По ту сторону рая

— Ойкава-кун! Сугавара-сама! Суга-сан…он… — затараторил запыхавшийся от быстрого бега Нишиноя. — Ойкава, ты был бы готов к моей смерти? Ты вообще представляешь такую жизнь? — Что? Что с ним, Ноя-чан?! — Юу тут же подскочила со своего места. — Он…он…очнулся, Сугавара-сама, он очнулся! — чуть ли не прокричал парень. — О боже! О боже мой! — из глаз женщины потекли слёзы, — Мой мальчик, мой единственный мальчик! — она прижала ладони ко рту и побежала к палате сына. Юу проводил её взглядом, но потом посмотрел на Тоору, который не двигался. Он смотрел на стену, так отрешенно, но его взгляд… парень будто бы видел, что за ней находится. Темноволосый не моргал, не издавал ни звука, а лишь слегка приоткрыл рот. — Ойкава? Ойкава, что с тобой? — Нишиноя схватил его за плечи. Он тряс его, пытаясь привести в чувства, — Ойкава, быстрее, пошли к Суге-сану, чего ты медлишь? Ойкава? Ойкава! — Ойкава, ты был бы готов к моей смерти? Ты вообще представляешь такую жизнь? «Что за бред? Нет. Конечно же нет. Это просто невозможно. Как я могу представить свою жизнь без тебя?» «А? Что это? — Тоору открыл глаза, — Вода. Повсюду вода, она окутала меня. Она душит меня… Так тяжело дышать. Задыхаюсь. Кто-нибудь, помогите мне кто-нибудь, — Он начал барахтаться, пытаться всплыть, но у него ничего не получалось, но вдруг парень увидел что-то странное перед собой, — Это… Это свет? Что? Кто это? Кто ты?» — Ойкава, ты меня слышишь? Ойкава, послушай меня, пожалуйста! — Юу еле сдерживался, чтобы не закричать, — Первое, что произнёс Суга-сан, когда проснулся, было «Тоору». Темноволосый медленно перевёл взгляд на Нишиною. — Что ты сейчас сказал? — Его голос был грубее обычного. — Он назвал твоё имя, Ойкава, он звал тебя! В тот же момент Тоору вскочил со своего места и понёсся, сшибая всех по пути, до палаты Сугавары. Он схватился за дверной косяк и буквально влетел в комнату. Темноволосый тяжело дышал, по спине скатывались капли пота. Рядом с койкой парня стоял врач, медсестра и его мать. Сероволосый смог немного приподняться, он одаривал всех слабой, такой слабой, полной боли улыбкой. — Коу-чан… — буквально прошептал Ойкава. Его глаза наполнились слезами. — Тоору… — произнёс хриплый, бессильный голос. Врач отошёл немного в сторону, чтобы пациент смог посмотреть в сторону выхода из палаты. Темноволосый сглотнул огромный ком в горле, моргнул, и из глаз упало несколько слезинок. — Ты… ты… — Я жив, — его глаза были полуоткрыты, он также подарил свою измождённую улыбку Ойкаве. Тоору медленно подошёл к нему, упал на колени прямо рядом с кроватью парня и взял его за руку. Коуши обеспокоенно посмотрел на него, после чего улыбнулся. Ойкава был счастлив, и Сугавара почувствовал это всем своим нутром. — Сейчас ваш сын должен хорошенько отдохнуть, не задерживайтесь здесь, — скомандовал врач. — Хорошо, — кивнула Юу. Доктор и медсестра покинули палату, тогда как Нишиноя подошёл чуть ближе. — Я так удивился, когда, проснувшись, увидел испуганные глаза Нои, — прохрипел сероволосый. — Ты так неожиданно начал шевелиться, будто пытаешься проснуться от обычного сна, — сказал Юу. — Боже, мой мальчик, почему именно ты? Почему тогда тот человек наехал именно на тебя? — Не наехал бы на меня, наехал бы на кого-нибудь другого, а это тоже нехорошо. — Ты прав, но ты же самое дорогое и единственное, что у меня есть. Я бы не выдержала, если бы… — Да, я понимаю, поэтому прости меня, мама. Я заставил тебя поволноваться. И ты, Нишиноя. Ойкава, — он посмотрел на парня. Тот всё ещё держал его за руку, Тоору прижался к ней лбом, словно кисть Коуши — это Святой Грааль, волшебный источник вечного счастья, будто это единственное, что связывало его со смыслом существования, — Прости меня, пожалуйста. — Не извиняйся! — воскликнула мама, — Виноват только водитель! — Вот-вот, — согласился Ноя. — Как же, — неожиданно начал Ойкава, он поднял голову и посмотрел прямо в глаза парня, — Как же сильно ты напугал меня, никогда так больше не делай, пожалуйста, умоляю тебя, — темноволосый аккуратно поднёс кисть руки Сугавары чуть ближе к лицу и осторожно прижался к ней губами, так мягко, будто бы своим поцелуем он мог причинить ему адскую боль. Коуши с некой жалостью посмотрел на Тоору. Он ждал его, действительно ждал. Это было так приятно понимать. Но вот и как Сугаваре задумываться о том, что они могут быть не вечно вместе, когда Ойкава так сильно им дорожит? Сероволосый просто не может позволить себе отпустить или, что ещё хуже, оставить Тоору одного. — Мам, можно я поговорю с Ойкавой? Это не надолго. — Хорошо, — закивала женщина, — пойдём, Ноя-чан. — Я передам остальным о том, что ты пришёл в себя, поэтому жди. Скоро нагрянем к тебе огромной толпой, — засветился в улыбке Нишиноя. — Буду ждать, — улыбнулся в ответ Сугавара. Коуши дождался, когда мама и Юу выйдут, после чего начал: — Как ты? — Разве сейчас это важно? — он поглаживал тыльную сторону ладони Суги и смотрел прямо ему в глаза. Его зрачки бегали, пытаясь как можно сильнее насладиться видом пребывающим в сознании Коуши. — Очень важно. Ты же никогда себя не жалеешь. Записался в волейбольную команду в университете? — Да, но я практически не тренируюсь. — Почему? — Сугавара обеспокоенно посмотрел на Ойкаву. — Кто и должен здесь делать такой взгляд, так это я. Коуши, не переживай, хорошо? Со мной всё будет и есть хорошо. Ты в сознании, а значит беспокоиться не о чем. — Ох, боже, ну и что мне с тобой прикажете делать, — он положил свою ладонь на волосы Тоору и погладил его по голове. На несколько секунд глаза Ойкавы расширились, но потом удивление сменилось лёгкой улыбкой и накапливающимися в оболочках глаз слезами счастья. — Всё-всё, пожалуйста, не плачь, — Сугавара попытался аккуратно прижать парня к себе, его лицо скорчилось от боли, приносимой прикосновениями, но он терпел. — Мне бы так хотелось тебя поцеловать сейчас, — Тоору зарылся пальцами правой руки в волосы Коуши. — Нельзя, — Сугавара улыбался. Он всегда улыбался, и не важно, больно ему, счастлив ли он. Парень улыбался. Ойкава отстранился немного и прижался губами ко лбу Коуши. Тоору почувствовал грубую, сухую кожу. Оно и не удивительно, все те лекарства, что пичкали ему в организм каждый день, да и сама авария, организм Суги был истощён настолько, что не верилось, как он ещё способен сидеть, разговаривать и даже улыбаться. Ойкава облизнулся и посмотрел на Сугавару. Он заново изучал его, будто забыл за эти дни, как парень выглядит. — Твои губы такие сухие, — Тоору провёл большим пальцем по ним. — Это отвратительно? — Нет, конечно нет. Ты не можешь выглядеть отвратительно, — парень дотронулся левой рукой до щеки Коуши. Его зрачки бегали из стороны в сторону от беспокойства. — Я ещё не видел, но, думаю, всё моё тело сейчас в ужасных шрамах, — печальный голос резал слух Ойкавы. — И что? Думаешь, ты из-за этого стал уродливым? Думаешь, я брошу тебя, когда увижу тебя без одежды? — напирал Тоору. — Если ты тут сейчас, то, думаю, уже не бросишь, иначе, давно бы уже сбежал, — Сугавара поцеловал руку, которая прикасалась к его лицу, — Часы посещения уже почти закончились. Можно, пожалуйста, попросить тебя проследить за тем, как моя мама доберётся до дома? Я очень за неё переживаю. «В этом весь ты» — с жалобной улыбкой на лице подумал Ойкава. — Хорошо, — кивнул парень. — И ещё кое-что… не жалей меня, ладно? Сейчас и когда я вернусь домой, не жалей, я не хочу выглядеть жалким в твоих глазах. — Прости, я больше так не буду, — Ойкава потупил взгляд. — Ты придёшь завтра? — Конечно, буду приходить, пока тебя не выпишут. — Хорошо, — благодарно улыбнулся Тоору, — Ну всё, иди, тебе тоже нужно отдохнуть. Ойкава встал и ещё раз посмотрел на Сугавару. — Была бы моя воля… — Остался бы здесь? — опередил его Коуши, — Знаю, поэтому и прогоняю тебя, пока не поздно. — Ты слишком хорошо меня знаешь, Сугамамочка. — Давай-давай, не хочу, чтобы ты получил выговор от медсестры. Тоору сщурил глаза, сжал кулак, но всё же выдохнул. Он смог сдержаться, от того чтобы прямо сейчас заключить парня в объятия. Ойкава уже было дошёл до двери, как резко остановился и произнёс: — До завтра, Коу-чан. — До завтра, Тоору. Парень кинул последний, на сегодня, взгляд на Сугавару и вышел из палаты. Он довольно быстро нашёл Юу и Нишиною. Они стояли недалеко от регистратуры. — Что он сказал? — только заметив Ойкаву, задала вопрос женщина. — Сказал, чтобы я проследил за тем, как Вы доберётесь до дома, и что будет ждать нас завтра. — Это так похоже на него, — улыбнулась Сугавара, — Но для начала, нужно отвести Ною домой. — А, да нет, у меня ещё есть дела на сегодня. Спасибо, желаю скорейшего выздоровления Вашему сыну, — Юу поклонился, — до свидания и тебе, Ойкава. Следи за ним, он был самым важным членом в Карасуно, до встречи. «Я и без твоих слов это знал» — подумалось Тоору. — Пока, Ноя-чан. Спасибо, что навещал моего сына, — кивнула Юу. — И передай своим шкетам, что если они не порадуют Коу своим посещением, убью каждого. — Ты недооцениваешь Карасуно, Ойкава-кун, — он встал в победную стойку, — Ну всё, я побежал, до свидания, — ещё раз воскликнул Нишиноя, махая рукой, и выбежал из больницы. Тоору доехал с мамой Сугавары до её дома, несмотря на то, что женщина предлагала отвезти его домой, а потом бы она уже и сама вернулась. Ойкава был не приклонен. Он обещал Коуши и нарушать своё обещание не собирался, поэтому от дома Сугавары до своего парень добирался на своих двоих. На кровати Тоору оказался, когда на часах было около десяти вечера. В тот день Ойкава впервые уснул так быстро, и впервые за всё это время его не мучали кошмары.