Не мой сероглазый мальчик

      Ночью в Запретном лесу было зябко. Огромные деревья закрывали даже отблески луны и звёзд, но Гарри шел вперёд, ведомый лишь сердцем и долгом. Он — последний крестраж Волан-де-Морта, а значит должен умереть…       Страх свинцовой тяжестью давил на плечи, ноги ощущались ватными, в груди бился тугой комок, но в голове светилось только одно: «Драко».       Сейчас, когда наконец всё могло быть хорошо… Гарри разрушил это собственными руками. Конечно, он солгал про план и про то, что вернётся — да как он мог? В Пророчестве всё было сказано предельно четко…       Пальцы нащупали лежащий в кармане снитч, машинально перебирали его. Гарри ощущал его рельеф, вспоминая тот день, когда впервые поймал… Это был и правда хороший день!..       Остановившись, он извлёк маленький золотистый шарик из кармана, осторожно погладил пальцами.       Когда-то его и правда волновал квиддич — тренировки, матчи, кубок школы и прочая ерунда. Казалось таким важным схватить его первым, выиграть у соперников, особенно — у Малфоя. У Драко…       При мысли о любимом сердце Гарри болезненно сжалось.       «Больше никогда».       Никогда он уже не увидит этих горящих злобой серых глаз, напряженных рук… Не услышит так близко стук его сердца, и сладость губ не обожжет желанием…       Всё в прошлом. Теперь его жизнь, всё его будущее — лишь ненавидящие красные глаза и заклинание, то самое, которое должно было убить ещё многие годы назад.       Гарри шёл вперёд, готовый умереть ради победы, ради свободы и ради Ордена, но более всего сейчас — ради любимых глаз, слёзы которых со временем иссякнут и, кто знает, Драко ещё будет счастлив?..       «Я открываюсь под конец», — прочитал он и, зажмурившись, сказал сам себе.       — Вот и всё. Я готов умереть…       Прикоснувшись губами к снитчу, Гарри не сразу почувствовал, что произошло. Его словно бы накрыло мягким куполом, и неяркое свечение пробилось сквозь дрожащие веки.       Гарри открыл глаза. Снитч в его руке был раскрыт, а внутри него, в самом центре, находился маленький тёмный предмет, слабо вибрировавший в руке. Но не это поразило сейчас Гарри.       На поляне, где он находился, вдруг появились все те, кого он любил, но уже успел потерять — Сириус, Люпин с Тонкс и чуть в отдалении — Гарри их сразу узнал, хоть никогда и не видел — мама и папа. Он были будто приведения — колышащиеся, полупрозрачные, но они были здесь, с ним…       — Мама, папа! — закричал он неловко приблизившись, попытался ощутить хоть немного тепла от печально улыбавшихся Джеймса и Лили.       — Мы любим тебя, Гарри, — ответили они, и тот быстро заговорил.       — Я… должен умереть? Так нужно? А умирать больно?       — Нет, почти как засыпать, — ответил Сириус.       — Мне очень страшно, ведь я… совсем не герой, почему я?.. — он почти кричал и Лили, чуть приблизившись к сыну, заглянула ему в глаза.       — Так нужно, Гарри… мы верим в тебя, но…       Джеймс, сделав знак супруге, обратился к сыну.       — Ты сможешь всё, Гарри, ты же Поттер!       — Да, но… я не готов умирать!.. Почему именно сейчас?       Сириус едва слышно фыркнул, а Люпин снисходительно посмотрел на друга. Тонкс чуть сжала руку мужа.       — Ты достоин счастья, Гарри, и ты рожден, чтобы делать любимых счастливыми…       — Своей смертью… — тихо пробормотал он, а затем поднял на близких глаза. — Вы будете со мной? До конца?       — Конечно, Гарри, — и призраки одарили его самыми тёплыми улыбками, отчего на сердце стало немного легче.       — Я смогу стать призраком? Чтобы вернуться?       — Ты сам кузнец своей судьбы, Гарри, — ответил Джеймс. — И ты сможешь всё, если захочешь, помни это…       Гарри глубоко вздохнул и, держа раскрытый снитч на ладони, словно факел, освещающий путь, пошёл дальше вглубь леса навстречу своей судьбе.       — Мальчик, который выжил, пришёл, чтобы умереть… — Волан-де-Морт смотрел сверху вниз, и его огромная змея кольцами вилась у ног хозяина. — Не думал, что ты решишься прийти, но раз ты здесь… позволь мне самому закончить то, что следовало ещё шестнадцать лет назад. Авада Кедавра!       Зелёный луч выстрелил из его палочки, шрам Гарри взорвался такой болью, какую он ранее и не испытывал, и он потерял сознание.       Очнулся Гарри в странном месте. Вокруг него была дымка, туман, а сам он лежал будто на чем-то мягком. Быстро поднявшись, Гарри увидел, что находится на вокзале, похожем на Кингс-Кросс, но вокруг никого нет.       Под скамейкой, почти на расстоянии вытянутой руки, он увидел странное скорчившееся существо, одновременно похожее и на старца и на беспомощного младенца. Оно тихо скулило, закрывая морщинистыми ручками искаженное болью лицо.       — Рад приветствовать тебя, мой мальчик… — тихий, спокойный голос и интонации, которые ни с чем не спутать.       — Дамблдор? Но вы же умерли, сэр, я сам видел… Значит, и я тоже мертв?       — Пока ещё нет, Гарри… точнее, выживешь ты или умрешь, будет зависеть лишь от тебя…       — А он… Волан-де-Морт? Он жив? Дамблдор помолчал и, подав Гарри руку, предложил пройтись.       — Ты был его последним крестражем, мой мальчик… Он этого не планировал, но сработала древняя магия материнской защиты и… Жалкое зрелище, не так ли?       — Я знаю, — слишком резко ответил Гарри. — Почему вы не сказали мне об этом? Что, если бы я не знал и не позволил ему убить меня?       — Всё произошло так, как и должно было произойти, Гарри. Ты всё сделал правильно.       — Да если бы не Снейп и его воспоминания…       — Профессор Снейп, Гарри, — Дамблдор говорил с ним так, будто всё ещё был его преподавателем, директором школы, а Гарри был наивным и доверчивым студентом. Но всё изменилось.       — Вы хотели, чтобы я умер, верно? Но не хотели говорить мне об этом? Знаете, что я думаю, профессор, — последнее слово он произнёс почти брезгливо и вырвал руку, — что вы манипулятор и трус! Вы играли чужими жизнями, как пешками, вы… всегда помогали мне только потому, что я Избранный! Вы сеяли вражду между факультетами, вы… Я ненавижу вас!       — Но, мальчик мой…       — Я не ваш мальчик, ясно? И никогда им не был, вы отдали меня Дурслям для того, чтобы я вырос слабым и доверчивым, безоговорочно подчинялся тем, кого укажете мне вы, но знаете? Теперь я другой, я всё понял, и я вернусь. Мой выбор — вернуться и убить его, потому что меня ждёт мой Драко! — Гарри трясло, его губы криво усмехались, а по щекам текли слёзы. — Да, он вам никогда не нравился, верно? Вы сделали всё, чтобы у нас не было ни единого шанса на дружбу… вы подсунули мне сначала Хагрида, а потом Рона… знаете, профессор, иногда я думаю — а как пошла бы моя жизнь, если бы за мной пришёл профессор Снейп?       Дамблдор попытался было возразить, но Гарри не позволил ему этого.       — Это же логично — такой ценный ребёнок, как я, и самый лучший преподаватель, шпион, гений тёмных искусств… Но нет, вы побоялись, что тогда не сможете приручить меня, сделать своим протеже… Тогда я точно бы выбрал Слизерин…       — Гарри, — Дамблдор всё же смог прервать его гневный монолог, — мы сделали всё так, как и было нужно. Именно это позволило тебе стать собой… Волан-де-Морт жив и думает, что ты умер… Ты можешь вернуться и сражаться с ним, а можешь остаться, быть с родителями…       — Да вы издеваетесь? Я всю жизнь, с раннего детства мечтал увидеть своих родителей, и вы предлагаете мне быть с ними именно сейчас, ради чего? Чтобы помучать? Я вернусь, и не ради вас и вашего дурацкого плана. Я вернусь ради Драко, ради своих друзей, ради Хогвартса, который, и это вам удалось, я всё же считаю своим домом.       — Ты сделал правильный выбор, мальчик мой!..       — Не смейте меня так называть, я не ваш, понятно?! — и проглотив жгущие изнутри непролитые слёзы, Гарри зажмурился, ощутив, что его тело вновь перемещается в пространстве.       Он очнулся, лежащий на земле в Запретном лесу, голос Волан-де-Морта тихим шипением донесся до его ушей.       — Он мёртв? Мне нужно быть уверенным в этом… Ты, — вероятно он указал на кого-то из Пожирателей, — подойди и убедись, что Поттер мёртв. Лежа на земле, Гарри слышал, как кто-то подошёл к нему. Сердце билось неровно и быстро, в эти секунды решалась его судьба. На его лицо упала пара светлых прядей и едва слышный шепот спросил, почти прижимаясь губами к уху:       — Ты видел Драко, он в замке?       — Он в безопасности, — очень тихо ответил Гарри, и Нарцисса Малфой медленно поднялась с колен.       — Он мертв.       Дальнейшее смешалось для Гарри в запутанный клубок из зловещего смеха, слёз, криков, сражений и слёз радости…       Он на руках у Хагрида. Пламенная речь мнимого победителя. Убийство змеи Невиллом. Последняя схватка.       А потом всё закончилось. Наступал рассвет, и усталые авроры арестовывали не успевших аппарировать Пожирателей. Ученики и преподаватели медленно брели в замок, не понимая, что же им делать теперь.       Всё было кончено. Волан-де-Морт, убитый собственным проклятием, исчез теперь уже навсегда.       Гарри стоял, привалившись к стволу дерева, и тяжело дышал. Ему нужно было переждать пару минут до аппарации, чтобы всё прошло благополучно. Выжить удалось не всем… Тоска накатит потом, тугим обручем сожмёт его сердце и внутренности так, что будет трудно дышать… Но сейчас ему хотелось лишь одного — уйти, затеряться на дни или месяцы — ведь его миссия выполнена, мир спасён, а значит, можно наконец подумать о себе и о тех, кто дорог… Хотелось исчезнуть незамеченным.       — Гарри!.. — отчаянный крик Гермионы моментально привёл его в чувство. — Гарри!       Тёплой волной накатило раскаяние и нежность к лучшей подруге. Через что ей пришлось пройти в этой войне, ведь она потеряла самых близких — родителей… Рискнула всем, не будучи уверенной в обратном заклинании. Раскинув руки, Гарри обнял заплаканную, дрожащую подругу и молча ждал, давая ей отгоревать, выплакать то, что жгло её изнутри. Он гладил её по волосам, поспешно, неловко, чувствуя, что именно этого ей и не хватало…       — Гарри… как хорошо, что ты здесь… Рон… — она снова зашлась рыданием, и сердце Гарри вдруг сжалось от дикого предчувствия.       — Рон? Он?.. — слова застряли в горле, причиняя боль. Этого не может быть!       Почувствовах испуг Гарри, Гермиона тряхнула головой, попытавшись улыбнуться.       — Нет, Гарри, он жив, жив! Но я видела его и Лаванду… когда Фенрир на неё напал, Рон словно с цепи сорвался, я думала, что он… в общем, думаю, они будут вместе…       Гермиона замолчала, крепче сжимая руки Гарри. Он привлек её к себе, вновь обнял. Тихая просьба, слетевшая с ее губ, казалась сейчас такой естественной.       — Забери меня с собой, Гарри? Уведи меня отсюда… Я не хочу, не могу быть здесь сейчас…       — Но… — Гарри задумался буквально на несколько секунд и, приняв решение, кивнул. — Дай руку, Гермиона. Скажи — ты мне веришь?       Она поспешно кивнула и протянула доверчиво раскрытую ладонь. Гарри достал палочку, и на руке Гермионы из небольшого пореза показалась алая капля.       — Гарри…       — Так надо, Гермиона, — ответил он, и через секунду и на его руке появился кровавый порез.       Затем он прижал свою ладонь к её и быстро произнес координаты аппарации.       Тайное убежище встретило их непривычной тишиной. Они приземлились на пол в полутемной гостиной и, едва поднявшись, Гарри произнёс:       — Люмос!       Стало светло и почти уютно — милый небольшой дом, в котором так приятно коротать вечера любящей семье…       Гермиона крутила головой в поисках ответов, которых она пока найти не могла.       — Чей это дом, Гарри? Мы здесь одни?       — Нет, Гермиона. Это дом… Мерлин, я даже не знаю, чей он, но тут безопасно, и нас не найдут.       — Хотелось бы верить, Гарри, — устало сказала она и осторожно присела на цветастый диванчик. Гарри неловко мялся рядом, не решаясь сесть. Весь он рвался наверх, к Драко, но разум говорил, что в доме они не одни, а значит, следовало подготовить Гермиону к шокирующей новости.       — Ну, что там у тебя, расскажешь? Я же вижу, что ты места себе не находишь, наверху кто-то есть?       — Кто-то, — знакомый, чуть ленивый насмешливый голос, привычно растягивающий слова слышался с верхней площадки лестницы. — Вернулся, Поттер?       Та же усмешка, тот же гордый наклон головы, тренированная осанка — Драко сейчас являл собой образец себя же прежнего, ещё довоенного, вот только глаза. Его выдавали глаза — огромные, серые, сейчас их никак нельзя было назвать равнодушными или надменными. В них было волнение, отступающий страх и, в глубине — искренняя, чистая любовь.       — Драко! — Гарри взлетел по ступеням наверх, прижался к любимому, вдохнул носом уже ставший родным аромат и отдался его рукам и губам, что умели так бережно, нежно целовать.       Гермиона всё это время тактично молчала, вероятно поняв что-то уже тогда, на полу у Выручай комнаты. Губы её слегка подрагивали и от желания улыбнуться, и от боли за собственные, так нелепо окончившиеся отношения. Закрыв лицо руками, она лишь часто дышала, решив, что хватит с неё на сегодня слёз, и всё ещё будет хорошо в новой жизни после победы.       Вдруг она ощутила прикосновение руки к своему плечу.       — Гермиона… прости нас, мы… — Гарри сидел на ковре, смущаясь и скрывая счастливую улыбку. Драко стоял позади него, пропуская пальцы сквозь торчащие гаррины вихры, и оба выглядели так уютно, что Гермиона всё же не смогла сдержать улыбки.       — Мы… то есть я… должны предупредить тебя ещё кое о чём… то есть о ком… — Гарри смущался, не решаясь сказать, и Гермиона не выдержала.       — О ком? Вы кого-то прячете? Надеюсь, не Волан-де-Морта или Пожирателей? — сказано это было полушутя, но взгляд Гермионы в этот момент был настороженным.       — И да, и нет, — ответил наконец Гарри и, взяв руки Гермионы в свои, попросил — посмотри на меня.       Девушка подчинилась, позволив лучшему другу начать рассказ.       — Это… Не перебивай, пожалуйста, это… профессор Снейп, он очень слаб и нуждается в уходе и…       — Он предатель, Гарри! — обычно добрые карие глаза Гермионы сверкнули злостью.       — Я же просил, не перебивай, — спокойный тон Гарри немного остудил её пыл, и Гермиона кивнула, — он на нашей стороне. Он убил Дамблдора по его просьбе. Я знаю, потому что видел его воспоминания, и это он прислал нам меч, это его патронусом была лань!       — Быть того не может, Гарри, Драко, вы уверены?..       Быстро рассказав подруге всё, что знает, Гарри терпеливо ждал её вердикт.       — С ума сойти… — Гермиона медленно встала с дивана и пошла к лестнице.       — Ты куда?       — Нужно его навестить, он же потерял так много крови. А вдруг ему захочется пить или…       И что-то говоря сама себе, девушка поднялась по лестнице, без труда найдя вход в нужную комнату.       Профессор Снейп лежал, укутанный одеялом до подбородка, и спал. Бледная кожа его удивительно гармонировала со светлым постельным бельем, придавая образу обычно сурового профессора хрупкость и трогательность. Вдруг пришла нелепая мысль, что ему подошло бы белое…       Не решившись будить Снейпа, она присела на стул у кровати. Вероятно, сон был не чутким или же прошло достаточно времени, так как в эту же секунду профессор повернул голову и открыл глаза.       — Доброй ночи, профессор, — тихо поздоровалась Гермиона. Снейп молчал, продолжая разглядывать свою незваную посетительницу. — Простите, что я тут… Я всё знаю и хотела извиниться за всё, и ещё, может, вам что-нибудь нужно?       — Воды… — было произнесено на грани слышимости, и девушка поспешно наполнила стоявший рядом стакан заклинанием.       Руки не слушались Снейпа, и Гермиона сама напоила его, одной рукой придерживая голову, второй вливая воду, со странным интересом наблюдая, как прозрачные капли смачивают пересохшие, тонкие губы. Закончив пить, Снейп собирался отвернуться, но задержал взгляд на сидевшей девушке.       — Он жив?       — Гарри? Да, всё хорошо, сэр, мы победили, Волан-де-Морт мёртв…       — Хорошо, — тихо ответил он и снова прикрыл глаза. Гермиона неосознанно поправила ему одеяло, собираясь покинуть спальню.       — Доброй ночи, профессор Снейп, — сказала она у самой двери и замерла, услышав хриплое:       — Останьтесь.       — Что? — от изумления Гермиона забыла о вежливости, о том, что стоило прибавить сэр или…       — Просто останьтесь, мисс Грейнджер… не думаю, что вашему другу есть сейчас время до вас, — в голосе Снейпа сквозь сарказм ей слышалась просьба и страх быть беспомощным и покинутым.       — Вам нельзя разговаривать, сэр, — с улыбкой ответила она, присаживаясь на стул рядом с кроватью. — А потому, я могла бы вам почитать, думаю, в доме найдутся книги?..