Убежать от судьбы? Часть I: Во снах

Это берега, к которым стремится моя душа, Пропитанная кровью и оставшаяся неискуплённой. CRADLE OF FILTH

      Чтобы войти в черту города потребовалось три с половиной часа. Было жарко, деревья, посаженные недавно вдоль дороги, не успели подрасти и дать хорошую тень. Я скинул куртку, перебросив через плечо.       Степной ветер незаметно сменился бризом. Мы входили в тень больших деревьев и пока что одноэтажных домов окраины Баламба.       В городе обычно жарко не бывает. Впрочем, нет и морозов. Тёплое течение из Галбадии зимой и воздушные холодные потоки Сентры летом укутывали мягким климатом столицу нашей страны.       Миновав первые дома, Динкт направился в СТО, где его сразу же окликнул механик. Тот самый, что подвозил до академии.       — Зелл! Ну как, порядок? Что с экзаменами?       Зелл широко улыбнулся, часто закивал.       — Значит, работать у меня ты не будешь, так? — сник механик и кивнул в сторону одной из машин. Из-под автомобиля выбрался парень в темном комбинезоне с яркими полосами. — Впрочем, познакомься – мой новый помощник. Я его нанял, потому что был уверен: ты с лёгкостью сдашь все экзамены и никогда не станешь со мной работать.       — Счастлив познакомиться. Я много о тебе слышал, — помощник хотел протянуть руку, но заметил на ней машинное масло, передумал.       — Э? — смутился Зелл, переводя недоверчивый взгляд на механика–болтуна. — И что ты слышал?       Механик засмеялся, не дав парню ответить.       — Невесть сколько нехороших вещей. Тебе есть о чём волноваться.       — Нет, — тихо отозвался помощник, — в столице ты уже легенда.       — Не может быть! — воскликнула Сельфи. — Что же он натворил?       — Он необычайно сильный. Видите? Однажды он залез туда и сто раз подтянулся, — механик указал на столб с дорожными знаками. — А ещё помогал заменить шины при сломанном домкрате. Можете себе представить?       — Да, ребята, — улыбнулся Зелл, почёсывая затылок, — я не ожидал, что соберу тогда столько зрителей.       Я промолчал, Сельфи слишком категорично покачала головой:       — Мне кажется, твоей энергии нужен другой выход.       — Однако факт, — прервал её механик, не позволив смеяться над парнем, который столько раз помогал в ремонте. — Зелл точно один такой в своём роду. Даже дед его не смог бы похвалиться подобной силой.       — Несомненно. Только нечего моего деда впутывать в бессмысленную болтовню, — прошипел Зелл, однако на его губах заиграла усмешка. Развернувшись, он бодро зашагал в сторону родного дома.       Время ужина, — смекнул я.       Зелл прокрался на кухню, подошел к матери и чмокнул её в щёку, поинтересовался:       — Как дела?       — Зелл, солнышко! Твои-то как?       Его мама была приятно удивлена, что сын навестил её так скоро. Но из объятий он ловко вывернулся.       Из соседней комнаты появилась молодая женщина.       — Дана, а тебя каким ветром в отчий дом занесло?       — Не твоё дело, братишка! Кстати, рада тебя видеть. Подрос. Друзей нашёл. Даже не верится, что ещё недавно был хиленьким, слабеньким, всеми обделяем. А теперь возмужал так. Папа бы гордился. И дедушка...       — Ну да... наверно. Годы тренировок сказываются.       — Ты, конечно, молодец. Но... — сестра замялась. — Здесь в Баламбе... Мой сын из уличных драк не вылезает. Говорит, что так станет похожим на тебя.       — Хо, так ты считаешь, это я виноват?       — Эй, эй, Зелл, уймись. Не хочу с тобой снова ссориться. Но зря я на каникулы оставляла сына на маму. Он наслушался её рассказов и теперь смотрит на тебя, как на героя. Говорит о тебе, как о герое, — в голосе женщины проскользнула грусть. — Что скажешь на это?       — Зелл, племянник повторил твою выходку, помнишь? — засмеялась его мама.       Мальчишка услыхал, что разговор коснулся и его, показался в дверном проеме, похвастался:       — А я сегодня прямо-таки примерный ребёнок. Подумаешь, всего лишь принёс лягушку и прооперировал её.       — Пакость какая! — скривился Зелл. — Мама терпеть не может прооперированных лягушек. Куда подевал? Буду вымывать последствия операции.       — Зелл, она здесь, — указал я на стойку для зонтов, — живая еще.       — Ой! — Сельфи подбежала первая, извлекла недорезанную лягушку, накрыла ладонью, неслышно стала нашёптывать. Когда раскрыла ладони, земноводное резво выпрыгнуло и запряталось под шкаф.       — Здорово. Но как же Страж?       Сельфи посмотрела на меня в упор:       — Я её просто «зашила». Прежней красотой ей больше не похвастаться.       Неосознанно я коснулся лба, на котором после удара Сейфера остался шрам.       — Ищи теперь эту красоту, пока мама её не увидела, — вмешался Зелл. — Иначе останемся без ужина.       Я заглянул под шкаф, вытащил земноводное за лапу и направился к выходу, по пути рассматривая конечный результат «операции».       Если не считать битву со Стражем, день прошёл отменно. Мы даже успели заглянуть в антикварный магазин полюбоваться оружием. И, подзарядившись новыми впечатлениями, направились к вокзалу.       Флеш-карта пропищала, уведомляя о принятых командировочных и кодах для открытия забронированного купе. Хоть бы первое задание быстрее наладить и зарплату получать.       — Красивый вокзал, большой такой, — решила Сельфи, оглядывая своды здания и мощные колонны, подпирающие их.       — Да уж. Зимой в сильный туман эти своды как нохирейские трубы отражают все звуки паровозных гудков до самого моего дома.       — Хорошо, наверное, когда рядом поезда ездят, — мечтательно протянула девушка, прикрыв глаза. Подошла к краю платформы и глянула на рельсы. — Я бы каждый вечер приходила провожать их.       — Ненормальная. За черту выходить запрещено, — процедил Зелл и схватил Сельфи за руку, дёрнув на себя. Вдали, подав гудок, подходил состав.       — Между прочим, со зрением у меня всё отлично: сама вижу – сама отошла бы, — и уже тише добавила: — и со слухом, кстати, тоже порядок.       Не первый раз замечаю, что рядом с Сельфи Динкт превращается в чокобо-наседку. Хорошо, что он не привык читать профили и не ведает, кем страстно увлечена наша хорошенькая соратница. Но Тильмитт только выглядит маленькой девочкой. Она взрослый человек: в пятнадцать лет каждый учащийся Сада получает первое совершеннолетие. И с семнадцати до двадцати – второе. Куда уж тут гражданской молодёжи, на весь мир заявляющей об ущемлении своих прав по сравнению с нашими: их возраст совершеннолетия наступает соответственно в восемнадцать и двадцать пять. И это притом, что до восемнадцати они ни на шаг не отважатся ступить без родителей, до двадцати пяти висят на шеях отцов и избегают любой ответственности за свои поступки. Лишь в Галбадии, кажется, другой отсчет.       Из порогов подошедшего состава выдвинулись сходни. Сверив номер вагона с отмеченным на флеш-карте, я указал в сторону нашего. Сельфи прошмыгнула в вагон первой. Я решил, что буду замыкающим.       Глаза привыкали к полумраку, люминесцентные лампы светили неярко, чуть освещая коридор. Я прислонился к стене, рассматривая через открытые двери толпы народа. Они толкались, пробираясь к поезду, поглядывали на наш вагон, но неизменно проходили дальше. Это личный вагон Сада, — заключил я. Обернулся к дальней стене, на которой красовался с детства знакомый символ – чёрно-белый знак, отдалённо напоминающий Инь-Ян, размещённый в ромбе в окружении лучей, – и понял, что не ошибся.       Девушка внимательно огляделась, подметив:       — А поезд классный!       — Трансконтинентальная железка! Путь в Тимбер проложен через подводный тоннель. Единственная дорога в своем роде, — пояснил Зелл, и Сельфи радостно закивала, соглашаясь. Зелл посмотрел на меня. — Круто, правда?       — Конечно, — подтвердил я.       — Ничем тебя не удивить, — тяжко вздохнул Динкт, — между прочим, Сквалл, чего ждёшь? Карта у тебя, купе открывай.       Я подошёл к считывающему устройству возле двери, провёл картой. Замок щелкнул.       — Здорово как! — обрадовалась девушка, едва дверь откатилась в сторону при ее приближении, и прошла в открывшийся коридор. — Спасибо.       Радостный Зелл подбежал к боковой двери, распахнул, заглянул внутрь удивлённый и счастливый.       — Это наши места, да?! Это личные купе для SeeD, получается? Ух ты! Офигенно здесь!       Он направился исследовать комнату. Сельфи осталась в коридоре. Мы только выезжали из города, и девушка приблизилась к окну, наблюдая открывающуюся за стеклом равнину. И пела. Тихо пела, а я стоял за её спиной, не в силах заставить себя отойти.       — Сквозь звёздные врата экспресс промчится,       Кометой в небе исчезая.       В страну мечты, что часто снится,       Там, где любовь моя томится       В мученьях ада и блаженстве рая.       Там небо каждый вечер умирает,       В лазурные моря роняя кровь.       И каждую весну пустыня расцветает,       И одинокий ветер душу обретает,       Срывая в вихре лепестки цветов.       Покой бессмертным Стражем сберегает       Руины павшего давно святилища войны.       Маяк через века сияет...       Тильмитт повернулась, прекратила петь. Печальная задумчивость на её лице исчезла, на губах вновь расцвела улыбка.       — Я подвисну здесь, пока мы не въедем в туннель, и окна не закроются.       В долину счастья направляя через сны, — так заканчивалась эта песня.       Я был в этих снах. В этой долине средь руин затерянного храма. Пламенеющее небо. Лазурное море. И поля – до самого горизонта усеянные цветами. Ветер играет живыми волнами цветущих лугов.       И слышал подобную песню. Кто пел её?       В памяти всплыл голос незнакомки из лазарета. Может, это её песня?       Проснись и страх на части разорви,       Иллюзии в реальность воплощая.       Взойди на трон сияющей зари!       Для ветра душу подари,       В цветущие поля пустыню превращая.       Нет. В голосе незнакомки не чувствовалось такой силы. А в тех словах дышала свобода и звенела власть. Но с такой всепоглощающей любовью.       С чувством утраты чего-то драгоценного я вошёл в купе, больше напоминающее гостиничный номер на четверых. Две мягкие койки, похожие на диваны, столик, небольшой шкаф и кровать в два яруса. Для одной ночи в поезде излишняя роскошь, на мой скромный взгляд.       Зелл развалился на диване, перелистывая журнал.       — Хе-хе, — засмеялся он, закидывая журнал обратно на столик. — Здесь круто!       — Рад, что ты доволен, — я присел на соседний диван. Далёкая песня болью продолжала звучать в голове. Её окружала тьма, разрывая на части и рассеивая в морозную пыль. Надо бы отвязать Стражей и попытаться вспомнить этот голос.       — Здесь даже журналы есть. Это чертовски здорово! Разве не стоит того, чтобы быть одним из SeeD? — возбуждённо затарахтел Динкт. — Сквалл, ты знаешь что-нибудь о Тимбере?       — Не слишком много, — признался. Мои познания в истории были чуть выше среднего. Странно, что он не в курсе – для уроков по этому предмету наши классы сливали в одну группу.       — Да ну? — изумился Зелл и сложил руки на груди, принимая серьёзный вид. — Тогда я расскажу вкратце, ладно? Тимбер – это страна, окружённая глухими лесами. Девятнадцать лет назад туда вторглась Галбадия. Тимбер легко сдался, и вот уже восемнадцать лет аннексирован Галбадией. Империя на весь мир заявила, что это добровольное воссоединение. Но в Тимбере полно недовольных граждан, там сформировалось множество оппозиционных движений, от крупных, возглавляемых аристократами, до совсем незначительных. — Зелл умолк, задумался, будто вспоминая важную деталь.       — И? — ничего нового я пока не услышал и ожидал окончание «урока».       — И всё, — Зелл хлопнул ладонью по дивану.       — Спасибо, Мистер Всезнающий Зелл.       — Да не проблема! — беззаботный отклик.       Приходилось ли кому сомневаться в том, что в нашем потоке Динкт являлся самым сведущим студентом в вопросах истории? Может просто эта часть исторических событий Тимбера покрыта тайнами? Да такими, что даже Зеллу, постоянно перечитывающему самую невероятную и порой непроверенную информацию, добавить больше нечего. А может Зелл не так-то прост, и не хочет выносить на обсуждение то, что давно заселило его разум, сформировав личное мнение. Действия Галбадии и Тимбера остальной мир до сих пор воспринимает двойственно; лучший способ начать с кем-то спор – обсудить внутреннюю политику Тимбера или внешнюю политику Галбадии.       Двери купе откатились, впуская Сельфи. Девушка вошла, покачнулась и, с трудом переставляя ноги, сделала пару шагов.       — Я не очень... — тихо пробормотала она, — хорошо себя чувствую.       Сельфи? Я подскочил с дивана, готовясь в любой момент подхватить ее. Укачало? Отравление? Последствия битвы. Или слишком много обязанностей, которые она вчера на себя взвалила?       — Ты наверно устала. Отдохни немного, ладно? — предложил я.       — Я не выспалась, — пролепетала Сельфи, сделав ещё шаг. Прикрыла ладонью глаза. Ее лицо побледнело. — Почему такой яркий свет?       Приобняв девушку за плечи, я довёл её до дивана. С тихим стоном она опустилась. И сразу же повалилась набок, стоило вагону чуть качнуться.       — Сельфи, что с тобой? Сельфи?!       Я нащупал пульс на холодном запястье, обернулся за помощью к Зеллу.       Но Зелл уже подбежал и протягивал стакан с водой.       — Гайнакс, что это?! — закричал он, уставившись на собственную трясущуюся руку. — Что-то неладное здесь...       Динкт упал на колени, сполз на небольшой ковер, придерживаясь за диван, и безвольно опустил руку. Стакан с тонким звоном ударился о пол, выплеснулась вода. Сельфи склонила голову, подтянула ноги, сворачиваясь в калачик, и ни на что больше не реагировала.       Надо быстро найти причины их состояния, оказать первую помощь. Но я стоял и беспомощно смотрел.       Дикий шум-свист возник в голове, стал стремительно нарастать.       — Что происходит?! Мм?.. Что это? — прокричал я. Обхватил виски ладонями, сжал, надеясь изгнать мерзкий гул. Почувствовал, как слабеют ноги.       Колени подогнулись. Комната свернулась подобно полотну. Пол ринулся навстречу.