Неожиданные чувства и сладкая выпечка

Эмбер не хочет идти в пекарню сегодня. Она, конечно, безумно рада тому, что наконец-то выздоровела, но вот меньше всего ей сегодня, в субботу, хотелось быть весь день с Сарой в одном помещении, где никак не получится спрятаться друг от друга. Вы всегда рядом, постоянно напряжены и не можете нормально поговорить. Эмбер ненавидит это и идёт по улицам слишком медленно. Куртка застегнута, шапка натянута на голову, даже ненавистный Эмбер шарф сегодня завязан вокруг шеи. Болеть отвратительно, и возвращаться в это состояние ну никак не хочется. Лежать и чувствовать то, как ты вся вспотела, тебя то берёт озноб, заставляя просто дрожать от холода и из-за этого укрываться тремя одеялами, а потом тебя резко бросит в жар, ты вся вспотеешь, волосы на когда-то чистой голове превратятся в самое настоящее месиво, а одежду и постельное бельё можно просто выжимать. Отвратительно. И это ещё сопровождается сильной слабостью, такой, что даже просто сжать руку в кулак кажется чем-то невозможным. Тошнота и лёгкое головокружение вместе с сильной болью в висках и затылке. Эмбер получше натягивает шапку на уши и поправляет шарф. Холодно, ещё и мерзкий ветер появился, что кусает за руки, которые поспешно прячутся в карманы набитые всяким хламом вроде мелочи, заколок, каких-то скрепок, фантиков и чеков. Каждый раз приходя домой Эмбер хочет разобрать карманы, но просто постоянно забывает об этом, особенно в суете последних недель. Голые ветви деревьев качаются на ветру, Эмбер смотрит на них с лёгкой тоской, желая вернуть тёплое лето и приятную зелень вокруг. Летом всё было по-другому. Летом не было чувств, сжигающих тебя заживо. Летом Эмбер могла дышать пусть и немного душным, но всё-таки свежим, таким тёплым и приятным летним воздухом. Сейчас же, делая глубокий вдох, холодный воздух беспощадно кусается и заставляет спрятать нос под шарф, такой мягкий, согревающий. Видя пекарню, сердце сжимается, внутренний голос отчаянно кричит о том, что стоит убираться отсюда к чёрту, что не нужно было выходить на смену сегодня. Эмбер должна поговорить с Сарой, но она определенно точно не готова к разговору именно сегодня. Чёрт возьми, она даже не знает, что и сказать. «Прекрати вытирать об меня ноги?» — Это было сказано уже давно, только, видимо, так и не дошло до Сары. Эмбер тянет лёгкую дверь на себя и видит одну маму в пекарне.  — Привет. — Эмбер стягивает с себя шапку и чувствует запах своего шампуня. Как же хорошо наконец-то принять душ после болезни и приятно пахнуть.  — Доброе утро, милая! Ты точно хорошо себя чувствуешь? А то хмурая какая-то. — Мама стояла за прилавком и делала пометки в своем блокноте, но сейчас она отложила его в сторону. Женщина с лёгким беспокойством смотрит на свою дочь. Походу их отношения действительно стали налаживаться, потому что Эмбер теперь видит заботу со стороны матери. Слышит вопросы касательно самочувствия, а не одни лишь упрёки. Почему некоторые люди всё понимают после одного разговора? Почему некоторые так и не могут измениться? Понять других? И тут Эмбер ловит себя на одной неприятной мысли. А хотела ли она понять Сару? Её позицию? Хотела, но не могла. Они стоят по разные стороны баррикады, если так можно выразиться. Эмбер видела только свои обиды, она одновременно и чувствует укол совести за это, и нет. Во всей ситуации Эмбер видит жертвой именно себя, потому что так и есть, потому что всё дерьмо выливается именно на неё из-за импульсивных решений Сары, которая выбирает более лёгкие пути для себя, тем самый раз за разом делая больно Эмбер. Возможно, Сара просто привыкла идти лёгким путём. Возможно, она не видит альтернатив из-за страха осуждения от окружающих, что поглощает её. Это в некотором роде забавно для Эмбер, потому что она думала, что Саре наплевать на мнение других, но, видимо, это далеко не так.  — Да, мам, всё хорошо. — Эмбер медленно развязывает шарф, погружаясь в свои размышления ещё больше, но резко и неожиданно из потока мыслей её резко роняют на холодную и твёрдую землю.  — Ну смотри мне, Сары сегодня не будет, сказала, что хочет подготовиться к контрольной по какому-то предмету. И да, она хотела уволиться, но я смогла уговорить её остаться на неделю.  — Что? — Хочется завязать шарф обратно и придушить себя этой мягкой тканью.  — Дела с пекарней пошли хорошо, вы обе отработаете ещё неделю, хотя тут скорее даже меньше, не суть! Я нашла сотрудников на полные дни, поэтому радуйся, малышка моя, у тебя появится больше свободного времени. Кажется, что весь мир Эмбер окончательно рухнул. Эмбер хотела бы сейчас закурить, чтобы уйти от всех проблем хотя бы на пять минут. Пять минут не позволять мыслям сжирать тебя заживо и оставлять только одни кости, да и те с немыслимыми трещинами и сколами. Эмбер смогла лишь натянуто улыбнуться и выдавить из себя тихое: «Спасибо». Остальные слова застряли в горле, блестели в уголках глаз. В раздевалке девушка некоторое время просто сидит и дышит. Пытается успокоиться, прекратить бешеный ритм сердца, остановить отчаянное дрожание рук. Так ни одна слеза и не смогла скатиться со всё ещё холодных щёк. Все эмоции так и остались внутри Эмбер, бушующим ураганом разрушая всё внутри. Так невыносимо больно осознавать то, что всё меняется. Что время движется вперёд, и вы вместе не можете застрять тогда, на тех самых первых сменах, когда хоть между вами и были разногласия, но вас невыносимо сильно тянуло друг к другу. Эмбер хочется вернуться туда. Вновь впервые увидеть Сару в пекарне в качестве сотрудницы, а не посетительницы, вновь препираться с ней, подшучивать. Чувствовать, что между вами есть какие-то искры и сомневаться в себе, в своих мыслях, чувствах. Вновь застрять в пекарне и вылезать через крышу. Так страшно осознавать то, что это конец. Пальцы сжимают дверцу шкафчика и слишком сильно хлопают ею. Кажется, что все последние силы ушли именно в этот хлопок. После этого момента всё кажется таким серым и бессмысленным. Мир окончательно превратился в пепел.

***

Тихий вечер. Основной поток посетителей прошёл утром и днём. Эмбер удивлена тому, как часто люди теперь заходят. Вроде такой маленький городок, но людей так много. Каждый день девушка видит какие-то новые лица. Но Эмбер хочет видеть только одного человека, что стремительно отдаляется, тем самым делая ещё больнее. Все действия Сары чувствуются, как удар ножа в живот. Только Эмбер держится за нож, чтобы он остался в теле, чтобы не потерять много крови и успеть найти помощь, а Сара сбрасывает руки Эмбер с рукоятки ножа и резко выдергивает его, убегая, явно не за помощью. Так Эмбер и падает от сильной боли и усталости на холодную землю, держа руки на ране, чувствуя, как сквозь пальцы течёт горячая кровь. Эмбер так и существует в своём потоке мыслей, пока мама срочно не уходит по очередным делам, оставляя поздно вечером Эмбер одну в пекарне. Час до закрытия, если кто-то и заходит, то только за кружкой согревающего сердце и душу кофе, его особенно приятно пить в такой холодный день. Эмбер сидит не в форме, а в большом коричневом свитере. Наверное, у девушки это единственный приятный и не колючий свитер, правда носит она его слишком редко. В любом случае этот свитер позволяет ей не покрываться мурашками каждый раз когда дверь открывается, впуская в пекарню ледяные потоки воздуха. За десять минут до закрытия звонит телефон. Эмбер сильно хмурится и встаёт с табуретки, что в очередной раз притащила за прилавок, ещё в самом начале дня. Зевая и потирая уставшие глаза, девушка подходит к телефону и прекращает его отвратительный звон, сняв трубку.  — Алло? — Обычно трубки снимает мама, даже если она, как например сегодня, решила работать именно на кухне, а не за прилавком. Она говорит какие-нибудь формальности вроде: «Пекарня семьи Смит», а потом какие-нибудь любезности вроде: «Здравствуйте» или «Слушаю вас», «Рада вашему звонку», но Эмбер слишком вымоталась, чтобы говорить всё это, за прилавком то она еле улыбалась и иногда забывала здороваться или прощаться с посетителями, говорить им спасибо, на что иногда получала прожигающие насквозь взгляды. Эмбер уже не боится таких взглядов. Ей просто всё равно. У неё есть сейчас только одно желание и это прийти домой, да лечь спать. Желательно вообще уйти в спячку на несколько дней или недель.  — Привет… — Эмбер понимает, что голос знакомый, но пока до её усталой головы доходит это, она лишь неловко молчит. На том конце провода тоже молчат и продолжают разговор лишь после того, как слышат слишком шумный вдох. Эмбер чувствует то, как её сковало цепями. Как эти железные цепи просто сдавливают её руки, ноги и тело, сжимают горло. — Как ты? Отвратительно, ужасно, дерьмово.  — Нормально, а ты как?  — Ответь честно, Смит. Честность — прекрасное качество, и я в тебе его особенно ценю.  — Почему ты такая, Сара?  — Какая?  — Позволяешь себе просто убивать меня. Делаешь плохие вещи, оправдываешь их и себя, вместо того, чтобы просто помириться со мной. Ссоришься, пропадаешь, делаешь болезненные для меня записи в тетради, отдаёшь её непонятно зачем и неожиданно звонишь в пекарню, после того как решила не идти на смену, явно избегая меня, твою мать, да ты уволиться хотела! — Эмбер всхлипывает, отчаянно давится слезами и медленно скатывается на пол, всё ещё крепко держа трубку телефона. — Так вот… Почему ты, чёрт возьми, такая, Сара?  — Потому что я запуталась, потому что мне тоже больно, потому что я не понимаю, что делать. — Голос Сары такой беспокойный, напуганный. Она пытается вернуть себе привычную твёрдость в голосе, но не получается.  — Просто не делай мне больно. — Наступает длительная тишина. Эмбер осторожно встаёт с пола так и оставив трубку висеть внизу на длинном шнуре. Трубка еле достает до пола и просто качается в тишине, что немного рассеивается шагами Эмбер к двери. Дверь защёлкивается. Табличка «Закрыто» повешена. Эмбер садится на кафель, тишина на том конце провода продолжается некоторое время, после чего с тяжёлым вздохом Сара произносит:  — Может быть, я только и умею делать другим больно. — Эти слова произнесены так отчаянно, так жалобно.  — Нет. — Резко отвечает Эмбер. — Я знаю тебя, Сара. Знаю гораздо лучше всех остальных, и ты делала меня радостной, по-настоящему счастливой.  — Спасибо… — Эмбер удивляется такому нежному шёпоту, удивляется тому, что Сара позвонила и поделилась хотя бы крупицам того, что чувствует, но слёзы так и не прекращают течь из глаз. Всё равно Эмбер больно. Очень больно сейчас говорить с ней. — Ты так и не ответила. Как ты?  — Плохо. Ты тоже не ответила, как ты?  — Тоже плохо. Эмбер сидит на полу слушая тихое, чуть сбитое дыхание на другом конце провода. Она уверена в том, что Сара сейчас тоже плачет.  — Чисто гипотетически, если бы я была рядом, то тебе бы стало лучше? — Сара задаёт этот вопрос, а руки Эмбер сжимают свитер до побелевших костяшек.  — Думаю, что да. А тебе? — Нет, не думает, а знает. Знает, что всё сразу станет лучше, что прекратятся все эти мучения. Ей нужна Сара. Нужна до сильной боли в сердце, до сбитого дыхания, до коленей стёртых в кровь, нужна, нужна, нужна.  — Да, мне бы стало гораздо лучше. Спасибо тебе, Эмбер. Только девушка хотела поблагодарить в ответ, как резко пошли гудки. Новая волна истерики неожиданно накатила. Эмбер смогла лишь обнять свои колени и реветь, сидя на полу, параллельно слушая гудки трубки, которую просто нет сил повесить обратно на стену. Истерика закончилась, рабочее время ещё давно. Голова Эмбер опущена на колени, уставшие глаза закрыты. Немного клонит в сон. Эмбер слышит щёлчок замка, после которого открывается дверь в пекарню. Эмбер думает, что это мама, начинает придумывать жалкие отмазки, чтобы объяснить своё состояние. Рядом с ней присели на корточки. Рука легла на голову и нежно погладила мягкие волосы.  — Прости меня, Эмбер. — Голова резко поднимается, красные глаза раскрыты в смеси ужаса и удивления. Эмбер боится, что это сон, поэтому кладёт руку Саре на щёку и чувствует холод. — Прости меня, пожалуйста. — Так больно это слышать. Эмбер чувствует, как горячие слёзы Сары текут по её руке. А ещё девушка чувствует и свои слёзы, что, казалось бы, за эту по-настоящему сумасшедшую неделю должны были уже давно закончиться. Сердце бьётся в бешеном ритме. Эмбер просто не понимает, что делать. Их обеих неожиданно бьёт по голове осознание того, что они нашли любовь не там, где должны были. Не там, где обычно предполагается. Про их любовь не снимут фильм и не напишут книгу, потому что такое слишком необычно, потому что никто и представить этого не может. Ещё с первой встречи в школе сердце бешено колотилось. С первой колкой фразы, с первого взгляда, наполненного неприязнью. И сейчас любовь перед тобой, захлёбывается в слезах и бесконечно извиняется за всю ту боль, что причинила. За всё, что натворила. У Эмбер нет сил и желания ссориться с Сарой, она понимает, что девушка совсем одна и не может никому сказать ни о чём, что давит. Сара душит в себе все эмоции и чувства. Эмбер тихо шепчет, что всё будет хорошо, что она рядом и никогда не отпустит Сару. Так они и сидят на полу в пекарне, две разбитые девушки, слушают всхлипы, понимают, как устали от всех драм в их жизнях.

***

Когда Эмбер закрывала дверь пекарни, то ощутила то, как Сара обнимает её со спины. Хоть куртка и не позволяет ощутить всю теплоту объятий, но Эмбер всё равно всё чувствует.  — Как тебе идея пойти ко мне домой сегодня? — Уши и шея Эмбер также спрятаны за тканью, но это не мешает горячему дыханию Сары коснуться кожи.  — Я… Мама ждёт меня дома, как бы тупо это сейчас не звучало…  — Мы придём ко мне, и я могу позвонить ей. Я её очаровала, думаю она будет не против. — Это чувствуется немного неправильно. Именно то, что Сара так просто от их совместной истерики перешла вновь к простому, несколько игривому, общению.  — Ну если ты её очаровала, то конечно можно, думаю, что она уже дома и ответит на звонок.  — Тогда пошли. — Сара разрывает объятия и протягивает руку Эмбер. Они обе без перчаток, но их руки не мёрзнут, когда они вместе. И вот оно. То чего Эмбер и ждала. Неловкость и молчание. Пожалуй, Эмбер раньше действительно любила тишину. Потому что для неё тишина была синонимом к слову спокойствие. Тишина обозначала то, что всё нормально. И Эмбер вечеринки то не любила за шум, буквально, с каждого угла. Громкая музыка в гостиной, ругань среди коридоров, а за закрытыми дверями и вспоминать звуки не хочется. Эмбер любила лишь мимолётный шум ветра, хруст листьев под ногами, капли дождя, что стучат по стеклу и по крыше. Но сейчас девушке не нравится тишина. Она наслушалась тишины за неделю, что пролежала дома, хочется каких-нибудь звуков. Хочется, чтобы Сара бесконечно болтала и смеялась подобно Миранде. Вот только от Миранды иногда хочется тишины, а от Сары нет. Эмбер рассматривает тёмные пустые улицы, всякие фантики, что, гонимые ветром, перелетают по дороге. Смотрит на свои, чуть грязные, ботинки и на обувь Сары, идеально чистую. Но только не на саму девушку. И когда взгляд поднимается выше, то замечает лёгкий румянец на щеках и такой же потерянный и опущенный вниз взгляд.  — Ты покраснела, стесняешься идти со мной за руку? — Эмбер решает сама подтолкнуть девушку хотя бы к совсем маленькому и дурашливому разговору.  — Нет! — Сара хочет поправить свой шарф так, чтобы скрыть щёки, но одной рукой это неудобно, а расцеплять их руки она не собирается.  — Да я же вижу, вот тут… — Эмбер пальцем свободной руки тыкает в одну из щёк Сары, что ещё больше порозовела, хотя уже скорее даже покраснела. — И… — Сара резко расцепляет их руки и натягивает шапку Эмбер прямо ей на нос, закрывая глаза и не позволяя коснуться другой щёки. Пока Сара тихо хихикает, Эмбер заливает тихие улицы своим звонким смехом.  — Ты такая дурашка, Эмбер.  — От такой же дурашки слышу. — Эмбер поправляет шапку и понимает как ей не хватало этого. Простых и глупых моментов, наполненных теплом.

***

 — Стоит признать, что тебе чертовски идёт моя пижама, несмотря на то, что она тебе, конечно, немножко велика. — Сара смеётся, лёжа на постели и обнимая мягкую подушку.  — Немножко? Да мне рукава закатать пришлось! И штаны тоже подвернуть. — Эмбер смеётся в ответ, трясёт руками, показывая закатанные рукава.  — Несмотря на это всё, ты очаровательна. — Эмбер краснеет и отводит взгляд в сторону. Сара поджимает губы, её щёки покрылись лёгким румянцем. Не то, чтобы она не хотела делать комплимент, просто слова сами слетели с губ. Им обеим не верится в то, что они вновь вместе, рядом, в одном помещении без каких-либо глупых ссор.  — Мы… Можем поговорить о нас? Обсудить всё, что происходило и происходит. — Эмбер осторожно садится напротив Сары, чувствуя то, насколько же у неё мягкая постель, даже её собственная кажется слишком жёсткой.  — Конечно можем. — Сара, что до этого расслабленно лежала, заметно напрягается и тоже садится.  — Я сразу начну с больной для нас обеих темы. Ты больше не будешь задирать меня в школе? — Взгляд Сары опущен вниз, она чувствует смесь стыда и вины, что решили утопить девушку в себе.  — Не буду, но… — Сара мнётся, ей очень неловко, её голос, прежде твёрдый, громкий, вновь стал нежным, тихим, — во избежание недопониманий, мы будем там постепенно сближаться. Вместе поболтаем в коридоре, потом можно и ближе садится на совместных занятиях и всё такое. — Наконец-то девушка решается поднять свой взгляд и встречается с такой трепетной улыбкой напротив, с таким теплом. — Ты не против?  — Конечно, я только за. — Эмбер видит то, насколько сильно Сара нервничает и берёт её за руку. На это действие Сара шумно выдыхает и неловко улыбается, сжимая руку Эмбер в ответ. Сара думает о том, какая Эмбер действительно хорошая. Обычно девушка не делит людей на хороших и плохих, на добрых и злых, потому что считает, что это так глупо и по-детски, потому что это показывает то, насколько узко человек мыслит, но… Она не может найти в Эмбер ничего плохого. Да, у всех людей есть какие-либо недостатки, но Эмбер… Она такая добрая. Несмотря на то, сколько раз Сара поступала действительно отвратительно по отношению к ней, та всегда прощает это. Можно ли это выделить хотя бы за один недостаток? Является ли недостатком большое и доброе сердце, где всегда найдётся место прощению? В некотором плане Саре стыдно за то, что Эмбер рядом с ней. И дело не в Эмбер. Дело в самой Саре, в её огромном количестве недостатков и плохих черт, которые она вырастила в себе, чтобы люди не делали ей больно. Потому что Сара знает, что сломается, если кто-то сделает ей больно. Сломается окончательно.  — Хорошо… Теперь у меня просьба к тебе. Пожалуйста, каждый раз, как ты будешь чувствовать то, что я отдаляюсь — не позволяй мне этого. Ты видишь, что происходит когда я далеко. Нам обеим очень хреново. — Эмбер чувствует, как сильно Сара сжимает руку, и двигается чуть ближе, а после притягивает её руку к своим губам и оставляет нежный поцелуй на тыльной стороне ладони. — Эмбер… Ты… — Сара краснеет, начинает смущённо что-то бормотать себе под нос, но Эмбер прерывает её.  — Возможно глупый вопрос… Но почему ты отдаляешься?  — Сбегаю от проблем. Не хочу вовлекать других в них, это ведь моё дело. Но, понимаешь, иногда я одна просто не в состоянии вытащить всё на себе. Мне нужна поддержка, а я, как глупый ребенок, не принимаю её, закрываюсь, убегаю, отдаляюсь, хоть и понимаю, что делаю хуже себе. Думаю, что другие в порядке, пока я не гружу их своими проблемами, но только через некоторое время осознаю, что и другим плохо от того, что я отдалилась. Что я делаю так, а не иначе. — Пока одна рука цепляется за руку Эмбер, как за спасательный круг среди бескрайнего и холодного океана, другой Сара обнимает себя, выглядя максимально беззащитной. Эмбер смотрит на Сару и так хочет защитить её от всего плохого в этом мире, спасти от всего. Хочет видеть чаще улыбку девушки, её смех. Чаще смущать её, ну это сделать очень легко, чтобы видеть как на бледных щеках расцветает румянец, подобно цветам весной.  — Я поняла тебя и больше не отпущу никогда, но и ты обещай больше не закрываться.  — Я постараюсь.  — Мы вместе постараемся. — Эмбер поправляет её и тихо смеётся, вновь двигаясь ближе, расцепляя руки и обнимая Сару. Обе тают в тепле тел и чувствуют такой комфорт, такой уют.  — Мы вместе постараемся. — Сара повторяет за Эмбер, чувствуя смущённую и такую счастливую улыбку на своих губах.  — Я рада, что встретила тебя. Что мы влюблены, что мы встречаемся.  — Я тоже очень рада этому, Эмбер. — Сара чувствует нежный поцелуй на шее, — ну и где ты меня целуешь? — Ответа не следует, лишь ещё несколько поцелуев из-за которых Сара сжимает пижамную кофту Эмбер, а после чуть отодвигается от девушки, одной рукой держась за места поцелуев, что до сих пор так хорошо чувствуются. Лицо Сары просто горит.  — Ты всегда так мило стесняешься, мне это нравится.  — Знаешь что тебе ещё понравится?  — Что?  — Это! — Сара резко хватает подушку и бьёт Эмбер. Они обе начинают смеяться.  — Как подло, Воннегут! — Эмбер перекатывается с постели на пол, отчаянно пытаясь избежать ударов, но не успевает встать, как Сара садится на неё сверху, перехватывает её руки и держит их над головой девушки.  — Поймала, даже не думай, что сможешь убежать от меня. — Они чувствуют себя такими маленькими счастливыми детьми, что целыми днями играют и смеются. Детьми, у которых нет забот, нет школы, нет ссор с родителями, нет ничего кроме счастья.  — Я так скучала по тебе. — Сара перестает смеяться и вновь краснеет, не понимая куда деть свой взгляд.  — Я тоже скучала и… Очень хочу заклеить тебе рот скотчем, чтобы ты перестала смущать меня.  — Кстати, я говорила какая у тебя милая спальня? Тут всё такое розовое и милое, прямо как ты.  — Нет! Всё! Я больше не хочу это слушать! — Сара отпускает руки Эмбер и закрывает уши. Эмбер ловит этот момент, хватается руками за пижамную футболку девушки и тянет её на себя. Сара вовремя успевает выставить руки вперёд, чтобы они не стукнулись лбами. Их лица буквально в паре миллиметров друг от друга.  — Что же ты делаешь со мной, Эмбер? — Сара шепчет это, Эмбер непозволительно близко чувствует горячее дыхание девушки.  — Я люблю тебя и хочу, чтобы тебе было со мной комфортно, чтобы ты не боялась рассказывать мне ни о чём, я хочу помогать тебе, когда это нужно и хочу, чтобы ты полюбила себя такой, какая ты есть. А знаешь какая ты? Ты… — Так хочется сказать: «чудесная, прекрасная, необычная», но Сара накрывает губы Эмбер своими, воруя возможность произнести это в слух прямо сейчас. Их губы касаются так нежно, так медленно, так осторожно. Они обе чувствуют этот момент полностью, проживают его, накрытые чувствами, как тёплым одеялом. Кажется, теперь Эмбер полностью понимает Сару. Понимает, как отчаянно девушка тонула всё время, но, как правило, с берега не видно тонет человек или же у него всё хорошо. Лишь зайдя в ледяную воду, от пребывания в которой сводит всё тело, Эмбер видит Сару, видит, что та уже не может бороться, как воздух в лёгких заканчивается, и тело просто уходит под воду. Эмбер успела вытащить Сару, вытянуть на горячий песок, оказать первую помощь, теперь главное не позволить девушке вернуться в холодные воды, хотя, кажется, что Сара и сама того не хочет.