Завтра мой черед

К девяти Джотаро возвращается домой (Джолин кричит из комнат: «А что так рано?») и разочаровывается снова. В квартире всё осталось по-прежнему. Кажется, стало даже грязнее. — Я просил тебя убраться, — кричит он в ответ. — Так я вещи разбирала! Сейчас сумки вычищаю! Джолин намусорила в прихожей, пока разбирала вещи. На тумбе у двери лежит всякая мелочь, явно вытащенная из карманов куртки, и... какие-то бумажки. Он вспоминает, что Джолин что-то натворила, пока его не было, и рассматривает их: с виду похожи на чеки. Купила что-то дорогое и бесполезное? Нет, это не чеки, это билеты. Билеты на электричку в Рокледж. Он зовет Джолин, потому что им надо поговорить. — Фу-у-у, как табаком воняет... — говорит она вместо «привет», когда выходит в коридор, и зажимает нос. — От тебя, что ли? — Зачем ты ездила в Рокледж? — Он показывает ей билеты. — Блин, папа. — Джолин пытается вырвать билеты у него из рук, но Джотаро уклоняется. Пускай она сначала вырастет на голову-полторы, а потом попробует снова. — Не твое дело. Ездила свежим воздухом подышать, и что теперь? — Да что ты говоришь. — Его тон становится строже. — Ты заходила к Джоске? — Да, заходила, и что ты мне сделаешь? Я ему не докучала, ладно? Отлично провели время, в домино поиграли, пирог поели. Словом, классно отдохнули без тебя. — Джолин закатывает глаза и скрещивает руки на груди. Джотаро сжимает билет в кулаке. — С ним и Уэсом? — Неа... Он из бизнес-трипа вроде как вернулся, но весь в работе был, так и не удалось его застать. Джоске распереживался, что я в Рокледж приехала, никого не предупредив, сказал, лучше бы мне оставаться в Майами, а не жить одной в глуши, бла-бла-бла... Короче, аргументы так себе, но я пообещала ему уехать. — Она фыркает. — И ты говоришь, что не докучала ему? — Нет. Джоске бы никогда... — Самодовольство на лице Джолин блекнет, и она хмурится. — Мм, пап... а ты вот ездил к нему, и... всё нормально? Ненормально, но она не должна знать. — В чем дело? — Просто, мм... ты не замечал ничего странного? Мне показалось, Джоске как-то изменился. — Я... заметил, — осторожно говорит он. — Вот-вот. А можешь в кои-то веки меня выслушать? Только не смейся, ладно? Просто мне одна вещь не дает покоя... Лицо у неё встревоженное, и она снова кусает губу. Джотаро боится положить руку ей на плечо и разозлить, но когда он тянется к ней, Джолин не отталкивает его. Дело серьёзное. — Что случилось? — Он странно себя вел... Очень странно. — Он тебя обидел? — Нет, нет. Я вообще не уверена, что не додумала это, у меня же ещё были эти странные провалы в памяти, хотя сейчас всё нормально, но мало ли... Джоске был сам не свой. Хотела с ним сыграть в баккару, ну ты знаешь, он никогда не отказывается, но тут отказался и... будто карты второй раз в жизни видел? А он же главный картежник в семье... В общем, уломал меня на домино, но так осторожничал, будто мы железную дорогу клали, а не ряды из костяшек. Джотаро уже хмурится, но она продолжает. — Потом нам свет вырубило. Джоске же мастер на все руки, чего ему стоило спуститься в подвал и пробки подкрутить? Но он сидел как вкопанный и затирал, что не может вот так хозяйничать в чужом доме. И самое главное... перед отъездом я занесла ему пирог в благодарность, но не посмотрела, что он с апельсинами, хотя там рисунок с ними был в пол упаковки. А Джоске взял пирог и... будто забыл, что у него аллергия на апельсины. Чем больше она говорит, тем сильнее дрожит рука Джотаро. Он убирает её с плеча Джолин. — Джолин... — он старается говорить ровно, — это всё, что ты заметила? — Ну... да? Блин, вроде всему этому есть логическое объяснение. Сказал, у него голова разболелась, вот и не захотел в баккару играть, свет не подкрутил, потому что Уэс реально строгий хозяин, пирог взял, потому что не хотел меня расстраивать, да и Уэсу можно скормить, но... Вот вроде Джоске, а вроде и не Джоске. Понимаешь? Понимает. Провалы в памяти Джолин. Дневник. Священник по имени Энрико. Джоске, оборвавший с ним все связи. «Ждешь первого выстрела?» «Даже если допустить, что он стер ей память, на этом всё закончилось. Он не тронул мою семью, ему был нужен только дневник». «Будем надеяться, твое упрямство тебе не аукнется». Аукнулось. Этот ублюдок всё-таки тронул его семью. Джотаро никогда не слушал Джоске, а теперь, возможно, больше никогда его не услышит. — С... спасибо, что сказала, — наконец выдавливает он, когда Джолин пихает его в руку. — Серьёзно? А я думала, скажешь, что не хочешь слушать мои бредни... или спросишь, где я травку достала. — Это не бредни. — Джотаро заставляет себя говорить, потому что иначе ему остается только рвать и метать. — С Джоске и правда что-то не так в последнее время. — По-моему, это он такой странный после вашей ссоры... но что бы у вас там ни произошло... всё это такой пустяк, я уверена. Так ты помирился с ним? Его рот дергается. — Разругался окончательно. — Чего?! Вы нормальные? — Джолин пихает его в грудь, но он отталкивает её руку. Наверное, лицо у него сейчас совсем пустое, потому что она пугается. — Пап, теперь и ты себя странно ведешь... — Разбирай пока вещи, — говорит он так непринужденно, как может. — Мне надо подумать. Он уходит в свой кабинет и запирается, пока Джолин ещё ничего не поняла, пока она застыла в коридоре и не пошла за ним. Возможно, она слышит удар кулака по столу — будь это его кулак, а не Созвездия, Джотаро заорал бы от боли, — но ему всё равно. Он падает в кресло. Что происходит? «Манипуляции с памятью — это по его части, или ему кто-то помогает», сказал Джоске. У Джолин был только один провал в памяти, и она забыла местонахождение дневника. Джоске ведет себя не как Джоске. Это он, но его контролирует станд... или «Джоске» и был стандом, но тогда что у него за сила? Энрико умеет стирать память, а его приспешник умеет копировать людей? Или у станда Энрико не одна способность? Как бы там ни было, это Энрико засел в Рокледже. Это он сейчас сидит в доме, откуда Джотаро уехал два часа назад. Дневник у него. «Джоске» сказал, что это Джолин отдала ему дневник, но... когда и как? Это правда? Она отдала дневник настоящему Джоске, или это уже был двойник? И что стало с самим Джоске? В дверь кабинета неистово стучат. — Открывай, пока я тут всё тебе не разнесла! — кричит Джолин, и он открывает только потому, что уже понял: без неё не разобраться. Вот только он не может рассказать ей о стандах. — Да в чем дело, ты можешь нормально объяснить?! Нет, блин, первая реакция — свалить подальше, как обычно! А ну колись, я тоже переживаю за Джоске! Джотаро сглатывает. Что ему остается? Он берег её от стандов и врагов почти двадцать лет, и вот пришла расплата. Пора сознаться. — Ты ездила не к Джоске. Джолин моргает. — Это... как..? — Я отвечу на твои вопросы, но сначала ты ответь на мои. — Он усаживает её в кресло. — Можешь рассказать, как ты отдала ему дневник? И Джоске ещё просил скрыть это от меня? Он сказал, что ты всё-таки нашла дневник в церкви. — Чего? Не находила я дневник и никому не отдавала! Я его не видела с тех пор, как потеряла, логично? А если и видела, то не помню. Я думала, Джоске всё-таки нашел его у нас дома и тайком оставил себе, потому что я на него наорала. Джотаро качает головой. Значит, «Джоске» соврал. Тогда как он получил дневник... — Расскажи мне, как вы с мамой ходили в церковь. Расскажи про святого отца Энрико П... Пуччи, да? — Д-да... С ним тоже много странного было, если честно. Только сейчас он докапывается до подробностей о её потере памяти, о том, как она впервые увидела дневник. Раз станд умеет стирать память, может, он умеет и читать её? Если так, то Энрико наверняка увидел дневник в памяти Джолин, ухватился за возможность. Но зачем он ему столько лет спустя, что он собрался с ним делать? На этот вопрос нет ответа с восемьдесят девятого года. Зачем Энрико понадобился Джоске и его образ? Это не Джоске переписывался с Джотаро два месяца. Не с Джоске он встречался в Рокледже, всё это прикрытие. Так настоящий Джоске ещё жив? Иначе незачем прилагать столько усилий. Иначе Джоске просто не отвечал бы на звонки, а потом его хватилась бы мама и вся семья. Зачем-то нужна была вся эта выдуманная история про работу и Уэса... Он приспешник Энрико? Если только Уэс сам не такая же подделка, как «Джоске». Уж слишком долго Уэс прятался. Да, Энрико осторожен, очень осторожен. Он будто что-то защищает, или кого-то... Тогда, в поместье, с ним был этот Дио. Но, если верить Нориаки и деду, он был вампиром. Его должны были уничтожить солнце и хамон. Разве он мог выжи... Неужели они ещё не привыкли, что в этом чертовом мире возможно всё? Уж не за него ли мстит Энрико? А если Дио жив... то благодаря ему? У Джотаро голова пухнет от холодного ужаса, в котором его мозг сплетает и дорисовывает взаимосвязи и последствия. Он может только догадываться, каково сейчас Джолин. Она просто сидит и не понимает, почему он так долго молчит; возмущается и задает вопросы, на которые он не может ответить. — Ну папа... Так объяснишь? — Мне надо позвонить. Выйди, пожалуйста, — наконец говорит он, и Джолин вырывается из его кабинета, хлопнув дверью. Фонд. С агентами можно поговорить, думает Джотаро. Когда он рассказывает им о станде, то слышит в ответ, что сначала им надо связаться с мистером Джостаром. Он просил докладывать обо всех подобных случаях. Через пятнадцать минут Джотаро говорит уже с дедом, и тот не сразу верит ему: «Не прошло и года! А ты точно не придумываешь, чтобы в отместку натравить на Джоске весь наш арсенал?» Джотаро опять понимает, что без Джолин ему никуда. Она нехотя подтверждает его слова и просит деда, чтобы тот «вправил мозги её папаше», будто не замечая, что «папаша» стоит рядом. Потом она отдает трубку Джотаро. — Теперь она тоже в опасности... Она и Мария, — говорит дед. — Пора отдать Джолин медальон. — С ума сошел? — Это ты сошел с ума, если собираешься ждать, пока Энрико навредит твоей семье снова. Мария. Мог ли он напасть на Марию? Нет, это глупо. Они с Джолин недавно писали ей, созванивались с ней по Скайпу. С ней всё в порядке... Пока что. Не может же и Джеймс оказаться приспешником Энрико?.. Дед прав, и Джотаро нечего возразить, как бы ему ни хотелось. Действовать надо быстро. Почему-то «Джоске» настаивал, чтобы Джотаро приехал к ним в выходные: тогда-то ему устроят полное гостеприимство. Почему-то он игнорировал Джотаро два месяца, и, наверное, только обрадовался, когда ему пришлось уехать в командировку. Почему-то «Джоске» тянул время, а Джотаро даже не понимал этого, пока не потерял кое-что дороже времени. Они с Фондом договариваются о начале операции. Им понадобится несколько часов, чтобы собрать людей и дополнительную информацию, но они готовы выступить в ближайшее время. Пускай Джотаро только назовет его. На рассвете, чтобы застать Энрико врасплох, чтобы лишить преимуществ его дружка-вампира, если он ещё жив. На рассвете, иначе Джотаро сойдет с ума. Он бы наплевал и на работу, но завтра у него и так нет занятий. На кону жизнь Джоске, на кону безопасность его семьи. Джотаро приказал бы выступать сейчас, пока Энрико ещё не понял, что его раскрыли, но ему нужно хотя бы «успокоиться и немного поспать, пока не разорвалась голова», как сказал дед. Завтра их ждет потасовка. Джотаро собирается с духом, чтобы объяснить Джолин всё, что она услышала, но ему кажется, что она и так поняла почти всё. Главное, что надо понять: дело плохо, и она должна защитить себя. Джотаро достает из ящика медальон с осколком стрелы и отдает Джолин с наказом: беречь этот осколок как зеницу ока и уколоться им в случае смертельной опасности. — С... Смертельной? Пап, ты ж сейчас... драматизируешь, да? Ты откуда вообще эту штуку взял? И чем она лучше старой доброй самообороны? Джотаро вкладывает медальон ей в ладонь. — Может случиться так, что тебе придется защищать маму, или Джоске, или меня. Береги его. У неё дрожат губы. Джолин бьет его в грудь — да с какой стати она должна за него впрягаться, как он смеет вываливать на неё всё это дерьмо из ниоткуда, посреди ночи, почему она никогда о таком не слышала, — и Джотаро не сопротивляется. Себе он задает те же вопросы, и ещё сотню в придачу.