ответила Рози и поманила парня за собой. По крайней мере, именно так посчитала Марта, разглядывая удаляющийся силуэт женщины.       Она не видела того, что делал Рой, но, стоило двери закрыться, как Коул кратко и тихо подвёл итог:       — Мы в жопе.       Марта нервно хохотнула.       — Не будь столь категоричен. Возможно, мы ещё только на пути к ней.       — На пути, в ней, да хоть за ней. Без разницы.       — Разница есть. Всё может стать ещё хуже.       Коул тяжело вздохнул:       — Ты даже не представляешь, как мне сейчас хочется материться.       — Мне тоже, — вторила Марта.       — И закурить.       — Не знала, что ты куришь, — Марта нащупала подушку за спиной и откинулась на неё, вытягивая ноги.       — Курил в универе, — буркнул Коул и, похоже, вытянулся рядом. — Потом бросил. А вот теперь думаю, что стоило бы начать заново и, возможно, заодно напиться.       — Тебе не хватает хьянго-зависимости? Хочешь собрать полный комплект?       — Хьянго-зависимость? — непонимающе переспросил Коул.       — Зависимость от хьянги, — пояснила Марта.       — Прекрати выдумывать новые слова — мне каждый раз не по себе, когда ты строишь из себя заучку.       — Никого я не строю, — слегка обижено хмыкнула Марта. — Так что там с этой госпожой Брунгильдой?       — Ничего хорошего. Мне кажется, она поняла, кто ты. Так и буравила тебя взглядом, словно ты стейк на тарелке, а она очень голодна.       — Ох! Это плохо! — съёрничала Марта, копирую манеру Рози для пущей театральности.       — Действительно ничего не видишь? — после недолгого молчания спросил Коул, и его силуэт слегка пошевелился, словно он приподнялся на локтях. Марте показалось, что он изучает её, хотя его лицо вполне могло быть направлено в другую сторону, и она этого не поняла бы.       — Ничегошеньки, — подтвердила она. — Магический след затмевает всё. Единственное, что я худо-бедно могу разглядеть — это ты и Рози. В вас магии нет совсем.       — Приятно слышать, — охотно кивнул Коул. — Если что, я сказал им, что наша фамилия Томсон. Подумал, что твою светить не стоит. Особенно после этой каннибалки Брунгильды. Странная она какая-то: вроде смотришь на неё, и кажется, что она молодая и красивая, а стоит моргнуть, как будто проскакивает какая-то другая женщина на её месте.       — Скорее всего, чары, — пожала плечами Марта. Других объяснений у неё всё равно не было. — Что ещё можешь рассказать?       — Городок не маленький, да и людей тут много. Когда нас вели к Рози, я даже увидел нечто похожее на школу. И если все эти люди колдуны и ведьмы, то у нас проблемы.       — Не все, — категорично заявила Марта. — Рози точно не ведьма, а, значит, тут живут и обычные люди.       — Даже не знаю, радоваться мне этому факту или огорчаться, — цинично протянул Коул. И Марта как наяву представила его затягивающимся в этот момент и выпускающим дым. И да, его сигареты должны были пахнуть просто омерзительно. — Кто в здравом уме будет жить с ведьмами, да к тому же ещё и в городе ведьм?       Марте показалось, что его вопрос не относился ни к кому конкретному, он словно спрашивал сам себя — и ответ, наверное, хотел получить тоже от себя. Вот только её буквально распирало от желания пролить свет на истину. Так сказать, сорвать шоры с его глаз.       — У ведьм рождаются и обычные дети, не способные колдовать. Как и у обычных людей могут родиться дети с магическими способностями, если в их роду когда-либо были люди с магией в крови.       — Так то, что ты ведьма, а твоя сестра — нет… Такое действительно возможно?       Марта решила придержать при себе мысль о том, что все её знакомые ведьмы считали, что у Мегги есть способности, и уклончиво ответила:       — Не исключено.       — Да уж… Знаешь, я наводил о тебе справки, — протянул Коул. — Искал всё, копал под тебя. Ты ведь была моим заданием, а я должен был найти ведьму сам. Найти и убить. В итоге я провалился, но суть не в этом…       — А в чём? — спросила Марта, поёжившись.       — В среде охотников никто не знал, что у ведьм могут рождаться обычные люди. Точнее, мне об этом не говорили… Вот теперь я и думаю, сколько из тех, кого мы зачистили, не имели магических… как ты сказала… способностей?       Марта пожала плечами:       — Без понятия.       — Да уж, Марта Эйприл Рудбриг, как мало ты знаешь о мире! — театрально воскликнул Коул. — Кстати, а почему именно Марта Эйприл? Странное сочетание, тебе так не кажется?       — Бабушка настаивала на Марте, а мама — на Эйприл, — отстранённо произнесла девушка. — Так и появилась Марта Эйприл Рудбриг. Только меня никто и никогда так не называл.       Коул рассмеялся. Звучно так, с присвистом. И вдруг, хлопнув в ладоши, воскликнул:       — О, знаешь, было бы забавно, если бы твой отец настаивал на Мей. Тогда ты была бы Марта Эйприл Мей Рудбриг. Так сказать, весенняя девочка!       — Забавный каламбур, — недовольно скривив губы, буркнула Марта. — На уровне первого класса.       — Что, тебе такое уже говорили?       — Ага, — только и смогла выдавить девушка.       — Чёрт, а я думал, что вышло остроумно. Кстати, а у Мегги есть второе имя? Я её и не искал же особо.       — Мегги — это прозвище. Её полное имя — Магдалина.       — Ух ты! — присвистнул Коул. — Я смотрю, у вас в семье пунктик на вычурные имена. Бабуля настояла?       — Кто ж ещё? Собственно, поэтому и Мегги. Сложно отчитывать маленького обделавшегося младенца и укоризненно произносить «Магдалина». Сам понимаешь, есть такие имена, которые просто не ассоциируются с человеком. Меня полным именем в последний раз называли, когда в школе на какой-то конференции награждали. И даже тогда мне было дико слышать этот довесок к имени.       — Ну не знаю, — протянул Коул. — Как по мне, «Магдалина» очень подходит твоей сестре.       Марта лишь пожала плечами. Для неё Мегги была просто её Мегги, и она не могла судить, что ей подходило, а что нет.       — Кстати, не хочешь принять душ? Тут есть отличная старая медная ванна, я такие только в музее видел…       — Не знала, что ты любитель истории, — вторила ему Марта.       — Я-то? Да ни в жизнь! — не без иронии ответил Коул. — Вы же с Кеторин уверены, что я тупой, как пробка, — Марте показалось или в его словах чувствовалась обида? — Я про эту ванну-то почему помню: прятался за ней в одном треклятом музее.       — Прятался?       — Да. Пас сестру на её первом свидании.       — Вау, — только и смогла ответить Марта. — А ты не боишься, что ванна заговорена, и у тебя потом появится проказа?       Судорожный вздох и последовавшая за ним немая пауза рассмешили Марту.       — Такое возможно?       — Наверное, нет, — пожала плечами Марта. — Я просто предположила.       — Для простого предположения твой тон был слишком уверенным.       — Да господи, иди мойся. Если что, сниму я с тебя это проклятие, — Марта не стала говорить, что она без понятия, как снимать или накладывать проклятия.       — А вот теперь твой голос не такой уж и уверенный! Даже не знаю, как поступить…       Марта нащупала за своей спиной подушку и швырнула её в силуэт Коула.       — Ауч! Ты же сказала, что ни черта не видишь! — возмутился мужчина, театрально потирая ушибленную руку.       — А я и не вижу!       Коул поднялся с кровати и пошёл в неизвестном Марте направлении.       — Вот и связывайся с ведьмами. Везде один обман, — причитал он себе под нос.       Сдерживая улыбку, Марта следила за силуэтом охотника.       — Знаешь, мне начинает казаться, что ты ошибся с профессией. Тебе нужно было идти в театральное. Играл бы сейчас какого-нибудь умалишённого, а не сидел бы с ведьмой в плену.       — Были такие мыслишки. Даже ходил на несколько занятий. Они так и назывались: «Как общаться с ведьмами. Курс для чайников».       — Шутишь?       — Конечно, — парень склонился над чем-то, и по тому, как двигался его силуэт, Марта поняла, что он перебирает содержимое сумки. — Курсы назывались «Основы актёрского мастерства», и меня выгнали с первого занятия за неподобающее поведение.       — Пытался убить лектора? — предположила Марта.       Коул коротко хохотнул.       — Знаешь, то, что я не смог управиться с тобой, ещё не значит, что я совсем уж неумеха. Кстати, я тут вспомнил: где твой отец учился драться? По нему и не скажешь, но у него сильный удар. Я, конечно, был слегка не в себе… Но представляешь, какой это удар по самолюбию? Меня уложил офисный клерк! И как уложил!       Марта слушала Коула с отвисшей челюстью.       — Насколько я знаю, он нигде никогда не занимался. Даже на школьные спортивные фестивали отказывался ходить.       — Похоже, ты очень плохо его знаешь.       — Похоже, — неуверенно пробормотала Марта.       Она прикрыла глаза, пытаясь представить своего отца в бою. Вот только никак не получалось. Перед её мысленным взором отца раз за разом укладывали на лопатки. Да уж, сложно представить, когда не знаешь, что представлять.       — Март, слушай, а откуда в наших вещах взялся этот голубой мешочек? Его не было, когда я перебирал их в последний раз. Ты положила?       — Какой мешочек? — растерянно взглянула на Коула Марта.       — Такой голубой с вышивкой в виде листов то ли папоротника, то ли ещё чего подобного, — в описаниях Коул был не силен, но это не меняло того факта, что Марта впервые слышала об этом мешочке.       — Не я…       — Хм… в нём пара солнцезащитных очков и какие-то склянки.       — Ты его открыл? — изумилась Марта. — А если бы в нём было проклятие?       — Ты меня со своими проклятиями уже достала! Тебя послушать, так везде проклятия! Нет тут никаких злобных чар, со мной всё в порядке. О, карточка какая-то, — Коул задумчиво замолчал, а затем вслух начал читать, судя по всему, содержимое найденной карточки: — «Очки для твоих глаз, притушат яркость солнца. Не забывай принимать лекарства. С любовью, твоя К». Хм… К — это Кеторин?       Кажется, в комнате резко стало меньше воздуха? Или же Марта начала задыхаться от собственной злобы?       Кеторин точно манипулирует ей. Играет, словно куклой. Её будто пытаются затянуть в игру, правил которой она не знает. Негодование, злость и обида смешивались в странный коктейль, от которого не стоило ждать ничего хорошего.       — Я прибью её. Найду и прибью, — сквозь зубы прошипела девушка, тщетно пытаясь обуздать свою ярость, но она уже поднималась из глубины и накатывала волнами. И, находясь на самом пике эмоциональных качелей, Марта ощутила нечто странное.       Её эмоции выплеснулись через край, и внезапно всё, что окружало девушку, отобразилось чёткой картиной, несмотря на то что Марта всё так же не видела ничего вокруг. Не видела, но знала, чувствовала, как в бешеной карусели кружатся по комнате вещи. Знала, что сбила с ног Коула. Знала, что вдребезги разлетелись бокалы. Знала, что подушки разорвались изнутри, потому что перья, как и её злость, стремились наружу. И всего этого было так много. Слишком, слишком много…       — Вот чёрт, — услышала она приглушённый голос Коула, прежде чем потерять сознание.