Убежать от судьбы? Часть I: Во снах

Услышь мои предупреждения, Бойся своего существования, Потерянный в древних тайнах... Обмани чувства, учись у прошлого, Убойся гибели, окунись во тьму, Сметённый в сторону моей ненавистью. GRAVEWORM

      На карте и со стороны лабиринт выглядит безобидным. Пока не сделаешь первый шаг. Предрассветное сияние сменяется полумраком, а насыщенные цвета оазиса – мрачными оттенками серых тонов.       Запах сырости навалился едва мы вошли. Лабиринт в течение веков медленно погружался в озеро. Пол местами был затоплен. На стенах плесень. Сквозь густо оплетённые вьющимися растениями решётки, служившие потолком, кое-где проникали редкие лучи света, тем заостряя атмосферу мрачности и затерянности этого места и создавая вид подземелья. Рассеянное освещение напрочь размывало стены в нескольких шагах впереди, лишая ощущения перспективы. Зябко поведя плечами, я ступил в неизвестность.       Под ногами хлюпала вода, иногда с потолка срывались капли и мелодично сливались с остальной своей семьёй уже на полу. С каждым шагом рассеивалась лежавшая впереди неопределённость, а сумрак затягивал путь к отступлению.       Отдалённый звук топота заставил остановиться. На моё плечо легла ладонь – а ведь раньше хозяйка этой руки боялась ко мне прикоснуться. Я обернулся, заметил рядом принцессу, с тревогой всматривающуюся в полутьму, и Квистис чуть поодаль, разматывающую кнут. В жестах бывшего преподавателя чувствуется уверенность, Квистис знает, с чем можно столкнуться. А вот принцесса... Если ей что-то пришло в голову – перечить бесполезно. Их разборки с генералом меня не касаются. Но приручение Стража – унизительное испытание. Оно вытягивает наружу все страхи и сомнения.       Второй раз мы остановились, потому что дорога разветвлялась на три пути. У перекрёстка я и увидел меч.       Лежало оружие у стены на более тёмном участке. Здесь произошел бой. Едва подойдя к мечу, я отчётливо это понял. Тёмный участок оказался пятном ещё не успевшей подсохнуть крови, эфес оружия был липок. Студента поблизости не видать.       Риноа подошла, пока я разглядывал рукоять брошенного меча, и неожиданно вцепилась в мою кисть.       — Здесь пахнет смертью.       — Естественно, несколько часов назад тут погиб человек, — хладнокровно заметила Квистис.       — Не несколько часов назад, и не один. Люди здесь умирали с давних времен. Я бы на месте правительства потрудился закрыть лабиринт, — я вновь изучал кровавые пятна. След тянулся влево и терялся за углом. — Квистис, Риноа, останьтесь здесь.       Если им будет угрожать опасность, девушки смогут вернуться. А я двинулся по следу, образованному неровными подсохшими полосами и пятнами. Владелец меча полз или его тащили?       Коридор сворачивал. И снова. Очередной поворот завел в тупик. Я подошел к массивной плите, загораживающей проход, провел рукой по высеченным ножом бороздам. Темно, но пальцы угадывают в неровных надрезах буквы, сложившиеся в отчаянные послания. Кто же вы, потерявшиеся здесь?       Подступив к более темному участку, я опустился на колени, на ощупь изучил события, произошедшие возле этой плиты совсем недавно. Вскоре рука обнаружила шнурок с жетоном. Протер номерок и опустил его в карман. Вот и всё.       Девушки так и стояли, где я их оставил, и настороженно вглядывались вглубь лабиринта. Я последовал их примеру: недолго смотрел направо, очень долго – прямо, и с сомнением – налево. Найди различия, когда их нет.       Коридоры походили друг на друга как капли воды. Я ещё раз изучил карту. Если потеряться, она станет бесполезной. Но возвращаться назад, так и не выяснив, ради чего люди терялись в лабиринте, я не собирался. Идти налево к перекрывающей балке, чтобы попытаться ее отодвинуть, и вести девушек мимо места трагедии тоже не хотелось.       Оставив меч на перекрёстке, его острие направив к выходу, мы свернули направо. Холодный коридор привёл к следующему перекрестку – точно такому. Ещё бы один меч, который можно оставить в качестве указателя.       — Мел или нитки есть? В крайнем случае, помада, тушь?       — За...зачем?       Я пожал плечами, представляя себе их недоумение. Что ж, обойдёмся без Андаиры и её советов. И вновь повернул направо.       Так мы вышли к просторному помещению без дверей. И света, проходившего через решетки потолка, здесь было больше. В центре находился постамент, на котором стояла статуя – мускулистый получеловек-полузверь с низко наклоненной рогатой головой и боевым топором в руке. Я рискнул приблизиться. На приколоченной к постаменту табличке вырезано имя – Минотавр.       Стало быть, ты и есть Страж, хранитель склепа. Ты не столь ужасен, как тебя изображали. Я поднял руку и коснулся рогов каменного изваяния. После чего не увидел – почувствовал, как Риноа попятилась к выходу. Статуя шевельнулась, рука с напряженными бугрящимися мышцами, державшая топор, поменяла положение, опускаясь. Монстр зарычал:       — Кто ты?       “Твой будущий владелец!” — с этой мыслью я извлек ганблейд. Что было приказано, я сделал, номерок погибшего студента забрал. А покорение найденного Стража – частная инициатива.       Минотавр соскочил с каменного постамента. Едва коснулся земли, жизнь и краски влились в статую, пробудили её. Монстр вскинул руку с боевым топором, замахнулся и опустил вертикально. Я уклонился и, едва лезвие разбило плиту на полу, заблокировал оружие ганблейдом. С ревом Минотавр оторвал топор от пола, взмахом отбил в сторону мой клинок, чуть не сломав мне обе руки, и отбросил назад, позволяя в полной мере прочувствовать поистине нечеловеческую силу.       Риноа недолго боролась со своими страхами. В два прыжка оказавшись в центре комнаты, девушка вытянула перед собой руку с заряженным арбалетом, прицелилась. Минотавр скакнул к ней, очерчивая топором вертикальный полукруг. Риноа выстрелила, чуть не рассчитав траектории, и мгновенно отпрянула назад, легко избежав страшного секущего удара.       Квистис подходила с правой безопасной для себя стороны. Её кнут неожиданно для противника обмотался за топорище, девушка резко потянула в попытке вырвать его из могучих лап. Чудище повернулось, ухватило левой лапой плеть и рвануло на себя. Квистис оружие из рук не выпустила, под воздействием рывка побежала к Минотавру, и он локтем быстро ударил ее в солнечное сплетение.       Лопнули кожаные ленты кнута. Квистис с выдохом опустилась на колени, затем упала, съежилась, неловко попыталась отползти подальше от лап монстра и сделать вдох. Но Минотавр уже не обращал внимания на поверженную девушку и обернулся в тот момент, когда лезвие ганблейда, прочертив по каменному полу линию, взметнулось вверх. Страж склепа в один миг развернулся боком, избежав кириаге – приема, оказавшегося завершающим для Сейфера на памятной дуэли. Резко завернув кистью, я изменил направление удара и полоснул лезвием по плечу монстра. Появившуюся отметину залила кровь. Минотавр тихо зарычал; ярость и боль исказили его лицо. На мгновение он кинул взгляд на рану, но от боя не отвлёкся, стремительно отбил топором новый выпад и даже увернулся от выстрела арбалета. Серая спираль каменной пыли поднималась по его ногам, вилась к макушке. И рана на плече затягивалась. Прикосновение с землёй возродило его, а сейчас земля давала ему силы. И лечила.       Кнут рассёк воздух, обрушился на спину чудища, вспорол плоть. Минотавр расширил глаза и обернулся к Квистис – девушка всегда имела при себе запасное оружие. Он замахнулся, опустил топор, со свистом полосуя воздух. Квистис отпрянула, монстр вскинул топор вверх и снова с размаху опустил. Квистис отскочила вновь, уходя вправо. Монстр зарычал; предчувствуя легкую победу, двинулся прыжками к пятившейся девушке.       Я переместился следом, приноравливаясь к выпаду, но Страж обернулся вполоборота и ударил наотмашь открытой лапой. Когти прошлись по лицу, разрывая кожу. Теперь и правая его ладонь, вооруженная топором, круговым вертикальным движением неслась мне навстречу. Кое-как я увернулся, а Минотавр поворотился и вновь пошел на Квистис, надеясь загнать в угол. Девушка продолжала отступать, подзадоривая монстра меткими ударами кнута. Под ее ногой оказалась часть полуразрушенной плиты, Квистис споткнулась. Но я уже был близко, остановился между ними, подставляя наперерез клинок – несомненно глупое действие в ситуации, когда на голову несется топор, управляемый столь сильной рукой.       Невидимая сила подбросила монстра и откинула прочь. Риноа стояла, закрыв глаза и простерев пред собой руки. Жемчужные ленты, удлиняясь и переливаясь, держали Минотавра в воздухе и ткали за его спиной крылья. Он неловко оглянулся на посторонние элементы, растущие на теле, зарычал, тщась оторвать их левой рукой. Монстр не успел уклониться от удара кнута, рассеяно увернулся от ганблейда, рассекшего ему плечо – теперь правое, и заскулил, в бессилии взмахивая топором.       Минотавр вяло отбился от последующей моей атаки, а вылетевшие из арбалета диски и вовсе пропустил. Контратаковать ему мешали многочисленные порезы, испещрившие атакующую руку, и магические крылья, возносившие под потолок, едва он замахивался топором. Кровь из ран лилась на каменные плиты, а земля, с которой его разлучили, более не предоставляла силы. Мы помнили, что Минотавр нужен живым, и не стремились наносить смертельные раны, надеясь просто вымотать.       — Сильные, вот же сволочи, — пробормотал монстр, тяжело плюхнувшись на постамент, на котором восседал недавно. Попробовал залечить раны, но не смог, вновь взмывая в воздух. — И хитрые. Но не надейтесь на победу!       В неистовстве он зарычал, швырнул топор на пол, ухватился за крылья и с воем выдрал их. Тяжело повергся наземь, поднял брошенное оружие, повернувшись к нам спиной.       Квистис шагнула вперёд, изготовив кнут к новой атаке. Риноа наоборот отступила на шаг, тихо пискнула, прикрываясь руками от полетевших в её сторону окровавленных перьев. Но Минотавр даже не оглянулся, быстро подхватился на ноги и бросился к выходу. Квистис хмыкнула, вернулась к упавшему ранее кнуту, подобрала разорванные части и смотала их.       Тыльной стороной руки я стер со щеки кровь. Нет, Минотавр, так дело не пойдет. С такой простотой тебе от нас не отделаться.       Жемчужные с багрянцем полосы и пятна тянулись за ним, выдавая путь отхода.       Центр лабиринта. Мы вышли к нему по оставленным следам. В главной комнате должен находиться склеп. Но мост к ней отсутствует как понятие; усыпальница окружена озером. Ступени уходят в воду, и следы Минотавра обрываются. Он каким-то образом сумел перебраться к склепу. А нам не дойти.       Куда теперь? Неожиданный побег Стража сбил с курса. Казалось, что после нашей с ним недолгой битвы что-то изменилось. Я развернул карту, проследил путь от Склепа к выходу. На перекрёстке влево. Еще раз. Два пролёта по прямой. И направо.       Мы так и шли. Но этого «направо» не оказалось. Всё те же повороты, перекрёстки – мрачные, упрямо хранящие свои секреты. Кажется, что коридоры всё те же. Но выхода, отмеченного на карте, нет. Что, гайнакс их возьми, произошло с этими стенами?       Идём назад. Стараюсь не поддаваться панике, девушки молчат, вроде как их это еще не удивляет. Повороты в обратном порядке. Последняя ступень у озера, обрывается дорога к склепу. Отпечатки лап у воды. Жемчужные линии уже растаяли, но кровавые следы ещё долго будут выдавать поражение Минотавра.       Оставалось одно – вернуться в комнату, где мы обнаружили статую, и идти дальше, придерживаясь правой стены.       В этих коридорах, похоже, ничего не изменилось. Очередной поворот привёл вовсе не в тупик, а в комнату, где происходила битва. По крайней мере, зрение и обоняние подтверждают это. Постамент, на котором сидел страж склепа, будто приподнят немного. Может, рычаг? И когда Минотавр оставил свой пост, это привело к изменениям в лабиринте: выдвинулись плиты поперек коридоров, закрыв выход и совсем дезориентируя в замкнутом пространстве. Хотел ли он сбить нас с пути или же это вышло совершенно случайно? Теперь не суть важно.       И вот мы идем, постоянно сворачивая направо. В надежде выйти к чему-либо. Например, к самому дальнему краю лабиринта.       Тьма коридора расступилась. Мы вошли в светлое помещение, над головой проглядывал кусочек неба с угасающими рисунками созвездий. Поперёк комнаты стояла невысокая плита. Вода по подпольному желобу выходила из озера в центре лабиринта и безуспешно била в перекрытие, стремясь вытечь – совсем рядом ее ожидала встреча с морем. Но задерживалась под лабиринтом, затопляя его.       Я осторожно обошел плиту. С обратной стороны её поддерживала цепь, и я ее отстегнул. Перекрытие качнулось и рухнуло под напором воды, цепь отлетела в пенящийся водоворот. Квистис задумчиво стояла вблизи, и ее обдало холодными брызгами. Взвизгнув, она отпрянула и коснулась мокрых волос. Сняла заколку.       — Впредь предупреждай, ладно, — тихо попросила Квистис, зябко поведя плечами.       Ни других слов, ни предложений, ни просьб вернуться я от девушек так и не услышал. Они устали и замерзли, как, наверно, и я, а время перед восходом поощряло только к одному: сесть вон в тот угол, например, который выглядит посуше, и хоть на пару минут закрыть глаза. Но обитатели лабиринта тогда не упустят случая подобраться, загрызть, разорвать на части и растащить по коридорам так, что только оставленное оружие, засохшие пятна крови да номерок скажут последующим авантюристам или SeeD на задании: «здесь кто-то погиб».       Направо...       Кажется, мы в лабиринте провели несколько дней. Время течёт иначе, когда не видишь, что происходит за стенами подземелья.       Совсем забыл – мы ведь не в подземелье находимся. На такие мысли наталкивает сильное ощущение сырости. Запахи воды и плесени. И мрак. Я взглянул на Квистис. Она сцепила челюсть, чтобы не застучать зубами. Ничего, скоро возвратимся. Я разгадал тайны этих стен. Тиньк-тиньк – зовет что-то неведомое. Тиньк, тиньк.       Путь завел в очередной тупик – комнату с частично обвалившимся потолком. Над головой виднеется кусочек неба. Звёзд больше не видно. Сколько времени мы добирались сюда, выйдя из комнаты с перекрытием? Каких-нибудь пять минут?       В этом помещении находилось устройство, странное, напоминавшее механические часы изнутри. Большие часы. Винтики, шестерёнки, но ничего не работает; весь цельный механизм лишь бессильно вибрирует. Зовет – тиньк-тиньк, исправьте. В таких устройствах я разбираюсь плохо, даже пожалел, что рядом нет Зелла. Но когда обошёл агрегат, увидел попавший между двух шестерёнок камень. Убрал его. Вся система заработала. Звуки легкого жужжания, гудения и тиканья наполнили помещение.       Теперь, ступая по коридору, я не обращал внимания на перекрёстки. Просто вышел из последней комнаты, и, никуда не сворачивая, направился прямо. До тупика. За стеной должно быть озеро. Надо только обойти. Направо.       Новый перекрёсток. Налево. Ещё один. Каменный пол впереди покрыт каплями свежей крови. Знакомая "дорожка" сворачивает влево.       Мы снова вышли к озеру у центра, только с другой стороны, обойдя лабиринт по периметру. Вода чуть отошла, приоткрывая ступени, а из противоположного края выдвинулся мост. Теперь дорога к усыпальнице открыта.       Старый деревянный мост, разбухший от сырости, ещё оставался достаточно надёжным. Мы прошли по нему, я толкнул дверь.       Просторное каменное помещение. В центре – саркофаг. Мраморная плита с резьбой по кромке закрывает гроб, её края чуть выходят за периметр. Теперь и Риноа стучит зубами. Не оборачиваюсь.       Кем бы ни был Васкарун – национальным героем, освободившим людей от правления Ынь, реформатором, начавшим новую эпоху, или изменником, который нарушил целостность мира и поставил планету лицом к войне, – на данном этапе это не имеет значения. Прошло более тридцати семи столетий, имя Васкаруна опасаются произносить вслух, но его могила не просто легенда. Она до сих пор существует.       На крышке склепа сидел наш недавний знакомый.       — Снова ты? — удивился он, а завидев в дверях Риноа и Квистис, спрыгнул со склепа и попятился. — Как ты посмел привести в святое место дочерей Ынь? Нападение в преддверии сошло тебе с рук, но не в самой усыпальнице. Я вызову старшего брата! У тебя есть шанс убежать, человек.       Нет уж. После проделанной работы и плутания по мерзкому лабиринту не отступим.       — О великий хранитель склепа Сакрид! Вызываю тебя! — взвизгнул Минотавр и сдвинул крышку саркофага.       Сияние наполнило помещение. Тень Стража легла на мраморные плиты пола.       — Ты звал меня, брат?       Тень исчезла, свет померк. В полутьме восстал хранитель склепа. Он очень походил на Минотавра. Наверно, брат и есть.       — Этот человек ступил в святая святых. Привёл с собой женщин. А самое главное – он посмел напасть на меня! — пожаловался Минотавр.       — Неужели? Этот человек и его женщины сумели одолеть тебя? Весьма неплохо, — засмеялся Сакрид, пристально разглядывая нас.       — Не дорос ещё, чтобы говорить такие вещи, — улыбнулась Квистис, смерив монстра насмешливым взглядом. Сакрид, в отличие от Минотавра, казался карликом и едва доходил ростом до подбородка девушки. — О равноправии твой хозяин Васкарун ничего не говорил?       Я почему-то думал, слова братцев-хранителей оскорбят её.       Младший брат-великан с удивлением уставился на Квистис и заверещал:       — Брат, она посмела говорить! И она издевается над... твоим малым ростом.       — Женщина, о книге не судят по обложке. Людишки, вы пожалеете, что такие наивные и глупые.       — Это всего лишь дело принципа, — возразила бывшая преподаватель, пробуя переступить пошатывающуюся плиту пола под ногами и выбрать удобную позицию.       Ладони двух монстров синхронно легли на рукояти боевых топоров, достали их из-за спины. Минотавр еще сотрясал оружием, а Сакрид уже бросился в атаку. Квистис в мгновение ока уклонилась от яростно мчащего на неё карлика и успела накинуть петлю из кнута на шею монстра. Сакрид резко остановился, упустил топор и схватился лапами за душившую его плеть, но рукоять прочно сидела между плитами пола, а Квистис уже доставала второй. Риноа отпрыгнула влево, я – вправо, пропуская мимо несущегося Минотавра. Принцесса направила руку в его сторону, но не выстрелила, как я ожидал. Просто решила как в прошлый раз отправить чудовище в свободный полёт. Сияющие ленты вспорхнули из ее раскрытой ладони.       Сакрид перестал вырываться, развернулся и скакнул к Квистис, сгрёб ее в охапку. И как игрушку швырнул в сторону магического света, сбив с ног Риноа, творившую заклинание. Сакрид повернулся за брошенным топором, но замер перед моим клинком. Топор, который я попытался в этот момент отбросить ногой, не поддавался, оказавшись тяжелее, чем я думал.       Заклинание так и не коснулось Минотавра. У дальней стены он развернулся и устремился к девушкам. Трип с трудом поднималась на ноги, принцесса так и осталась на плитах. Квистис привстала и склонилась к лежавшей без движения девушке, словно не замечая опасности. Растерянно коснулась её лица, шеи, проверяя пульс. Возле рук Риноа развеивалось жемчужное сияние, которое она не успела бросить.       Что есть силы я стукнул Сакрида в лоб кулаком с зажатой в нем рукоятью ганблейда и ринулся прямо под ноги Минотавра, упал на колени, коснулся рук принцессы, подцепил тающие нити. Вскочил, оборачиваясь, и швырнул их в чудовище. Минотавр жалко пискнул, когда за его спиной развернулись крылья и понесли прочь, лишая свободы действий.       — Сквалл! — закричала Квистис.       Я повернулся к новой угрозе. Квистис обхватила тело лежавшей без движения девушки и откатилась с ней в сторону. А на то место опустилось лезвие топора. Сам монстр стоял в полуметре от меня. Мгновение я видел его расшибленный лоб, изумленные чёрные глаза, затрепетавшие широкие ноздри и чуть обнажившиеся в тихом рычании клыки. Сакрид выдернул застрявший в плите топор. Одновременно я вскинул руку, направляя на Стража остатки магических нитей. А после сияющее тусклым светом лезвие топора очертило горизонтальную дугу.       Заклинание отбросило Сакрида назад – к стене. За его спиной развернулись сверкающие крылья. Я согнулся пополам от слепящей боли, прожегшей живот. С нестерпимым ужасом заметил стремительно льющуюся на пол лабиринта кровь. Непроизвольно попытался удержать её ладонью, обнаружил, что рана серьезнее. Воображение дорисовало то, что осмотреть я не осмелился, взгляд блуждал, разыскивая за что зацепиться.       Мечущийся Сакрид, в бессмысленных стараниях оборвать крылья за своей спиной, расплывающийся топор в его руках, съезжающие куда-то стены склепа... Боль пульсировала, размывая внешний мир, и концентрируя на внутреннем. Словно в замедленной съёмке упал мой ганблейд, и эхо лязга о плиты долго звенело прощальной мелодией.       Гайнакс... как больно...       Не к месту вспомнилась недопрепарированная в доме Зелла лягушка.       Лоб пронзила боль, тело охватила судорога, узлом скрутила нутро. Невольный шаг вперёд, и пол подо мной разверзся.       Квистис сидела у стены. На её коленях лежала Риноа, так и не придя в сознание. Веки принцессы легонько вздрагивали. Моё зрение выхватывало отдельные фрагменты, но очень ярко и близко. Рука Квистис тянулась ко мне, казалось, она прикасается к телу – ледяная фантомная – и пронзает мельчайшими иглами. Квистис шептала что-то, сбивалась, начинала заново. И – ничего.       На стене за спиной девушки возникла тень, шевельнулась и отделилась от каменной кладки. Светящиеся глаза вспыхнули в полумраке, заблестели обнажившиеся белые клыки. Материализовавшаяся тень волка или собаки перепрыгнула через девушек и вихрем пронеслась мимо меня. Я почувствовал прикосновение шерсти, тепло, исходящее от призрачной тени.       Минотавр успел сорвать со своей спины магические крылья и поднял топор, изловчившись к атаке. Легко и бесшумно тень прыгнула на него, прошла сквозь и исчезла. Всё происходило настолько быстро – взгляд, затуманенный болью, не поспевал за странным видением. На губах Минотавра выступила кровавая пена, он сконфузился, выронил топор.       — Адский Пёс великой Ынь... — прохрипел он, грузно оседая наземь.       Я поискал взглядом оружие, обнаружил, что под рваной мокрой от крови одеждой больше нет пореза – неровный шрам через весь живот, – прикоснулся липкой ладонью к рукояти ганблейда, упавшего неподалеку. Стиснул зубы, подобрал оружие и поднялся на ноги. Восприятие играло ощущениями, я будто тонул в вате.       Я шагнул вперед и ударил плашмя по морде Минотавра. А затем размахнулся и полоснул по брюху Сакриду. Получи!       Минотавр упал, звучно треснулся о крышку склепа. Сакрид сжался и заскулил, обхватив руками вспоротый живот.       Я упал на колени, шумно вдыхая воздух, в глазах снова двоилось. Боль вернулась, казалось, с новыми силами. И не сразу заметил серебристое свечение вокруг. Квистис так и сидела возле дальней стены, она, наконец, смогла вызвать сияющий ручей целебной силы, и теперь он стекал с её пальцев и лился под ноги. Девушка бесшумно плакала.       — Я не могу привести её в чувство.       Оглянувшись на присмиревших хранителей склепа, я встал и, спотыкаясь, побрёл к ним. Вскинув ганблейд.       — Нет! — возразил Сакрид, поднимая руку, ныне в которой не было топора. Пыль всего помещения собиралась у его ног, поднималась воронкой и вихрилась кругом его торса, заставляя регенерировать ткани вокруг жуткой раны. — Теперь ты наш хозяин. Мы не знали, кто ты... кто вы.       Не знали кто мы? Мы и сами не знаем. Но мы не людишки. Мы бо̀льшие чудовища, чем вы.       Я наблюдал, как невесомые путы оплели Братьев. Стражи поблекли, растаяли. Боль усилилась – избитые монстры жадно потянули остатки моих сил. Обернувшись, заметил что Квистис, закусив нижнюю губу, смотрит на меня со смесью всевозможных чувств.       Земной прах воронкой завертелся подле, я коснулся ладонью образовавшегося конуса, ощутил тепло. Пыль плавно оседала на пол. Теперь под моей грязной и разорванной одеждой не осталось даже шрама. Недавнее видение тревожило рассудок. Видение ли? Навряд. Пусть не безупречно, но это существо сделало для меня то, что не сразу смогла Квистис. И столь напугало самого Сакрида. Пёс Ынь? Возможно ли, что Сакрид так стар, что видел саму Ынь?       Анжело?..       — Анжело? — позвал я.       Тишина.       Я прошел мимо Квистис, опустился на колени возле принцессы. Чернота, отбирающая силы... Я помню тот день, когда разыскивал в разуме Риноа сознание Стража, надеясь, что смогу включить, а он вернет в чувство свою хозяйку. И с тех пор не уверен, что когда-либо вновь рискну испробовать. Но оставалась ещё одна идея, проверить которую я не осмелился на базе повстанцев. Склонился к лицу девушки и коснулся губами её губ, вводя в полнейшее замешательство бывшую преподавательницу. То, что она подумает о моих чувствах, мне только на руку. Надоело постоянно ловить на себе её выжидающие взгляды. Любые мои действия до этих пор почему-то лишь подпитывали её воображаемые надежды.       Я уничтожаю такие чаяния. Беспощадно. У меня не может и не должно быть чувств. Я не человек. Чудовище – такой же монстр, против которых и вместе с которыми сражаюсь.       Попытка ни к чему не привела. Может, в мои действия закралась ошибка? Холодные губы – совсем не те ощущения, что при поцелуе с Сельфи. Холодок выдыхаемого носом воздуха коснулся щеки – очень слаб, но он есть. Я провел ладонью по шее девушки, разыскал едва ощутимый пульс. Поднял Риноа на руки и двинулся прочь из склепа. Нам оставалась одна дорога – прямо. Только заметив у выхода меч погибшего студента, вспомнил, что Квистис не обследовала содержимое гроба. Но спрашивать ни о чем не стал.       Хмурясь от яркого освещения, мы выходили из лабиринта. Восходящее солнце отражалось от поверхности и тонированных окон красной машины, что стояла у ворот.       На камнях неподалёку расселись ребята и о чём-то оживлённо дискуссировали. Сельфи с лёгкой улыбкой пыталась встрять в спор. Ирвин первый заметил нас и замер. Сельфи проследила за его взглядом, обернулась и увидела нас – потрёпанных, грязных, в крови и с Риноа на руках. Мгновенно поднялась с валуна и неуверенно пошла навстречу.       — Сквалл... — задрожали ее губы.       — Она живая, — прошептала Квистис и отвернулась, а я виновато пожал плечами.       Сельфи прикоснулась ладонью к лицу девушки и облегчённо вздохнула. Критично оглядела меня и Квистис.       — Ну и вид у вас. Похоже, это был очень горячий стриптиз, закончившийся не менее бурно.       Не успел я возразить, как Сельфи вскинула руки. Легкое свечение мириад микроскопичных разрядов обволокло, покалывая кожу и напрочь стирая остатки болезненных ощущений. Я ощутил тепло тела приходящей в сознание Риноа. Быстро опустил девушку на землю и отвернулся. Наши с Квистис Стражи «зашивали» раны, но Тильмитт умела обращаться с любым из Стражей так, что его способности выходили за грань моего понимания. На теле не оставалось шрамов от недавних ран, очищалась и быстрее восстанавливалась кровь. Даже одежда не сохраняла следов битвы. Никогда еще не видел никого способного на такое наравне с Сельфи.       — Где SeeD, которых вы обязаны были отвезти? — спрашивала Квистис за моей спиной.       — На поезде, следующем в академию Галбадии. Мы рассудили, что им нечего делать в Делинге, — ответил Киннеас.       — А приказ? — строго звучал голос.       Я вытащил из кармана номерок с идентификационным кодом и обернулся, посмотрел в глаза умолкшей Квистис. Жетон прыгнул на шнурке и закачался. Что ещё нужно – задание мы выполнили. Номер потерянного SeeD найден и будет возвращён. Парня больше нет, а останки его, растасканные по коридорам лабиринта обитающими там монстрами, наверно невозможно собрать. Но и Склеп не охраняется более. Впрочем, об этом генералу не обязательно знать. Главное то, что в лабиринте мы побывали и вернулись живыми да с требуемым номером.       А всё произошедшее...       Я резко помотал головой.       Мы могли и не выйти оттуда, как тот выпускник галбадианской академии. Если бы не пёс.       Анжело ли? Нет же – пес остался с Зоуном и Уотсом. Но эта тень...       Что ты такое?