***
Чёрт подери, мы куда вообще попали? — старшина ярче всех среагировал на слова Гацлава. — Что в мелкой гниющей деревне делает полноценный боевой отряд при оружии? Мы даже и не знаем толком, сколько их! — В крайнем случае в одном доме может быть до семи человек. Тогда нас ждёт битва примерно с двумя сотнями воинов. — Проговорил Гацлав. — И ещё неведь сколько крестьян. Замечательно. И тогда четверть нашего войска поляжет в битве за деревню, которой даже на картах нет. Есть надежда, что они проходом? — старшина адресовал вопрос разведчику. — Не похоже, чтобы они куда-то собирались отходить. — Пан старшина ещё только начало ночи, а воины мёрзнут. До рассвета с каждым часом будет только холоднее, ждать нельзя, — обратился предводитель одной из мелких хоругвей. Гацлав уже начинал выходить из себя: — Тогда выдайте тем кому не досталось по фляжке. Какого чёрта тут так холодно? — Мы отдалились от равнин, оттого и погода изменилась, — горько заметил вахмистр. — Спасибо, прояснили ситуацию, — старшина издевательски ответил вахмистру и продолжил, — Панове, ждать не получиться, думаю вы сами это понимаете, — его передёрнуло от холода. — Пока мы будем до них бежать, нас заметят и, как минимум, два раза успеют поднять весь гарнизон. А когда мы добежим, нас будут ждать под двести полностью готовых воинов. — И ещё полдеревни крестьян, — добавил Невиим. — Да, именно так. А если они смогут хорошо укрыться, то и луки ничего не сделают. А вот мы будем как на ладони. Кому нибудь нравится такой план? — Мы можем пойти пешим строем, — обратился ко всем до этого молчавший Юзеф. Старшина отнёсся к сказанному без доверия, лишь отвернувшись: — Больше половины нашего войска в жизни никогда не дралась пешими, пан Юзеф, — Оттого они не становятся не способными к бою. Все умеют держать клинки в руках. А большего и не надо. Мы тихо подкрадёмся к селению и останемся незамеченными. — А как ты собираешься по одному участку провести под две тысячи воинов? — Невиим довольно резко выступил против. — Только слепой и глухой одновременно не заметит, как перед ним вся трава, будь она и с воина в высоту, в радиусе 300 метров шумит и трясётся. — Надо взять в окружение деревню и напасть со всех сторон сразу. Старшина согласился, видимо, боясь оказаться на одной стороне с Невиимом: — Что-ж, это единственная поступившая рабочая идея. Всем готовится к выходу.***
Юзеф следил за караульными и отмечал каждое движение и эмоцию. Главное, чтобы не заметили окружение раньше времени. Рядом на траве дремал или делал вид, что дремал, Генрик. — Да успокойтесь, они никого не заметят. Можете просто сесть и спокойно ждать, пан Гаевски? — Генрику надоел вид Юзефа. Он привстал, оправился, и тоже подошёл к смотровой. — Глупо быть настолько в этом уверенным. — Видите вот это? — Генрик указал на яркий костёр, горящий рядом с дозорными. — Да, и что? Подумаешь, развели огонь чтобы согреться. В такую погоду я и сам бы не прочь. — Да, правда. Но благодаря нему эти дозорные не видят ничего дальше двадцати метров. Свет от пламени не даст им вглядеться даже на 50 метров, что уж там до нас. А если ещё умудритесь увидеть у них в руках фляжки с алкогольным содержимым, то всё станет куда проще и понятней. Сигналом к нападению был месяц на 12 часов. Весь отряд построился. Прошла быстрая перекличка. Двадцать три воина. Все при оружии и доспехах. — Идти ниже травы и тихо. Когда будете нападать, не орите во всю глотку. Если будете действовать так, как я сказал, нас не обнаружат раньше времени. Месяц был в зените. Отряд двинулся вперёд, шли дугообразным строем. Позади стояли войны, вооружённые только метательными орудиями (в основном это был лук, хотя иногда находились и более экзотичные варианты). Почва была холодной и промокшей. — Таким темпом мы придём уже к концу битвы. — Таким темпом мы под землю скоро уйдём. Я чувствую, скоро тут совсем негде будет ступить. Наверняка, впереди нас болото, а мы как на убой идём туда, — среди солдат зарождалось недовольство — Замолкните все. Если нас сейчас заметят, то отсюда уже никогда не выбраться, — хриплым голосом обрезал Генрик. Каждый шаг отдавался в ушах гулким ударом сердца. Любое лишнее движение, любой лишний шорох могли раскрыть. До гарнизона оставалось не более ста метров. Он остановился, затем подал сигнал рукой. Это означало: нужно рассредоточиться. Стрелки остаются здесь и готовятся к стрельбе, все остальные идут вперёд и занимают позиции для нападения. Перед Генриком открылся вид на всю деревню, окружённую холмами и травяными массивами. Лишь одна дорога вела из деревни — дорога на север. В центре располагалось подобие площади. По бокам её вразнобой стояли деревянные дома. Такая картина была типична для большинства южных поселений. Ещё давно, когда по равнинам проходили последние караваны между севером и югом, он попал в конвой одного из них. Генрик, чёрт бы тебя подрал, готовсь! — Его окликнули. Это был Юзеф. Расстояние до стражников было где-то два прыжка в длину. Семь человек. Сделать всё бесшумно. Учитывая стрелков и их меткость, четверых можно вычеркнуть сразу. Оставалось трое. Со стороны Генрика пеших воинов, способных к ближнему бою, было тоже трое. Он и два воина Юзефа. Всё складывалось. На других участках не должно было быть проблем. Самое неудачное соотношение своих к врагу было именно у их отряда. Генрик выбрал цель — один из стоящих спиной к траве. Один рывок, один удар и битва кончена. Взглядом Генрик заприметил пару возможных мишеней его соседей. Они также не должны были вызвать проблем Сигнал подан. Даже выпрыгивая из травы, Генрик умудрился сделать это достаточно тихо. Правда, судя по упавшем на них удивлённым взглядам, боковые оказались не таким удачливым. Но это уже не было проблемой. Стрелы упали на врагов одновременно с ударами на них же. Генрик легко управился с увесистым мечом даже одной рукой. Тут же внимание привлекла одна деталь — взгляд. Взгляд одного из стражников. Мгновенно окинув глазами всё вокруг, кочевник осознал — одна из стрел попала не в дальнего участника гарнизона. Взгляд караульного напоминал взгляд удивлённого и озадаченного мальчишки. В нём не было страха, горечи или чего-то схоже. Генрик, прикинув, понял, что пока он дорвётся до него, будет слишком поздно. Ближе к нему стоял боковой, но он, видно, ещё не заметил проблемы и гордо вынимал клинок из врага, упёршись взглядом в землю. Воин, не успев выдохнуться (а такие рывки занимали много сил), начал вставать в позу для новой атаки. Он откинул тяжёлый меч и вынул клинок. Только так он сможет, маловероятно, но успеть. Ухо задел небольшой ветерок. Генрик уже начинал вырываться, как заметил обогнавшую сзади стрелу. Дозорный теперь осознал ситуацию и потянулся то ли за мечом, то ли за гудком. Вероятно, он уже готов был проорать тревогу во всю глотку, но этого снаряд сделать не дал. Сторожевой устоял на ногах, но затем был окончательно сбит с ног ударом Генрика в корпус. Рука уже не была такой крепкой. На этом сыграла и одышка, и то, что под меховой накидкой оказался крепкий доспех. Генрик свалился на колени и стал восстанавливать дыхание. Повернув голову назад он увидел Юзефа, всё также сидящего в укрытии и сжимающего в руках лук. — Неплохо я его, да? — в вполголоса отметил Юзеф. Он встал из-за укрытия. Видно было, что у него тряслись ноги. — К черту это всё, — Генрик еле выдавил из себя ответ. Юзеф засмеялся, засмеялся странно и больно неестественно. — Да ладно, чего так нервничать то? Я вполне уверен, что ты бы и без меня смог управиться. — Тогда подойди и посмотри на это. Юзеф аккуратно подошёл к сидящему на коленях рядом с трупом Генрику. — И что? Генрик сдёрнул меховую накидку. На воине всё, кроме нижней части конечностей и головы было под железными доспехами. На грудном доспехе, прямо посередине, располагалась большая вмятина. Именно вмятина, не дыра. А это означало, что Генрик сделал бы ровным счётом ничего. — Если такие доспехи на каждом, то у нас большие проблемы, — Генрик встал. Из-за травы стали выходить остальные. — Осмотрите каждого стража, нам нужно знать, у всех ли имеется вот такое, — Юзеф указал на доспехи. Металлические доспехи в степях были не в ходу. Производство было очень трудоёмким делом. Плюс, они не подходили для конного строя, в котором обычно воевали степняки. Генрик и Юзеф прислушивались. Судя по отсутствию каких-либо звуков, у соседних отрядов всё также прошло без тревоги. Теперь оставалось лишь ворваться в дома и перебить не готовых к бою воинов. А вместе с ними, если придётся, и крестьян. До следующей смены постов ещё было немало времени, и воины неторопливо окружали окна и двери ближайшего дома. Из них шёл приятный запах выпечки. Судя по шуму, было застолье. Всё, к счастью, зашторено, и заметить неладное жильцы не могли. Но и понять, что происходило внутри, тоже было невозможно. — Готовьте факела, — Юзеф скомандовал окружавшим его войнам. План был прост — выманить пожаром и снаружи напасть на погорельцев. Все факела пропитаны легковоспламеняющимся раствором, который используют для стрел. Его производство было незамысловатым, оттого он и стоял в большом употреблении. — Паны, я своё огниво затерял где-то. Не найдётся у кого лишнего? — спросил один из воинов, нёсших с собой факела. Генрик, до сих пор наблюдавший со стороны входа за другими отрядами и не участвовавший в подготовке, вспомнил, что у него одно лежало ещё с прошлого года. Он отошёл от входа, проверил по карманам, подошёл к просящему и, вытянув из заднего кармана, отдал ему заветный предмет. — Благодарю, пан Мицкевич. Коли мы тут выживем, так сразу вам верну. — Если уж своё потерял, то это бери навсегда. Оно всё равно мне не сдалось. — Благо… Разговор их прервал громкий скрип двери и громкий голос: — Нет уж. Свою кошель я не оставлю! Только вернусь, так готовьте свои. Все в долгах ходить будете! В ответ на реплику из дома послышался смех, судя по всему, более десяти других игроков. Все степняки притихли и легли на землю. Генрик отпрыгнул от двери. Благо, до неё уже было приличное расстояние. Ногу пронзила жгучая боль. Тем временем вышедший из дома захлопнул со всей силы старую, на то не рассчитанную дверь. В ответ та издала громкий металлический скрежет. Путь его лежал к центру деревни — Генрик, куда чёрт его несёт? Он успеет всех увидеть! — Юзеф метнулся к углу дома, где лежал Генрик, и откуда открывался хороший обзор. — А как ты думаешь, пан Гаевски, ради чего он мог выйти на такой мороз в такую пору дня? Может свежим воздухом подышать? — Генрик все ещё лежал на месте и говорил сквозь зубы. Юзеф выглянул из-за угла и взглядом нашёл противника. Тот неспешно шёл в противоположном от них направлении и был навеселе. — Встать сможешь? — Точно не в ближайшие десять минут. Предводитель хоругви отвернулся и выругался про себя. У него было лишь два варианта действий. Либо вынырнуть из-за угла и устранить проблему, напав сзади, либо прострелить с лука, но шанса на ошибку в таком случае не было. Даже попав бы по корпусу, он вряд-ли сможет убить его. А если это не произойдёт мгновенно, то солдат без оружия сможет поднять на уши всю деревню хотя бы своим криком. Игрок шёл, шатаясь и с трудом удерживая себя на ногах. Приметив это, Юзеф откинул лук в сторону и достал кончар. Он был удобен в конном бою, но в пешем тоже мог сгодиться. Нападавший стал тихо подбираться к цели. Первые двадцать из, примерно, тридцати метров пути проблем не возникало — он держал быстрый темп. Затем обнаружилась преграда в виде запрудившегося из лужи водоёма. И пройти через него бесшумно представлялось невозможным. — Ну, пора, — недолго раздумывая, Юзеф рванул прямо на врага. Удар пришёлся прямо в сердце. Оттого воин сразу сник и повалился на землю. Юзеф убрал оружие обратно и проверил пульс у своей жертвы. В этом, конечно, не было никакой необходимости, но он всегда в таком случае перестраховывался. Возвращаясь, предводитель почувствовал на себе множество взглядов. Генрик уже успел подняться и облокотиться об стену дома. — Браво! Просто высший класс. Вы сегодня прямо герой, пан Гаевски. — Травма оказалась не такой серьёзной? — Как видите. Боль ещё есть, но о ней можно не беспокоиться. — Отлично. Юзеф обратился к остальным: — Всем выйти из укрытий и готовиться к бою. Зажечь факела. Окружить заново здания.***
Род Мак Гиллоуэй возвращался из соседней деревни. Провиант обещали прислать через два дня. На улице стояла тихая ночь. Земля повсюду размокла и походила нынче на болота. Две деревни соединяла лишь узкая протоптанная земляная тропинка. Ни о какой брусчатке говорить не приходилось. Расстояние было на полдня ходу. И отмеряли его валунами, раскиданными подле тропы через равные участки. Род минут двадцать назад проехал последний, десятый камень. Путём нетрудных размышлений он вычислил, что до пункта назначения оставалось не более пятнадцати минут. Посланник уже предвкушал весёлый вечер по возвращению. В воздухе чувствовался знакомый запах хмеля. Трава стала постепенно редеть и вместо неё на глазах появлялись поля пшеницы, ячменя, а также гигантские луга для скота, площадью значительно превышавшие пашню. Но, видно, даже для скотин погода нынче казалась прохладной. Завидев первые возвышающиеся над горизонтом крыши, он повёл коня трусцой. Род уже не в первый раз ездил этой дорогой и оттого довольно хорошо ориентировался. Сейчас вид открывался только на дальние от центра, разбросанные по окраинам двора. Он ехал, размышляя о том, как бы до завтрашнего утра не наткнутся на офицера и что ему сказать при встрече. Что крестьяне ему лапши на уши навесили про будущую поставку, а он им поверил? Впрочем, а что он мог сделать? Послали одного, а теперь он ещё и должен отдуваться. Нет. Такие дела в одиночку не делаются. И утвердив это в голове, Род вернулся от размышлений к реальной жизни. Он уже подъезжал. Раздался сигнал тревоги. Путник замедлил коня, вгляделся и увидел, что из многих хозяйств идут серые полосы дыма. Недолго думая, Он развернул коня на колодец, который находился недалеко от пожара и рванул туда. Что-то неладное в самих погорельцах Род заметил не сразу. Крики и шум в такой ситуации удивления не вызывали, а вот металлический лязг и короткое подобия горна быстро навели его на худшее предположение. Сориентировавшись, он глазами выцепил отдельный отряд, который вроде смог вырваться из окружения. Подбежав сзади, Род нанёс режущий удар мечом по одному из нападающих, а второго, заходившего в тыл, он сбил с ног конём. Его добил выбежавший из подобия строя офицер отряда. — Бургдорф, не знаю, что случилось, но берите моего коня. Вы сможете предупредить Кётен. — Нет. Я останусь до последнего и если уж придётся, то здесь и умру. А вот тебе лучше бежать, твой батальон был с северной стороны, а сейчас там одно пепелище. Боюсь, ты из них последний остался. Предупреди коменданта, что здесь, судя по тому, что с нами сталось, как минимум с три тысячи степняков. Они сейчас без коней, так что если поспешить, тебя не догонят. В паре сантиметров от Рода пролетела стрела. Он развернул коня и рванул галопом к тропе. Скакун хоть и устал за день, сейчас, завидев огонь и летящие мимо стрелы, бежал не хуже участвующих в скачках Ещё одна стрела под углом задела наплечник, но пробить его не смогла. Боком Род заметил, как Бургдорфа окружили двое воинов. Мимо головы пролетела ещё одна стрела. Беглец отвернулся и помчал лошадь со всей скоростью. Путь его занял одну ночь и день.***
Старшина кричал: — Юзеф, ты имбицил, поздравляю. Как ты умудрился упустить всадника? Они стали окружать одного из противников. Старшина хорошо держался в бою, и его люди, уничтожив свою цель, присоединились к отряду Юзефа. — Только сейчас, умоляю, постарайся попасть. Стрела со всей скоростью просвистела и сейчас летела точно в цель. Но противник, буквально за мгновенье, успел увернутся, и снаряд лишь боком задел его доспех. — Вдвоём на одного нападаете? — оппонент встал в боевое положение и скакал по ним взглядом. Затем он заметил оружие стоящего рядом Генрика. — Хм, интересная игрушка. Мы такие выдаём юнцам, чтобы они друг друга не ранили. Где достал? В ответ на война сзади набросился старшина. Он уже заканчивал свой замах, но противник ловким ударом его откинул. Нападавший с трудом устоял на ногах и вернулся на начальную позицию. Генрик благодаря свету от пожара смог наконец разглядеть форму стоявшего перед ними врага. — Ох, перед нами стоит офицер отряда собственной персоной? Какая честь. Тогда понятно, почему вы языком владеете лучше, чем своим оружием. Офицер, вначале ни как не отреагировав на оскорбление, через две секунды сделал мощный выпад в сторону Генрика. Генрик, удачно блокировав удар, ловко ударил коленом по ноге офицера. Тот, потеряв равновесие, отступил. Тут же старшина, зайдя сзади, стал наносить секущий удар прямо по корпусу врага. Он должен был стать последним и решающим в этой битве. Но вместо этого меч лишь проскрежетал по броне, высек пару искр и отлетел в сторону. Старшина, не готовый к такому и уже выложивший все силы в удар, сам не смог увернуться от последовавшего удара. Его броня же не спасла, так как была кожаной/ Попадание пришлось по правому плечу. — Нет! Генрик рванул на офицера, дабы сбить его с ног и не дать ему нанести следующий удар. Рука уже была занесена над упавшим старшиной. Вдруг она прогнулась в неестественно выгнутой позе. Стрела попала прямо в локоть, в то место, где между доспехами была щель. Офицер выронил из руки меч. Генрик замахнулся и со всей силы пробил мечом прямо по нагруднику. Тот от удара просто раскололся. Офицер обмяк. — Покажите рану. Старшина убрал закрывавшую место попадания руку. Она не спасала, и правое плечо уже полностью было в крови. — Неплохо он меня, да? — Генрик, насколько серьёзное ранение? — спросил подбежавший Юзеф. — Боюсь, что крайне. — Нет уж, старшина, вы так просто не погибнете. Мы всё залатаем. Старшина уже не реагировал на диалог. Кровь из раны почти перестала идти. — Пан Юзеф, мы ничего не сможем сделать. — Генрик, пропусти меня! Старшина должен выжить. Вот видишь, кровь остановилось. Сейчас мы его отнесём, он чуть полежит и придёт в себя. Генрик оглянулся. Кровь действительно остановилась. — Чёрт, Юзеф, вы же прекрасно знаете, что это значит. Не мне вас учить. — Но он же ещё дышит! — Так лишь кажется. Он уже не дышит. Проверьте, если хотите. Генрик отошёл и пропустил Юзефа. — Боги, боги… — Юзеф склонился над телом. — Генрик, мы не можем потерять ещё одного из наших, понимаешь? Не можем!———————
Королевская армия должна была останавливаться: вечер. Ларс, отправив посыльных узнать, чьи поместья находятся рядом, с удивлением узнал, что тут проживал граф Эрикссон. Тот самый, зазывавший на балу к себе. Повиновавшись року судьбы, он приказал провести его к главной усадьбе. Та выглядела ухожено, но скромно. Небольшой балкон над входом и боковые аллеи всё же напоминали о близости столицы и доходивших оттуда волн моды. Но в остальном всё выглядело приятным глазу. Слуги довели его до двери, за который был граф, и оставили гостя наедине. — Проходите, — граф сидел на кресле спиной к входящему. — Извините, что не смог вас встретить. Кое-что надо было хорошенько обдумать. Кабинет не представлял из себя ничего особенного. Полки, дубовый стол, карта, портрет короля, изрезанный арбалетными болтами. Ларс остановил взгляд на последнем. Граф встал и указал на орудие в его руках: — С трудом смог достать. Редкий, восточный экземпляр, вы наверняка с такими не раз сталкивались — он нажал на курок, и натянутый механизм со всей дерзостью вогнал ещё один снаряд в картину. — Позвольте мне сразу ответить на некоторые из ваших вопросов. Нет, я не хочу вас убивать. Ваша армия не в ловушке. Вы вольны сейчас же уйти, — граф вернул арбалет стойке. — Граф Эрикссон? Не примкнули ли вы в последнее время к восстанию? — Как видите, мои намерения пред вами абсолютно открыты, но нет, к чёрту восстание и его представительство, однако и королевство тоже в пепел. Многие, Хольберг, устали от войны, устали от короля и его прислужников. Ларс закрыл дверь и прошёл к центру кабинета. — Честно говоря, господин военачальник, я изучал вашу историю, случай. Искал информацию, говорил с соучастниками. К сожалению, в те далёкие времена ваш покорный слуга всё также жил тут, на периферии, и находился в сладком младенчестве. До меня доходило только эхо, отзвуки от всего происходящего, — он сменил тон. — Вы не стойте, садитесь. Может, чаю, минеральных вод? Гость отказался. — Как скажете. О чём это мы… ах да. Со временем у меня получилось развязать почти все нити запутанного клубка. И вы, Ларс, оказывается, достаточно настрадались. Куда больше, чем многие из нас, чем почти все из нас. Я ожидал, что генерал армий, получив наконец всё королевское войско, развернётся и стряхнёт всю пыль с королевских имений и замков, — повествующий стал расхаживать по комнате. — Но я ошибся, промахнулся прогнозом и теперь стою пред вами лично в надежде прояснить тот скрытый фактор, сбивший мои предположения. Ларс некоторое время молчал: — Вы хотите знать, почему я служу королю и ещё не переметнулся? — Да, всё так. Только, пожалуйста, будьте честны со мной и, главное, сами с собой. У каждого есть в голове список вопросов, которыми мы сознательно стараемся не задаваться, по крайнем мере, именно в этот момент времени. По разным причинам: это способно причинить боль, заставить сойти с пути или, наоборот, по неким дорогам пойти. А куда уж они могут завести… — Долг. — Красивое слово. Но им легко и удобно обманываться. . Ларс молчал. Ему нечего было сказать, хотя он уже особо и не пытался дать ответ. — Что-ж, я не буду настаивать, господин Хольберг. Это каверзный вопрос, мало кто готов ответить на него сразу. Вы можете пока разместиться, до комнаты вас проводят слуги. Подумайте об этом наедине. Я пойму, если завтра рано утром вы сразу же уйдёте, но в таком случае прошу лишь молчать об этом разговоре, — граф снял со стены порезанный портрет. — Если же вы решите взять своё, то днём я с радостью отвечу на все вопросы. Солнце уже зашло за горизонт, когда Ларс пришёл в свою комнату. Для всех офицеров граф обустроил пиршество, и, похоже, оно продлится вплоть до завтрашнего дня. Пред ним предстало прямоугольное помещение средних размеров с кроватью по центру. Опробовав её, гость удивился. Здешние кровати, конечно, не могли сравниться со столичными, но находились в хорошем состоянии. В углу комнаты он приметил небольшой письменный стол и стул, приставленный к нему. Встав, генерал армий стал проверять содержимое встроенных ящиков. Всё необходимое для письма нашлось в нижнем, рядом со старой помятой книгой. Соорудив себе освещение из свечи, он достал пергамент-бумагу и стал писать. Через минуту не успевшего толком начать прервала вошедшая в комнату Элин. Она, в свою очередь, заметила его только когда упала на кровать. — Ты уже тут? — Да, как видишь. Где была? — Ларс задал последний вопрос только для виду. — Пыталась хоть чем-то заняться. И, о боги, как же тут скучно. А ты чего? — Ушёл раньше. — И кто теперь за тебя отсиживается? — Посланник нашего короля, господин Юханссон. — Прослужить всю жизнь королю, а затем попасть тебе в прислугу. Не повезло бедняге. Но вернусь к своему вопросу: что ты делаешь? — Сижу и пишу письмо ещё одному графу. -Я их всех по именам перечислить могу, так что скажи, кому именно, — Думаю, это не тот случай. В любом случае, оставляю это сюрпризом для тебя… Подъём и так должен был быть ранним. А Ларсу же сообщили о проблемах с провиантом. И пока генерал договаривался с местными фермерами и распределял запасы, его спутница и большая половина окрестностей спала. В гостиной Ларса ждал граф с разложенном на небольшом столике завтраком: — Я действительно признателен, что вы решили остаться, Ларс. Нам принесли еду раньше обычного, надеюсь, вы не против? — Да нет, очень вовремя. Учтите, я не дал полного согласия. Хочу выслушать, что вы мне скажите. — Отлично, тогда приступим сразу к делу. Я единственный из королевских графов примкнувших к… движению. Среди нас много начальников городов, гарнизонов, много мелких торговцев и ремесленников. Вам, конечно, всё равно, но и я к другому клоню. Есть только лишь один крупный союзник. Его имения находятся к юго-востоку отсюда и немного за линией фронта. — Кого вы имеете ввиду, граф? — Я говорю об Эрихе Хонеккере, графе бывшем. Да, Ларс, и по ту сторону есть уставшие от войны. — Его войска и территории составляют чуть ли не треть всех сил восставших, — по памяти ответил Ларс. Такие вещи по ходу войны откладывались в голове сами собой. — Ну, что-ж, господин генерал армий, а ваши силы занимают где-то половину королевских. У нас есть шансы, не так-ли? Ларс судорожно пытался представить и выкроить складывавшуюся картину. Собеседник заметил это и сразу ответил на следующий вопрос: — Теоретически, вы должны соединить силы с Хонеккером. Для остальных сие послужит сигналом к началу. — Дальше, — Дальше? — Вильгельм задумался. — Дальше действуйте совместно и в соответствии с обстоятельствами. По дому стали сноровать первые проснувшиеся. Повара готовили общий завтрак. — Итак, пройдёмся по остальным пунктам. Со снабжением все проблемы должен решить Хонеккер. Часть моих сил присоединятся к вам. Они готовы выходить хоть сегодня. А теперь нам пора, — Эрикссон встал и даже слишком быстро завёл разговор с подошедшим гостем мелкого состояния. Хотя, может Ларсу так показалось только из-за нависавших над ним мыслей.***
Его сопровождали семь солдат. Единственной остававшейся проблемой был посланник короля. Сейчас того нужно окружить и мягко объяснить ситуацию. Если отреагирует спокойно, приняв своё положение — отлично, если начнёт противиться — другого выхода нет. Приказ сменять флаги уже был дан. Офицеры и армия приняли новости с удивительным вдохновением. Видимо, персоне Ларса не доверяли только столичные меритократы. Вот перед ними и закрытые покои Юханссона. Один из солдат, кратко постучавшись, откинул локтем дверь, не дождавшись ответа. Та в ответ чуть не слетела с петель. Нарушителями спокойствия открылась странная картина. Перед дверью — Юханссон, позади, за столом, — Элин. Перед ней разложены на середине партии шашки. — Ларс, что происходит? — от испуга запинаясь, спросил посланник короля. Генерал армий, глядя на свою спутницу, попытался составить в голове какое-то объяснение, но затем просто кинул своим солдатам: — У вас новое начальство. Увидите, — и сел за стоявшее рядом кресло. Элин, вначале испугавшаяся, теперь принимала смятённый вид и стала собирать фигуры обратно. Покои уведённого были даже слишком просторными на фоне его двух крохотных погребца и кошёлки, стоявших в углу. — Ты всё-таки сделал это? — Да, так и есть. Давно стоило мне понять — в королевстве мы от всех зависели, но никому были не нужны, — он говорил без какого-либо воодушевления, владевшего им ещё десять минут назад. — Может, ты и прав… Что солдаты сделают с Юханссоном? — Зависит только от него. Она вздохнула: — Ни в чём не виновный, засланный королём на задворках лет… — Не доверяй ему так сильно.***
Армия выходила ранним утром, за чем с удовлетворением наблюдал Эрикссон. — Итак, вот и начало. Надеюсь, вы всё поняли. Теперь связи между нами не будет, - он обратился к командиру наёмников. — Да, абсолютно. — Отлично. Как только это закончится — можете возвращаться. Мы встретим. Командир поклонился и ушёл к колонне. Матиас же ещё долго стоял у окна и раскуривал трубку.