Ночь и тишина

      — Вот скажите, Георгий, вам этимология слова «стыд» знакома?       — Да мне и слово «этимология» незнакомо, — беззаботно отозвался Гера, бодро шебурша рулонами лаково блестящей самоклейки ORACAL. — Чёт не помню, чтобы на собеседовании у меня диплом литфака просили. Могу только нормативы по приседаниям сдать, а культурные проспекты — эт не ко мне.       — Во-первых, аспекты. Культурные аспекты. А во-вторых, литфак не требуется. Твёрдой четвёрки по русскому языку хватило бы, чтобы не позорить агентство на всю Петроградку, — процедил носатый дизайнер со смешной фамилией Пыркин и звучным королевским именем Ричард.       Пыркин посмотрел на Геру ровно с той долей презрения, которой хватало для выражения отношения, но было недостаточно, чтобы отведать горячих омских лещей.       — Моё дело — клиентов на площадях вешать, остальное не колышет, — категорично ответил Камышов, а стажёр (с высшим образованием, но с полным отсутствием железной менеджерской хватки) едва не всхрюкнул, живо представляя, как Гера, в кожанке чекиста и алой повязкой на рукаве, вешает клиентов-капиталистов на фонарных столбах Троицкой площади.       — Клиентов тоже орфографические ошибки «не колышут»? — вопросил уязвлённный до глубины души дизайнер, но всему рекламному отделу было уже очевидно: стыдливость для этого ничтожества и быдла по фамилии Камышов — это нечто из раздела антинаучных явлений вроде телекинеза.       — Эх, гуманитарии… Кроме орфографии, Мандельштама и счастливых часов в рюмошных ничего знать не хотите. Я, может, специально опечатку сделал. Чтобы внимание привлечь. Народ смотрит, возмущается, кричит «безкультурщина!», «деградация!», а телефончик ООО «Виктория» всё-таки запомнит, потому что там что на плакате? Правильно, четыре ошибки в трёх словах. «Миталопракат весь сдесь!» — старательно проартикулировал все ошибки Гера и наконец извлёк нужный рулон лимонно-жёлтого цвета и примерил его к другому, пронзительно-синему. Сочетание оказалось таким вырвиглазным, что дизайнер невольно поморщился. Такого плевка в сторону гармонических сочетаний история агентства ещё не знала.       Вопрос с четвёркой по русскому был закрыт. А взывать к чувству вкуса Камышова или уважению к истории было бессмысленно. Все окрестные рекламные конторы уже обсудили, как, пользуясь случаем, Гера за месяц завандалил несколько «бесхозных площадей» Петроградки и остался чрезвычайно доволен собой. Исторические стены-брандмауэры, мимо которых на своих двоих хаживал Федя Достоевский, а может, проезжал и невинно убиенный царь-батюшка, украшали баннеры угрожающе ярких цветов, к которым глаза петербуржцев были совсем непривычны. На плакатах извивались сочные латиноамериканские чики и блондинки с такими томными глазами, будто они перед фотосессией снюхали весь кокаин со столиков в ночном клубе «Метелица». Глубина декольте каждой заморской девы могла легко посоперничать с Кольской сверглубокой скважиной. Сладострастно приоткрывая свои подозрительно пухлые губы в недвусмысленных улыбках, модели демонстрировали аккуратно надкушенное цветное мороженое. Мороженое в этом контексте мало походило на любимую детскую сладость, но начинало навевать какие-то сложносочинённые ассоциации со словами «лизать», «кусать» и «сосать». В Питере между тем шёл ливневый снег и температуры располагали только к ОРВИ с осложнениями, а не к томной неге и влажным фантазиям с рожком мороженого в руке.       На Геру накатали жалобы самые социально активные жители осквернённых домов. То есть пенсионерки с обострённым чувством прекрасного и большим количеством свободного времени. Самая рьяная защитница обшарпанной архитектурной неприкосновенности вышла на одиночный пикет с красиво нарисованным плакатом. Рекламное агентство «РА-Дуга» по этому поводу засветилось даже в газетах. На тайном совещании, проведённом в курилке, Геру было решено изгнать, желательно с побиванием камнями.       — Права такого не имеете, — заявил Камышов, услышав робкое предложение написать заявление по собственному желанию, — я в прокуратуру такую красивую жалобу нарисую за нарушение прав трудящихся и пренебрежение к ТК, а также НК РФ, что в музее можно будет вешать. И я визитки себе напечатал, на личные средства, между прочим! Так что, пока все не кончатся, не уволюсь.       Так или иначе, вопрос с увольнением рассосался сам собой буквально через сутки после выхода гневной статейки в «Фонтанке». Пенсионерки уже поутихли, зато клиент попёр в агентство кучно, как корюшка во время нереста. Каждый раз слыша звонок телефона, Гера поднимал палец и повторял:       — Плохой рекламы не бывает! Я ещё презервативы «Матрёшка» повешу на районе, тогда заживём!       Зажили они действительно весело. Особенно когда Гера почуял, что директор в ООО «РА-Дуга» самое слабое в моральном плане звено. Дальше началась такая оптимизация, в ходе которой рисковали остаться без работы все, кто не имел ФИО Камышов Георгий Нилович.       — А зачем нам, собственно, дизайнер? Дизайн — это ж работа для дебилов, — подливая директору коньяка, вещал Гера, — в рекламе что главное? Буквы делать покрупнее и пожирнее, чтобы со ста метров видно было. Ну там амперсанд поставить для статусности или Ѣ, а главное, фотку с сиськами прилепить. Ну можно с жопой для разнообразия. Золотишка побольше. Загогулины эти…       — Виньеточки… — подсказывал директор.       — Золотые виньеточки, — продолжал Гера, — и это, чаще писать «люкс» или там «VIP». Особенно если мебельщики придут.       Матёрый промышленный альпинист, послушав рассуждения о том, что монтажники тоже народ заменимый, сдержанно улыбнулся, а после в красках описал Камышову, как выглядит туловище после падения с пятнадцатиметровой высоты.       — Ты, голубь мой омский, сначала крылья отрасти, а потом уже на высотников залупайся.       Двигаясь вверх по пищевой цепочке, Камышов разобрал в подробностях права и обязанности всех членов коллектива, не обойдя вниманием ни бухгалтера, ни утомлённого жизнью водителя, катавшего сотрудников по разным надобностям на своей убитой баклажановой семёрке. Вскоре Геру возненавидела вся команда, и впервые за всё время существования «РА-Дуги» в агентстве воцарилось единодушие, и только директор-родновер, отводивший душу в разговорах с простым омским парнем о былых временах и предках-ариях, держал нейтралитет и увольнять Геру наотрез отказывался.       К концу второго месяца у всей организации назрел один-единственный вопрос, который осмелился задать главный оппонент Камышова в офисе.       — Георгий, — начал дизайнер, — а вам не тесновато на должности рекламного менеджера? Карьерный рост не планируете? Свой бизнес открыть не желаете? Мы ведь, если что, можем и денег занять.       — Планирую. Желаю, — ответил Гера и внезапно сообщил новость, от которой дизайнер оцепенел от нежданного счастья: — Скоро в Москву поеду. Пора завоёвывать златоглавую.