Ручная летучая мышка

      Позже вечером Барбара ответила: «Лошади, говоришь? Я никогда не видела их вживую». «О, это великолепные животные. У меня был один, фризский жеребец, ужасно темпераментный. С ним не очень-то хорошо обращались, пока он был маленьким… это у нас было общим». «Фризы прекрасны», — ответила Барбара. — «Он был весь чёрный?»       Прошло несколько мгновений, и она получила отсканированную фотографию, потёртую и чуть помятую, с подписью внизу: «Ужас». «Ты придумал это имя?» — спросила девушка. «К сожалению, я не могу поставить это себе в заслугу. Хотя я оценил косвенную ссылку на Кафку. Его заводчики были хорошими людьми, но семья, которая купила его первой…» «Мне жаль это читать. Уверена, он был чудесным… Наверно, ты скучаешь по нему». «Да. Я не ездил верхом с тех пор, как случился инцидент, но когда-нибудь планирую сделать это снова. Слишком много всего происходит в настоящее время».       Гордон сглотнула, но от вмиг пересохшего горла это слабо помогло. Она грустно подумала о том, чего лишилась сама, когда потеряла возможность ходить. Затем напечатала: «Я, вероятно, никогда не буду ездить на лошади». «Не говори глупостей. Ты, конечно, не сможешь ездить в одиночку, но с опытным партнёром…почему нет?». «Если бы только ты и Ужас могли учить меня. Знаешь, я соврала. Вообще-то я однажды видела лошадей вживую». «Да?» «Да. Здесь жил довольно известный… и странный… человек, у него тоже была чёрная лошадь. Насколько я помню, это тоже был фриз». «Они популярны среди эффектных парней». «Да уж, тот тип был эффектным. Разъезжал на нём по всему городу, когда и где ему вздумается. Катался на нём и по моей улице в ночь Хэллоуина, когда я училась в первом классе средней школы. И никто даже не удивился». “ … Я не знаю, где ты живешь, но это звучит намного интереснее, чем Саванна».       Барбара не могла поверить, что на самом деле собирается рассказать о своём местоположении Джону. «Я живу в Готэм-Сити». «Ты шутишь!» «Нет. Я здесь выросла. Происшествие с лошадью было не самым странным, что я видела». «Я бы хотел тебя навестить, но… это. кажется опасным». «Не буду притворяться, что это не так, но тут много людей, которые присматривают за нами. Внимания заслуживает вся эта готэмская архитектура, история, чувство солидарности…и вообще, в последнее время здесь довольно тихо, что является плюсом». «Хм. Так, может быть, самое подходящее время для визита?» «Не надо так шутить». «А если я не шучу?» «Тогда я точно сойду с ума от радости, потому что, наконец, появился человек, которого я могла бы затащить во все библиотеки и музеи, причём этот человек не стал бы отпираться». «Ну, может быть, в середине семестра ты устроишь мне экскурсию». «Это было бы очень здорово». «Согласен».       Барбара тихонько пискнула от счастья и пошла освежить кофе. Когда она вернулась, Джон прислал кое-что ещё. «Должен признаться, мне всё ещё любопытен тот парень, который разъезжал по улицам на лошади». «Он был здешним психиатром. Люди расходятся во мнениях, потерял ли он рассудок или это было просто дурацким представлением. Вообще-то он тоже был из Джорджии. Честно говоря, я сначала подумал, что ты — это он». «Ты думала, что я сумасшедший психиатр, занимающийся верховой ездой?» «Я не писала, что в этом вообще был смысл!» “ … Не писала, и это не так». «Моя работа делает меня параноиком. К тому же тот психиатр истово ненавидит моего босса, так что я всегда в курсе его дел». «Ты думала, что заклятый враг твоего босса попытается… затереться к тебе в доверие, болтая о книгах в тамблере?» «Когда ты пишешь об этом, да, звучит довольно глупо». «Нет, совсем не глупо. Просто не думал, что в твоей работе так важны ассоциации». «Да, наверное», — Барбара слегка посмеивалась, печатая ответ. — «Тем не менее, я вообще-то в IT-отделе». «Когда в тебя стреляли… причиной был твой босс?» «Хочешь верь, хочешь нет, но в тот раз пытались добраться до моего отца». «Значит, ты постоянно подвергаешься опасности из-за мужчин в своей жизни, из-за их действий, но так ничего с этим не сделала?» «Ну, я много чего сделала», — выдохнула Гордон, а затем набрав в лёгкие побольше воздуха, добавила. — «Не то чтобы я… в общем, я и сама успела обзавестись парочкой врагов». «Да, но разве кто-нибудь из врагов, которых ты себе нажила, пытался так тебя использовать?» «Нет. Чаще всего враги пытаются добраться до кого-то, кого они считают…более важным, чем я. Я всегда катализатор, или приманка, или что-то в этом роде». «Это, вероятно, неприятно. Особенно для такой женщины, как ты». «Так и есть. Я чувствую, что… что даже люди, которые приходят за мной, не видят во мне угрозы. Они преследуют меня, потому что так им удобнее всего влиять на кого-то повыше». «Ну, это просто глупость низших умов. Я уверен, ты выглядишь достаточно грозно, когда занята делом. И сила твоего интеллекта… «ужасна, как армия со знаменами». «Это…ты только что процитировал Песню Соломона?» «Виноват. И прости меня, если я переступаю границы дозволенного…полагаю, у тебя есть парень». «Всё в порядке. Да, но я польщена». «Отлично. Этого я и добивался».       Барбара густо покраснела, радуясь, что никто сейчас не может её увидеть. «Всё ради тебя… а также всё из-за моего собственного эгоизма и нежелания потерять собеседника. Но, если честно, я в гневе от того, какая у тебя жизнь. У меня самого есть проблемы с безопасностью, но я хотя бы не живу в окрестностях Готэма». «Наверное, я никогда больше не смогу почувствовать себя в безопасности. Даже дома. Я имею в виду, что в меня дома, так что…» «Мне всегда кажется, что я живу в доме, сделанном из карт или листов сахарного стекла». «И в любую минуту что-нибудь может случиться, и всё рухнет тебе на голову?» — продолжила девушка. «Именно». «Очень точно».       Барбара бросила карандаш в единственное окно — массивный круглый циферблат часов, и скрестила руки на груди. Как же всё это отвратительно. «Ты когда-нибудь читал «Дом духов» Изабель Альенде?» «Не могу сказать, что да, а это для меня странно». «Ты должен постараться и найти экземпляр. Это довольно тёмная история, о том, что будет, если отказаться принять то, что судьба предназначила нам. Конечно, есть и ещё кое-что: ревность, месть, классицизм и политические беспорядки. Но книга буквально заговорила со мной, когда я её нашла. Моя жизнь последние несколько лет была ничем иным, как работой, оставшиеся время — беспокойный сон. Кажется, я никогда не смогу дышать полной грудью. Мой отец — полицейский. Похоже, за всю жизнь он так и не сумел выдохнуть даже. Лол». «Тем больше причин начать строить свою жизнь так, как хочется». «Что правда, то правда».       Барбара быстро переключилась на другой экран, чтобы проверить прямую трансляцию из гавани Бладхейвена, проверяя, двигалась ли вообще «Кассиопея». «Фу», — Джон послал ей еще одно сообщение. — «Я бы поклялся, что первая книга для моего вводного курса по модификации поведения была написана пятиклассником, если бы я не знал наверняка, что это был мой 62-летний профессор». «Модификация поведения?» «Один из столпов терапевтической или клинической психологии. Никому не нравится признавать это, но когнитивно-поведенческая терапия и пособия выполняют ту же функцию, что и тюремное заключение и ивовые переключатели — создают стимул для изменения человеческого поведения». «Не могу с этим поспорить. Проблема в том, что плохо написано, или в подходе?» «Оба. Плохая стилизация, избыточность и фетишистское любовное письмо к высшей мере наказания с явной мольбой о её введении. Ах, радости высшего образования на юге». «Так плохо, да?» «Вот, почитай: «кроме того, что касается доказательств, во многих случаях твёрдая рука является единственным подходом. Каждый член общества получает выгоду от решительного применения твёрдой руки, когда это требуется». «О, ничего себе. Это действительно плохо». «О чём я и писал». «Ну, привет. Когда-нибудь ты станешь профессором, а потом будешь писать книги, верно?» «Такова была идея. Однако я обнаружил, что стал немного более практичным». «Терапия или исследования?» «…Терапевтические исследования?» «Ну, ты, вероятно, обнаружишь что-то совершенно новое, и тогда однажды и твоя книга попадёт в список обязательного чтения». «Я ценю вотум веры в мои силы». «Я серьёзно. Кроме того, по крайней мере, у тебя не было одного из моих профессоров по английскому. Она заставляла нас читать Л. Рона Хаббарда». «..Да, это было бы ещё хуже. Невыносимо». «Ага». «По крайней мере, меня его читать не заставляют. Кхм, говоря о чтении…» «Да, мне тоже уже пора. Вообще-то, мне звонят».       Ей и правда звонили. Брюс. Из всех людей на целом свете. Господи, неужели он действительно собирается выйти из дома? «Спокойной ночи, Барбара». «Спокойной ночи, Джон».       Гордон выключила экран и открыла свой интерфейс связи: — Что случилось? О, ничего себе. Надел костюм и всё такое. — Я еду в Бладхейвен, — оповестил Брюс из-под своего тёмного капюшона, и впервые за несколько месяцев в его словах прозвучала какая-то энергия. — Ядовитый Плющ разрушает промышленное предприятие*. Не хочу, чтобы Найтвинг столкнулся с ней один на один. — Ладно, будь осторожен. Я здесь, если понадоблюсь. — Спасибо, Оракул. Барбара переключилась на канал с Диком. — Он уже в пути. — О’кей, хорошо, — ответил юноша. — Я не знаю, во что Плющ ввязалась, но сегодня она просто безумствует. Может быть, остатки Титана? — Боже, даже не шути об этом. Я бы хотела прожить всю свою жизнь, не услышав больше ни о Титане, ни о яде, ни о каком другом чудовищном наркотике. — Как и я, — Найтвинг кивнул, а после поднял взгляд. — А вот и Летучая мышь. — Будь осторожен, — слабо улыбнулась Барбара на прощание и отключилась.       В животе образовался хорошо знакомый узел, всё её существо готовилось встретить ещё одну бесконечную ночь, надеясь, что худшего не случится.