Ручная летучая мышка

      Неделя прошла нормально. Завтрак с папой в воскресенье. Во вторник свидание с Тимом, которое ему пришлось отменить в последнюю минуту, чтобы выполнить очередное поручение Брюса.       В среду — ещё одно сообщение. «Значит, ты любишь библиотеки». «Обожаю их», — ответила Барбара. «А какое твоя любимая?»       Что ж. Довольно дерзко вот так вот врываться в её жизнь и заваливать вопросами. Но последний вопрос был слишком хорош, не ответить на него было никак нельзя. «О, даже не знаю. Но как бы трудно не было выбрать что-то одно, я назову «Городскую библиотеку» в Штутгарте. Мне просто нравится её первозданная белизна, которая выделяет книги». «У меня всё наоборот», — был ответ. — «Я думаю, что там у меня бы началась мигрень. Мне нравится библиотека Джона Рилэндса в Манчестере. Я мог ходить туда, пока был на курсах помладше… Никогда не чувствовал настолько одухотворенным, как в том соборе книг». «Нигде так здорово не ударяло в голову, да?» «Признаюсь, я оценил это сравнение, как человек, который сделал знание своей высшей целью, а не временным сомнительным развлечением». «Как я могу к тебе обращаться?» «Джон». «Ты интересный человек, Джон».       Прошло мгновение, прежде чем он ответил: «Ну? Ну и что же? А ты мне не скажешь, как тебя зовут?».       Нет, конечно, нет. Тысячу раз нет. Я тебя не знаю. Как ты смеешь? «Барбара. Меня зовут Барбара». «Ну что ж, Барбара, надеюсь, ты хорошо проведёшь вечер. А у меня свидание с 10-м томом Юнга». ***       В четверг — новые поставки подозрительно дешёвой иранской икры.       Сам объём последнего и характер предполагаемого груза в сочетании с тем фактом, что команда сейчас охотилась за торговцем оружием, заставили Барбару предположить, что Пингвин был каким-то образом замешан во всём этом.       Они с Диком некоторое время обсуждали все версии, прежде чем он умчался, чтобы остановить ограбление.       В тишине, образовавшейся после его ухода, Барбс заскучала и решила поговорить с Джоном, узнать, как он относится к сказкам. «А ты очень наблюдательна» — последовал саркастичный ответ. «Так, они тебе нравятся?» «Я люблю сказки». «Ты уже взрослый человек». «Я щиплю себя за переносицу прямо сейчас, чтоб ты знала. Нет, у меня нет в доме стены, обклеенной диснеевскими плакатами. Честно, это такая же одержимость, как и в случае с Юнгом. Я очарован историями, которые мы рассказываем и пересказываем друг другу как пластом нашей социализации, персонажами, которые появляются в разных культурах. В сказках, которые мы придумываем, чтобы научить наших детей взаимодействовать с внешним миром, сами же находим самые чистые архетипы. Именно благодаря сказкам становится ясно, насколько правдоподобна теория коллективного бессознательного». «Я хочу быть абсолютно честной и, несмотря на то, что сейчас это очень модно, психологическое крыло криминалистики никогда не было для меня любимой сферой». «Взгляни на это по-другому. Какая первая сказка приходит тебе в голову?». «ГМ…Спящая Красавица». «Хорошо, Спящая Красавица. За красивой девушкой ухаживают добрые феи. Злая колдунья захватывает её. Прекрасный принц спасает её. Назови ещё одну». «Золушка». «С красивой девушкой дурно обращается злая женщина. Ей помогает добрая фея. Прекрасный принц спасает её от тяжелых испытаний, женившись на ней». «Хорошо, но какое это имеет отношение к психологии?» «Это ты мне скажи. Что говорит об итальянцах то, что многие из их сказок содержат инцест между отцом и дочерью? Доралис, Прециоза, Мария, девушка с золотыми зубами. Есть ли связь между отношениями в этих рассказах и странным случаем с Лукрецией Борджиа? И какой страх движет побуждением рассказывать такое количество историй с одними и теми же событиями?» «Тебя интересует страх?» — спросила Барбара, мгновенно напрягшись. «Сказки часто создают, чтобы отпугнуть детей отучить их от естественных инстинктов и приучить к социально приемлемому поведению. Например, Красная Шапочка. Оставайтесь на пути…не очень тонкая метафора, не так ли?» «Нет, это не так. Прости, я просто…некоторые люди могут довести психологию страха до крайности». «И то правда. Однажды я прочитал статью, рецензируемую в журнале человеком, который был убежден, что у людей нет никакой иной мотивации. Довольно близоруко, не находишь?» «Да. На самом деле, я рада, что ты не согласен с подобным утверждением». «Кто, я? Нет. Месть тоже должна быть в центре внимания, знаешь ли». «Лол».       Ладно, Джон не стал с пеной у рта разглагольствовать об удивительных последствиях страха. Это определённо было веским доказательством для колонки «не Пугало».       В пятницу, когда у неё был выходной, Барбара решила, что сейчас самое подходящее время покопаться поглубже в том, чем Пингвин занимался в последнее время.       Во всяком случае, свободные вечера не были её коньком. Все её близкие люди чуть ли не круглые сутки были заняты борьбой с преступностью, а без них покидать жилище не было никакого смысла. Деньки её сольных выходов в свет давно остались в прошлом.       Нет, свободное время лучше потратить так: настроив несколько компьютеры на автоматический поиск по ключевым словам, а затем, пока всё выполняется, сделать ещё один кофе со льдом, по собственному усовершенствованному рецепту — концентрат, еженедельно приготовляемый из свежих кенийских бобов, налить его в огромную чашку, смешать с кубиками замёрзшей воды, разбавить ложкой сгущённого молока и посыпать корицей.       На том этаже, где Барбара проводила большую часть времени была мини-кухня, но, если ей действительно хотелось что-то приготовить, то следовало спускаться в котельную. Если бы работа не требовала от неё нахождения в самом центре города, и если бы еда из Чайнатауна была совсем никудышной, она бы точно переехала в другое место, с куда более удобной планировкой… Увы, ни один из стандартных пентхаусов во всём Готэме не позволял разместить внутри себя все гигантские сервера. «Всё ещё компилирую». Тьфу. Барбара безумно ценила Люциуса, гуру исследований и разработок и хорошего друга Брюса, но не могла дождаться, когда он уже согласится с тем, что им нужно обновить оптоволоконную оптику.       От нечего делать девушка снова полезла в сеть, вошла в тамблер, скачала фотографии казённой библиотеки Коимбры в Португалии — учреждения с мезонинами, которые вызвали лёгкую дрожь в области желудка, как вдруг наткнулась на один из глупых интернет-челленджей. «Спроси мемом», когда онлайн-собеседник выбирает из списка какую-либо цифру или смайлик, а ты отвечаешь на скрывающийся за этим соответствующий вопрос.       Барбара скачала один вариант такого опроса, вмиг удивившись самой себе. При таком несуразном развлечении без проблем мог выпасть слишком личный вопрос. Но ведь никто не заставит её отвечать, если она сама того не захочет.       С другой стороны, это было простой и ненавязчивый способ разом развеять все сомнения относительно Джона.       Так что в итоге Гордон уверенно и даже с лёгким нетерпение отправила картинку. «7, 8, 22».       Барбара наморщила лоб. «Ты шутишь, да? 7: Назови лучшую пятёрку. 8: Любимое животное. Надеюсь, не летучие мыши. 22 Можешь не отвечать».       Прошло несколько минут, прежде чем она получила ответ: «Хорошо. Первая пятёрка чего? Кроме того, летучие мыши отвратительны. И 22; почему бы и нет?» «Пять лучших книг. У меня: «Братья Карамазовы», «Ребенок Розмари», «Рубайят», «Своя комната» и «Кровавая камера». Летучие мыши очаровательны. И 22 — потому что я не хотела бы». «Ну ладно… во-первых, книги. Это интересный вопрос. Если бы ты жила в Джорджии, я бы предложил тебе выпить со мной кофе, чтобы за ним обсудить с тобой это. Впечатлён, увидеть в твоём списке «Кровавую камеру». Я и сам люблю Анджелу Картер. Во-вторых, ты знаешь, что гуано летучих мышей может заставить человека ослепнуть, верно? Не говоря уже о вшах и бешенстве. На 22 не хочешь отвечать — не надо. А ты не передумаешь, если я отвечу на него первым?» «Вообще-то, я сейчас пью кофе…и ладно, я не буду защищать летучих мышей перед тобой. Многие назовут корги, но я не совсем понимаю этой мании… И никаких обещаний». «Какое совпадение! Итак, мы пьём кофе. Я вообще не очень терпелив к собакам. Пожалуйста, прояви характер и займись хоть чем-нибудь другим, а не одним только поеданием собственного дерьма!» «Ладно, сдаюсь, лол». «Отлично. Ненавижу признавать это, будучи интеллигентом, но мой внешний вид вызывает у меня отвращение. Я итак был достаточно уродлив до того, как на меня напала пума в походе, спасибо».       Неописуемое чувство захватило Барбару. Первой выскочила жалость, её сменило отвращение. Девушке было стыдно до сих пор пытаться выискать угрозу в собеседнике, что был с ней так искренен.       Никто не видел Пугало с той ночи на острове Аркхэм, но не было никакого повода сомневаться в том, что инцидент подпортил ему лицо. Но, опять же, что если Джон совершенно не заслуживает подобного параноидального отношения. Какое право она имеет с ним переписываться, если продолжает придерживаться чисто профессиональных задач.       А потом, как гром среди ясного неба, все страхи и сомнения исчезли. Как только Джон отправил следующее сообщение.       Он прислал две фотографии. Первая — снимок группы молодых людей на вечеринке с подписью: «Я на левом конце». Старшая школа, вероятно, его убивала, у незрелого юноши были толстые очки и покраснения на неровной коже, но уродом назвать его было нельзя. «А эта сегодня вечером…» — вторая фотография, селфи. Очевидно, тот же самый молодой человек, но лицо было снято с правой стороны. «Мне жаль, что это случилось с тобой».       Это было всё, что Барбара сумела придумать. Она не могла ничего добавить, кроме, разве что… «Прости, мне жаль, но я думала, что ты сумасшедший психиатр». «Не так жалко, как мне».       Барбара подождала несколько минут, всё в ней требовало немедленно закрыть переписку с тамблера. Но вовсе не из-за страхов и недоверия к собеседника, а из-за собственной боязни впервые за три года поделиться с кем-то своим горем. Как будто ужасающие события тогда могли бы повториться. «Ненавижу свои ноги. Они не работают. Я когда-то была мастером боевых искусств и, знаешь, умела спускаться по лестнице? Я работаю в правоохранительных органах… меня подстрелили».       Девушка не могла поверить, что напечатала это сообщение. Она не могла поверить, что отправила его. Не могла поверить, что этот ублюдок мёртв, а она всё ещё здесь, в инвалидном кресле, снимает очки и вытирает намокшие глаза. «О, ничего себе. Я… мне очень жаль. Это ужасно. Правильно ли в блоге указан твой возраст?» «Да». «Ты так юна. Я имею в виду, в любом возрасте это было бы слишком рано. Но это…вау. Так молода, чтобы служить в правоохранительных органах, и молода, чтобы подобное происходило с тобой». «Хуже всего то, что дело даже не во мне…но я не хочу вдаваться в подробности». «Ты уверена?» «Да». «Окей. Если… если ты когда-нибудь захочешь поговорить, я буду рад». «Спасибо, но я говорю уже почти четыре года», — отшутилась Барбара, хотя даже это не было чистой правдой. «Заранее скажу, что вряд ли понимаю тебя полностью. Но… моя нога теперь тоже изрядно помята». «Да?» «Да. Я должен использовать скобу». «Мы с тобой два сапога пара, правда? Никто из нас не может нормально ходить, мы оба рыжие придурки, и в пятницу вечером мы одни, разговариваем друг с другом по тамблеру». «Да, наверное, так оно и есть».       Один из рабочих экранов издал какой-то звук. Поисковая система завершила свою работу. Наконец-то. «Мне нужно вернуться к делам. Но… пиши в любое время». «Аналогично», — ответил Джон. — «Спокойной ночи».       Барбара взяла себя в руки, сделала глоток кофе и недовольно проворчала что-то себе под нос, прежде чем снова промокнула глаза и надела очки, как ни в чём не бывало возвращаясь к работе Оракула. — Ладно, ты, уродливый маленький ублюдок, — сказала она фотографии Пингвина на экране. — Давай посмотрим, сможем ли мы достать тебя.