Останови меня

Девушки сидели на противоположных партах, методично покачивая свисавшими ногами. Гермиона предельно внимательно слушала рассказ лучшей подруги, предполагая, что всё же хладного трупа Ориона Блэка ей сегодня не суждено лицезреть. Но, если подумать, всегда есть шанс, что этот хмырь провалил задание Тома и его тело всё же обнаружат в водосточной канаве, где его «чистая кровь» свернётся, как прокисшее молоко, из-за окружающей грязи и дерьма. Вальбургу настолько захватило произошедшее, что переживания о кузене напрочь отсутствовали. И Гермиона точно не собиралась портить ей и себе настроение упоминанием всё ещё живого и действенного жениха, согласно брачному контракту. Сейчас Вал как никогда нуждалась в искренней поддержке с её стороны, поэтому Гермиона твёрдо намерена ей это дать. — Конечно, желание приложить его Конфудосом ещё не пропало, он должен был меня предупредить! — негодовала Блэк, на эмоциях вскидывая руки к потолку. — Ты подумай только — каково теперь его матушка обо мне мнения! Знай я заранее, то основательно бы подготовилась. — Именно поэтому он и не предупредил тебя, Вал, — на недоумённый взгляд, Грейнджер пришлось всё же дать пояснение. — Он хотел познакомить со своей матерью девушку, которую желает видеть своей женой — его любимую, несравненную птичку, а не сосредоточенную и холодную Вальбургу Блэк, какой тебя учили быть с детства, — Блэк недовольно хмыкнула, всем видом показывая, что не стоит защищать Криса и принимать его сторону. — Брось, ты знаешь, что я права. — Ты всегда права, Гермия, с этим невозможно спорить. — Именно, — самодовольно растянула Гермиона, немногим наклоняясь вперёд. Блэк отчего-то весело фыркнула, и Грейнджер вопросительно подняла бровь. — О, прошу, прекрати это. Ты сейчас в точности скопировала манеру Тома Реддла. Это жутко, малышка. Теперь уже с её стороны раздалось хихиканье, поскольку Гермиона скривилась, недовольно скрещивая руки на груди. Только сравнения с Томом ей сейчас не хватало. — Разумеется, посмейся в волю, это же так забавно, — пришлось немного подождать, пока собеседница наконец будет готова продолжить прерванный разговор. — А что насчет отца Криса? Стоит ли тебе ожидать встречи с ним? Вальбурга отрицательно покачала головой, дёрнув плечом. Ни один здравомыслящий глава рода не позволил бы своему наследнику подобную выходку. В этом уж сомневаться не приходилось. Благополучие рода — превыше всего. — Его отец погиб много лет назад, когда Кристофер был ещё совсем ребёнком. Неизвестно, кто именно его убил, но, по газетным вырезкам, это были люди Грин-де-вальда. Он тогда только набирал основную силу, — разговор пошёл в нежелательную сторону для обеих девушек. Не хотелось бы омрачать этот день трагичными воспоминаниями. — В любом случае мы с Крисом никогда не разговариваем о семьях. Это что-то вроде негласного запрета с обеих сторон. Я сама об этом знаю лишь по той причине, что его отец чистокровный. Что-то сама знала, что-то пришлось поискать без особых усилий. Гермиона лишь кивнула, поднимая глаза к потолку. Не хотелось сейчас думать обо всём, что так или иначе касалось войны. Хотя бы не сейчас и не здесь. — Ах, да, раз уж затронулась тема Тома, — Гермиона с интересом обратила взор на подругу, которая так обворожительно улыбалась ей. Девушка уже начала догадываться, о чём хочет поговорить Блэк, поэтому понимающе хмыкнула. — Насколько сильно его желание припомнить мне вечер у Слизнорта? — По десятибалльной шкале? Девятнадцать. Но не волнуйся в его списке жертв ты не выше тринадцатой строки, — Гермиона задумчиво постучала указательным пальцем по нижней губе, с совершенно серьёзным видом оборачиваясь к Блэк. — Однако всё равно не оставайся с ним наедине ближайшие пару месяцев. — Пару месяцев? — Не меньше полугода. Что ж, справедливо, с учётом того, что Вальбурга Блэк заставила каждого юношу на приёме истекать слюной по Гермионе Грейнджер. Вероятно, она даже легко отделалась, раз ей не придётся по итогу менять учебное учреждение. *** Слизеринцы, помимо всего прочего, славились сдержанностью и отточенного до идеальности хладнокровием. Именно по этой причине учеников этого факультета редко ловили на драках в школьных коридорах. В тех случаях, когда подобное всё же случалось, то все доказательства того, что носитель зеленого галстука всего лишь был вынужден защищаться. Разумеется, если не упоминать того, что именно со стороны слизеринца шла явная провокация. Реддл крайне не одобрял школьные драки с участием кого бы то ни было с его факультета. Именно по этой причине слизеринцы научились видеть ту незримую черту в своих оскорблениях и язвительных фразах в сторону других учеников, которую не стоило переходить. Гермиона могла с уверенностью сказать, что её выходной день не мог стать ещё хуже, чем было. Проснувшись от очередного кошмара, едва не взвыв в голос, она отправилась на завтрак, где Том любезно напомнил о скором возвращении в поместье Грин-де-вальда. Всё бы ничего, но за этим завтраком Вальбурга с Орионом находились в куда более ощутимой ненависти, готовые перегрызть друг другу глотки в любой момент. Это всё очень давило на Гермиону, которая не могла никак смириться со своим бессилием в этой ситуации. И вот как итог первой половины дня: она стала свидетельницей драки гриффиндорца со слизеринцем. Грейнджер с Малфоем неспешно прогуливались по коридорам школы, искренне наслаждаясь обществом друг друга. Они всегда выделяли особое время только для них двоих, во время которого не могло быть никого другого. Поджав губы, девушка остановилась в нескольких метрах от драки, останавливая и Абраксаса. Он выругался, доставая палочку, решив как можно скорее разнять дерущихся, но ладошка Гермионы, которая легка ему на грудь, призывая остаться на месте, не позволила ему осуществить задуманное. Малфой повернулся к подруге, удивленно вскинув брови. Разглядывая её профиль, он видел её разочарованность, отвращение и недовольство. И это ещё больше ставило в тупик. Зачем было останавливать его? Будто почувствовав мысли друга, девушка решила ответить: — Подожди. Это станет ему хорошим уроком. — Гермиона легким движением руки откинула волосы назад, понимая, что не стоило их оставлять распущенными. — Боль закаляет характер и становится хорошим учителем, когда предстоит выучить особо важный урок. Пусть он ещё немного позахлебывается в своей собственной крови, а потом мы вмешаемся. Орион Блэк проигрывал, не в силах больше отвечать на агрессию неприятеля своей собственной агрессией и вынужден был пытаться уйти в защиту. Но гриффиндорец, в котором Гермиона легко узнала Кристофера, не давал ему возможности даже закрыться руками. Они были приблизительно одного телосложения, но Бёрк превосходил в горячей ярости и ненависти, которые полностью заглушили разум. Абраксас всё так же продолжал смотреть исключительно на подругу, вспоминая, что, помимо нежной, понимающей и уютной девушки, есть ещё и такая Гермиона: жестокая, равнодушная и холодная. В такие моменты она напоминала ему Тома Реддла. Такой Гермионе Грейнджер прекрасно бы пошел зеленый свет Авады из её палочки. И именно такое состояние граничило с опасной точкой кипения девушки. — Теперь можно. Лишь короткий кивок с её стороны — и Абраксас тут же простым заклинанием отбрасывает обоих противников в разные стороны. На Ориона было противно смотреть. Не считая того, что вся белая рубашка, как и лицо, была залита кровью, его нос был сломан, а один глаз уже практически полностью заплыл. Вероятно, у него также было сотрясение и сломаны ребра. Кристофер же выглядел вполне целым. Несколько ссадин на лице и странное положение левой руки — либо вывихнута, либо сломана. Никто из них даже не обратил внимание на вмешательство со стороны. — Что, жалкий щенок? За свою ручную грязнокровку решил вступиться? Такие, как она, созданы быть не более чем шлюхами и наложницами. Ты позоришь чистокровных — Блэк растянул свои губы в отвратительной улыбке, обнажая окровавленные зубы. Малфой дернулся в его сторону, но Гермиона вновь задержала его. Она склонила голову вбок, внимательно слушая каждое слово. — О, или это ты так среагировал на слова о моей любимой женушке? От новой попытки обрушить свою ярость Кристофера спас барьер, который так успешно воздвигла Гермиона. — Довольно, — её ровный голос прозвучал куда опасней, чем самый громкий крик. Это всегда было главной отличительной чертой мисс Грейнджер. Кристофер первым среагировал, удивительно быстро остужая свой пыл и склоняя покорно голову вниз. Ему было стыдно, даже не мог заставить себя посмотреть на лучшую подругу своей возлюбленной. А ведь Вальбурга просила его не вмешиваться больше в драки, а он не справился с собственными эмоциями и поддался провокациям. Орион лишь пренебрежительно откинул липкие волосы со лба, злобно пыхтя в сторону гриффиндорца. — Или тебе есть ещё что сказать в сторону Вальбурги Блэк, либо любого другого ученика, Орион? Блэк поморщился, тут же шипя от боли. Ощущалось так, словно бы вместо лица у него было одно огромное месиво, пронизанное полностью оголенными нервными окончаниями. Слизеринец скосил глаза в сторону Малфоя, одним взглядом прося успокоить девушку, но тот ответил своей обычной насмешливой улыбкой. — Не напрягай мышцы лица, если не имеешь склонностей к мазохизму, Орион Блэк. — Гермиона склонила голову вбок, рассматривая Ориона, и не находила в себе даже маленького желания ему помочь. Она ощущала, как магия недовольно скалится глубоко внутри неё — только и ждёт, когда разрешат выбраться на свободу. Но Гермиона ни за что не позволит потерять себе контроль. — Отвечай, когда тебя спрашивают. Что ещё можешь сказать про грязнокровок и Вальбургу Блэк? Орион с трудом раскрыл рот и тут же закрыл. Это было унизительно, как публичная порка, хотя Грейнджер даже не отчитала его. Отвернувшись в сторону, не желая, чтобы его молчание и взгляд восприняли как вызов и неповиновение. — Ничего, — через силу всё же выдавил из себя, сплевывая кровавую слюну рядом с собой. — Мне нечего больше сказать. С каждой прошедшей секундой становилось всё тяжелее выдерживать на себе взгляд Гермионы, физически ощущая всю тяжесть. Никто не торопился нарушать тишину, негласно установленную девушкой. Абраксас не собирался вмешиваться без особой просьбы подруги. По каким-то своим собственным выводам, справедливо решил, что Гермиона не станет совершать убийства в Хогвартсе. Но вот оставить Ориона здесь и заливать своей чистокровной кровью школьный коридор — вполне способна. — Ты позоришь Слизерин. Таких глупых и безрассудных поступков можно было ожидать от представителей Гриффиндора, но ты разочаровал меня, — её слова, пропитанные холодным отвращением, больно хлестали самолюбие Ориона. — Ты отстраняешься от своего проекта, и он теперь перейдет в руки Эвана Розье. Орион вздрогнул, в неверии посмотрел на девушку. Нет, она не могла так просто забрать у него задание, которое поручил ему Том! Он был этого достоин, только он мог его выполнить, и только его Том должен был возвысить в глазах остальных. Вероятно, его лицо ещё никогда не отражало столько эмоций разом. — Не забывай, кто перед тобой, Орион Блэк. — Она естественным движением поставила заглушающее, чтобы не было подслушано лишнее. — Вы мне приносили клятву верности, ровно как и Тому Реддлу. Всегда помни, какую я имею над вами власть. Девушка убрала не только заглушающее, но и барьер, направляясь к гриффиндорцу. Пара несложных диагностических чар выявили наличие вывиха и внутреннего кровотечения. И если с первым справиться не составило бы ей никакого труда, то второе требовало профессионального вмешательства со стороны колдомедика. Она не могла действовать самостоятельно, рискуя лишь усугубить и без того тяжелое состояние. — Мистер Бёрк, настоятельно советую Вам сейчас же отправиться в больничное крыло и обратиться за помощью, — слизеринка осторожно придержала его руку и вправила конечность с характерным болезненным хрустом. Лицо Кристофера исказилось от боли, на его глазах проступили слёзы, но он всё равно смог сдержать стон боли, стиснув зубы. Ничего, боль отрезвляет. Она не собиралась его жалеть и облегчать страдания. — Советую тщательно выбирать причину Вашего появления, которую поведуете, чтобы скрыть истинное появление Ваших травм. Кристофер порывисто кивнул и развернулся, быстрым шагом удаляясь от слизеринцев. Гермиона могла бы поставить десятку на то, что он начнет оправдываться квиддичем и проваленной тренировкой. Среди оставшейся компании возникло неуютное, напряженное молчание. Теперь была очередь Ориона. Блэк считал, что Грейнджер не должна была так просто отпускать гриффиндорца. Она, черт возьми, должна была быть на его стороне, а не помогать врагу. — Абраксас, будь добр, приведи Блэка в подобающий вид, чтобы не напугать малышей. Не дай Мерлин ещё и на преподавателей наткнуться. Разумеется, она могла бы и сама это сделать, но опасалась, что стоит ей направить в сторону Ориона палочку, и коридор заполнится ядовито-зеленой вспышкой света в лучших традициях факультета Слизерин. Малфой нехотя всё же очистил Ориона от крови и грязи, постоянно поглядывая на подругу. Гермиона рассматривала пейзаж за окном, крутя в руках свою палочку. Её лицо больше не выражало отвращения. Оно вообще ничего не выражало, заставляя немного переживать Малфоя по этому поводу. Только чужие, малознакомые люди не знали о том, насколько Гермиона может быть опасна во время потери контроля. В какой-то момент Орион вырвался из хватки слизеринца и сделал попытку приблизиться к девушке. Она даже не дернулась в его сторону, всё так же пребывая в своих мыслях. Абраксас перехватил Ориона за руки, скрутив их за спиной, в самый последний момент, когда Блэк находился уже в опасной близости от Грейнджер. — Сука! — Орион взвыл от боли в вывихнутых плечах. — Гермиона, прошу, ты не можешь так со мной поступить! Я так долго ждал ответственного задания от Тома! Никто более меня не желал начать делать что-то более особенное, чем бегать по мелким поручениям! Несмотря на всю боль и неудобство, он пересилил себя и упал перед ней на колени. Его вид вызывал исключительно отвращение и лишь немного жалости, в самом худшем значении этого слова. Гермиона отвернулась от окна, удостоив своим вниманием Ориона. Она знала и видела, что одно лишь движение с её стороны, и Абраксас избавит её от общества этого чистокровного волшебника. — Вот значит как? В таком случае я могу лишь предложить тебе собственноручно оторвать твой грязный язык, Орион Блэк. Ибо от него большая часть твоих проблем, — она не собиралась жалеть его чувства и подбирать слова, понимая, что следующие слова будут жестоки и болезненны. — Ты сплошное разочарование. Мальчишка, неспособный взять под контроль собственные чувства, а всё туда же. Метишь в верхушку, желая возвыситься над другими, — было крайне жаль растрачивать своё время на такого слизняка, однако желание унизить и причинить ему боль пересилило в Гермионе. — Позор факультета. Позор семьи. Позор Вальпургиевых Рыцарей. Ты, Орион Блэк, не более чем позор. Слепая ярость и гнев полностью затуманили разум слизеринца. Вероятно, если бы Абраксас его не сдерживал, то он причинил бы девушке вред, забыв о последствиях. Чувства полностью заполонили разум волшебника, его неконтролируемая ярость, направленная изначально на гриффиндорца, переходила все возможные границы, задевая теперь каждого, кто находился рядом с ним. Не было сил мириться с теми словами, которые так просто слетели с языка Гермионы Грейнджер. Человек, который всю свою жизнь только и стремился доказать собственную значимость, не мог мириться с подобными словами в свою сторону. — Абраксас, будь добр, помоги своему соратнику добраться с нами до гостиной. Не желаю знать, что он случайно не вписался в поворот и лег заливать кровью наши подземелья, — Гермиона молча развернулась на каблуках, гулко стуча ими по каменному покрытию. Орион вырвал из хватки Малфоя руки, однако вновь был удержан. Абраксас не собирался пренебрегать словами подруги и давать свободу передвижения провинившемуся. — Нашему факультету вполне хватает Кровавого Барона, и в еще одном призраке совершенно не нуждаемся. Обида грызла изнутри Ориона Блэка. Всё никак не мог поверить, что его лишили задания и унизили из-за плешивого гриффиндорца! Гермиона Грейнджер не должна была ставить его ниже этого предателя крови. Гермиона сбавила шаг, вполоборота смотря со странным блеском на юношу. Её губы растянулись ядовитой улыбкой. — Каждый слизеринец прекрасно осведомлен о важности репутации. Как собственной, так и семейной, — нежные пальцы девушки расправили собственную мантию. — Мы, слизеринцы, — одна большая семья. И именно ты подвел своим поведением весь факультет, а никак не предатель крови. Блэк в руках Малфоя нервно дернулся, пытаясь осознать была ли на нем использована легилименция, или это всё просто дурное совпадение. Невольно пробил озноб, сознание подозрительно быстро начало очищаться от эмоций, подкидывая всё новые и новые альтернативные варианты его судьбы, которая настигнет за подобное пренебрежение к Гермионе Грейнджер и установленным правилам. Хотелось бы обвинить весь чертов мир в несправедливости, но приходилось молча следовать под конвоем в родимые подземелья Слизерина. Гостиная встретила пришедших негромкими разговорами и смехом. Здесь сидели совершенно разные компании, собранные со всех факультетов. Каждый, впрочем, сразу притих, затыкая соседа, если тот не заметил вошедших. Гермиона, игнорируя направленные на них взгляды, заняла своё кресло возле камина, принимая вполне расслабленную позу. Её взгляд просканировал помещение на наличие необходимых ей лиц. — Альфард, будь добр, найди Эвана Розье и в срочном порядке приведи ко мне, — Блэк коротко кивнул, едва поклонился и быстрым шагом удалился прочь. Грейнджер плавно постукивала пальцами правой руки по подлокотнику. Абраксас всё так же удерживал Ориона, заставляя того стоять ровно перед девушкой. Ему было слышно, как кого-то послали за Вальбургой, словно та могла бы вступиться за своего жениха и кузена. Однако среди разговоров, хотя бы среди тех, что мог услышать Малфой, ни разу не был упомянут Реддл. Конечно, его никто не хотел беспокоить лично, не желая нарваться на неприятности. Гермиона снисходительно улыбнулась, не сводя взгляда с провинившегося. — Все полагают, что я с любовью отношусь ко всем. Но я не люблю каждого. Ты в особенности мне не нравишься, Орион Блэк. Невольная ухмылка скользнула по лицу Абраксаса, он незаметно для остальных сильнее заломил руки Блэка. — Ты хотела меня видеть, Гермиона? — Эван Розье легко поклонился, встав совсем рядом с девушкой. Рядом мелькнули ярко-красные юбки платья Вальбурги Блэк. За ней побежал третьекурсник, удачно выловив совсем рядом от входа в гостиную. До неё еще не дошла информация о произошедшем конфликте. — Здравствуй, Эван. Рада тебя видеть, Вальбурга, но тебя зря побеспокоили, — в её руках появилась палочка, она установила мощный звуконепроницаемый барьер. Всё внимание было направлено исключительно на Розье. — Известно ли тебе задание, отданное Ориону Блэку? — Сожалею, мне известна лишь степень важности его задания, но ничего конкретного. Гермиона слегка удовлетворительно кивала головой, прекрасно зная, что особо важные задания выдаются в индивидуальном порядке и не выносятся на всеобщее собрание. — Готов ли ты взять на себя ответственность вместе с этим заданием? Вопрос удивил Эвана, он нахмуренно взглянул на Ориона, чьё лицо выражало крайнюю степень отвращения и злобы. Было кристально ясно, что Блэк лишился задания за какие-то особые заслуги. И Розье уж точно не собирался упускать такой возможности подняться за счет неудачи этой выскочки. — Сделаю всё, чтобы не подвести, домина. Это заставило раздосадовано поморщиться девушку. Алектус приучил такому обращению к ней абсолютно каждого, черт бы его побрал. Радует, что остальные используют его только в подобных важных случаях, но Лестрейндж упорно продолжает игнорировать её недовольство. — В таком случае выясни местонахождение медальона Салазара Слизерина. Или любые упоминания о его вероятном нахождении. Всё, что только позволят узнать твои многочисленные связи. Крайняя озабоченность отразилась на лице Эвана Розье. Первой его мыслью являлась обеспокоенность невыполнимости данной задачи. Это же реликвия Основателя, о которой давно ничего не было слышно. Вполне вероятно, что она давно утеряна или уничтожена. При таком раскладе ему придется вернуться с пустыми руками, что никак не устроит ни Тома, ни Гермиону. И в таком раскладе он станет ничуть не лучше Ориона Блэка. — Я с честью приму это задание, — и всё равно соглашается на это. —Есть ли ограничения по времени? — Чем больше ты найдешь информации за наименее короткий срок, тем лучше будет для тебя. Эван коротко поклонился, покорно удаляясь, когда Гермиона лениво махнула кистью руки в сторону выхода. Теперь же ей предстояло ещё уделить своё внимание лучшей подруге, которой не терпелось выведать все подробности. Голова слизеринки отвратительно гудела, не хотелось больше даже смотреть в сторону Ориона. Он плохо действовал на её нервную систему. Малфой, что был всегда весьма наблюдателен и на постоянной основе контролировал состояние Гермионы Грейнджер, успел заметить усталость и напряжение в глазах близкого человека. — Гермиона, одно слово — и его… — он пытался освободить её от общества этого придурка. Ему доставляло особое удовольствие причинять боль Ориону. Как же давно он мечтал об этой возможности. Но Гермиона лишь подняла вверх ладонь в останавливающем жесте. На её лице вновь расцвела милая улыбка, которая вовсе не дошла до холодных карих глаз. — Не стоит грустить, улыбнись, Орион Блэк. — Я не провалил ни единого доверенного мне задания! — Орион посчитал её улыбку за хороший знак. При всей её суровости, все знали, что девушка справедлива и весьма милосердна. — Я много сделал, я много работал. Я собственными силами добился этой чести. Мягкий смех Гермионы заткнул слизеринца, а усиление хватки вызвало злобное шипение. Казалось, что лопатки уже заходят одна на другую. — Ай-яй-яй… — её нежное лицо всё так же украшала легкая улыбка. — Ты отвратительный эгоист, Орион Блэк! — улыбка медленно таяла, оставляя место циничной усмешке. — Мне абсолютно плевать. Десятки достижений становятся ничтожным прахом на фоне единственного грандиозного провала, — и вновь эта слегка издевательская улыбка. — Ты облажался, Орион Блэк. Абраксас заметив легкий дозволительный кивок девушки, повёл Ориона к выходу. Теперь шепотки наполнили стены гостиной, поскольку заглушающее было снято. Никто не слышал разговора, но каждый спешил построить собственную невероятную догадку. Гермиона устало потерла переносицу, слыша, как Вальбурга невесомо присела рядом с ней на кожаный диван. Ещё какое-то время было молчание — Блэк, несмотря на свою нетерпеливость, умела быть понимающей. — Он устроил драку посреди коридора, наплевав на все правила и запреты. Орион Блэк в который раз показал свою несостоятельность, как лидера. Ему никогда не будет доверено персональное важное задание, как и не будет руководить ни одной операцией. Молчание. Гермиона знала, что именно желает услышать Вальбурга. Знала и упрямо молчала. Блэк заерзала на месте, и только теперь Грейнджер открыла глаза, обращаясь к подруге. — Да, он был там. Полез защищать маглорожденную, отделался ушибами и незначительными сдвигами костей. Станет ему ещё одним полезным уроком. Тяжело вздохнув, Вальбурга нервно поправила волосы, отводя глаза от тяжелого взора подруги. Конечно, Кристофер ведь не мог не быть замешанным в коридорной драке со слизеринцем. Ничего, пусть только выйдет из больничного крыла, и она лично вернет его на несколько недель обратно вертлявым рейсом. — А что Том?.. — А Реддл шляется, одному Салазару известно, по каким зловонным местам. — недовольно пропыхтела Гермиона, поднимаясь с места. — Извини, я лучше пойду отдыхать. *** Суббота вновь начала со сбора и подготовки к возвращению в поместье Грин-де-вальда. Ни Том, ни Гермиона никак не могли решить, могут ли назвать это место своим домом. Фактически, они теперь являлись его приемными детьми и на полных правах наследовали всё имущество волшебника. Однако чувства домашнего уюта так и не появилось. — Прекрасно выглядишь, Гермиона. Девушка обернулась к Друэлле, которая спокойно улыбалась, смотря на свою соседку. Она уже была собрана и собиралась на выход, готовая к походу в Хогсмид. Гермиона по-доброму улыбнулась, вновь осматривая себя в зеркале на наличие изъянов. — Благодарю, Друэлла. Ты так же очаровательна, как и всегда. Розье благодарно кивнула и вышла, закрывая за собой дверь. Собственно, им обеим было прекрасно известно, что это весьма бесполезно. Когда за ней придет Том, то он не будет утруждать себя стуком по дереву. — Душа моя, рад видеть, что ты уже полностью готова. Так и случилось. Дверь беззвучно была отворена, а Реддл уже широким шагом преодолевал расстояние между ними. Он был крайне недоволен, когда узнал о промахе Ориона Блэка. Однако гордость за Гермиону и восхищение её поведением перекрыли эти крайне неприятные эмоции. Даже он не разрешил бы эту ситуацию лучше. Гермиона Грейнджер даже спустя столько лет не перестает вызывать в нем бурлящие чувства. — А ты, как и всегда, забыл главную функцию всех дверей этого мира, — закатила глаза девушка, оказываясь в кольце его рук. Её ладошки легли на его плечи, поглаживая пиджак. Каждое их действие по отношению друг к другу казалось уже до приятного обыденным. Том огладил тыльной стороной пальцев контур лица девушки, приподнимая её подбородок тремя пальцами. — Не понимаю, о чем ты говоришь. Гермиона игриво прищурилась, сокращая последнее расстояние, нежно кусая его за нижнюю губу. Его губы изогнулись в ухмылке, прежде чем накрыть её собственные в напористом поцелуе. Приходилось буквально сдерживать каждое неосторожное движение, времени на поправку внешнего вида у них совершенно нет. До слуха слизеринца донесся тихий, вышедший из-под контроля девушки стон, один из самых любимых звуков в его жизни. Реддлу пришлось постараться, чтобы обуздать свои эмоции и отстраниться от Гермионы. У них будет достаточно времени по приезде обратно, он сможет наверстать всё упущенное в многократном размере. — Пора отправляться, свет моих очей, — Гермиона переплела их пальцы и повела к выходу. Сегодня их будут ждать какие-то важные новости. Одно можно было сказать смело: спокойные и беззаботные дни закончились ровно в тот момент, когда Гермиона и Том вписали свои имена в семейную книгу Грин-де-вальдов. *** Долгая дорога через всю деревню всегда выматывала, но сегодня Гермиона искренне наслаждалась прогулкой, разглядывая пейзаж вокруг. Даже Том оставил её в относительном спокойствии и позволил побыть наедине со своими мыслями. За это она и была ему благодарна. Никаких планов, заговоров или заучивания до идеала новой информации — лишь тихое спокойствие и эфемерный поток обыденных мыслей в голове. Она тоже умеет уставать. В ней течет живая кровь, и ей так же требуется отдых, как и всем нормальным людям. Они прибыли в тихое, отдаленное от людей и скрытное место, Том выжидающе смотрел на девушку, когда та достала монету. По негласному согласию именно у Гермионы всегда находился порт-ключ. Уже хорошо знакомый вихрь закрутил слизеринцев, выплевывая на пороге особняка. — Это просто отвратительно, — сморщилась девушка, делая глубокие вдохи и выдохи. — Магические средства передвижения стоит поставить вне закона и разрешить пользоваться исключительно любителям мазохизма. Том постучал в дубовые двери и практически сразу те отворились, пропуская их внутрь. Им не требовалось сопровождение, они и без этого прекрасно знали, что их ждут в библиотеке. Знакомой дорогой добрались до святыни этого места. Стоило им только отворить двери, как буквально со всех сторон раздался голос волшебника. — Рад, что вы двое никогда не забываете о важности пунктуальности. Грин-де-вальд вышел из-за дальних стеллажей, держа под руку Винду Розье. Женщина была одета на свой привычный манер: строго, но изыскано. Однако на её лице играла крайняя степень недовольства. Гермиона в принципе не могла вспомнить момента, когда бы у волшебницы было другое выражение. Они проследовали за дубовый стол около окна, явно ожидая кого-то ещё. Винда сдерживала себя, раздраженно поджав губы. Двери вновь распахнулись, впуская улыбающегося Мариуса Блэка. — Явился, гоблинское отродье. — Винда была на грани своего терпения. Но Блэка это ничуть не смутило. Он подошел сзади к женщине, оставляя быстрый поцелуй в затылок, от которого волшебница отмахнулась, как от назойливой мухи. — Я тоже рад тебе, стервочка. Геллерт не обращал никакого внимания на своих подопечных. Порой он жалел о такой вольности, предоставленной им. Но у этих двоих всегда хорошо получалось вовремя останавливаться. Даже сейчас они тихо сидели вместе, пыхтя друг на друга. Дети, сидящие перед ними, бесстрастно смотрели на собственные ладони, сложенные в замок. — С этого дня начнется ваше обучение, молодые люди, — юные слизеринцы синхронно подняли головы, с интересом смотря на волшебника. — На протяжении всего времени у вас будет три учителя. Мы охватим как можно большее количество материала в кратчайшие сроки. Приблизительно это они себе и представляли. Девять десятых всего времени их жизни будет тратиться на учебу, и всего одна десятая — станет уделяться на отдых. Вероятно, даже время на сон придется сократить, чтобы не отстать по учебе в школе и сохранять позицию лучших учеников. — Вы двое достигли неплохих результатов в самостоятельном обучении легилименции и окклюменции. Однако никому не нужны «неплохие результаты». Винда займется улучшением этих навыков. Теперь стало понятно, почему ведьма была в таком недовольном расположении духа. Ей придется возиться с двумя юнцами, чего ей крайне не хочется. Вероятно, это же стало поводом для насмешек со стороны Мариуса. — Необходимо повысить уровень ваших знаний в области древних текстов и письменности. Мариус поможет в этом. А я научу вас использовать беспалочковую и невербальную магию. Предупреждаю сразу — выкладываться придется на полную силу. Глаза Гермионы и Тома загорелись предвкушением. Это было поистине пределом мечтаний. Такой высокий уровень магии способен достичь не каждый волшебник. Даже не так. Лишь единицы способны развить свой магический потенциал до подобного уровня. Том ощущал, как эхо биения быстрого сердца разносилось по всему телу. Уже сейчас хотелось начать, не теряя ни единой драгоценной минуты. Давно не ощущалось такого адреналина предвкушения. — Начнем сегодня же.