Посреди Равнин

             Старшина, даже будто и не заметив, что они сейчас рывком преодолели несколько километров, немедленно стал поднимать всё войско. Теперь на лице его не было страха, покорившего недавно, только холодная решимость и расчёт военного человека.       — Отнесите уже вы этого, — старшина указал на Яна. — Да и соберите всех сейчас же на площади!       — Пан старшина, что вы планируете делать? — Юзеф стоял рядом.       Мужчина отреагировал на вопрос не сразу, сначала смутившись и задумавшись, стоит ли отвечать на него вообще. Но всё же решился и проговорил:       — Нам с планом торопиться не стоит. Успокоимся, обсудим всё, а там уж посмотрим. А теперь давайте поживее!       Генрик и Юзеф переглянулись. Второй всем своим видом давал понять, что он таким размытым ответом совершенно не доволен.       — Всё-таки, вокруг да около ходит и зубы заговаривает. Сейчас ему надо узнать мнение каждой здешней властьимущей псины, — сплюнув, сказал Юзеф, когда старшина отошёл. Его злил такой подход к делу.       — Ах, пан Мицкевич! — К Генрику подъехал Гацлав. — Наконец я смог вас сегодня встретить. — Юзеф, ты не против, если я вас отвлеку?       — Никаких проблем. Я пойду проведаю своих.       Гацлав сидел верхом на крупном породистом рысаке. Таких здесь не выводили, и это был либо боевой трофей, либо предмет удачной сделки.       — Пан Гацлав, вы что-то хотели?       — Да. Генрик, ваш меч у меня.       Генрик судорожно ощупал свой пояс. Его чуть не пробило в пот. Ножны пусты. Когда он успел?...       — Не беспокойтесь. Он в целости и сохранности. Вчера нашёл его у себя. Как-нибудь зайдёте, заберёте.       Генрик облегчённо вздохнул:       — Погодите, пан Гацлав! Я вчера был у вас?       — Хах, и ты, и Юзеф, и много кто ещё — все там были.       Воздух пронзил рёв горна. На главной площади начиналось войсковое собрание.       — Ладно, пан Генрик. Думаю, нам пора, — Гацлав направил лошадь к центральному входу. — Ещё свидимся.                     

***

      

      Юзеф занял офицерское место и наблюдал. Солдаты различных хоругвий смешивались, как разноцветные жидкости в сосуде. Жуткий гул, сотканный из ликования, освистываний и возгласов, раздававшихся одновременно. Какой-то бедняга решил на своё горе два часа назад выложить товары на площади, и теперь от его палаток не осталось и щепки.       В самом центре площади стояли трибуны, возле которых по очереди садились предводители. Каждый их них сейчас выглядел настороженно: с началом собрания начнётся и ожесточённая борьба.       Возле главного места стоял старшина, переговариваясь с ещё одним воином, облачённым в лёгкие пластинчатые доспехи — удивительную диковинку для этих мест. Звать собеседника было — Стелиэн.              Да пожалуй, о нём можно упомянуть и отдельно. Стелиэн Невиим — нынешний герой и главное действующее лицо во всей сечи. Персона, которая за несколько лет поднялась на первое место по размеру хоругви, решала теперь судьбу всех здесь живущих. На публике его превозносили все, и лишь в закулисных разговорах оставались единицы тех, кто готов был прямо назвать его самозванцем и выскочкой. По удивительному стечению обстоятельств Юзеф причислял себя именно к последним.       Это очень долгая и запутанная повесть, на отдельный разбор которой у меня может уйти более чем достаточно времени. Пожалуй, лучше оставить это бардам и певцам. Теперь уж надо вернуться к реальности.                     В своё время старшина стал серьёзной преградой на пути Невиима ко власти. И с тех пор сей выскочка пытался взять под контроль и самого главу всей сечи. Но всё это никогда не выходило за рамки простого давления и заигрывания.       Нынешний диалог даже выглядел скверно — обе стороны прекрасно понимали намерения свои и своего собеседника, но, хоть цели их и находились на разных полюсах, продолжали вести беседу напыщенно доброжелательно.       Это противостояние умов своим прибытием остановил последний герой нашего войска — Витольд Батори. Давнишний приятель старшины оказывал на Стелиана удручающее воздействие, ведь отставал от него всего на несколько десятков воинов.       Номер один, поблагодарив за потраченную на него минуту, удалился к своему месту. Старшина явно был благодарен Витольду за своевременный приход, и они оба, что-то кратко переговорив, присоединились к заседанию.                     Сбор был открыт новым воем горна. После затянулся ещё более долгий рёв толпы.       — Паньство, — начал свою речь старшина, обрывая любой шум, — пришло время, когда мы собрались тут вместе, чтобы обсудить дела происходящие. Я созвал вас по одной причине. Буду прям и краток — всё южное войско разгромлено.       Толпа глухо молчала. Люди переглядывались, будто ища в соседях ответ. И, не находя его, возвращались глазами к оратору, с каждой секундой всё сосредоточеннее внимая его словам.       — Новости, пришедшие вместе со странником, говорят, что главные силы разбиты в битве. Теперь горцы впервые за много лет идут сюда, в сердце, в глубь равнин. Им показалось, что они сильнее и грознее нас.       Теперь с каждым предложением, с каждым словом старшины среди толпы разражался ещё один сдавленный мужской вздох, ещё один тупой женский крик.       — Наши братья сражались отчаянно, сражались до последнего. Они не позволили себе бежать.       Старушка, стоящая в первых рядах, на секунду озарив всё вокруг страшным взглядом, тихо вскрикнула и свалилась на колени.       Юзеф опустил взгляд вниз и стал пересчитывать про себя своих друзей, товарищей, оставшихся там. С каждым новым именем сердце ёкало до самой кожи и будто навсегда замирало. Он кажется, только сейчас действительно осознавал — южного войска больше нет.       Его взгляд метнулся на сидящего рядом со старшиной. Голос Невиима, после долгих и отчаянных споров, был тогда решающим. Он обещал, что сам поляжет у гор, но этот поход будет успешным. Он был его инициатором.