***
Молчание, которое воцарилось между нами, было подобно смерти. Раньше я любил тишину, я вслушивался в неё. Я до сих пор помню, как Майя сказала, что у неё не бывает тихо, я ответил, что нужно просто прислушаться. Но сейчас она убивала меня, словно болезнь, медленно и мучительно. Эмоции смешались во мне, однако, страх пересиливал чувство вины. Страх за блондинку, которая скрылась в неизвестном направлении. Я буквально чувствовал, насколько ей плохо. Тянущее чувство и боль пронизывающая мою грудную клетку, так резко щемила, что я не мог произнести и слова. Время остановилось. — Итак? — тишину разрезал звучный и надменный голос Райли, эхом раздавшийся в моей голове. — Я слушаю тебя. Её тон был спокойный и хладнокровный, однако ответа на её вопрос я придумать не мог. Мысли роились. — Вся вина на мне, — наконец, проговорил я, и она перевела удивлённый взгляд на меня. — Не защищай её! — прикрикнула она, и я тогда всерьёз задумался, что же теперь будет с их дружбой, неужели всё действительно так закончится. — Но это правда, — вновь настоял на своём я. — Райли, ты вправе злиться, ты права, чтобы не сказала. Злись, кричи на меня, ругайся, но прошу, не разрушай вашу с Майей дружбу, вы обе не переживёте это, потому что вы словно части одного целого. Она тяжело вздохнула и наконец кивнула. — Как давно у вас чувства друг к другу? — задала откровенный вопрос девушка, и я вздрогнул. — Они никогда не проходили, — на выдохе произнес я, избегая её взгляда, потому что сил смотреть на неё не было совершенно. Я украдкой поднял голову, чтобы увидеть её реакцию. Она сглотнула и сосредоточенно сжала руки в кулаки. — Всё должно быть не так, — прошептала она. — Ты сделал выбор… Её голос звучал странно угрожающе, несмотря на его столь тихий тембр. Я развернулся в полуобороте, сначала посмотрел в окно, а после на неё. Вокруг всё ещё была ночь и кромешная тьма. Это навевало на нас лишь большую тоску и разочарование. — Она сделала выбор, — на выдохе, также тихо произнес я, и её взгляд застыл. На лице явно отражалась гримаса боли и разочарования. Я обещал защищать её. Их обеих. Но сам же сделал больно. Её глаза вмиг наполнились слезами, скулы то и дело подрагивают, а рот открывался, издавая беззвучный писк. Её голова склонилась на бок, а лицо приблизилось ближе ко мне. Она попыталась заглянуть мне в глаза. Но как бы я не старался, посмотреть на неё мне не удавалось. Наконец, она взяла моё лицо своими руками, и сев как можно ближе заставила посмотреть на неё. Она прислонилась ко мне лбом, щеками, и я почувствовал на своём лице её слёзы. Между нами совершенно не осталось расстояния, лишь на мгновение она чуть-чуть отодвинулась от меня чтобы посмотреть. В её глазах читалась мольба. — Ты любил меня? — надрывающимся, дрожащим от всхлипов голосом спросила она меня. — Да, — лишь кротко ответил я, без тени стыда, поскольку и, хотя я сказал положительный ответ, нижний подтекст, столь явно читавшийся в этом коротком предложении, давал о себе знать. «Больше нет» уже не так. Её лицо озарила улыбка, и тут же она показалась мне смесью надежды и сумасшествия. А у меня не было никакого права дарить ей надежду. — А сейчас? — она спросила, но хочет ли знать ответ? Она приблизилась ко мне всё ближе, её губы мягко коснулись моей шеи, а руки дотронулись до волос, поцелуями она исследовала моё лицо и мне казалось, что это один из тех инстинктов, когда ты помечаешь территорию, когда пытаешься смыть, заглушить запах другой девушки. Но как бы она не старалась, все равно бы не вышло. Запах Харт всегда был повсюду, им был пропитан каждый мой сантиметр. Всё пахло ей. Её губы касались меня лишь пару раз, но навсегда оставили там отпечаток, я не смог привыкнуть, не смог помочь Райли стереть их. Потому что Харт глубоко внутри меня, я разделяю с ней воздух. Я дышу только потому что она дышит. Сколько бы ни было между нами километров, она рядом. Потому что, она это я, а я — она. Я забыл, где заканчивается она и начинаюсь я. Забыл. — Райли… — попытался прервать её я, но девушка словно не слышала, она упорно продолжала гнуть свою линию, и лишь когда её руки пытались расстегнуть мою рубашку, я перехватил их, и она наконец-то остановилась и замерла. — Ты ведь сама всё прекрасно знаешь, должна знать! — проговорил я, пытаясь сохранить самообладание. Всё смешалось. Абсолютно. Я не знал, как выйти из той тьмы в которую мы втроём погрузились. Не знал, что сказать, потому что на моих устах всё ещё был вкус ее губ. Как я мог лгать, когда на мне все ещё был ее запах. Это был тот момент, когда солгать было невозможно. — Всё ещё можно изменить, Лукас, — послышался её усталый от слёз голос, но теперь он был более уверенный, словно она уже приняла для себя решение. Решение идти до конца. Не дождавшись от меня ответа, она встала и вышла. Я оглянулся. Вокруг лишь стога сена, старые балки, небольшой столик, за которым недавно сидели Майя и Зэй, и запах, ностальгический запах старого амбара, который, возможно, заставит меня возненавидеть его. Майя — Проклятье! — громко выругалась я, пиная первый попавшийся камень. — Тебе нравится издеваться надо мной, да?! Какого черта вселенная?! Почему ты так поступаешь со мной?! Что я тебе сделала?! Кричала я, размахивая руками, в пустоту. Внезапно я почувствовала дуновение ветра, сильный порыв, перепутавший все мои волосы. И вследствие, своей приобретённой неуклюжести, споткнулась о свою же ногу, пытаясь поправить их. В результате чего, оказалась на земле на четвереньках. — Бей! Добивай меня! Что ты ещё сделаешь мне?! — вновь вскричала я в пустоту, разрезая щемящую тишину. Отряхнувшись, я пересела поудобнее и сцепила руки, перекидывая волосы с одной стороны на другую. — Хотя, знаешь, я понимаю тебя, — уже спокойнее проговариваю я. — Нет правда, если бы я была Вселенной, я бы поступила с собой точно также. Но я это я, а ты это ты, и ты должна быть хоть немножечко благосклоннее. Совсем чуть-чуть. И вот чего ты молчишь? — Майя? — голос позади, заставил меня вздрогнуть и повернуться, сконфуженно улыбаясь. Боже, как же это выглядело со стороны. Сумасшедшая Харт сидит на траве и разговаривает с пустотой. — Да? — произношу я, надеясь, на то что, Фаркл пришёл сравнительно недавно, настолько чтобы не слышать, то как я ругалась с воздухом. — С кем ты говоришь? — насмешка так и сквозила. — Ни с кем, — пожимая плечами ответила я. Фаркл делает пару шагов по направлению ко мне. Его взгляд полон сожаления и тоски. Сократив расстояние, он притянул меня к себе и крепко обнял. Со средней школы, когда мы были одного роста, он сравнительно вырос, в отличие от меня и стал куда выше. Так, что я уткнулась носом в его плечо, желая остаться тут навечно. Было безопасно и тепло. Однако горечь слёз, рядом с ним уже я сдерживать не смогла, и они тут же хлынули из глаз, ему лишь оставалось поддерживать моё хрупкое трясущееся тело. Ведь я совершенно не могла контролировать себя и, уж тем более, самостоятельно стоять на ногах. — Тише, тише милая, — мягко проговорил он, поглаживая мою голову. — Я всё разрушила, Фаркл, я самая ужасная подруга в этом мире, — всхлипнула я, немного оторвавшись от него, а он взял мое лицо в свои руки и заглянул прямо в глаза. — Нет, это не так, все совершают ошибки, но одна ошибка не может определять нас, — всё также спокойно поговорил он, а я лишь тяжело выдохнула и вновь обняла его. Фаркл всегда был мне словно брат, он всегда был рядом, чтобы не происходило, если бы и он от меня отказался я бы этого не выдержала. — Она никогда меня не простит, — я приглушённо произнесла ему в плечо. — Простит, — уверено отвечает он, ещё крепче прижимая меня к себе.***
Когда Фаркл ушёл, я осталась одна. Погружённая в свои мысли, я сидела, неотрывно смотря в пустоту. В тот момент, мир показался слишком маленьким, а кислород ядовитым. На мгновение я позволила себе прикрыть глаза. Услышав пение птиц, я поняла, что наступает утро. «Просто прислушайся» Его слова эхом отдавались в моей голове снова и снова, и я наконец-то позволила себе услышать эту тишину. На самом деле она всегда была вокруг меня, но разница в том, что раньше в ней я была одна. — Майя! — голос Райли вдалеке, вывел меня из равновесия, и я практически упала с заборчика манежа, на котором сидела. Неспешно повернувшись, я заметила разъярённую подругу и её испепеляющий взгляд. Сконфуженно прикусывая губу, я опустошенно всмотрелась в черты её лица, которые всегда казались мне идеальными. — Ты ничего не хочешь мне сказать?! — её голос был подобен грому среди ясной погоды, но в один момент я поняла, что ничего не чувствую. Ни страха, ни стыда. — Чтобы я не сказала, для тебя уже не будет иметь значение, Райлз, — тихий, но спокойный голос, заставил подругу, лишь сильнее рассердиться и скрестить руки на груди. Девочка привыкла быть главной. Она привыкла, быть важнее других. Всегда первой. Всегда любимой. Всегда в центре внимание. Хватит! — Ты даже не извинишься передо мной? — надменность худшая черта человека, но она не была свойственна моей лучшей подруге. Но с тех пор многое изменилось, столько воды утекло. — Извинения здесь ничем не помогут, я совершила ошибку, и я признаю это, — проговариваю я, поправляя волосы. Солнце медленно поднимается всё выше. — Да! Совершила! Я рада, что ты это понимаешь. — чрезмерная надменность и тон, который задала она, заставили меня напрячься. — Как ты могла целовать его?! Как могла касаться его, зная, что он со мной?! Зная, что он принадлежит мне! После выкрикнутая ею фраза, заставила меня замереть и в удивлении приоткрыть рот. Одержимость. Черта, которую я пропустила с момента приезда обратно в Нью - Йорк. Черта, которую приобрела Райли. — Райли ты хоть слышишь себя? — я сделала шаг вперёд, выставляя руки и касаясь её. — Принадлежит?! Лукас не вещь, с каких пор ты так говоришь о нём? — Но разве это не правда? Он мой! И всегда был. С того самого момента в метро. — она звучала, как пятилетняя обиженная девочка, у которой в детстве я воровала конфеты. Господи, делить старую куртку от группы «Kansas” и тот блеск для губ это одно, но делить парня совсем другое. Мы стали гребенным клише. — Я не собираюсь сейчас спорить с тобой! — взрываюсь я и разворачиваюсь, чтобы уйти. — Если бы не ты, мы были бы счастливы с Лукасом. — как же больно ударила мне вслед эта фраза. Линия пульса выровнялась и стала похожей на прямую. Кажется, я совсем не дышала, больше не ощущала землю под своими ногами. Она ударила меня фразой, которую обещала никогда не произносить. На ватных ногах, я развернулась и вновь направилась к ней. — Да если бы не я, вы бы даже не познакомились! — на одном дыхании выпалила я. — Ты бы так и осталась той маленькой замкнутой девочкой у окна, которая даже заговорить с ним боялась. То, что ты делаешь сейчас несправедливо и очень эгоистично. Да! Я совершила ошибку, но я расплачивалась за неё на протяжении каждого дня этих трёх лет. Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, но откуда тебе это знать?! Ведь кроме семейных ужинов и сладких свиданий с Лукасом тебя ничего больше не волнует! Ты действительно думаешь, что если бы не я, всё бы было у вас хорошо? Ладно! Тогда я отдаю его тебе, с этого момента, меня не будет в вашей жизни. Но вот увидишь, ничего хорошего из этого не выйдет. — Ты не будешь уходить, — резко произносла она, а я неуверенно склонила голову, явно теряя нить нашей беседы. — Ты останешься с нами, но будешь держаться подальше от Лукаса. Под дых. Сколько ей понадобилось времени, чтобы сказать это?! Пару секунд? А подумать? — Ты хочешь, чтобы я простила тебя и всё было хорошо? — её голос дурманил мой разум, сейчас я чувствовала себя слишком слабой, чтобы ответить ей. — Да, — но голос предательски дрожал. — Всё что мне нужно, это чтобы Лукас отказался от тебя и был со мной. — отчаяние и боль, тоска и гнев, эти чувства должен испытывать человек после предательства, но не то, что она сейчас делает. — Ты должна помочь мне, сделай так, чтобы он снова любил только меня. Однажды ты уже это сделала, чтобы спасти нашу дружбу, сделаешь и ещё раз. Я неспешно кивнула, и Райли наконец ушла, оставив меня с собственными руинами. Силы вконец покинули меня, и я осела на землю, поджимая руками колени. Первая слеза тут же покатилась по моей щеке, и я подавила рукой крик. И я уже не понимала от чего была эта боль, от того, что моя лучшая подруга, разбила мне сердце или от того, что теперь мне снова придётся отказаться от него.***
Следующий порыв я уже не сдерживала и, встав, я побежала. Замедлялась я лишь иногда, когда подол моего белого платья, зацеплялся за колосья высокой травы. Пелена слёз застилала мои глаза, так что я уже не могла различить то что было впереди меня. Внезапное столкновение с кем-то, заставило меня прийти в себя. Прищурив немного глаза и пару раз моргнув, я постаралась разглядеть того, в кого врезалась, но этого уже и не требовалось. Потому что этот запах я бы из тысячи узнала. Лукас стоял передо мной с таким же отрешенным взглядом, всматриваясь в моё лицо, словно бы я была призраком. Итак, мы вернулись к руинам, которые оставили после себя. Наша любовь была ядовитой с самого начала, но вместе с тем, она пробуждала в нас свет, заставляла жить и бороться. Мы всегда знали, что не сможем быть вместе, но запретный плод слишком сладок, и мы были не исключением. Судьба и жизнь, безжалостно ударили по нам, давая пощёчины каждый раз, когда мы улыбались. И ни то небо над нами, ни люди вокруг больше были не важны. Разве мы могли видеть кого-то ещё кроме друг друга? Разве мы могли лишиться кислорода? Не выдержав, мы с силой кинулись в объятия друг друга. Вы скажите, жизнь нас ничему не учит, а я скажу, попробуйте расстаться с воздухом вот так просто. Уткнувшись носом в его шею, я почувствовала себя в безопасности, его руки крепко держащие меня, придавали мне сил. Не знаю сколько мы так простояли, и ведь оба понимали к чему всё шло. Наконец, я первая отступила и сделала шаг назад. Он всё понимал, грустные глаза, не требовали никаких объяснений. Он знал. Он итак уже всё знал и без слов. — Надежда для слабаков, — тихо шепнула ему я, и уголки его губ немного приподнялись вверх. — Надежда для слабаков, — вторил он. Нам так и не хватило сил сказать друг другу — «прощай». Потому что никто бы из нас не вынес этого. Так что единственное, что мы произнесли была фраза, насквозь пропитанная надеждой и ожиданием запретных чувств: — До встречи. Итак, мы разошлись в разные стороны.