Убежать от судьбы? Часть I: Во снах

Да, все мы верим в безумие, Рожденные под звуки конца. Да, все мы верим в жестокость, Мы ее потомство. MOONSPELL

      Возвращались мы тем же путём – через мост. Незнакомец, облокотившись о перила, увлечённо созерцал пустые рельсы; едва мы поравнялись, он обернулся.       — Чудесная погода!       Риноа, не останавливаясь, прошла мимо, забрала письмо из его рук. Незнакомец, как ни в чём не бывало, продолжил любоваться видами с моста.       Игра в молчанки затянулась, но Риноа не спешила обнародовать свои планы, а мы не спрашивали.       — Подозрительно тихо что-то, — прошептала Сельфи, разглядывая с высоты моста открывшийся вид на привокзальную площадь. — Новость уже стянула все силы в сторону ворот, я права?       — Да, — подтвердила принцесса. — Мы в опасности.       Едва мы спустились по ступеням перехода и вышли на улицу, прилегающую к площади, Шива кольнула ледяной иголкой, предупреждая об угрозе. Я остановил принцессу в шаге от поворота и толкнул дверь ближайшего здания, направляя обеих девушек в помещение. Улицу заливало рыжим светом заходящее солнце, а в комнате было на удивление темно: небольшое окно выходило на северную сторону, а искусственное освещение отсутствовало. Сельфи огляделась, привыкая к полумраку, заметила единственное окно и прилипла к нему. А я уже догадывался, что она там увидит. Из-за поворота вынырнули офицер с двумя рядовыми. Галбадианцы. Офицер осмотрелся и сообщил о результатах проверки по точно такому же передатчику, каким пользовались Совы.       — Привет, — в коридоре стояла молодая женщина, которую из-за резкой смены освещения мы не заметили раньше. — Нужна помощь?       — Мы просто зашли осмотреться, — заверил я. — Экскурсия по...       — По издательству МанТима, — принцесса энергично закивала головой. — Приехали в столицу сразу по окончании школы. Так хочется всё увидеть!       — Конечно! Пожалуйста, проходите. Таким лапочкам мы всегда рады. Можете спокойно осмотреться, — захихикала она и вдруг стала серьёзной. — Галбадианцы иногда заглядывают и сюда. Пройдите в кабинет с архивами. Я позову если что.       Время тянулось долго. Работница издательства удалилась в неизвестном направлении, оставив нас в помещении с высокими потолками, полками на всю длину и высоту стен и широкими стеллажами. В архиве давно никто не прибирал – все газеты и книги покрылись слоем пыли. Сельфи подхватила один из журналов и села на стеллаж, свесив ноги и болтая ими в воздухе. Чтобы как-то сгладить время ожидания, я присел возле пачки газет и принялся пересматривать. Я знал, что это безнадёжно, но слепо надеялся отыскать любой намёк о Лагуне Луаре.       — Что-то ищешь? — лукаво усмехнулась наша спасительница, выглядывая из-за двери, и показала рукой на стопку журналов у дальней стены.       “Спасибо”, — кивнул, направляясь к новой пачке с публикациями. Поднял первую и вытер пыль. Блондинка на обложке призывно откинулась на подушках, снимая с себя белье.       Работница подметила мое удивление и смущение и залилась звонким хохотом. В коридоре за её спиной появился мужчина, включил свет в прихожей.       — Эй, что у вас новенького?       Женщина резко обернулась, но смеяться не прекратила:       — Дядя, неужели нельзя привыкнуть? МанТим уже несколько лет не работает.       — А что за делегация? — мужчина легко открыл дверь, несмотря на то, что девушка пыталась подпереть её ногой, и теперь с сомнением разглядывал нашу притихшую группку.       — Ребятки из провинции. Выпускники. Экскурсия.       — О, молодёжь! — его рука быстро клацнула по выключателю, и яркий свет озарил теперь и книгохранилище. Внимательный взгляд оценивающе скользил по «вчерашним школьникам». Мужчина покачал головой. — Нынче молодежь совсем не та.       Сельфи вспыхнула, моментально соскочив на пол, и сейчас её руки безуспешно стремились оттянуть вниз подол платья. Я запрятал за спиной злополучный журнал.       — Дядя, — девушка прекратила смеяться, — не надо пугать ребятишек, всё же они мои гости. Лучше расскажите, как оно было – в пору вашей юности?       — О? О! То были чудные времена. Я тогда хотел путешествовать. Романтика. Но моя милая возьми и заяви: или я или твои б... скитания! А тогда...       Я неприметно подтолкнул плечом сконфуженную Сельфи к выходу и кивнул принцессе. Время не ждёт, а болтовня старикашки рисковала затянуться. Да он готов был всё годами накопленное со всей избыточной эмоциональностью вылить на подвернувшихся «выпускников школы». Не переношу подобные недержания.       — Простите, нас уже ожидает экскурсионная группа.       — Да, ребята, идите, конечно, — прервал повествование дядя. — Один совет. Вы так молоды. Проживите свою жизнь достойно.       Спасибо, уж как-нибудь сами справимся.       Девушка приотворила дверь, провожая нашу группу. Едва я прошел мимо, она шагнула ко мне – ее волосы защекотали щеку и шею – и шепнула:       — Заходите ещё. Я могу показать что-то, увлекательнее этого журнала, — и закрыла за нами дверь на засов.       Риноа издала смешок и выхватила из рук свёрнутый цилиндром журнал.       Планы принцессы катились ко всем лунарским демонам. Патрули наводнили каждый проулок города, и пройти, не вызывая подозрений, стало проблематично. Но Риноа будто и не собиралась это признавать, как и перебросить всю ответственность за контроль над ситуацией на меня, и упрямо вела за собой, оставляя в полном неведении. Девушка, похоже, поняла, что ее стратегия напоролась на острый угол ответной реакции, не учтенной при планировании, и перешла на импровизацию. Потоптавшись на пороге редакции перед закрытой дверью и подозрительно оглядываясь, Риноа устремилась к ближайшему двухэтажному жилому дому. Постучала.       — Откройте! Тётя Рея, откройте, пожалуйста!       Дверь распахнула женщина. Риноа шустро проскочила в коридор, мы с Сельфи нерешительно замялись перед входом. Хозяйка одной рукой вцепилась в обнаженное плечо девушки, другой – в мой воротник и затащила нас в дом. Захлопнула дверь.       — Что в этот раз, Риноа?       — Нам нужно попасть на телестанцию, лучше сегодня под покровом темноты. Есть ли другая дорога?       — Что? Президента похитить собираетесь? Ты о последствиях подумала? — взвинтилась женщина. С лёгкой иронией и тревогой она смотрела на нашу группку. — Сейчас весь город поднят на уши: президент официально еще не приехал, а террористы уже выпускают кишки и сносят черепа офицерам.       — Это случайно, — пробормотала принцесса.       — У нас нет выбора, — вмешался я. — Общественный транспорт временно остановили. Ворота закрыты. И нас разыскивают. С города нам не выбраться в любом случае. Остается идти напролом – на телестанцию.       — Отчаянный шаг, — хозяйка дома задумалась. — Пока не стемнеет, переждите у меня. Раньше существовала еще одна дорога. Но когда телестанция прекратила вещание, ее застроили. Вряд ли вы пройдёте там. Хотя... — женщина обернулась к лестнице, ведущей на второй этаж, и громко крикнула: — Мальчики, оторвитесь от игры и спуститесь к нам! Санна, готовь ужин! На восемь человек – отца не забудь.       В коридор второго этажа явились двое мальчишек-близнецов. Настороженно огляделись и заулыбались, сбежали по лестнице. Один пытался нести большого кота, ухватив под передними лапами, задние лапы животного волочились по ступенькам. Лениво мяукнув, кот презрительно уставился на нас как незваных гостей.       — Диан, — обратилась женщина к одному из сыновей, — помнишь, ты говорил о затерянной аллее. Расскажи молодому человеку, как пройти к ней. Они играют в прятки, и никто не должен их заметить.       — Это просто! — заявил мальчик, и недоверчиво покосился на Сельфи и Риноа. Прошептал: — Но карта хранится в тайном убежище. Девчонки о нём не должны знать.       Он ухватил мою руку и двинулся обратно к лестнице.       Я подмигнул Сельфи и поднялся по ступеням. Его брат побежал следом, продолжая тащить недовольного кота. Пройдя по коридору к одной из дверей, мальчик открыл ее. Оказалась спальня: две небольшие кровати по разным сторонам комнаты, низкий стол или парта, брошенные в углу игрушки и несколько моделей машинок на голом без ковра полу. Диан лег на пол и полез под кровать. Пару минут спустя появился в запылённых штанах, с широкой улыбкой и затасканным комком бумаги, сложенным раз в шесть.       — Это карта! — объявил он торжественно, подняв руку с зажатым листком. — Мы сами её нарисовали. Только я её не покажу.       — Да, — засмеялся его брат и внезапно притих. — Понимаешь... у нас очень прожорливый кот, а денег на еду не хватает. Родители решили, что кого-то пора выгнать, и сошлись на коте. Поэтому нам нужны деньги. Десять гиль.       Я опустил руку в карман, надеясь отыскать завалявшуюся мелочь с последней стипендии. Мальчишка, не веря такому счастью, подошел, приплясывая. Но в этот момент на лестнице появилась мать.       — Ты что делаешь? — прикрикнула она и подбежала к сыну. Присела, одним махом перекинула его через колено и отвесила пару увесистых шлепков. — Кто тебе сказал, что нужно брать у людей деньги?       — Я сам решил заплатить, — поспешил ответить я, но слова остались без внимания.       Ребенок захныкал, но не замедлил с оправданием:       — Я ведь понизил цену с... — всхлип, — я понизил цену с тысячи гиль, но... — и он снова заплакал.       — Не в деньгах дело! Разве так я тебя воспитывала?       Мальчик вытер слезы рукавом и направился ко мне.       — Не так, — обиженно ответил он, не глядя в сторону матери, и протянул мне свернутый листик. — Просмотр карты бесплатный, принимаются только добровольные пожертвования. Посмотришь и вернешь, ладно?       Женщина вздохнула, услыхав, как сын выкрутился, но вмешиваться больше не стала. Я быстро развернул «комок», изучил подписанные корявым почерком объекты и обозначенный красным маркером «путь». Не очень понятно, но, думаю, на улице разберусь. Поблагодарил, мысленно усмехнулся и неприметно для женщины вернул мальчишке карту вместе с несколькими монетками, найденными в кармане.       — Как стемнеет, спуститесь с пожарной лестницы, — наставляла Рея.       Её старшая дочь подавала ужин, и Сельфи разговорилась с девушкой, предложив свою помощь.       — ...Отец приходит поздно, когда мальчишки уже спят. Родители до полуночи выясняют отношения. Ну а после... В общем, выспаться мне в этом доме не суждено. Скорей бы замуж. Спи сколько хочешь, готовь когда хочешь. Хоть возможность появится – права качать.       — И однажды голодный и злой муж придет с работы, хорошенько врежет и отправит обратно в отчий дом как бракованный товар, — ухмыльнулась Сельфи.       — Товар? — с ужасом пискнула Санна, а затем уже с угрозой в голосе воскликнула: — Да пусть только посмеет! Я ведь сильная, как и моя мать. Мигом дам отпор!       — А сила здесь ни при чём, — ответила Сельфи. — В Трабии ты слабой девушки не найдёшь. Но когда женщина выходит замуж, должна повиноваться мужу.       — Отсталая у вас страна! — фыркнула Санна.       Сельфи посмотрела по сторонам, будто ища поддержки, и задумчиво уставилась в тарелку. Поддержка пришла с легким запозданием.       — Менталитет наших народов различен. Это ни хорошо, ни плохо, просто надо воспринимать как факт, — тихо заметила Риноа. — Давайте уже есть.       Пожарная лестница спускалась в общий внутренний двор, заросший кустарником и давно не прибираемый. В нескольких метрах параллельно стоял еще один дом: видна только его глухая стена. Тропа влекла мимо жилищ дальше – к следующим таким же, и упиралась в постройки. Лишь вблизи стало заметно, что строения расположены не впритык, и между ними можно пройти. Улица, по которой пролегал путь к телестанции, как я помнил из начерченной на листке бумаги карты, шла параллельно этой затерянной тропе. А здесь было тихо и пустынно – отличное место для детских игр, и я был благодарен мальчишкам, которые тут не просто играли, а нарисовали карту этой территории.       Вскоре тропа завернула за угол одного из многочисленных стоявших в ряд домов, выводя на одну из главных улиц. Улица заканчивалась здесь, упираясь в здание, к ней перпендикулярно примыкала дорога и вела к остановке. Но нам она не нужна: на карте большим крестиком обозначен именно этот дом. Перед ним на пересечении улиц расположился патруль. Три галбадианских солдата периодически всматривались во тьму обеих дорог и не отступали от назначенной территории. Радовало одно – теперь мы не бродим вслепую, и я знаю, куда идти.       Здание, помеченное крестиком, как сообщала старая неоновая вывеска над дверью, являлось захудалым баром. Красная линия, криво начертанная маркером на самодельной карте, которую я продолжал мысленно держать перед глазами, проходила сквозь бар. Вечер в самом разгаре, в заведении светятся все окна, людно. Один из посетителей вышел, и сразу же галбадианцы окружили его, попросили документы, прощупали карманы, провели вокруг металлодетектором.       — Принцесса Риноа. Какой будет план? — спросил я, отступая обратно за угол дома.       — Прокрасться незаметно, — немного подумав, решила девушка.       — У тебя имеется плащ-невидимка?       — Ты предлагаешь напасть в открытую? — глаза принцессы расширились.       Я молчал. Пока она не решит, мы с Сельфи не двинемся с места. Но незаметно пробраться в паре метров от трёх охранников в свете ярко горящего фонаря ни одному из SeeD не по силам.       — Мы крадёмся, а если нас обнаружат – нападаем, — неуверенно решила Риноа.       — Хоть один, но успеет передать сигнал тревоги. Мы лишимся последнего шанса и, если даже выживем в начавшейся операции по устранению террористов, попадем за решетку. Как долго ты сможешь продержаться под пытками, прежде чем выдашь базу Сов и всех своих подельников? — девушка потрясенно молчала, и я обратился к Сельфи: — Ты владеешь метательным оружием?       — Точность попадания – шестьдесят пять процентов.       — Выше, чем у меня. Но этого недостаточно. Да и нож только один, и для метания плохо сбалансирован, — я следил за движением ножа, уравновешивая на вытянутом пальце. Один потеряли, другой нашли, забавно.       — Я владею, — неожиданно ответила принцесса. Потянулась к широкому браслету на левой руке, подцепила скрытую пружину. На её кисти раскрылся мини-арбалет.       Хорошее украшение – никогда бы не подумал, что под ним скрывается оружие. Как и то, что принцесса умеет сражаться.       — Слабовата игрушка, — неожиданно резко прозвучал мой голос. — В шею попасть сможешь?       — Ты... — Риноа осеклась, — я окуну лезвия дисков в сильнодействующее снотворное из вашей аптечки. Но придётся подождать.       Мы молчали, наблюдая за действиями Риноа. Лезвие ножа по моему немому требованию она тоже протерла салфеткой, смоченной раствором препарата. Сельфи, не зная чем заняться, решила навести порядок в своей многострадальной АИ. Я достал, развернул и собрал ганблейд, провел пальцем по лезвию, проверяя заточку. Теперь незачем прятать оружие. Принцесса вернула Тильмитт ее упаковку с ампулами снотворного и осторожно выглянула из-за угла. Началось долгое выжидание удобного момента. Размещённое на вытянутой руке оружие непрестанно наводилось вслед за бродившими солдатами. Один отвернулся от ветра и закурил. Второй подошел под свет фонаря и посмотрел на часы. Третий шагал по всему периметру, охватывающему фасад бара и прилегающие улочки, и сейчас подходил к повороту. Приблизившись к соседнему дому, он дернулся и сполз по его стене. Второй солдат оторвался от рассматривания часов на руке – свет фонаря отчетливо осветил на лице пробуждаемое подозрение. Но не успел донестись шум упавшего неподалеку тела, как галбадианец схватился рукой за шею. Третий солдат, услыхав подозрительные звуки, обернулся к первому, всматриваясь во тьму, но захрипевший рядом напарник привел его к готовности: солдат пригнулся, потянувшись за оружием или рацией. И тут же лезвие диска вонзилось ему в лицо.       Риноа почти неслышно пискнула. Галбадианец засипел, попытался выдернуть диск, а я уверенно двигался к нему. Одно колющее движение ганблейда – и он затих, рация выпала из руки и разбилась о булыжную мостовую. Я присел рядом и проверил пульс на сонной артерии. Второй солдат был уже мертв – об этом открыто свидетельствовали перерезанные сосуды на шее и отсутствие сердечного ритма. Кровь, вытекшая на булыжную дорогу, в свете фонаря казалось черной. Солдат у поворота беспробудно спал. Диск попал ему в руку.       — Два удара просто отличные. Риноа, ты молодец, — восхищённо заметил я, вернувшись. В ладони я держал, разглядывая, все три предварительно вытащенных диска. Протянул их девушке.       Риноа всхлипнула и кинулась к Сельфи, склонила голову, пряча лицо на её надплечьи. Я решительно направился к последнему солдату, но голос Сельфи остановил.       — Нет! Не нужно! Пусть спит.       Ее потрясли чувства принцессы, и теперь Тильмитт искренне обнимала смятённую девушку, гладя по голове.       Задерживаться здесь было опасно.       — Сельфи, идём. Риноа, тебе помочь?       — Н-нет! — попятилась она внезапно. — Не... не прикасайся ко мне! У тебя руки... в крови.       — Как пожелаешь, принцесса.       В баре не было ни одного галбадианского солдата. Но оно и понятно – все солдаты сейчас задействованы в службе. Седой мужчина – судя по всему, владелец бара – решительно устремился к нам.       — Добрый вечер. А не слишком ли молоды наши посетители?       — Дядя Сенши, тетя передала вам ужин, — принцесса достала пакет, придвинулась к нему и с проявившимся холодом в голосе добавила: — Сейчас не до шуток. В нескольких метрах от дверей вашего заведения лежат два трупа и солдат без сознания.       — Опаздываете. Я вас жду с тех самых пор, как Рея позвонила. А насчёт... — мужчина кивнул в сторону входа, — придумаем.       Он направился к неприметной двери, вероятно служившей черным выходом. Подал знак следовать за ним. Но дверь была закрыта, ее подпирал пьяный мужчина. Он очнулся, протер глаза и громко пожаловался на скверную жизнь и дурацкую политику. Потребовал выдать автомат в руки, пригрозил перестрелять всех галбадианцев и тимберцев. Едва владелец попросил отодвинуться, выпивоха выдал трехэтажный мат. В нашу сторону начали поглядывать посетители. Кто-то предложил вывести его за порог. Я опустился на одно колено.       — У меня есть нож, — сказал так тихо, чтобы никто не услышал.       Пьяница попытался сфокусировать взгляд, сделал выражение лица чуть осмысленнее, протянул руку, безмолвно требуя оружие. Я вложил в открытую ладонь нож. Это подействовало. Нарушитель спокойствия поднялся, спрятал нож, угрюмо осмотрел помещение и двинулся к выходу. Сельфи взглянула на меня. В глазах понимание, ужас и недоверие.       “Его казнят, Сквалл”.       “Возможно. И нам повезёт, и планете легче”, — отряхивая джинсы и ладони от пыли, поднялся и открыл освобожденную дверь.       — Что ты сделал? — удивился хозяин бара. — Он уже несколько часов не реагирует на слова иначе, как матом.       — Отдал ему его потерянную карту.       За дверью чёрного хода был проулок. Нарисованная карта не подвела. Вот она – заброшенная аллея, ныне залитая помоями и прочей гадостью. В воздухе – тяжелый аммиачный запах. Вот уже семнадцать лет по ней не ходят к телестанции и ровно столько, сколько существует пивная, используют не по назначению усердно выпивающие посетители.       Именно сейчас один из таких посетителей скрутился в три погибели, и его вывернуло на узкую тропу. Принцесса отпрянула в сторону и поморщилась, Сельфи нервно засмеялась.