Неожиданные чувства и сладкая выпечка

Эмбер была рада тому, что мама решила нанять ещё одну сотрудницу, потому что у отца на его обычной работе закончился отпуск, что он вынужден был проводить на кухне семейной пекарни днями и вечерами, чтобы поддерживать её в первое время после открытия. И теперь Эмбер приходится работать сразу же после учебы, да не только за прилавком, а ещё и на кухне, глазируя пирожные в отсутствие клиентов, да управляясь с дурацким кондитерским мешком, пытаясь украсить кремом торты, да кексы, максимально стараясь не накосячить и не получить вечером нагоняй от матери, что посмотрит на её «произведения искусства» и осознает всю бесполезность и беспомощность своей дочери в этом деле. Да, Эмбер определенно точно была рада появлению нового рабочего. Ей даже было не лень вставать в субботу в семь утра и идти по осенним улицам Клирвью. Город действительно преобразился во время золотой осени. Жёлтые и оранжевые листья на деревьях покачиваются от лёгких дуновений ветра, да после отрываются от ветки, в нежном и осторожном танце падая на чуть влажный, после ночного дождя, асфальт. Девушка видит несколько луж и радостно наступает в них, абсолютно не обращая внимания на то, что её новые кеды не предназначены для подобных прогулок. Но когда у тебя появляется меньше работы и больше свободного времени, внешний вид твоей обуви и факт промокания ног волнует тебя в меньшей степени. Когда осень только начиналась, то проблем было меньше. Отец постоянно торчал в пекарне, несмотря на то, что это был его единственный отпуск за два года. Также Сара не была постоянной посетительницей, поначалу она заглядывала лишь изредка и брала чисто чашку кофе и выпивала её одну ровно за те же самые двадцать минут, паралельно делая записи в какой-то своей книжке. А ещё в начале осени была хорошая погода, да очень редко шли дожди, но теперь от них никуда не деться и приходится мыть полы гораздо чаще, потому что видеть следы от ботинок и грязные разводы на бело-синей плитке — невыносимо. Пекарня ещё закрыта и табличка с соответствующим словом висит на прозрачной двери, но весёлый звон колокольчика оповещает о том, что кто-то пришёл. Эмбер поставила мокрую швабру к пастельно-голубой стене и уже была готова повернуться и сказать, что ещё пятнадцать минут до открытия, но вот только увидя кто стоит, язык так жалко онемел, а губы поджались. Эмбер ощущала себя как птица, которой обрезали крылья и посадили в тесную клетку. Девушка так жаждала того, чтобы ей открыли клетку, и она просто сбежала из неё на свободу, топала маленькими птичьими ножками как можно дальше, но получилось иначе, ведь у этой птицы отросли крылья, но вот клетка всё ещё заперта, да ещё к ней и подсадили грациозного белого лебедя с идеально бледной кожей и длинной восхитительной шеей. Лебедь с вечно тяжёлым и изучающим взглядом под которым невольно хочется сжаться до самых малых размеров, стать простой букашкой, что можно смахнуть или прихлопнуть, да даже не заметить этого. Лебедь с фальшивой ядовитой улыбкой, которая так успешно скрывает всю горечь переживаний девушки, которые у неё явно есть, только никто не знает об этом и не хочет знать, ведь проще рассказать как тяжело самому, чем выслушать кого-то другого, да дать дельный совет.  — Спасибо, что помыла пол. — Разглядывая Сару, Эмбер совсем и не заметила свою мать, что ниже девушки с пепельными волосами на голову. Женщина прошлась по сухому участку помещения и обняла дочь, кратко даря ей поцелуй в щёку. Младшая Смит слегка краснеет и отводит взгляд в сторону, видя такую приторную, как дешёвая конфета, ухмылку на лице королевы школы. — Итак, наша новая сотрудница, прошу любить и жаловать Сара…  — Можно просто Сара, без фамилии, Миссис Смит.  — Хорошо, как только ты пожелаешь. Итак, до обеда я могу постоять на кассе, пока ты на кухне расскажешь нашей Саре о работе здесь и об её обязанностях на кухне. — «Наша Сара…» После того как произнесешь эти два слова хочется сплюнуть разъедающую горечь с языка, но Эмбер просто хмурится и рассматривает кафельные плиты на полу. — Ладно? — Эмбер лишь кратко кивнула и вновь взялась за швабру, чтобы как можно дольше оттянуть время, что придется провести с девушкой вместе. Но мама забрала из рук Эмбер швабру, да надавила на плечо девушки, слегка сжимая его и вынуждая немного наклониться, чтобы мать могла прошептать на ухо дочери. — Сара хорошая девушка, не устраивай сцен, натяни улыбку до ушей и покажи ей где раздевалка, а далее иди на кухню и обучи её всему, что сама знаешь. Без неприятностей, прошу тебя. — Эмбер ощутила то как сильна рука матери и как ноет теперь плечо. Идеально выглаженная форма вновь страдает, на этот раз не белый фартук, а голубая футболка. Младшая Смит посмотрела в глаза матери и действительно поняла, что не нужно устраивать сцен, по крайней мере при ней самой. Осторожно переведя взгляд на лицо Сары, она увидела лёгкое замешательство вперемешку с долей сочувствия и понимания. Но Эмбер думает, что ей показалось.  — Пошли. — Сухое слово с грустной улыбкой, Эмбер идёт вперёд и толкает серую дверь, за ней тут же тихими шагами следует Сара. Маленький узкий коридор быстро заканчивается. — Кладовая, там швабры, средства, тряпки, всё это барахло. — Смуглая рука показывает на дверь где металлическая табличка с надписью: «кладовая». — Туалет, далее раздевалка, а напротив двойная дверь на кухню. В самом конце черный ход, через него обычно поставки забираем, но ими буду заниматься я. Иди переодевайся, там всего три шкафчика, один свободный, в нем твоя форма. Перед входом на кухню обязательно надень фартук и спрячь волосы под шапку, знаю, шапка глупая, но правила есть правила. — Монотонный и безразличный рассказ закончился, Эмбер достала помятую шапку из кармана фартука и надела её, спрятав свои, и без того короткие, волосы. Далее Эмбер скрылась за дверьми кухни, не дав и слова сказать Саре.  — Я готова к обучению от тебя, Смит. — Девушка специально выделила фамилию Эмбер, но та пообещала себе не поддаваться на провокации этой энергетической вампирши. Ну хотя бы до обеда. Хотя Эмбер кипит и, кажется, что взрывается уже от одного факта присутствия Сары в одном здании с ней.  — Мой руки, Сара, и если у тебя маникюр, то бери перчатки. — Эмбер, несмотря на общее раздражение, хочет признать то, что Сара может идеально выглядеть всегда и везде. Чёрт, как это работает? После действительно тяжёлого урока физкультуры, вся потная, в липкой форме и с пучком, что уже сильно распустился, она выглядит чудесно. Каждое утро, с кипой тетрадей в руках, на неё лице ни единого признака усталости, хотя девушка явно не глупая и к урокам хорошо готовится, возможно даже ночью сидит за зубрёжкой. Да и сейчас в голубой свободной футболке, черных штанах, фартуке и в дурацком пекарском колпаке, она не выглядит как клоун, то есть как Эмбер, (по крайней мере девушка ощущает себя так в данный момент), а наоборот достаточно мила и хороша собой.  — Без проблем, Смит, но я знаю, что если идёшь работать на кухню, то маникюр нужно снимать. — Сара подошла к раковине и начала намыливать руки куском зелёного мыла с таким сильным травяным запахом.  — Я думала, что ты скажешь «пришлось пожертвовать маникюром», потому что для вас, обычно, это целая трагедия. — Чёрт. Не смогла промолчать. Эмбер держится за угол стола и сжимает его до побледневших костяшек, до такой степени, что ладонь очень больно вдавливается в угол.  — Для каких нас, Смит? Скажи, давай. — Девушка злобно смотрела на Сару, что абсолютно спокойно вытирала руки об белое вафельное полотенце. В голове буря, на языке крутится миллион ругательств и все так идеально подходят королеве школы, каждое неприятное слово и сотни его эпитетов, да вариаций предложений с ними. — Успокойся, ты как щенок, тявкать можешь, но не укусишь, потому что боишься. — Сара абсолютно спокойна. Ей нет дела до этой перепалки или она просто умеет мастерски скрывать эмоции за безразличием и выработанной с годами выдержкой.  — Я не боюсь тебя. — Звучит строго и резко. Эмбер сама удивилась тому, каким жёстким может быть её голос.  — Убедила. — Девушка улыбается. Это… Не похоже на её фальшивую улыбку. Лицо немного другое, более живое и радостное что ли… — С чего начнем? — После такой улыбки злость мгновенно испарилась, а дыхание перехватило. Лёгкие словно взяли в руки и резко сжали, не давая и попытки на то, чтобы кислород вновь поступал к мозгу.  — Ладно, давай с самого тяжёлого. Эмбер зашла в холодильное помещение и вытащила оттуда ведро с кремом, далее она взяла кондитерский мешок, налила крема в него, закрутила у верха и вернулась к девушке. — Итак, ты знаешь что это?  — Я не тупая, Смит. Это кондитерский мешок для крема.  — Ответ неверный, это адское дерьмо с которым невозможно управиться. — Сара смотрит на Эмбер насмешливым взглядом, а потом вновь глядит на мешок.  — Всё не может быть так плохо.  — О, ещё как может, бери его в руки и убедишься в этом. Пока что просто держи, я схожу за капкейками и за тортами. — Сара наблюдает за тем, как девушка вновь скрывается в холодильнике и возвращается оттуда сначала с одним подносом, на котором просто армия кексов, а затем со вторым, на котором всего два больших торта. — Начнем с капкейков, если закосячим, а мы точно сделаем это, то можно без проблем съесть их и не получить от матери. — Эмбер осторожно забрала мешок из рук Сары и невзначай провела по её руке. Черт, такая мягкая и холодная. Сердце затрепетало, странные ощущения. Так сильно сейчас Эмбер чувствует себя уязвимой и неловкой. Это ужасно и необычно, но также ещё и приятно. — Посмотри как это буду делать я, у меня иногда получается, потом я дам попробовать тебе, если не получится то позову маму и пусть она разбирается с этим. — Сара кивает и наблюдает за напряжёнными тонкими руками и худощавыми пальцами, так сильно обхватившими мешок. «Эмбер нервничает потому что у неё действительно всё хреново с этим мешком и ей стрёмно налажать перед мной?» — думает Сара. Эмбер и сама не знает почему нервничает, она делает смазанный кремовый завиток и тяжело вздыхает. — Минус один, можешь съесть.  — Не хочу.  — Тогда я съем.  — Приятного аппетита. — Сара смотрит как Эмбер откусывает половину кекса и забавно жуёт его. Заметив то как Сара пристально наблюдает за её лицом, Эмбер прикрыла ладошкой рот.  — Неприлично в рот заглядывать.  — Мне не нужен твой рот, мне нужно понять как работать с кондитерским мешком и приступить к работе, а ты стоишь и ешь капкейк, ещё и в креме измазалась. — Младшая Смит запихивает остатки сладости в рот и Сара видит, что щеки девушки напротив стали похожи на щечки хомяка. Так хочется назвать Эмбер глупой, но язык не поворачивается сделать это. Когда девушка доела капкейк, то умыла лицо и вернулась к Саре.  — Ладно, у меня ещё есть вторая попытка, если и этот испорчу, то тогда точно зову мать.  — Как скажешь, Смит.  — Тебе обязательно нужно каждое предложение звать меня по фамилии?  — Да. — Сара усмехается и видит как Эмбер закатила глаза, а затем, вторая девушка вновь взяла ненавистный мешок в руки и действительно хорошо украсила следующий капкейк.  — Теперь твоя очередь мучаться, сейчас я покажу как правильно держать мешок. — Руки соприкасаются, тяжёлый, целиком наполненный слишком сладким кремом, холодный мешок опустился на одну руку, пока вторая легла почти у самой насадки. Горячая рука Эмбер накрыла прохладную и такую мягкую ладонь Сары, чтобы помочь правильно выдавить крем. Девушки так близко. У Сары такие приятные духи. Их запах такой близкий, какой-то… Родной? Эмбер точно улавливает цветочно-пряные ноты среди общего сладкого запаха от крема, что заполонил собой помещение. Тепло разливается по телу, пока волнение внезапно появляется и заставляет живот скручиваться в странных ощущениях неловкости и сильной уязвимости. Эти бабочки в животе определенно точно не дарят лёгкость. Они царапают своими крыльями всё внутри, съедают, либо же раздирают все органы оставляя девушку пустышкой с красивой оболочкой и идиотской улыбкой, что намертво расцвела на губах.  — Ну как, у меня получилось? — Эмбер немного отошла от девушки, чтобы перестать невольно вдыхать её такой до ужаса приятный аромат. Нужно прийти в чувства и вести себя нормально.  — Вау… — Такое ощущение, будто Сара уже до этого делала отделку капкейков кремом, причем явно не один раз и даже не два. — Мне кажется, что у тебя талант к укрощению кондитерских мешков.  — Правда? Немного непривычно заниматься новым делом и сразу видеть свои успехи. — Сара отвела взгляд в сторону после этих слов. Эмбер навязчиво преследует мысль о том, что ей только кажется то, что щеки обычно бледнолицей девушки порозовели.  — Как ваши успехи? — Двери кухни приоткрываются и туда заглядывает мама Эмбер. На ней нет колпака и дочь спокойно выдыхает, понимая, что мать не зайдет на кухню и не начнет опять действовать на нервы.  — Отлично, Эмбер чудесная учительница, я впечатлена ее уровнем работы с кремом и способности обучать других. — Что? Девушка в шоке, она определенно точно не ожидала таких слов от Сары. Тем более она назвала её по имени, а не по такой любимой фамилии. Стало тяжелее дышать. Может Сара просто врёт? Что и зачем она делает? Чего она добивается и чего хочет? От такого обилия мыслей мозги Эмбер просто превратились в фарш.  — Да? А я, если честно, всегда думала, что она ужасна в этом. — Во рту появляется гадкий привкус неоправданных ожиданий. Спасибо, мама, нельзя же просто порадоваться за свою дочь.  — Уверяю вас, что это не так. — Маленький обиженный ребенок, спрятавшийся за сильным взрослым, вот что сейчас ощущает младшая Смит. В данном разговоре она будет призраком, молчаливо наблюдающим за происходящим. Близкий человек, что не упускает момента унизить её и девушка, что, казалось бы, так далека от неё, сейчас отстаивает честь Эмбер и не даёт вновь вытирать ноги об неё.  — Хорошо, я поверю тебе, но если что-то будет не так и не хватит объяснений от Эмбер, я за прилавком.  — Всего хватит, поверьте мне. — Сара положила свою руку на плечо Эмбер и немного прижалась к девушке, приобнимая её. Мама улыбается, но эта улыбка неловкая. Она не ожидала отпора со стороны Сары. Эмбер не понимает, что происходит и из-за этого раздражение и злость накрывают новой разрушительной волной. Лёгкая прохладная рука на плече ощущается так неестественно, так глупо, несмотря на то, что эта рука нежна и осторожна, она не сжимает плечо и не причиняет физической боли.  — Ладно, тогда я ещё перед уходом загляну к вам. И, Эмбер, не забудь испечь хлеб, а то будет как в тот раз. — Ещё один укол иглы совести пронзает так легко, словно это не такое уж и большое дело. Словно такие слова ничего не значат. Из-за обиды сердце каменеет и превращается в булыжник без способности чувствовать что-либо. Мама ушла, дверь закрылась. Эмбер резко стряхнула с плеча руку Сары, взяла металлический поднос с капкейками и отнесла его обратно, также она поступила и с тортами. Сара рассматривала кухню, пока Эмбер пропала в холодильнике. Серый пол по которому обувь вообще не скользит, белые стены, подобные больничным, только оттенок немного грязнее. Стеллажи с большим количеством разнообразной посуды от огромных алюминиевых мисок и до самых обычных ложек и вилок, большая тестомесильная машина, просеиватель, две печи, плита и расстойный шкаф. Посередине два стола. Также здесь достаточно большая вытяжка и есть два небольших окошка, что почти у самого потолка. Они вытянутые и прямоугольные, через них видно только слишком яркое и голубое, для осени, небо. Сара с окон переводит взгляд на часы и понимает, что Эмбер нет уже около десяти минут. Чёрт возьми, Смит. Лёгкая рука ложится на тяжёлую ручку двери и тянет её на себя. Как только дверь открывается холод принимает Сару в свои объятия. Кожа покрывается мурашками, а лёгкие вдыхают холодный воздух, если до этого девушка и была немного сонной, то сейчас она целиком и полностью освежилась. Помещение не сильно узкое, но и не широкое, но два человека с подносами разойтись, пусть и тяжко, но смогут. Эмбер стоит спиной к двери, её плечи подняты и видно, что обе руки закрыли лицо. Тихие всхлипы разбавляют шум вентиляторов и жужжание системы охлаждения.  — Эмбер?  — Ох, ч-чёрт, что тебе нужно? Я… Я сейчас приду. — Девушка еле говорит, почти через каждое слово она вновь всхлипывала. Воздуха критически не хватает, лёгкие горят также сильно и стихийно как леса летом из-за какого-нибудь придурка, что либо забыл потушить костёр, либо кинул окурок в сухую траву.  — Успокойся, хорошо? Всё будет… — Слова даются трудно. Сара понимает почему плачет Эмбер, но не знает как помочь. Она никогда не утешала никого, да и сама не получала руку помощи в трудную минуту. — Нормально…  — О боже… Избавь меня от этих избитых фраз. И подожди снаружи, пожалуйста. — Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, и коротко подстриженные ногти всё равно больно впиваются в кожу. Сара хочет помочь Эмбер. Ей так знакомы проблемы в отношениях с матерью. Знакомы до сорванных связок, до боли во всём теле, до растяжения мышц. Это всё так знакомо, затёрто до мозолей на ногах, проигрывается раз за разом как старая, но ценная пластинка, что на деле является самым настоящим барахлом. Эмбер так и стоит спиной, Сара так и не уходит. Они обе молчат. Эмбер пытается восстановить дыхание, сбитое из-за этой истерики. Она и не хотела реветь в грёбанном холодильнике, просто… Одно за другим, а третье за четвертым. Проблемы, переживания и сомнения нарастали как снежный ком, что, в конечном счёте, должен был при съезде с крутого склона влететь в дерево и разлететься на снежинки. Сара открыла рот, но так и не решилась сказать ни единого слова. Из рта вышел малый клубок пара. Девушку сковали невидимые цепи.  — Ты ещё тут? — Эмбер перестала реветь, убрала руки от лица и протёрла их об фартук. Она больше не задыхается в истерике. Лишь тихонько хватает ртом воздух, продолжая восстанавливать дыхание.  — Да. — Не шёпотом, но достаточно тихим голосом ответила Сара.  — Ладно… — Эмбер поворачивается и тыльной стороной руки протирает прозрачные следы слёз и соплей. Ей всё равно абсолютно на всё. После истерики она опустошена донельзя. — Забудь всё, что ты здесь видела.  — Эмбер…  — Молчи, мы идём работать. — Девушка не смотрит на Сару. Да и Сара не хочет видеть этот пустой и убитый взгляд красных глаз. Ей становится невыносимо больно видеть глупую и упёртую малышку Смит такой. Эмбер приятно бесить, с ней приятно просто разговаривать, работать, слышать от неё похвалу или даже какое-нибудь ругательство, но вот успокаивать её…  — Как скажешь, Смит. — Опять. Опять эта фраза полная серого безразличия. Эмбер и думать не хочет о том есть ли дело Саре до неё, до её проблем, девушка хочет отработать этот день и спать дома. К чёрту всех и всё. Сара выходит из холодильника и отходит обратно к столу, она видит как Эмбер буквально через несколько секунд тоже вышла и пошла умываться, да мыть руки. Заплаканное лицо с натянутой улыбкой, дрожащие руки, взгляд побитого животного.  — Ты когда-нибудь делала пончики?  — Нет.  — Тогда самое время научиться. — Несмотря на то, что Эмбер спешно перешла снова к работе, Саре очень неловко. Она не поддержала девушку там. Даже, чёрт возьми, не попыталась. Муки совести точно сожрут её до конца смены.