Неожиданные чувства и сладкая выпечка

Последние семь дней прошли достаточно быстро и весьма гладко. Ничего такого не было. Девушки перебрасывались парой фраз, когда встречались на кухне, но дальше разговор не заходил. Обедали они вместе, однако тишину разбавляло лишь радио, по которому в очередной раз играла сладкая розовая бессмыслица про любовь. В коридорах школы девушки не замечали подруга подругу. Сара окидывала Эмбер колючим взглядом, но поджимала губы и ничего не говорила. Затишье ли это перед бурей? В последнее время на кухне Сару раздражало всё. В особенности то, что некоторые пирожные убирались в пластиковые коробки, о которые можно легко пораниться. И идеально бледная кожа рассекается. Кровь идёт не сразу, девушка успевает добежать до раковины, да включить холодную воду. И только тогда по большому пальцу течет горячая капля. Кровь смешивается с водой, разбавляется ею и вскоре совсем растворяется.  — Ох, чёрт, ты порезалась? — Эмбер заглядывает на кухню с обеспокоенным видом.  — Как видишь, Смит. — Эмбер считает милым раздражённое выражение лица Сары.  — Не ворчи, я сейчас принесу тебе пластырь и перчатки. — Такая маленькая ранка, а уже сильно болит, ноет, пульсирует и щипит. Эмбер пришла с маленькой белой аптечкой, поставила коробку на стол. Сара выключила воду и неспешно подошла. Эмбер налила на мягкую белую ватку обеззараживающее средство и промокнула большой палец Сары. Горячие руки Смит так легко и идеально легли на холодные и мокрые ладони. Рана стала ещё больше ныть, как и сердце Сары. Плоть разрывается, даёт сильные трещины, что не пусты. Из них вырастают красивые розы; красный бутон так приятно пахнет, так завораживающее выглядит, а сами лепестки так мягки, когда осторожно гладишь их подушечками пальцев. Но вот стебель… Его иглы так остры, из-за них сердце превращается в непонятное месиво, в кашу, в фарш, в простой сгусток с кровью, что слишком активно вытекает из новых ран, сделанных под таким сладким и розовым чувством. Пока Сара держала уже своими руками мягкую ватку, Эмбер достала жёлтый пластырь со слишком детским изображением пчёлок. Смит сосредоточенно клеила этот пластырь. Сара смотрит на немного нахмуренные брови, на нижнюю губу, что Эмбер прикусила, на взгляд, так строго и напряжённо направленный вниз, на почти белоснежные руки, теперь с ярким жёлтым пластырем на одном из пальцев.  — Ну всё! Сейчас ещё перчатки надень и будь осторожнее, эти коробки действительно коварны. — Эмбер смеётся. Её смех такой… Чёрт, Сара не знает. Девушка просто думает о том почему от малышки Смит так сильно пахнет мёдом. Может это просто шампунь или гель для душа? В любом случае королева школы пусть и нехотя, но готова признать то, что вдыхала бы этот аромат вечно. — У тебя что, щёки порозовели?  — Что? Нет! Иди к чёрту, Смит! — Сара отходит от девушки и возвращается к коробкам, нервно поправляет колпак, отряхивает фартук и ощущает лёгкую дрожь в руках.  — Не знала, что я настолько тебе нравлюсь. — Иногда нужно знать, когда стоит остановиться, и Эмбер точно не понимает когда стоит закрыть рот. Что ж, Сара всегда готова помочь с этим.  — Боже, Смит, хоть раз в жизни включи голову и просто возьми, да подумай, перед тем как что-либо сказать. — Когда решаешь подойти к кактусу ближе, то очень наивно полагать то, что он не уколит тебя своими тонкими, очень острыми иголками. Не вонзит их в твою кожу, не сделает много-много новых ран, что будут заживать так долго, так больно, что будут ныть при каждом удобном, или же не очень, случае, раз за разом напоминая о себе. Но разве… Разве кактус виноват в том, что у него есть иглы? — Знаешь, я хотела пригласить тебя и твоих друзей-задротов на вечеринку в доме Джо, но видимо зря.  — Что? — Эмбер чуть не уронила белую коробку из рук. Пальцы легко скользнули по крышке и дну, но вовремя ухватились.  — Мне повторить? — Сара осторожно надевает синие перчатки, ощущает то, как руки потеют и задыхаются под этой синевой, а после вновь раскладывает пирожные. Напускное безразличие, вид полной занятости и увлечённости таким монотонным делом.  — Нет… — Некоторое время мозг младшей Смит пытается переварить это всё. — Ого… — Неужели королева школы действительно решила пригласить новенькую-лузершу? Это выглядит как самый ужасный анекдот. — А с чего это ты решила позвать меня на вечеринку? — На самом деле Эмбер ещё задаётся вопросом с чего и почему Сара пришла работать сюда. Девушка в деньгах определенно точно не нуждается… Сара хочет проводить больше времени с ней? «Звучит как самый настоящий бред», — таковы мысли Эмбер.  — Ещё один вопрос и ты забудешь об этом, Смит. — Пластик громко защёлкивается, скользит к краю стола, да добавляется в общую стопку.  — Всё, поняла. Скажешь адрес и во сколько всё начинается? — Эмбер немного нервничает. Ей придётся придумывать костюм на хэллоуин, что будет в конце недели и вообще… Ощущения смутные. Обычно крутые девушки общаются с лузершами лишь потому, что хотят растоптать их, окунуть в грязь не только лицом, но и вообще целиком. Сделать так, чтобы вся грязь забила дыхательные пути, затекла в рот, заплыла в глаза. Щипала, кусала, давила, топила, душила и просто унижала, уничтожала. Заставляла раствориться в себе, стать и самой просто лужей с грязью.  — Нет, пойдешь наугад. — Сара усмехается. Пускает лёгкий солнечный взгляд по девушке. — Конечно скажу, что за глупый вопрос, цыплёнок? — Эмбер замечает, что Сара зовёт её «цыплёнком» когда добреет, но впервые в жизни решает промолчать и не рушить момент. Цыплёнок греется в солнечных лучах, купается в тёплом песке, ощущает, как через маленькие пёрышки проходят песчинки.

***

 — Может развернемся? — Эмбер идёт сзади всей компании, в которой сейчас идут активные разговоры.  — Не-е-ет, уже поздно уходить! Вперёд, повеселимся! — Голос Миранды как всегда весел, он слишком звонкий, немного режет уши, особенно когда девушка слишком радостна. Её платье пастельно-розовое, на ощупь такое чертовски мягкое и приятное. Принцесса, что ещё сказать? Хотела бы Эмбер иметь столько же энтузиазма, сколько имеет и её подруга.  — Да, Эмбер, ты не отвертишься. Сама долго просила нас пойти вместе с тобой, а теперь решила сбежать? — Тодд подхватил разговор и расправил свой красный плащ, что немного мнётся под коричневой курткой. Ну конечно он нарядился суперменом, кем же ещё ему быть?  — Эмбер уговаривала именно вас! Я то всегда за то, чтобы провести время вместе со своей подругой! — Тёплые объятия чуть ли не сбивают с ног, Эмбер еле устояла перед таким сильным порывом чувств.  — Я не знаю зачем вообще согласился, но да и пофиг. — Джейкоб шёл всё-также в своей кожаной куртке. Он, очевидно, был в костюме самого себя. У Эмбер не было костюма, и она не хотела заморачиваться с этим. Девушка просто надела оранжевую футболку, да сверху черную рубашку. Вот и всё. Так банально, но в тоже время, так в стиле младшей Смит. Волнение сковало желудок, оно поселилось там, прошло чуть выше, захватило сердце и всю несчастную девушку без остатка. Это её первая вечеринка с крутыми ребятами именно в этом городе. Алкоголь, музыка, тупые качки, красивые девушки, Эмбер точно знает, что будет происходить и идёт она, пожалуй, только ради того, чтобы посмотреть нарядится ли Сара в какой-нибудь глупый костюм или нет. Тесные коридоры, наполненные уже пьяными телами; мумии, что явно рвали свои старые футболки для костюма, вампиры с карикатурно выбеленной кожей и вставными клыками, феи с крыльями и лёгкими платьями, скелеты в обычных толстовках, на которые наклеили кости, вырезанные из бумаги, супергерои, чистые задроты, по их залитыми прыщами лицами и очкам, с огромнейшими диоптриями это видно. Кстати, Тодд тут же ускользнул именно к ним, хотя у компании было правило: «Своих не бросаем, держимся вместе!» Но кто, чёрт возьми, будет его соблюдать? Миранда легко ускользнула к спортсменами, что решили быть зомби, хотя, как будто они ими и не являются в повседневной жизни, мозгов то у них нет, и поэтому они зажимают в коридорах школы тех, кто умнее. Остались только Джейкоб и Эмбер. Тяжёлый, недовольный взгляд парня ровно идёт по всему помещению, пристально рассматривая абсолютно всё. Младшая Смит видит, как ему всё здесь не нравится, начиная алкоголем в красных пластиковых стаканчиках, заканчивая контингентом. Челюсть парня сильно сжата.  — Не хочешь уйти отсюда? — Неотрывно от общей картины веселья и громкой музыки, что бьёт по ушам бит за битом, произносит басистый голос.  — Не знаю, думаю посидеть тут час, а после уйти. Я вновь пришла на вечеринку и вновь поняла, что это не моё. Теперь действительно чувствую себя лузершей. — Эмбер не вливается. Не подходит, мешает. Девушка как лишний кусок пазла, к целой картине. Произведение закончено, эта часть никуда не подходит и просто будет выброшена в мусор. Эмбер даже чертов костюм не сделала, о чём тут говорить?  — Тогда я тоже лузер. Отдыхайте, когда будете уходить, то позовите меня, я буду на заднем дворе.  — Ты не замёрзнешь? — Джейкоб единственный, кто всё ещё ходит в просто кожаной куртке. Остальные ребята сначала спрятали свои красочные наряды под куртками.  — Да пофиг. — Парень ушёл. Когда ты одна, то тебе невольно кажется, что все взгляды направлены на тебя. Они тебя держат, пристально наблюдают за каждым вдохом и выдохом, любое, даже малейшее движение кончика пальца, будет сопровождаться смешками. Эти мысли тёмные, они вязкие, душные и тяжёлые, они сковали сердце тяжёлой цепью и резко потянули вниз. Мышца резко разорвала связи со всеми аортами, венами, полетела камнем вниз и разбилась, оставив после себя только горячую, липкую лужу. А сама кровь хлещет, заполняет собой внутреннюю пустоту Эмбер. Девушка понимает, что становится тяжело дышать, и это далеко не из-за общей духоты в проспиртованном воздухе. Лёгкие переполнены кровью, воздуха просто нет. Холодный пот покрывает тело, кажется, что футболка тупо липнет к телу. Руки дрожат, пальцы заледенели и стали напоминать руки обладательницы пепельных волос. Если говорить про её руки, то… Сейчас чья-то ладонь легла на плечо Эмбер, легонько сжимая его. Прохлада ладони, нежность прикосновения чувствуются через две ткани.  — Пошли наверх. — Эмбер слышит нежный голос сквозь музыку, подчиняется, чувствует как прохлада скользит от плеча к запястью, как тянет на себя. Пепельные волосы и чернота сливаются воедино. Конечно Сара будет ведьмой, ей этот костюм подходит идеально. Ступени лестницы бьют по ногам, тонкая подошва кед передаёт все удары о дерево. Лестница кажется бесконечной. Запястье обжигается об сильную хватку и, скорее всего, краснеет. Эмбер не видит этого, она смотрит в спину ведьме, рассматривает локоны волос, очередные красивые серьги и большую черную шляпу. Ступени закончились, девушки наверху, тут гораздо свободнее, людей меньше. Сара дёргает дверь за дверью, но попадает только на закрытые, с липкими и гадкими, непристойными стонами изнутри, либо же с жалкими и не менее противными горестными всхлипами. Разврат и слёзы — основные составляющие любой вечеринки, если не считать ещё и алкоголь, конечно.  — К чёрту, хватай куртку, постоим на улице. — Вновь ступени, вновь чёртова лестница. Она ускользает из-под ватных ног, она опять бьёт по ступням. Девушки в прихожей. Эмбер берет свои вещи из общей кучи, куртка Сары в отдельной маленькой гардеробной, от которой у девушки, конечно же есть ключ, пусть это и не её дом. На заднем дворике никого нет, даже Джейкоба. Наверное он ушёл, оставил Эмбер как и все остальные. Сара опирается спиной на деревянную стену дома, бьёт себя по карманам куртки, достает пачку, зажигалку и закуривает. Ведьма во всём чёрном. Даже её куртка, очевидно, что дорогая и новая, целиком черная. Молчание чувствуется очень неловким и горьким. Сара хочет спросить, что было с Эмбер. Почему она так побледнела? Почему у неё был такой растерянный и забитый взгляд? Почему она стояла в углу комнаты, так нелепо, так глупо, выглядела лишней? Но вопрос так и остался висеть в голове, тонкой иглой прокалывать язык. Ветра нет, дым держится, долго рассеивается, делая слабовидимым лицо Сары. Она бледна, веснушки так красиво рассыпаны по лицу, а на губах черная помада. Её голубые глаза слишком мутные, вместо тихой водной глади там шторм, буря.  — Ты пила? — Эмбер цепляется за любое слово, чтобы сломать тишину, разбить её, раскрошить в порошок, в крошки, хоть как-то разрушить эту огромную холодную кирпичную стену, что между девушками.  — Да. — Сара хочет спросить: «А ты?», но девушка не любит ни отвечать на глупые вопросы, ни задавать их же.  — Мне нравится твой костюм. — Конечно он нравится Эмбер, ведь девушка не сводит взгляда с Сары с самого пришествия на улицу. Тонкие пальцы, что изящно держат сигарету и подносят к губам. Черная помада остаётся на фильтре, дым медленно выходит из рта и вновь слегка закрывает собой лицо. На Саре сейчас нет ни маски надменности, ни самодовольства, ни показного совершенства. Обычное лицо, кажется таким необычным для Эмбер.  — Спасибо, я знаю, что хороша. — Ведьма подмигивает, тушит сигарету о дом, да бросает окурок в клумбу цветов. — Что? Ты видела цветы, которые там растут? Они отвратительны. — Королева школы смеётся, и Эмбер подхватывает эту волну веселья. Она определенно точно знает троих разных Сар. Первая — злая сука со школы, вторая — нормальная Сара, она бывает такой только наедине с Эмбер, а третья — пьяная.  — Да, мне тоже кажется, что они плохи. — Эмбер запускает руки в карманы куртки и тоже опирается спиной о дом. Девушки стоят близко, соприкасаются локтями. Задний двор неплох. Тут несколько больших деревьев, что отбрасывают большие тени, клумбы с цветами, пара скамеек и пустой бассейн, в котором сейчас только грязь и гнилые листья. Теплый свет от фонарей легко покрывает девушек, он не яркий, слабый, осторожный, не режет глаза, просто освещает окружающее пространство.  — Подлизываешься, цыплёнок? — Сара повернула голову к Эмбер, но вторая смотрит вперёд, продолжает сверлить взглядом клумбы цветов. Кажется, что Эмбер немного покраснела и ещё, кажется, что лицо Сары действительно слишком близко.  — Что? Иди к чёрту! Я сама по себе. — Сара усмехается, другого ответа от Эмбер не приходится ожидать.  — К слову, почему ты решила идти без костюма? Твоему дружку и подружке хватило недели для подготовки.  — Я в костюме! — Совсем не подумав, выпалила Эмбер. Девушка расстегнула жёлтую куртку и её оранжевая футболка, да чёрная рубашка вновь показали себя.  — Да? Необычно, и кто же ты?  — Я… Эм… — Эмбер ещё раз оглядела цвет своей футболки, да осознала всю свою тупость в полной мере, после следующей фразы. — Я… Тыква?  — Тыква? — Сара засмеялась. Её смех длился долго, и за это время Эмбер успела очень сильно покраснеть. Как же неловко. — Я обожаю твою чёртову креативность, Эмбер. «Эмбер». — Пронеслось у одноименной девушки в голове. — «Если звучит моё имя, то вечер обещает быть необычным». И правда так, всё повернулось слишком резко, слишком круто. Поворот на девяносто градусов, что вырос прямо перед носом. Наверное во всём виноват алкоголь, наверное виновата наивность. В любом случае, когда Сара досмеялась и задержала взгляд на сухих искусанных губах напротив, Эмбер хотела вновь спросить, как у той дела с её беспросветным тупицей. Но чёрная помада легла на губы Эмбер, и все вопросы отпали сами собой, перед этим сильно ударив по голове, чтобы мозг треснул на две части и рассыпался в руках, как песочное печенье. Нет, этого не может быть. Нет, это точно сон, возможно кошмар, а возможно просто нечто желанное, но слишком сильно потаённое. Но в любом случае это просто не может быть правдой. Можно легко разрушить то, чего и без того не было. Как? Спросите у Сары. Ведьма сминает губы, жадно целует, положив руки на холодные щёки. Большой палец поглаживает мягкую щёку, края пластыря слегка царапают её. Эмбер стоит столбом, не отвечает на поцелуй. Её парализовало, девушка теперь ещё больше напугана. Сара понимает ситуацию, она чувствует как цветут цветы в её сердце, вот только жаль, что это сорняки, которые придётся выдергивать с корнями, с мясом и после оставлять огромные дыры, если, конечно, можно будет хоть что-то оставить. Они поцеловались. Эмбер осознаёт это. Смит чувствует гадость алкоголя и табака, резко смешанную со сладким духами и помадой. Эмбер приятно, но она не признается себе в этом, не сегодня, не на трезвую здравомыслящую голову. Сара остановилась, отодвинулась от лица малышки Смит. Глаза Эмбер стали больше, они испуганы, они шокированы. Девушка делает шаг назад, ноги не слушаются, они ватные, они тяжёлые, а добивает Эмбер то, что она видит за большим деревом Джейкоба, хотя Эмбер казалось, что он ушёл. Парень смотрит на девушек своим обычным пустым и безразличным взглядом. Если безразличие Сары кусается, бьёт по сердцу, то безразличие Джейкоба приносит спокойствие, утешает. Эмбер положила свою горячую ладонь на когда-то сухие губы, неосторожно стёрла размазанную чёрную помаду с них. Сара опустила голову, когда увидела, что Эмбер просто сбежала. Ведьма ушла обратно на вечеринку. Девушка не заметила Джейкоба. Эмбер бежит, ей наплевать на Джейкоба, на Тодда, на Миранду, что остались там. Ей плевать на Сару с её странным поведением. То отталкивает, топчет, душит, то мило болтает, а затем и вовсе целует. Так глупо, так стыдно, так тупо. У обеих схожие мысли, обе бегут от проблем, убивают их. Сара алкоголем, а Эмбер скорым сном в своей постели.