Девичья башня

«Ты сердце моё утихомирил, Господин моего сердца — уходит. Остановите его без него, я уже не смогу! Так далеко от тебя я не выдержу, Никому уже не смогу быть любимой».

Проснувшись ото сна ранним утром, Лале дала предпочтение хамаму. Ее тело придалось расслаблению, когда вода нежно обволакивала ее кожу. Настроившись на своих мыслях, кареглазая не обращала внимания на присутствие Мехмеда, что с интересом наблюдал за ней. Мокрые локоны распущены, сейчас они казались ему еще темнее и падали на поясницу; она ловила воздух ртом, ибо жар не давал возможности ей вдохнуть воздух; тельце выглядело мертвенно-бледным по причине ее недавнего приступа. Кажется, на выздоровление уйдет немало времени. Длинные ресницы дрогнули, и на него посмотрели глаза полные негодования. — Тебе нельзя здесь находится. — У султана много преимуществ, — Мехмеда сел рядом с ней, позволив служанке покинуть помещение, — не злись так. — Я не злюсь, но я будто лишена уединения. То Шахи, то Дайе, то ты. Вы словно стая ворон, атакуете со всех сторон. — Они заинтригованы предстоящей свадьбой. — А ты? Почему ты не даешь возможности побыть мне одной? Лале не впервые задает этот вопрос, получая один и тот же ответ. Но ей было необходимо снова услышать от Мехмеда некое признание. Способность говорить красиво у падишаха не было, и прежде чем дать ответ невесте, ему приходилось прокручивать его в голове раз тридцать. — Потому что я боюсь за тебя. — Что же со мной произойдет? , — лукаво задала вопрос Лале, вдруг придвинувшись ближе. Она пристально стала смотреть в черные глаза, которые смутились на пару секунд. — Ты напрасно дразнишь меня. Хочешь вывести меня из себя. — Какой ты зануда, — девушка невозмутимо и холодно окинула взглядом падишаха и встала, — ты выбрал меня в качестве жены, Мехмед. Не думай, что я одна из твоих рабынь. Не ожидай от меня покорности. — Я говорил и раньше об этом с Дайе хатун. Она твердила, что твой нрав весьма упрям, но я сказал, что у меня возникает чувство подчинить тебя. Она лишь посмеялась над моими словами, увы. — И правильно поступила, — напоследок ответила кареглазая перед тем как уйти восвояси. * Пронизывающий осенний ветер пробирал до костей и изрядно потерпал ее волосы. Кроме того, кареглазая была свидетельницей дождя, холодные капли которого просочились сквозь ткань ее платья. Такая погода не была противна ей, наоборот, девушка стояла на террасе, наслаждаясь свежестью воздуха. Она простояла бы на этом месте еще пару минут, если бы чей-то голос не послужил помехой для идиллии с самой собой. — Кто здесь? — Госпожа, к вам гость очень важный. Важнее всех этих идиотов-пашей! Лале удивилась не только писклявому голосу, ну и, словам. Осторожно девушка вошла в покои и прищурила свои карие глаза. Перед ней стояла высокая хатун, что прикрывала лицо вуалью, ее телосложение было мускулистое (такое даже не скрыть под плотным платьем), она постоянно отводила глаза, будто бы боялась показаться полностью. Но чем ближе оказывалась Лале, тем четче она видела до боли знакомые черты лица ее друга — Аслана. — Аслан! Ты жив! , — подбежав к парню, она сомкнула его в объятья. — Я тоже рад тебя видеть, сестренка, — он заметив ее лохматые волосы, взялся еще гуще потрепывать их. — Дурак! А вдруг тебя поймают! Здесь опасно находиться! — Видимо, ты уже привыкла. — Хвала Аллаху, ты жив и здоров! , — парень увидел, как из глаз Лале полились слезы, — ровно месяц назад я была готова умереть и воссоединиться на небесах… — Тш… — юноша приложил палец к ее губам и улыбнулся, — не вспоминай, хорошо? Та послушно кивнула головой. — Но как тебе удалось выжить? Как ты вообще попал сюда? Бостанджи заподозрят неладное! , — девушка истерично смотрела по сторонам, воображая, будто за ними следят пара глаз мужчин. — Насчет этого можешь не тревожиться. Мы целый месяц составляли план действий, так что ничего внезапного не произойдет. — «Мы»? — Угу, — рыжеволосый парень вновь улыбнулся, — но перед тем как показать гостя, скажи, мне к лицу платье? — Цвет не тот. Лучше красный, — сказала Лале, подхватив инициативу Аслана. — Ладно, сестренка, встречай своего любимца! Он открыл дверь и позволил войти… Владу. Лале крепко зажмурила глаза, ущипнув себя за руку, словно хотела проснуться ото сна, правда, с другой стороны непреодолимое желание остаться в грезах не исчезало. — Кареглазая. Она узнала его ласковый голос и из памяти ее он никогда не сотрется. Влюбленные стояли неподвижно несколько минут, вглядываясь друг на друга. Как она изменилась! Всего за месяц! Он ощущал неподдельную тревогу, когда увидел ее: с лица кареглазой сошел былой румянец; появились острые скулы, и он подумал, что о них можно порезаться; запястья стали еще тоньше, а глаза с печалью смотрели на него. Влад возмужал, конечно. Его широкие плечи, Лале невольно сравнила с горой в Битлисе; он пустил бородку, и так казался еще старше; мускулистые руки, будто каждый день поднимали более четырехсот килограммовую лошадь; тело окрепло, а глаза…несчастные. — Я хочу, чтобы этот прекрасный сон превратился в реальность. — Это не сон, моя кареглазая. — Пожалуй, я пойду, — произнес Аслан, покрасневший от данной картины. Влад дотронулся до ее холодной кожи. Она чуть было улыбнулась, когда горячая ладонь парня грела ее щеку. В эту минуту, Влад и Лале, чьи религии были разными по смыслу и принципу, слились в одно. Сейчас не было ни определенный веры, ни законов, ни правил…ничего! Существовали только они. Любящие друг друга сердца, хранящие воспоминания о друг-друге души. Он — ее опора. Она — опора его. — Не уходи. Не оставляй меня. — Я не желаю этого, моя азалия. Но я вынужден. — Что же мне делать? Я обрела покой в этом дворце только с тобой. Ты унял мою боль лишь своим присутствием! — Тогда я предлагаю тебе выбраться из этой ловушки. Отправимся в Валахию. Ты станешь королевой моей родины, Лале. Она «очнулась ото сна». Не стоит сравнивать видения с реальностью. Вторая более жестока и беспощадна. Лале предстоит выбор. Разрываясь между Владом и Мехмедом, Лале вспомнила Хасана. Облик юноши не покидал османскую принцессу, он был голосом ее совести, а совесть кричала ей остаться. Не ради себя, а ради империи и Влада. Но любовь! Мы познаем ее сладость и горечь! Отказывается от любви только глупец! Лале посмотрела на Влада, ожидающего ответ. — Когда-то давно ты рассказывал мне легенду, Влад. Помнишь? — Конечно. — Конец этой легенды трагичен. Влюбленные погибают из-за смелого выбора. Они знали, что им не быть вместе, ибо рождены для других. — Что ты хочешь этим сказать? — Я клянусь тебе в верности, Влад. В моем сердце будешь только ты, но я…останусь здесь, потому что не хочу, чтобы из-за моего решения ты погиб. Потеряв тебя, я умру. — Кареглазая, ты не доверяешь мне? Я сохраню нейтралитет. Валахия и Османия не будут врагами друг другу. Поверь мне! — Ты знаешь Мехмеда не меньше меня. Думаешь, он не разозлится узнав о том, что я сбежала с тобой? На кону не только твоя жизнь, но и жизнь твоих близких! — Плевать! Мехмед — настоящий тиран! — Влад… — Этот ублюдок станет издеваться над тобой! — Не станет! Даже если так…то я пожертвую нашей любовью и собой, чтобы спасти тебя одного! Уходи! Болит мое сердце при виде тебя! — Без тебя я не уйду! — Если не сделаешь этого, то… — она вынула флакон яда из серебристого мешочка, — я с легкостью выпью его. Мне нечего терять. — Зря. На прощание румын подарил поцелуй любимой, а она томно шептала «Береги себя».