Неожиданные чувства и сладкая выпечка

Мерзкий скрип качелей въедается в уши посреди длительных пауз, что берёт Эмбер, чтобы успокоить мысли и собрать поток слов в единое целое. В такое «целое», которое не треснет, не рассыпется, не разобьётся. В «целое» без лишних слов, пустой и ненужной информации. Хотя когда дело касается Сары, то любая информация кажется такой нужной, а слово значимым. Не хочется упускать ни единой детали, но Эмбер говорит не с мечтательной Мирандой, что будет в восторге от трёхчасового описания блеска голубых глаз, когда улыбка неожиданно расцветает на губах, а с Джейкобом. С обычным парнем, что просто хочет помочь подруге, а не получить сборник самых наполненных подробностями описаний того, как всё было хорошо и вдруг стало плохо. Вдруг. Просто ни с чего. Всё стало плохо только для Эмбер. Качели скрипят, Эмбер не слышит этого. Она даже саму себя не слышит, её «целое» дало трещину, поток слов полился рекой, а слёзы предательски застыли в уголках глаз. Становится очень холодно. Ветер перегоняет по небу тёмные облака, хотя, возможно это тучи, но небо настолько тёмное, и Эмбер настолько наплевать на то, что же происходит наверху, что она просто не различает облака и тучи. Сначала девушка хочет разобраться с обычными, дурацкими и глупыми земными делами, а уже потом можно будет задрать голову наверх и сверлить взглядом небо, восхищаться его красотой и величием. Потом. Не сейчас. Жёлтая куртка расстёгнута, холод проникает под неё и вызывает лёгкую дрожь в теле. Джейкоб пару раз мягко спрашивал не хочет ли Эмбер застегнуться, но так ни разу и не получил ответа, лишь вновь и вновь окунался с головой в ситуацию, в которой тонет его подруга. Тонет и захлёбывается. Тонет и не может всплыть. Когда Эмбер договорила, то застегнулась и встала с качелей. Она отвернулась от парня и просто смотрела куда-то вперёд, сама даже не понимая куда. Весь поток слов, что сорвался с её губ, словно прошёл сквозь неё. Словно это говорила не она. Это напоминает нудную лекцию учителя, которую никто не слушает. Эмбер одновременно и учитель, что и сам устал вести эту лекцию, и ученица, что заснула в самом начале урока. А вот Джейкоб выслушал всё. Впитал все слова, все чувства Эмбер. Джейкоб хороший слушатель, таких в этом мире определённо точно мало.  — Если бы я не знал тебя, то просто бы сказал, что она заносчивая стерва, которая и сама не знает чего хочет. — Эмбер разворачивается неожиданно для самой себя. От Джейкоба девушка ожидала простого и доброго молчания или какой-нибудь простой фразы вроде: «позже разберешься с этим» или же «к чёрту её, если она не ценит тебя». Эмбер ждала чего-то простого. Ждала перевода темы в сторону. Эмбер и не знала, что Джейкоб действительно захочет разобраться в этой «сопливой романтике» вместе с ней. Девушка знала, что друг обеспокоен её состоянием, но не понимала, что настолько.  — А причём тут я?  — При том, что ты не хотела бы узнать и понять действительно плохого человека. — Сердце немного ноет, щемит. Предложение прокручивается раз за разом в голове, напоминая заевшую пластинку, истошно прокручивающую лишь одну маленькую часть песни, что застрянет в голове до конца дня. Пауза. Джейкоб не силён на слова, и он знает это, Эмбер знает это, все знают это, но сейчас, даже сам того и не осознавая, Джейкоб доказывает обратное.  — Ты не считаешь её плохой? — Голос глупо и предательски дрогнул, выдывая очередную порцию эмоций, что Эмбер изо всех сил пытается сдержать. Она уже и без того слишком много плакала за сегодня.  — Я никого не считаю плохим человеком. Нет, конечно есть конченные ублюдки, вроде убийц или психопатов, но это другие случаи. Каждый поступает так, как может, как его научили, как он знает, даже если это сильно отличается от того как мы бы поступили. — Они оба вновь молчат. И оба сжимают руки в кулаки в карманах своих курток. — А ты считаешь её плохой?  — Нет. Но я не могу понять, почему она так поступает, почему нельзя было просто поговорить со мной нормально? — Непонимание — огромная каменная стена между людьми. Эту стену не пробить ничем, пока человек сам не начнет разбирать её, кирпич за кирпичиком, показывая доверие и раскрывая душу и свои чувства. Эту стену никогда никто не уберёт кроме того, кто возвёл её.  — Спроси её, вам определённо точно нужен будет ещё один разговор, когда вы обе остынете. — И первые ледяные капли падают на мягкие волосы Эмбер. Начался дождь, он придаёт ситуации излишнюю драматичность. Эмбер всё равно на этот дождь, она даже не надевает капюшон, Джейкоб тоже спокойно стоит на месте, кажется, что его не пугает в этой жизни абсолютно ничего, даже возможность простудиться.  — Ещё один разговор, да?  — Да.  — И какой в этом смысл… — Усталость захватила в свои тонкие костлявые руки и крепко сжала, вынуждая просто сдаться, рука зарывается в волосы и крепко сжимает у корней.  — Вы расстались? — Джейкоб перебил девушку, пресекая возможность вылить очередной поток эмоций.  — Нет! — Эмбер неожиданно отвечает громче, а после хочет ещё что-то добавить, но лишь шепот срывается с мокрых губ, пока потерянный взгляд опущен вниз, — я не знаю. — Эти три тихих слова отдаются эхом в голове.  — Ты знаешь, что всё ещё не кончено, ты понимаешь, что ещё придется разгребать это всё. Будет тяжело и будет трудно, просто наберись сил, отдохни от неё некоторое время, а потом соберись с мыслями и поговори с ней. Разберитесь с этим, не будьте малыми детьми, что только и могут кидаться песком в песочнице, вместо того, чтобы договориться о том, чья сейчас очередь строить замок, а чья лепить куличи. — Джейкоб медленно подходит к Эмбер и натягивает на её голову капюшон, перед этим растрепав мокрые волосы. — Пошли, я провожу тебя домой.  — Не хочу идти домой. — Джейкоб хочет посмотреть в красные, уставшие и заплаканные глаза, он наклоняется, чтобы поймать взгляд, и видит сплошную пустоту.  — Нужно, твои родители будут волноваться. — Голос Джейкоба вдруг стал таким до безумия нежным и заботливым, всё происходящее уже просто кажется сном. Кажется, что никто не видел парня таким. Никто, кроме Эмбер.  — Ты говоришь так, будто знаешь их. Будто уверен в том, что я нужна им, нужна Саре, нужна, блять, всем. — Злость кусается. Неоправданно больно кусается.  — Нужна, и я знаю это. Просто не все умеют показывать свои эмоции, раскрывать душу и говорить важные вещи в нужное время. — Эмбер молча кивает. Пожалуй, из всего разговора в будущем она запомнит только эту фразу. Некоторое время сверля взглядом окружающее пространство, ощущая, как мокнет одежда, они оба стоят, понимая, что больше слова не нужны, что сказано всё, что нужно было, а любые последующие фразы будут лишь фоновым шумом к окружающему пространству. Ребята идут в полнейшей тишине, дождь усиливается, превращаясь в бесконтрольный ливень, что заглушает все мысли Джейкоба и полностью перекрывает пустоту в голове Эмбер. Эмбер топчется по всем лужам, абсолютно наплевав на то, что её ноги промокли, что джинсы липнут к ногам, что и кеды, и носки придётся выжимать. Джейкоб спокойно идёт рядом, несмотря на то, что вымок он похуже Эмбер. На нём нет жёлтого пуховика, что отталкивает влагу и не даёт намокнуть одежде под ним, на голове парня также нет капюшона, что не давал бы волосам превратиться в тонкие линии, беспорядочно спадающие на лицо. На Джейкобе лишь его кожаная куртка, красная футболка, потёртые джинсы и тяжёлые ботинки. Стандартный набор. Они доходят до дома Эмбер. Для девушки время в пути прошло слишком быстро, ноги отказываются ступать на ступени, а руки не хотят доставать ключи и проворачивать их в замке, чтобы открыть входную дверь. Тяжёлые и уставшие взгляды встречаются, худые руки притягивают парня и опять крепко обнимают его. Эти объятия кажутся слишком долгими им обоим.  — Береги себя, Эмбер. Будь сильной, а главное — честной, в первую очередь с самой собой. Не спускай всякое дерьмо с рук, но и не держи зла слишком долго. Негатив слишком быстро поглощает людей и убивает их душу. — Руки Джейкоба гладят спину Эмбер. — Помни, что с людьми нужно в первую очередь разговаривать, иначе ты не узнаешь их истинных чувств.  — А если в процессе разговора человек будет врать?  — Значит этот человек того не стоит.  — Значит к чёрту его?  — Да, верно, к чёрту его. Эмбер и Джейкоб тихо и искренне смеются и разрывают спасительный круг объятий. Ступая на крыльцо дома девушка машет парню, тот кивает и улыбается, а после разворачивается и уходит в темноту позднего вечера. Замёрзшие мокрые руки ищут в кармане тяжёлую связку ключей, долго перебирают нужный, несмотря на их малое количество. Пара щелчков и дверь открывается со слишком громким скрипом. Как только девушка видит лицо матери, вина сразу же накрывает их обеих своим тяжёлым весом, давит их обеих, не жалея никого. Эмбер весь этот вечер бросается из одних объятий в другие, ощущая то, как же сильно нуждается в человеческом тепле, в поддержке и любви. Пижама матери промокает, но женщине всё равно, она просто рада, что её дочь дома. Здесь, в её крепких объятиях, на которые они обе всегда были сильно скупы в отношении друг друга.  — Знала бы, как сильно я сейчас хочу накричать на тебя.  — Кричи, мне всё равно. — Слова Эмбер приглушены из-за того, что она говорит их прямо в плечо. Нос заполняет слабый запах духов и выпечки.  — Знаю и поэтому не буду.

***

В гостиной приглушённый оранжевый свет от напольных светильников создаёт атмосферу небывалого уюта. Ложки гремят в чашках, пока сахар растворяется в чае. В большой кружке Эмбер, что с рисунками всяких милых собак выглядит мило и по-детски, обычный чёрный чай, а в маленькой чашке мамы, что из достаточно дорогого сервиза, ромашковый. На кофейном столике стоит тарелка с овсяным печеньем, к которой так ни одна и не притронулась.  — Папа спит? — Эмбер делает маленький глоток чая, обжигающего горло.  — Да. — Мама же просто ставит свою чашку на столик и сидит с задумчивым видом.  — Хорошо. — Дождь стучит по стеклу, разбавляя очередную неловкую тишину, которой стало слишком много в жизни Эмбер. Девушка переоделась из холодной и мокрой одежды в тёплую и сухую пижаму и предложила это чаепитие, чтобы поговорить, обсудить некоторые моменты, которые действительно уже давным-давно нужно было поднять и обсудить.  — Ты считаешь меня плохой дочерью? — И Эмбер решила сразу начать с вопроса, давящего на девушку последние годы её жизни.  — Что? — Мама настолько удивлёно смотрит на Эмбер, что последняя чувствует укол совести за этот вопрос. — Нет, конечно нет.  — Просто мне иногда кажется, что ты видишь во мне только мои недостатки. — Голос девушки превратился в измученный и обиженный. Он напоминает голос маленького ребёнка, которому не купили игрушку, которую он хотел или же голос ребенка которому сказали есть суп вместо сладостей, хотя это одно и то же. Нет… Тут дело в другом. Это голос ребёнка, который весь день старался и рисовал картину своей счастливой семьи, пошел показывать это родителям, а один срочно собирается уезжать на работу и взглянул на рисунок лишь мельком, а другая сказала не беспокоить её по глупостям, потому что она занята. Сдавленное: «ладно» срывается с детских губ, пока слёзы намертво застывают в глазах. Вот на что сейчас похож голос Эмбер. На голос ребёнка с сердцем, разбитым вдребезги из-за осознания, что его старания никому не нужны.  — О боже… Мне так жаль. Просто я указываю на них потому что хочу, чтобы ты была лучше. — Жалость в голосе мамы душит душу.  — Не нужно указывать на них, я и без того понимаю и знаю где мои ошибки, мне не пять лет. Просто когда ты говоришь о том, что я вновь сделала что-то не так у меня начинает создаваться ощущение будто ты только это и замечаешь.  — Это не так, я и твои успехи вижу.  — Но никогда не хвалишь за них.  — Не вижу в этом нужды, ведь ты и без того знаешь, что ты умница.  — Значит… — Осознание всего происходящего абсурда вызывает лишь усмешку, что искажает боль, злость и обиду слитые воедино. — Хвалить меня не надо, потому что я и без того знаю, что справляюсь, а делать замечания, когда что-то не так — нужно, ведь я этого не замечаю, да?  — Пока ты не озвучила эту мысль, я действительно думала, что всё правильно. — Эмбер видит как сильно мама сжимает чашку в руках, кажется, что сейчас фарфор треснет и поранит тонкие пальцы. — Прости меня, Эмбер. Думаю, что пришло время признать то, что я плохо справляюсь с ролью матери. — Мама поставила чашку на стол и закрыла лицо руками, тяжело вздыхая.  — Я не хочу вызывать у тебя чувство вины, я просто хочу, чтобы ты поняла, что не так, мы исправили это и обе стали лучше, вот и всё. — Эмбер подвинулась ближе и приобняла женщину.  — Знаешь, что отличает по-настоящему взрослых людей от тех, кто просто решил поиграть во «взрослость»? — Мама накрыла своей рукой руку Эмбер и взглянула в растерянные глаза дочери.  — Что же?  — Взрослые умеют признавать свои ошибки и работать над ними. — Эмбер смотрит на своё отражение в чашке чая, вспоминает холодный взгляд, что выворачивает наизнанку всю душу и понимает, что мама говорит сущую правду.