***
К машине они вышли в сумерках. Серо-сизых, безликих и темных, в которых, казалось бы, мир терял свои краски. И Коул мог бы, конечно, полюбоваться этими сумерками и уходящей вдаль дороге, худо-бедно напоминавшей хоть какой-то ориентир и намёк на цивилизацию. Но было кое-что другое, полностью завладевшее вниманием мужчины — машина. Если верить стереотипам, машины всегда привлекают внимание мужчин. Но тут была другая ситуация, которая не просто удивила, а ошарашила: их не было больше недели, а машину, стоящую в лесу, не завалило снегом. Совсем. Коул ожидал увидеть огромный сугроб и уже готовился к тому, что машину придётся откапывать и выталкивать их маленькой группировкой из калеки и двух не приспособленных к физическому труду женщин. Если это какая-то разновидность магии, то Коул ничего не имел против неё. — Рой! — возмущённо воскликнула Кеторин, и Коул перевёл взгляд с машины на неё. Лицо женщины налилось краской и, как ему показалось, не только от холода. Она чуть ли зубами не скрежетала. Ну, один в один учительница, которую не слушаются дети. — Что-ты-здесь-забыл? — прорычала Кеторин без пауз между словами. В этот момент Коул и заметил небольшую цветастую палатку, расписанную замысловатыми символами, притаившуюся за машиной, и паренька, с опаской высунувшего голову над капотом. — Машину от снега чистил, — звенящем голосом ответил Рой. «Ой, да такую лопатную магию и я могу использовать!» — с досадой подумал Коул и мысленно поблагодарил парня. Герой — не иначе. Паренёк спас его от тяжёлого рабского труда. Где тут купить награду? — Прекрати паясничать и говори правду! — приказала Кеторин, и от этого приказа даже Коулу захотелось встать по стойке смирно, а Рой чуть ли не сжался, прячась за колесом. Одна Марта стояла перед Коулом, даже не дрогнув. Парень что-то бурчал из-за машины, но из-за завывания ветра его слов было не разобрать. — Рой, у меня нет слухового аппарата, чтобы разобрать твой скулёж, — грозно оборвала его невнятные попытки объясниться Кеторин. — Подойди и скажи, как есть. У меня нет ни малейшего желания отмораживаться, пока ты возьмёшь себя в руки. В её словах и в том, как Кеторин себя держала, Коулу показалась недюжинная властность. И на парня она тоже подействовала. Рой поднялся из-за колёс и понуро побрёл в их сторону, очень сильно при этом смахивая на побитую псину. Паренёк остановился в паре шагов от Кеторин. Если в нём и было хоть немного храбрости, то к этому моменту он её всю растерял: плечи поникшие, взгляд устремлён вниз — ни дать ни взять жертвенный агнец. А белая шуба на пару с меховой шапкой делали его ещё более нелепым. Себя в подобном виде Коул даже представить не мог. — Ну? — выжидательно протянула Кеторин, но, так и не дождавшись ответа от паренька, произнесла: — Я не буду ждать тебя вечно — сяду в машину и уеду, даже не став слушать. Так что говори, пока моё терпение не лопнуло. — Я… — промямлил Рой, заламывая руки. — Я видел вас у дома отца! — выпалил он на одном дыхании, вдобавок ещё и зажмурившись. — И что? — вскинула бровь Кеторин. — Рой, не ходи вокруг да около. Говори, как есть. Неужели ты думаешь, что я тебя съем? — Нет… нет, конечно, — замялся парень. — Я просто подумал… ох… подумал, что Джуди у вас… я же не дурак. — Не дурак, — согласилась Кеторин. — И Джуди действительно у меня. Паренёк облегчённо вздохнул и просиял счастливой улыбкой. — Я могу поехать с вами, тётя? Я должен поговорить с Джуди. Возможно, если мы вместе отправимся к отцу, он защитит Джуди от Старейшин. Коул слегка прибалдел. Такие вот семейные страсти его забавляли. Тётя Кеторин, племянничек Рой, Старейшины, и сбежавшие принцессы — мыльная опера, не иначе. — Рой, возвращайся в деревню и не баламуть воду. Я уже говорила Джуди, что её поведение нелепо. Ещё никто не умирал от заслуженного наказания, — в голосе Кеторин отчётливо слышалась усталость и непонятная Коулу горечь. — Но тётя… — начал было Рой, но Марта его перебила: — Дай ключи от машины, — она протянула руку раскрытой ладонью вверх. — У меня нет ни малейшего желания слушать ваши семейные разборки, да и машину нужно прогреть. На лице Кеторин лишь на секунду промелькнуло сомнение, прежде чем она запустила руку в карман своей зимней куртки и протянула Марте связку ключей — точнее, связку брелоков с одним-единственным ключом. Полный облегчения, Коул последовал за Мартой. Он тоже не испытывал ни малейшего желания наблюдать за унижениями Роя, а ведь тот был готов чуть не на колени встать, лишь бы Кеторин отвезла его к сестре. Чувства старшего брата-близнеца Коулу хорошо знакомы: ради Ады он и не на такое пошёл бы. Вот только Ады больше не было, а Джуди, кем бы она ни была, жива и здорова, если верить словам ведьм. Шагая за Мартой к машине, Коул испытывал желание вернуться к Кеторин и предложить той взять с собой мальчишку. Вреда от него никакого не будет. Вот только желание желанием, но умом Коул понимал, что его мнения и предложения не будут иметь для Кеторин никакого значения. Та поступит только так, как сама считает нужным. Вещи они закинули в багажник, и Коул забрался на заднее сидение, блаженно вытянув ноги в ожидании, когда печка заработает на полную мощность. — Забавный Рой паренёк, — рассеянно произнёс Коул, наблюдая за препираниями тёти и племянника через окно. — Вот вроде колени дрожат — глядишь, тут же и рухнет от страха — а нет, стоит себе и уговаривает мегеру. — Это в тебе что, мужская солидарность говорит? — усмехнулась Марта, обернувшись к нему через спинку водительского кресла. — Может, и она. — Пожал плечами Коул. — Рой — добрый парень, жалко будет, если его сомнут такие, как Кеторин. А она ведь пережуёт и не подавится. Марта лишь загадочно улыбнулась и, достав зарядный провод из бардачка, поставила телефон заряжаться. — Эй, почему улыбаешься? — спросил Коул, внимательно следя за девушкой. Та лишь пожала плечами, смотря через немного запотевшее стекло за обильно жестикулирующими Роем и Кеторин, продолжая улыбаться. Коул потрепал девушку за плечо. — Марта, ну-ка говори, почему улыбаешься? Мне твоя улыбка совсем не нравится. — Я смотрю, ты просто кладезь интересных комплиментов, — хмыкнула девушка. — Когда-нибудь я соберу их все, и получится целая книга под названием «Как закадрить комплементала» с пометкой «для чайников». — Ха-ха, — процедил сквозь зубы Коул. — Не верю я в эту чушь. — Действительно чушь. Вот я не могу представить нас женатиками с детьми. Вот что бы ты сказал нашей дочери, если бы она когда-нибудь спросила, как мы познакомились? «Я выслеживал её, чтобы убить»? — Ну, по крайней мере, это звучало бы оригинальнее, чем «познакомились вусмерть пьяными в баре». Марта прыснула, и Коул опешил — он ещё ни разу не слышал от девушки такого искреннего смеха. Тот в ванной из-за кошачьей шерсти не в счёт. Тогда она смеялась над ним, а сейчас — вместе с ним; и этот смех ему нравился. Как и её улыбка, чтобы он ни говорил: тонкие, вечно грустные губы Марты в улыбке выглядели красиво. Коула даже испугало, что в тот момент, когда Марта рассмеялась, так искренне улыбаясь, ему она показалась даже завораживающей. Но охотник отмахнулся от этой мысли, приписав её своему паршивому состоянию и обряду, связывающему их жизни. Благо, в этот момент он смог переключиться, заметив, как Рой скатал шар из снега и запулил им в лицо Кеторин. Не задумываясь ни секунды, Коул ухватился за это событие как за повод перевести тему разговора. Он попытался открыть окно, но оно примёрзло, так что, резко распахнув дверь и высунувшись из неё, Коул принялся кричать: — Давай, парень, покажи этой чокнутой! Вот только Рой уже развернулся и припустил в сторону машины, стремясь оказаться как можно дальше от разъярённой ведьмы, которая медленно, очень медленно, счищала снег с лица. На скулах у неё играли желваки, и Коул начал опасаться за жизнь паренька. — Рой, — проскрежетала Кеторин, — лучше тебе бежать в деревню, если не хочешь, чтобы я тебя высекла. Если бы у меня было время, я самолично оттащила бы тебя за ухо обратно, наглый глупый мальчишка! — Ты этого не сделаешь! — звонко крикнул парень, прячась за машиной. — Кеторин, пожалуйста, возьми меня с собой. Старейшины ведь теперь точно выведают у меня о Джуди и о тебе, если я им попадусь. — Может, определишься? Ты мне тут угрожаешь или умоляешь? Коул усмехнулся и крикнул в поддержку Роя что-то не совсем культурное. Кеторин обожгла его таким взглядом, что если бы тот был кислотой, то растворил не только кожу, но и мясо до костей — возможно, даже вместе с костями. — Март, может, уговоришь свою подружку взять с собой Роя? — продолжая улыбаться, Коул, обернувшись, обратился к Марте. Девушка сидела вполоборота на водительском сиденье, сжимая в руках включённый телефон, и лицо её стало белее снега. Коул ещё никогда не видел на нём выражения такого смертельного ужаса; даже когда его руки сжимались на её шее, она не боялась. А сейчас Марту трясло. — Эй, что случилось? — спросил Коул, потрепав девушку по плечу, которое показалось ему каменным. Марта не ответила — она словно выпала из мира и не слышала его. Коул выхватил телефон из её рук, и девушка даже не сопротивлялась, не осознавая, что телефона в руках больше нет, и продолжала держать скрюченные пальцы в том же положении. Коул посмотрел на экран. В чате мессенджера была открыта переписка с отцом. Коул даже отстранённо отметил, что рядом с названием контакта был зелёный смайлик, обозначающий тошноту. Переписка оказалось крайне редкой и сухой — только факты, ни тебе «привет», ни «как дела». Таким же было и последнее сообщение — чёткое и сухое, без эмоций, лишь факты. «Мегги похитили. Бабушка в реанимации. Вероятно, не выкарабкается» Смысл до Коула доходил медленно и налетел вместе с судорожным всхлипом Марты. Он поднял на девушку взгляд и увидел до крови закушенную губу и глаза, в которых стояли слёзы, хотя ни одна слезинка так и не скатилась по лицу. Марта дёрнула ручку дверцы, чуть не выпав из машины, когда та распахнулась, и побежала к Кеторин, которая всё ещё стояла посреди полянки и препиралась со своим племянником, прячущимся где-то за машиной. Марта вцепилась в руку ведьмы, привлекая к себе внимание. В голосе девушки отражалась несдерживаемая паника. — Мегги похитили. Кеторин медленно повернула к ней голову. Даже с расстояния, разделявшего их, Коул разглядел карусель эмоций, пронёсшихся по лицу ведьмы. Удивление, шок, неверие, а затем понимание и ужас, сменившиеся злостью. — Вот чёрт, — выдала Кеторин и присовокупила парочку крепких словечек. — Это чертовски плохо. — Мы должны ехать сейчас же. Мы должны попытаться… — Марта всё больше и больше поддавалась панике. Коул посмотрел на дату сообщения. Даже если они выедут сейчас, не задерживаясь ни на секунду, и будут гнать, не останавливаясь, ничего не изменится — они уже опоздали. Сообщение пришло больше суток назад. Скорее всего, маленькую леди забрали, когда они с Мартой лежали в отключке или во время самого обряда. Вот только какой теперь резон гадать, когда Мегги похитили, если от этого ничего не изменится? — Возьми себя в руки! — крикнула Кеторин и, схватив Марту за плечи, хорошенько встряхнула. — Мы сможем её найти. Слышишь меня? Сможем! Так что прекрати! Кеторин устало потёрла переносицу и взглядом нашла своего племянника, который смотрел на них через капот машины. — Если собрался ехать, то собирай свою палатку — у меня больше нет времени на твои глупые игры. — Так ты берёшь меня с собой? — просиял парень. — Беру, — процедила сквозь зубы Кеторин. — Мне нужно, чтобы ты забрал Джуди обратно в Шарпу. Теперь ей не безопасно в Рупи. Коул заметил темноту, притаившуюся во взгляде Кеторин, и подумал, что та, наверное, опасается, что охотники, или кто они там, могли забрать не только Мегги, но и Джуди, а мистер Рудбриг об этом и не узнал бы. — Иди в машину, — Кеторин легонько подтолкнула Марту. — Мы найдём кровавую, которая согласится нам помочь, и непременно отыщем твою сестру. Марта упёрлась пятками в снег и ошалело уставилась на Кеторин. — Кровавую? Но зачем? Чем нам вообще может помочь ведьма крови? — Понимаешь, Марта, я совершила ошибку, — неохотно призналась Кеторин. — Тот хрусталик, который я ей отдала… Это защитный покров — пока он у Мегги, отследить её невозможно. Ни один поисковой кристалл не покажет её местонахождения. И наш единственный шанс — кровавая магия, как бы мне это ни претило. Марта в отчаянии простонала. — Да где мы возьмём кровавую ведьму? Неужели ты не можешь сама найти её по крови? Я же поставила тот барьер! Коул не имел ни малейшего понятия, о каком барьере шла речь, но слушал внимательно, надеясь, что потом сможет понять. Кеторин покачала головой. — Ты его не поставила, а активировала. Это разные вещи. И я не могу использовать магию крови. Попроси меня сварить зелье, и я это сделаю. Если нужно — заговорю артефакт. Могу даже стихийную магию применить… чуть-чуть. Но в моей крови нет силы. Понимаешь, ставить мою кровь рядом с кровью кровавой — это всё равно что назвать воду вином и надеяться, что опьянеешь. Понятно? Марта неуверенно кивнула. — Но где нам взять кровавую ведьму? — Джослин полукровка. Она может попытаться найти кровавую, а, может быть, если повезёт, и саму Мегги. Вариантов масса, но разбираться с этим мы будем уже в Рупи, — ответила Кеторин, вновь подталкивая Марту к машине. На этот раз Марта безропотно подчинилась.***
Джилс посмотрела через лобовое стекло Рольфа на кирпичное здание художественной академии «Мария-Роза», стоящее через дорогу от них. Одной стороной оно выходило на парковку, а другой — на заснеженный парк, утопающий в жёлтых огоньках и детском смехе, доносившемся оттуда через приоткрытое окно «Рольфа». Она никогда раньше не приезжала к Джослин, и им с Элиотом пришлось объехать практически весь небольшой городок, прежде чем они наконец нашли ту самую художественную академию, о которой Джилс только слышала. Несмотря на то, что Рупи был небольшим городком, они заблудились на его старых улицах с узкими дорогами и поворотами, и навигатор слабо помогал. — Никогда не думал, что тётя-ведьма может быть обычной учительницей лепки или рисования, — произнёс Элиот. Положив голову на руль, он усталым взглядом изучал «Марию-Розу», а Джилс изучала его, и то, что она видела, ей не нравилось. Лицо Элиота приобрело синеватую бледность, под глазами залегли синяки, а возле губ прорезались глубокие морщины, как и на лбу. Джилс не была лекарем, она не могла лечить своей кровью — даже попытка не дать ему истечь собственной аукнулась ей сильными мигренями и усталостью. Перед глазами всё плыло, и девушке стоило огромных усилий держать себя в сознании. Хотя, возможно, причина была в том, что она сотворила с охотниками, но об этом Джилс старалась не думать. Однако, стоило закрыть глаза, как два тела, лежавших на льду, вновь всплывали в сознании. И от этого становилось страшно — она и подумать не могла, что способна на подобное. Джилс всегда считала себя среднестатистической, даже слабенькой ведьмой. А тут такое… И Джилс не могла не признать, что виновата во всём, вероятно, корона. Та оказалась мощнейшим артефактом, так что неудивительно, что Демьяна так сильно хотела её заполучить. Но сейчас главной проблемой девушки была не Старейшина и не весь ковен кровавых ведьм с охотниками вместе взятыми, а слабый, словно бы уменьшившийся в размерах мужчина рядом с ней. — Тебе нужно к врачу, — озвучила Джилс мысль, которая крутилась в её голове с прошлой ночи, когда ей пришлось зашивать Элиота при тусклом жёлтом свете одинокой лампочки. Она, конечно, говорила ему, что умеет это делать. Ведь она действительно умела зашивать. Но одно дело зашить неглубокую рану, нанесённую в правильном месте, чтобы сцедить необходимое количество крови, и другое — зашивать огнестрельное ранение. У неё тряслись руки, и оставалось только надеяться, что Элиот этого не заметил. А ещё надеяться, что она не занесла ему никакой заразы, потому что иголку и нитки они нашли только в дорожном наборчике для шитья. А заехать в аптеку в каком бы то ни было городке по пути Элиот отказался, решив не трать время. — Тебе тоже, — ответил он, покосившись на взмокший под повязкой ожог на руке девушки. В аптечке Элиота была мазь от ожогов, но Джилс сомневалась, что та ей хоть чем-то помогла. Ожог постоянно болел и сочился кровью, разбавленной какой-то желтоватой жидкостью. Джилс тоже посмотрела на свою руку. При одной мысли о короне, из-за которой у неё появился этот ожог, пробирала нервная дрожь. А если бы та была у неё на голове? Да она бы в лучшем случае без волос осталась! А в худшем — без головы или с поджаренными мозгами. Джилс поклялась, что никогда не наденет эту корону себе на голову и никогда не позволит никому другому её на себя надеть. Она бы с радостью утопила артефакт в ближайшей реке, если бы верила в шанс, что по весне её никто не выловит и никогда не найдёт. Джилс было страшно от того, что ещё может сотворить корона. — Со мной всё хорошо, — улыбнулась Элиоту девушка, когда поняла, что он продолжает буравить её взглядом, а она молчит. — Не похоже, что с тобой хоть что-то в порядке. Я слышал, как тебя рвало. «Слышал, значит…» — Просто нервное, — пожала плечами Джилс. Не говорить же ему, что её скручивает каждый раз, когда она вспоминает лица тех охотников. Убила она их или нет? Наверное, стоило проверить, возможно, тогда она бы не так мучалась сейчас. Хотя что ей дало бы знание? Она ведь даже не знала, что именно сделала и как конкретно. — Давай я схожу к тёте, а потом сразу поедем в больницу. Округлившимися глазами Элиот посмотрел на Джилс и грустно улыбнулся: — Вот смотрю я на тебя и не понимаю, как в тебе могут сочетаться ум и дурость. Вот скажи мне, что произойдёт, если я заявлюсь в больницу с огнестрельным ранением — к тому же зашитым? Первая же медсестра, которая меня увидит, позвонит в полицию. И когда та приедет, что я им скажу, Джилс? Если бы рана была свежая и открытая, я мог бы ещё сказать, мол, шёл по улице, никого не трогал, а тут выбежал мужик из-за угла, пальнул мне в руку и побежал дальше. Почему он это сделал? Не знаю, наверное, сумасшедший, — устало рассуждал Элиот. — Как он выглядел? Хм… простите, было темно, я не разглядел. И это сработало бы, но только в том случае, если работник той заправки не позвонил в полицию — а если позвонил, то у них наверняка есть наводки на нас и на малыша «Рольфа». Обо всём этом Джилс даже и не думала. Её куда больше волновала рука Элиота и возможность развития воспаления. Ему нужна была помощь — и чем быстрее, тем лучше. — Если ты не можешь наколдовать мне доктора, то даже не заикайся о нём, — устало ответил Элиот, когда Джилс уже собиралась что-то сказать. — И иди уже к своей тёте. Может, она сможет нам чем-то помочь. А я пока попробую поспать. Элиот заглушил «Рольфа» и шатко пошёл к дивану, на котором лежали небольшая подушка и тонкое одеяло. Он буквально рухнул на него, застонав от боли, отозвавшейся в руке от резкого движения, а Джилс вздрогнула и ощутила, как желчь подкатывает к горлу. Она была виновата в том, что Элиот мучится. Виновата от и до. И потому её удивляло, что он ни разу не упрекнул её в случившемся. Даже её краткую ведьмину сводку принял, как нечто само собой разумеющееся, а не как россказни ополоумевший девицы, которой давно пора обосноваться в белых палатах с мягкими стенами. Хотя, возможно, Элиот всё ещё не отошёл от шока и выскажет ей все, когда впечатления поутихнут. Бросив на мужчину очередной полный страдания и жалости взгляд, Джилс натянула на себя его зимнюю куртку и вышла из «Рольфа». Она прекрасно знала, что зрелище из себя представляет, мягко говоря, плачевное. Все вещи были ей настолько велики, что она в них буквально утопала. Хотя Джилс никогда не считала себя маленькой девочкой, скорее наоборот — в детские годы она всегда была выше своих сверстниц на голову, а то и на две — но в вещах Элиота чувствовала себя чуть ли не крошечной, особенно в куртке. Ни дать ни взять малявочка, совершившая набег на родительский шкаф. Стараясь не обращать внимания на косые взгляды, которыми награждали её мамочки с маленькими и не очень детьми, на которых одежды было столько, что хватило бы на троих, Джилс бежала через парк к парадному входу. Она бы с радостью зашла через чёрный, который выходил на парковку, но сомневалась, что её туда пустят. В просторном фойе за небольшой стойкой сидела круглолицая девчонка околоподросткового возраста и с кем-то переписывалась, заговорщицки подхихикивая. Джилс тактично покашляла, привлекая к себе внимание девчонки, но та была настолько поглощена телефоном, что не заметила этого. Поэтому Джилс подошла к стойке и, постучав по крышке костяшками пальцев, произнесла: — Извините, могу я увидеться с госпожой Джослин? — и, только когда применила принятое у ведьм обращение, поняла, как оно режет слух. Девчонка подпрыгнула на месте и выронила телефон. Её огромные круглые, как у рыбы, глаза уставились на Джилс, не мигая. — Хозяйки нет, — ответила девчонка и спряталась за стойкой, ища телефон. — Чёрт, разбила! Сердце Джилс пропустило удар. Ведь и правда, Джослин могла быть где угодно — женщина не обязана сидеть на месте и ждать, когда к ней придёт Джилс с мольбой о помощи. Та может быть даже не в городе. И где тогда Джилс будет её искать? — А где она? — спросила девушка, надеясь, что старая ведьма просто вышла выпить кофе с подружками. Хотя, зная Джослин, подруг у той явно нет. Девчонка выпрямилась и упёрла в Джилс такой взгляд, словно та была виновата во всех смертных грехах и должна умолять о пощаде прямо сейчас, желательно ползая по полу брюхом. — А вам зачем? — спросила девчонка, скользя взглядом по наряду Джилс и недовольно морща высокий лоб. — Вы вообще кто? Джилс сглотнула едкий комментарий и принялась потчевать рыбоглазую девицу состряпанной на коленках ложью. — Племянница. Мы здесь с мужем проездом, вот и решили навестить Джослин. Мы с ней уже лет шесть не виделись, всё как-то не до того было. Джилс надеялась, что лет шесть назад девчонка пешком под стол ходила, и не станет задавать ненужных вопросов. — Не вовремя вы в Рупи приехали, — куда миролюбивее произнесла девчонка, подперев круглую щёку кулачком. Похоже, приближённость Джилс к начальству слегка уменьшила количество её смертельных грехов. — Почему? — Джилс попыталась улыбнуться, надеясь, что выглядит она скорее заинтересованной, чем нервной. — Да весь Рупи на ушах стоит. Девчонку Рудбригов похитили, а миссис Рудбриг в реанимации лежит. Говорят, не выкарабкается, столько крови потеряла. Хозяйка, кстати, к ней и ушла. Джилс не знала, кто такие эти Рудбриги, но тот факт, что Джослин в городе, её обрадовал. Они с Элиотом и не могли заявиться в больницу, но вполне могли покараулить Джослин у «Марии-Розы». — А кто эти Рудбриги? — спросила Джилс для поддержания разговора, потому что просто уйти было бы подозрительно. Девчонка выпятила губы, задумавшись. — Бывшее самое богатое семейство города. Они разорились задолго до моего рождения, но их в городе все знают. Миссис Рудбриг, несмотря на свой почтенный возраст, до сих пор в городском совете сидит, хотя, наверное, больше не будет. Жалко её, конечно. — А что произошло? — Ну, я же сказала: девочку младшенькую похитили, Магдалина, кажется, а миссис Рудбриг застрелили. Хотя, если она жива, то не застрелили, а подстрелили — правильно? Мутная история. У моей подружки отец в полиции работает, и он сказал, что, когда мистер Рудбриг её нашёл, ну, мать свою, вот, у неё на ноге, той, в которую стреляли, был жгут наложен медицинский, — девчонка нагнулась вперёд и заговорщицким тоном произнесла: — Но наложен неправильно — так, что кровь всё равно сочилась. И, если бы мистер Рудбриг пришёл бы на пару минут позже, — девчонка всплеснула руками и откинулась на спинку стула, — старушка бы умерла! — Да уж… — протянула Джилс, почему-то не сомневаясь в выводах девчонки. С чего бы похитители стали помогать старушке, в которую стреляли? — А я о чём говорю! Мутная история! О мистере Рудбриге даже слухи пошли, что он сам мать и подстрелил. Глупый, конечно, слух. Когда всё это произошло, он сам в полиции был. У них одни неприятности в этом году. Он в конце осени в аварию попал, машина всмятку. А тут теперь ещё и это, — тараторила девушка без остановки. — Да и старшей дочери тоже нет, и никто не знает, куда она делась! Даже мистер Рудбриг не знает! Марта — она, кстати, тоже здесь работает — заходила недели полторы назад взять отгулы до конца года, а потом как в воду канула. Одни сплошные странности. Девчонка взяла со стола ручку и покрутила её в руках. — А ещё Стефи, сестра моя младшая, они с мелкой Рудбриг в одном классе учатся, — у Джилс уже мозг начинал закипать от обилия ненужных подробностей, — сказала, что с подругами видела, как Марта закупалась зимними костюмами перед тем, как пропала. И она покупала не только женские, но и мужские вещи. Но все в городе знают, что у Марты Рудбриг парня нет и не будет, поэтому странно: зачем это ей понадобились зимние мужские вещи? Мутная история! — А почему «нет и не будет»? — спросила Джилс, поглядывая на входную дверь. Ввязалась же в разговор с этой болтушкой. Девчонка рассмеялась. — Да странная она. Парней от себя чуть ли не поганой метлой отгоняет. Смотрит на всех свысока, словно мы ей что-то должны. Мне бабушка рассказывала, что у миссис Рудбриг в школьные годы была кличка «Снежная Королева», вот и Марта такая же, а то и хуже. Сомневаюсь, что она вообще когда-нибудь замуж выйдет. Так и прослывёт городской сумасшедшей. Хотя есть тут у нас одна особа, которая и так этот статус носит. Представляете, церковь в бар переделала. Джилс тяжело вздохнула. Девчонка была явно находкой для шпиона — расскажет всё, что знает, а что не знает — додумает и всё равно расскажет. Джилс таких людей не любила. Им лишь бы поговорить обо всём и обо всех. — Я, пожалуй, пойду, — произнесла Джилс, молясь, чтобы девчонка не начала ещё что-нибудь рассказывать. — А то муж в машине уже, наверное, с ума сходит. — А-а-а, — понимающе протянула девчонка. — У нас папа такой же. Каждые пять минут звонит, когда мы с мамой в магазин идём, а он в машине сидит. Джилс собиралась уходить, но тут нащупала в кармане куртки телефон Элиота и, резко развернувшись, вернулась к стойке. — А ты можешь дать мне телефон госпожи Джослин? А то я телефон старый разбила, и у меня нет больше номера. — Так у хозяйки нет телефона, — выпучив глаза, произнесла девчонка. — Она же слепая и со смартфонами не ладит. Только стационарным пользуется. Таким допотопным с большими кнопками. — А, точно, забыла. Тогда дай мне ручку и листочек, я напишу ей свой номер. Попросишь её мне набрать? Не буду же я её в самом деле по всему городу отлавливать? Девчонка кивнула и протянула ей раскрытый блокнот с карандашом. Джилс быстро нашла в памяти телефона номер Элиота и переписала его на страничку, стараясь не кривиться, когда карандаш задевал повязку, и вернула блокнот со словами: — Только не забудь, пожалуйста. Девчонка скривилась и посмотрела на Джилс таким взглядом, словно мысленно добавила ещё один грех Джилс в свой список, который у неё, очевидно, был. — Я что, похожа на скудоумную? — спросила она. — Нет, конечно, — ответила Джилс, улыбаясь. — Я пойду. — Идите, — кривя губы, процедила та. Джилс вздохнула с облегчением, когда за ней закрылась дверь «Марии-Розы». Спускаясь по обледенелым порожкам, Джилс поняла, что так и не спросила имя девчонки, но то было и к лучшему. Та бы на подобный вопрос, скорее всего, рассказала всю свою жизнь, чуть ли не с момента зачатия. В её практике часто встречались такие клиенты, которым не столько погадать на будущее нужно, сколько послушать истории из их прошлого. После таких людей ей очень часто хотелось помыться с мылом, чтобы смыть с себя всё, что ей наговорили. Вернувшись к «Рольфу», Джилс первым делом проверила Элиота. Тот спал, но выглядел ничуть не лучше. Он нуждался во врачебной помощи. Его трясло так, словно ему было чертовски холодно. Джилс забралась наверх и принесла оттуда своё одеяло. Она накрыла мужчину, надеясь, что так ему будет хоть чуточку легче. Наверное, стоило растолкать его и предложить перелечь на матрас, но Джилс не хотелось его будить. Она и сама была вымотана до предела и с радостью бы поспала, вот только не могла позволить себе такой роскоши. А что, если, пока она будет спать, их найдут охотники? Или же позвонит Джослин, а она пропустит звонок? Или её отыщут кровавые ведьмы? Нет, в ближайшее время сон не был её другом. Стараясь не шуметь, девушка нашла в ящиках Элиота пачку растворимого кофе и заварила себе несколько ложек. Пойло получилось мерзкое, с химозной кислинкой, но она заставила себя его выпить, надеясь, что он поможет ей взбодриться. Джилс устроилась на полу рядом с ногами Элиота и принялась ждать, сама не зная чего.