«Каждая тропа, кроме вашей, — тропа судьбы. Так держитесь уже лучше своей. — Генри Дэвид Торо, «Уолдэн, или Жизнь в лесу»
Х
Пока Кас жил в бункере, Дин настоял на том, чтобы они посмотрели кое-какие фильмы. «Спагетти-вестерны» — так их ласково называл Дин. Кас обнаружил, что не питает к ним особой симпатии, но увидев, какую радость Дину приносит объяснять их, проводить «кино-вечера», чтобы повысить его знания о вестернах, Кас просто позволил этому случиться. Кое-что, усвоенное Касом, была концепция «противостояния»: когда два или больше ковбоев стоят друг перед другом и держат пистолеты на уровне талии, чтобы сделать первый выстрел. Никто не двигается с места, пока чей-то палец не дергается в сторону спускового крючка. Кас невольно думает об этом сравнении прямо сейчас: они с Дином сидят по одну сторону кухонного стола, а Боб и Мэй — по другую. На столе между ними лежит целая коллекция оружия. Обе стороны отказываются говорить и вместо этого злобно поглядывают друг на друга, сложив руки на груди. Из подбитого глаза Дина лениво стекает кровь; Кас неловко придерживает больную руку. Противостояние. Разоблачив прикрытие, Мэй и Боб полностью изменились по характеру. Чопорная, правильная и яркая Мэй закинула ноги на стол, откинувшись назад и балансируя на одной ножке стула. Ее некогда пустое и спокойное лицо теперь приняло проницательное и резкое выражение. Приветливое и открытое отношение Боба испарилось, оставив за собой лишь сгорбленного мужчину с прикрытыми веками, зеркально отражающего взгляд Дина и постоянно поглядывающего на пистолет. Кас знает, что бы он сделал, будь его благодать на месте, чтобы прервать это противостояние: швырнул бы Мэй с Бобом в другой конец комнаты. У него даже дергаются пальцы в их сторону, когда он представляет всю мощь своей благодати, — как она пульсирует, отталкивая Мэй и Боба от Дина, устраняя угрозу. Это приятная мысль. — Ну и что, блин, теперь? — рявкает Мэй в тишину. Кас мгновенно подпрыгивает. — Можете начать с объяснений, что вы здесь делаете, — огрызается Дин в ответ. Он, наконец, двигается, барабаня пальцами по столу в знакомой Касу попытке выглядеть непринужденно. — Охотимся, как и вы. — Шесть месяцев? — усмехается Дин. — Больно уж вы растянули игру. Вы либо самые отвратительные охотники, которых я когда-либо встречал, либо придумываете отмазку на ходу. Ножки стула Мэй ударяются об пол, когда она делает выпад вперед, грозя пальцем. — Слушай, пацан. Ты и понятия не имеешь, с чем столкнулся. Этот монстр… Боб отталкивает ее назад. — Мы их не знаем, Мэй. Тихо. Дин открывает рот, чтобы возразить, но Кас нежно проводит рукой по его плечу. — С чего вы взяли, что мы монстры? — спрашивает он. Боб оценивает его взглядом, прищурив глаза. — Во-первых, ваша неубедительная история о работе. Я и на секунду не поверил, что ты врач. И все подозрения подтвердились, когда твой муж не смог даже поддержать диалог о «работе» на электростанции. — Да ты что, старик, — бормочет Дин, — вы, ребята, и сами вели себя не особо-то невинно. Взять хотя бы всю эту жуткую игру в «Стэпфордских Жен», — он указывает на Мэй, которая неприятно улыбается в ответ. — Да просто прикрытие у меня получается держать лучше, чем у тебя, дорогой, — говорит Мэй знакомым певчим голоском. Дин поворачивается к Касу. — Чувак. Я хочу ей вмазать. — Позже, Дин, — небрежно отвечает Кас, концентрируясь на Бобе. Он складывает руки на столе и изо всех сил старается выглядеть устрашающе. — Вы нам не нравитесь, и мы вам не нравимся. Но мы явно охотимся на одного и того же монстра. Почему вы не говорите нам о своих предположениях? — Потому что мы не собираемся формировать команду, — говорит Боб, стукая кулаком по столу. — Мы знать не знаем, кто вы такие. — Кастиэль и Дин. Боб закатывает глаза. — Не это. Мы не знаем, откуда вы нахрен взялись и кого вы знаете. И есть ли у нас общие знакомые охотники, которые могут за вас поручиться. — Руди подогнал нам дом, — предлагает Дин, указывая рукой вокруг них. — Не слыхал о таком. — Знаешь Бобби Сингера? — Не-а. — Я охотился с Риком Дэвисом, — говорит Кас. — А вот и третий промах, — Боб опирается обеими ладонями на стол, поднимаясь со стула. — Это ни капли не убедительно, мальчики. Если вы прямо сейчас не дадите хорошей, веской причины доверять вам, мы будем рассматривать вас, как подозреваемых. Дин бурно вздыхает, зажимая переносицу двумя пальцами. — Ладно. Я не хотел разбрасываться именами, но. Мое полное имя — Дин Винчестер. Мэй с Бобом тупо пялятся на него. — Кто? — Винчестер, — говорит Дин, на этот раз медленнее. — То есть… братья Винчестеры? Спасли мир от апокалипсиса, сколько, два раза? — он смотрит на Каса, который нерешительно поднимает три пальца. — Ладно, три раза. В любом случае, мы довольно известны, старик. — Что за дичь ты несешь? — рявкает Боб. Кас прищуривается, наклоняясь вперед. — Вы не слышали о Винчестерах? — Ни хрена. — О нас книги писали, — бормочет Дин. — Да целый долбанный фандом, чтоб его… Терпеливо кладя руку ему на плечо, Кас говорит: — Дин. Не думаю, что они тебя знают. — Но они должны. — Вы понимаете, что эти разговоры о нереальных апокалипсисах звучат так, будто у вас крыша поехала? — прыскает Мэй. — Вы еще скажите, что ангелы существуют. Дин вскидывает руки. — Они есть! — Хватит чушь пороть! — орет Боб. Он бросается к пистолету, вспыхивая, как спичка. Кас отталкивает Дина, ударяя кулаком по кулаку Боба и прижимая его к столу. В ответ кулак Боба врезается в руку Каса. Кас ударяет собственным кулаком Боба в голову. Дин и Мэй, каждый хватает собственных партнеров-охотников, оттаскивая их назад. — Кас, — задыхается Дин. Он удерживает Каса, положив ему руку на грудь. — Ты в порядке? Кас не разрывает с Бобом зрительный контакт, очень сильно желая в этот момент убить его взглядом. — Да, — процеживает он сквозь стиснутые зубы. — Если он будет нормально себя вести. — Если я буду нормально себя вести? — выплевывает Боб, пытаясь вырваться из хватки Мэй. — Да дай мне только добраться до этого сраного… — Боб, успокойся нахрен, — выпаливает Мэй, отталкивая его с удивительной силой. — Ничего не решится, если ты постоянно будешь стрелять в людей. — Давайте-ка все выдохнем, — говорит Дин. Он многозначительно смотрит на Каса и, крепко держа его за плечо, отводит к стулу. — У нас лучше получится схватить ту хреновину, чем бы она ни была, если мы успокоимся. Ясно? — Поверить не могу, что говорю это, но… я согласна с парнишей, — Мэй бросает на Боба сердитый взгляд. — Ты закончил? Боб стряхивает с себя ее руки, поправляя куртку. — Ладно, — он снова садится; глаза Каса прослеживают его движения. — Сначала дайте нам информацию, которую уже знаете об этом монстре, а потом мы в общих чертах расскажем, что знаем сами. — Так мы поймем, что вы нормальные, а не какие-то там монстры, которые пытаются нас обыграть, — добавляет Мэй. — Прозрачность и все такое. — Господи, ладно, — вздыхает Дин. Он протягивает руку, загибая пальцы на каждом факте. — Монстр выбирает людей, которые живут одни или просто в каком-то смысле одиноки. У последней жертвы был укус, как от вампира, на шее, но крови не было; либо кто-то пытался закосить под вампира, либо мы имеем дело с каким-то другим видом монстра, который кусает жертв ради прикола. Мы думаем, это Ветала. — Мы так думали, — сухо добавляет Кас, — пока у вас на ужине на Дина не напали телепатически. Мэй выставляет руку. — Подожди, подожди. Так вы поэтому так рано ушли? С чего вы взяли, что это была телепатическая атака? Дин вздыхает, на мгновение прикрывая глаза, прежде чем ответить: — Для начала, у меня было такое чувство, что мой мозг в блендер засунули. И это еще не говоря о том, что я заново пережил все болезненные воспоминания — начиная первым пулевым ранением и заканчивая смертью моего брата, — он ерзает на стуле. — Если бы не Кас, я бы и не вспомнил, где я. Боб медленно кивает. — Мы тоже думали, что это Ветала. — Но то, что вы описываете, звучит еще жестче, — говорит Мэй, драматично вздрагивая. — Это могло быть проклятье, — говорит Кас. — Монстру необязательно иметь такие способности. — Как ты пришел в себя? — спрашивает Боб. — Расстояние, — отвечает Дин, пожимая плечами. — Как только мы добрались до дома, эффект начал проходить. Мэй с Бобом переглядываются. — Кто бы… что бы это ни было, оно точно было у нас на вечеринке. — Базара нет, гении, — Дин закатывает глаза. — Поэтому мы и подумали, что вы монстры. Мэй вздыхает и тыкает Боба локтем. — Мы должны им рассказать. Четыре головы лучше, чем две. — Я до сих пор им не доверяю, — говорит Боб, бросая на Каса злобный взгляд. Кас глазеет в ответ. — Старик ты сварливый, — фыркает Мэй. Она роется в кармане куртки, чтобы достать смятый лист бумаги. Она бросает его Касу, который успевает поймать его, пока тот не улетел со стола. — Вот, что у нас пока есть по каждому здешнему жителю. К счастью, поскольку это закрытый комплекс, разговор идет только о тридцати людях. Ну, теперь двадцати восьми, раз уж мы знаем, что вы двое чисты. Кас чувствует тепло Дина, когда тот наклоняется в его сторону, чтобы взглянуть на бумажку, которую Кас разглаживает ладонью. Он не узнает большинство имен из списка, кроме трех в самом верху: «1. Дин и Кас. 2. Фэйт.» — Это в порядке подозрений? — спрашивает Кас. Мэй щелкает пальцами, имитируя пистолет. — Ага. Дин решительно стучит по имени Фэйт. — Я знал. Она мутная, Кас. Что я тебе говорил? Вместо того, чтобы ответить, Кас решает прочесть абзац под ее именем: «Живет одна. Когда задаешь ей вопросы о работе, сказанные ей факты оказываются неверными. Реально заинтересована в убийствах; вроде пыталась вмешаться в расследование, когда приезжала полиция. Каждый раз была в «поездке», когда кого-то убивали. В целом, жуткая аура». — «В целом, жуткая аура»? — спрашивает Кас, поднимая взгляд. — Иногда это просто чуйка, — Мэй пожимает плечами. — Да. Она права, — говорит Дин, указывая на нее пальцем, на этот раз дружелюбно, а не с угрозой, как пять минут назад. — И моя чуйка говорит, что с Фэйт что-то не так. — Ты позволяешь своему раздражению из-за ее «флирта» затуманивать свою рассудительность, — ворчит Кас. — Она флиртует или просто хочет вырвать тебе глотку? — спрашивает Мэй. — Ни то, ни другое, — буркает Кас, закатывая глаза. — Я проводил время с ней наедине. Никакой угрозы я от нее не почувствовал. — В любом случае, — говорит Боб, забирая свой пистолет со стола и убирая в куртку, — она — наш лучший подозреваемый, теперь, когда мы знаем, что вы оба чисты. — Погодите-ка, — Дин выхватывает у Каса бумажку, поднося ее поближе к лицу. — «Очевидно монстры, которые охотятся в романтических парах»? Почему вы написали это под нашими именами? — Ну, теперь в этом больше смысла, — говорит Мэй, — раз уж мы знаем, что вы просто женатые охотники. Дин в ужасе смотрит на Каса: — Эм… — Рискованная штука: жениться на партнере по охоте, — говорит Боб, щелкая языком и поднимаясь на ноги. — Но, видимо, не нам решать, в кого влюбляться. — Ага, мы не пара, — отвечает Дин. Кас старается игнорировать решительность в его тоне. — Правда? — усмехается Мэй. — Ха. В одном вы нас похоже одурачили. Кас складывает бумажку и передает ее обратно Мэй. — Так какой у нас план? — спрашивает он, желая сменить тему. — Завтра футбольный матч, — говорит Боб. — Жилищное товарищество проводит внутреннюю фигню для взрослых; весь район должен там быть. Мэй, в точности как Боб, убирает пушку и встает. — Мы заметили, что этот монстр имеет тенденцию нападать, когда есть большая группа людей. Поэтому мы и организовываем барбекю, вечеринки и так далее — все, чтобы его выманить. — Надо, чтобы два человека были на игре и разговаривали с людьми, а другие двое — прочищали местность в поисках странной активности, — говорит Дин. — Таков и был наш план, — отвечает Боб с невеселой ухмылкой. — Только теперь у нас вдвое больше людей. — А еще монстр уже давно не питался, — добавляет Кас. — Обычный промежуток между нападениями — одна неделя. Прошло уже две. — Оно может знать, что мы охотники, — говорит Дин. — И залечь на дно. — Этого мы и боимся, — вздыхает Мэй, застегиваясь. — Вы двое не особо смахиваете на типичных соседей. Монстр, наверное, что-то заподозрил. — Вот почему мы не должны спускать с него глаз и действовать быстро, — говорит Боб. Он открывает входную дверь; Кас чувствует, как по полу прокатывается вечерняя прохлада. — Встретимся на поле в десять утра. Там и обсудим стратегию. И бога ради, постарайтесь слиться с толпой. — Я возьму пример с вашего жуткого поведения, как в «Стэпфордских Женах», — отвечает Дин, закатывая глаза. Мэй машет и подмигивает Дину на прощание. — Не забудь лед к голове приложить, пупсик. Дин показывает средний палец в ответ. За Бобом и Мэй захлопывается дверь. Кас и Дин сидят плечом к плечу, пялясь на входную дверь. — Что ж, это было… неожиданно, — Кас пытается не поднимать ненужных тем. — Лично я выбрал бы слово «бесит», — ворчит Дин, осторожно исследуя пальцами затылок. Кас встает, задвигая стул, царапая ножками пол. — Что еще болит, кроме головы? — спрашивает он, двигаясь к холодильнику. — Да хрен его знает, — рассеянно отвечает Дин. — Откуда мы знаем, что Мэй с Бобом сами чисты на руку, а? Они все спрашивали о наших делах, но что насчет них? Что, если они — монстры? — Я сомневаюсь, — Кас открывает морозильник и морщится, не найдя льда. Вместо него он берет упаковку замороженного горошка. — Если бы они были монстрами, то они бы напали не только с пистолетами. Как минимум, такой же телепатической атакой, как тогда с тобой. Дин вздыхает, проводя пальцами сквозь волосы. — Наверное. — И дрались они, как охотники. Их техника… — Ага, Кас, я понял, — Дин вздрагивает, когда Кас прикладывает горошек к его голове. — Какого хрена, чувак? — Нужно приложить лед, Дин. Голова не кружится? Не тошнит? — Нет, Мам, — ворчит Дин, одной рукой придерживая упаковку горошка, а другой отмахиваясь от Каса. Не обращая внимания на нежелание Дина принимать заботу, Кас встает перед ним на колени, нежно дотрагиваясь до содранной кожи вокруг его глаза. — Кажется, швы не понадобятся, — раздумывает он, — но, может, пластырь. У меня в рюкзаке наверху есть хирургический пластырь. — С каких пор ты умеешь оказывать первую помощь? — усмехается Дин. — С тех пор, как мне пришлось, — твердо отвечает Кас. Дин захлопывает рот. Дин впивается взглядом в пятнышко на столе. — Как твоя рука? — бормочет он, наклоняя голову вслед за осторожными движениями Каса. — Кажется, локоть вывихнут. Ничего серьезного. — Конечно, — Дин прикусывает губу. — Видимо, у нас нет выбора, кроме как доверять им. Хотя они и приставили пистолет к нашим головам. — К твоей голове, — поправляет Кас. Почему-то слова застревают у него в горле. Дин бросает на него взгляд, кажется, уловив подтекст в тоне Каса. — Не думаю, что он бы спустил курок, Кас, — говорит Дин, смягчив голос. — Ты этого не знаешь. — Ну, разве можно его винить за это, учитывая, что ты сам приставил пистолет к голове его напарника? — Я могу винить его за то, что он схватился за пистолет второй раз, — процеживает Кас. Он встает, сжимая край стола. — Нам больше не надо об этом говорить. Дин поднимается на ноги и следует за ним, поправляя хрустящий пакет с горошком. — Расскажи мне, о чем ты думаешь, Кас. Ты кажешься злым. — Я не злой. — Ты тоже им не доверяешь? В этом дело? — Я не доверяю никому, кроме тебя и Сэма, — отвечает Кас, — но я выяснил, что в мире охоты, да и вообще с тактической точки зрения, безопасность в количестве. Так что, я не возражаю против работы с ними, пока Боб опять не нападет на тебя. — Тогда в чем дело? Кас останавливается. Как он может объяснить ту беспомощность, что он почувствовал, видя, как Дину к виску приставили пистолет, когда всего год назад он мог запросто откинуть нападавшего на Дина одним лишь взглядом? Как он теперь даже не может исцелить Дина никак, кроме упаковки замороженных овощей? Невозможно объяснить человеку то безгранично маленькое пространство, в котором ему приходится жить, когда раньше он мог растянуться на всю галактику. Что когда-то он мог защитить любимого мужчину, а теперь ему не остается ничего, кроме как смотреть, как он подвергается опасности. — Кас? — нерешительно спрашивает Дин. Он кладет горошек на столешницу. — В чем дело? Кас закрывает глаза, пытаясь сдержать волну эмоций, разливающихся в груди. — Я не смог тебя защитить, — признается он почти шепотом. — Кас… — Он приставил пушку к твоей голове, а я не смог… — он останавливается и проводит рукой по волосам. — Он мог нажать на курок, и я не смог бы тебя исцелить, спасти тебя… — Тише, эй, Кас, расслабься, — говорит Дин, хватая его за плечи. — Суть в том, что этого не случилось. Я в порядке, и тебе не надо впадать в мученичество из-за того, чего не случилось. — Суть, — выпаливает Кас, отстраняясь от прикосновений Дина, — в том, что у меня больше нет благодати, — ему жаль, что на лице Дина застыло красноречивое виноватое выражение; жаль, что у Дина опускаются плечи, но слова сами по себе продолжают литься, и Кас не в состоянии их остановить. — Я совершенно бесполезен. Я могу навести пистолет, но на этом все. Раньше я был способен… я мог горы свернуть, если бы захотел. — Я знаю, Кас, — вздыхает Дин. — Нет, ты не знаешь. Ты никогда не узнаешь. Ты не знаешь, что это такое — вырвать саму свою суть и выбросить ее навсегда. Резко нависает тишина; Дин отводит взгляд, сжав кулаки и стиснув челюсти. У Каса ухает в животе. — Я… я не это имел в виду. — Я знаю, Кас, — голос Дина хриплый, бесцветный. — Я ее не выбрасывал. На это была хорошая причина. — Ага, я, блять, знаю. Ты уже говорил, — Дин обходит кухонный островок, пиная ножку стула, от чего раздается резкий скрежет по плитке. — Я спать. Утром разберемся со всей хренотенью Мэй и Боба. Каса стискивает дурное чувство дежавю. «Вот поэтому ты и ушел», — вопит его разум. Чтобы перестать говорить Дину эмоционально заряженные расстраивающие вещи, чтобы прекратить эмоциональные тирады. Но то, чего он не делал до того, как уйти, это попытки схлопнуть это в тот же момент. — Дин. Подожди, — он протягивает руку, хватается за предплечье Дина. Дин не оглядывается. Удерживая Винчестера за метафорическую нить, он прижимается к нему всей своей человеческой эмоциональной силой, не давая ему подняться по лестнице. — Я не хотел. Я не знаю, что говорить… когда так себя чувствую. Все, что я делаю — это причиняю тебе боль в попытках объяснить, и я… — он закрывает глаза и тянет Дина сильнее. — Мне нужно, чтобы ты знал, что я не это имею в виду. Плечи Дина опускаются. — Я всегда это знал, Кас. Я никогда не винил тебя за такие слова, — он облизывает губы, до сих пор не в состоянии посмотреть Касу в глаза. — Просто… ты ушел. Дела пошли наперекосяк, а ты просто сделал ноги. Ты должен держаться рядом, когда все становится хреново. — Я знаю, — говорит Кас, — и я тогда поступил неправильно. Я больше не уйду. — Как мне этому верить? — Дин высвобождает руку из хватки Каса. — Откуда мне, черт возьми, знать, что когда дела пойдут плохо, ты не свалишь опять? — Ты… ты не знаешь. Но я докажу тебе, Дин. Только дай мне попробовать… — Да? И как же эта ситуация отличается от других? — Дин делает шаг к нему, заполняя пространство Каса. — Как тот год вдали от меня, вдали от Сэма, вдали от бункера что-то изменит? Что, ты начитался книжек Торо и других мертвых ребят, пока тусил в приютах с хиппи и распевал песенки? Ты набрался охренительного человеческого опыта? — Нет, — бросает Кас. — Нет, я… я понимаю, что уход был ошибкой, что это ничего не решило. — Ах, да? Тогда что решит, Кас? Он опускает голову. — Я не знаю. Дин втягивает носом воздух, а затем порывисто выдыхает, опуская плечи. — Ладно. Хорошо. Ну, если выяснишь, дай мне знать. Они стоят в неприятной тишине. Мысли у Каса в голове бьются об стены, пока он пытается найти нужные слова, но вместо этого слышит лишь жужжание в ушах. — Я сегодня лягу на диване, — наконец, говорит Дин. — Нет, — голос у Каса хриплый; он облизывает губы и прочищает горло. — Нет, Дин. Ты должен лечь в кровать. Я еще не спал на диване. — Ладно, — удар. — Знаешь, Кас, если ты не хочешь причинять мне боль своими словами, то почему бы тебе не начать говорить то, что реально имеешь в виду? — Я знаю, — отвечает Кас, опустив глаза. «Я пытаюсь, но я совсем не знаю», — не говорит он. Вздыхая, Дин начинает уходить; ставит ногу на ступеньку. Рука Каса сама по себе поднимается и хватается за край рубашки Дина. Дин разворачивается, вопросительно глядя на сжатые пальцы Каса. Смотрит на самого Каса, который чувствует себя парализованным. «Не уходи», — не может сказать Кас. «Я научусь лучше выражать мысли. Я прочитаю все книги на свете, если это поможет мне понять, как правильно выразить то, что я к тебе чувствую. Только не уходи…» Момент тишины уж слишком растягивается. Но Дин не отстраняется; вместо этого он мягко высвобождает свою рубашку из цепких пальцев Каса. Он тянет Каса за запястье. — Пойдем. Нет смысла мне одному спать в огромной кровати, пока ты ютишься на диване, правда? — Правда, — повторяет Кас, затаив дыхание. Они поднимаются на ступеньку. — Дин… Мне жаль. Дин устало улыбается ему. — Я знаю, Кас. Я это знаю. Кас кивает. — Хорошо, это… хорошо, — напряжение испаряется из его плеч, и он позволяет Дину отвести себя наверх.