Убежать от судьбы? Часть I: Во снах

Я видел генералов – Они пьют и едят нашу смерть, Их дети сходят с ума от того, Что им нечего больше хотеть. АКВАРИУМ

      В город мы вернулись ночью. Солнце действительно палило нещадно; тонированные окна и отражающий слой на автомобиле не спасали от жара раскалившейся поверхности песчаных почв, а от кондиционера проку было немного. Но когда мы въехали под сверкающую в свете солнца арку, знаменующую начало города, и в тень первых домов с зеркальными крышами, дышать стало легче.       Ирвин припарковался у большого здания, и я с трудом узнал гостиницу. Уж очень по-иному выглядит «город ночи» в солнечных лучах.       Киннеас заметил, что галбадианцы не любят, если к ним приходят посторонние при свете солнца, и Риноа подтвердила его слова. Оставалось дождаться захода, когда город встретит новые сутки и пробудится. Наверное, к подобному смещению дня и ночи сложно привыкнуть. Динкт вызвался отогнать в сервисный центр взятый в прокат автомобиль; отыскав в карманах мелочь на обратный проезд, он пересел за руль, развернул машину и вскоре скрылся за поворотом.       Стеклянные двери гостиницы разъехались в стороны, едва Риноа приблизилась к ним. О том, что этот город нам знаком по сновидениям, девушка не знала и полагала, что ведёт нас.       Гостиница не изменилась. Высокие потолки, белоснежная лепнина по их углам, рассеянный свет хрустальной люстры под самым потолком и целенаправленное освещение ламп на стенах. В узкие высокие окна не проникают солнечные лучи, они завешены на вид тяжёлыми тёмно-бардовыми гардинами с золотой каймой. Просторный холл сужается, обминая стойку метрдотеля, и ускользает влево, превращаясь в коридор. Лестница справа – теперь с другим рисунком кованых перил и цветом поручней – изогнувшись неполной спиралью, ведёт в помещение бара. Нет, теперь это не бар, а ресторан. Гибискус по-прежнему стоит возле порога, это единственное место, где сквозь стеклянные двери проникает солнечный луч. Дерево заметно больше, чем виденное во сне, но форма ствола заставляет предположить, что это именно тот гибискус.       Поверить в сны...       — Сожалеем. Свободных комнат нет.       Город Делинг ждёт праздника, столица собирает жителей со всей Галбадии. А мы забыли об этом и сразу направились в Лабиринт, не озаботились, что будем делать после возвращения. Кого-то из команды надо было оставить номер бронировать.       — Как же? — отозвалась Риноа и направилась к стойке. Положила на столик ладонь. Под ладонью то ли денежная купюра, то ли документ. Несколько секунд метрдотель смотрел прямо на девушку. Быстро шевельнув рукой, оставил подле её пальцев связку ключей. Положенного номерка на них нет. Риноа убрала ладонь вместе с документами и ключами. — И не волнуйтесь, столики в ресторане не потребуем. Завтрак, то есть ужин, принесите в комнату. Двенадцать порций. Что угодно, но чтобы мяса побольше – я слишком устала и голодна. Обед закажу сама.       Удивленно молчу. Помню ведь, кто она. И всё равно непросто смириться, слыша приказывающий тон её голоса.       В коридоре среди многочисленных номеров по обе стороны девушка быстро отыскала нужную дверь, открыла, вошла и осмотрелась. Повелевающие ноты ее голос так и не покинули. Здесь она была хозяйкой.       — Комната двухместная. Некоторым придётся спать на полу. Две душевые – налево. Ирвин, встреть Зелла на остановке, он, в отличие от тебя, в городе впервые. Сельфи, помоги мне разобраться с постельным бельём. Эта комната не сдаётся уже много лет, она не для клиентов.       Риноа и Сельфи завели разговор, пока приводили помещение в относительно жилой вид. Когда я вышел из душевой, Квистис из соседней кабины ещё не появилась, зато вернулись Киннеас и Динкт. Перина и несколько одеял были сброшены на пол. Вскоре разносчик подал ужин.       Сквозь занавесь пробивался луч. Солнце близилось к горизонту. Я поднялся, чувствуя, что выспался достаточно, свернул одеяло, послужившее мне матрасом, так и оставил его на полу, подошел к окну и чуть приоткрыл штору. В комнате немного посветлело.       Квистис досталась вся кровать, стоявшая вблизи окна. Сейчас девушка сидела, прикрывшись простыней, и следила за моей вознёй со шторами:       — Не спится?       — Как и тебе.       — День неправильный. И нам предстоит встреча с генералом. Все это мешает отдыху. Да и сложно спать, когда вокруг столько людей, — Квистис окинула взглядом комнату, слабо улыбнулась.       Я пожал плечами, заметил в полутьме очертания другой кровати и снова посмотрел в окно. К остановке подошёл первый человек. В Галбадии начинались новые сутки. Отвернулся же я потому, что на той постели, поджав ноги, спала Риноа, а Сельфи, лёжа рядом, раскинула на неё руки. Это немного позабавило, а я хотел скрыть усмешку. Квистис, не дождавшись ответа, вздохнула, поднялась – послышалось шуршание и треск застегиваемой юбки – и вышла из комнаты.       Охранник бросил подозрительный взгляд в нашу сторону и осторожно проверил оружие.       — Что-то забыли? — угрюмо отозвался он. Похоже, другая смена, вчерашнего разговорчивого охранника не видно.       — Нам на пятнадцать назначена аудиенция. Испытание, полученное вчера от генерала, пройдено. Найденный идентификационный номер ИД-135, имя – Эрик Раулер. Он мёртв. Точнее – съеден. Его оружие осталось в Лабиринте… — на этом слове я чуть замешкался, — вместо указателя. Имена и номера его спутников мы не обязаны сообщать по той причине, что они живы и могут быть восстановлены. Весь наш состав перечислен в приказе.       — Верно. Пройдите за мной.       Охранник набрал код замка. Ворота отворились. Тонкая аллея, светлой лентой выделяясь среди тёмного декоративного кустарника, вела к особняку.       Вот он – ещё один шаг, после которого невозможно повернуть.       Удары шагов по вымощенной белым камнем дорожке глухо отдавались в голове. Как Стражи терзают мозг, заполняя его своими нечеловеческими чувствами, так тревога и неотвратимость поселились в сердце и теперь грызли его. Что-то шло не так. Что?       Наше задание.       Двенадцать лет назад Сады и государства, на территориях которых они возводились, заключили между собой соглашение. Все стороны обязались взаимодействовать лишь в случае крайней необходимости. Теперь же оба Сада втайне объединились с генералом галбадианской армии. Почему?       Если есть угроза, что Хранительница захватит Сад Галбадии и использует в качестве своей базы, хозяин академии мог обратиться за помощью к генералу, чтобы тот повлиял на решения президента. Но какое дело Саду Баламба до политических вопросов Галбадии?       Между собой Сады также автономны. Однако в случае нападения Эстара на Галбадию, объединятся: для того и созданы, чтобы остановить военные интервенции враждующих держав. А если Эстар не планирует вторжение? Если Галбадия, потерпев поражение в предыдущих войнах, намерена отыграться, вначале взяв под контроль Сад на своей территории и продвигая на восток политику вмешательства. Как только SeeD Галбадии переквалифицируются в захватчиков вопреки всем правилам своего существования, Сады Баламба и Трабии встанут наперекор.       Только на данный момент в случае войны с Эстаром у Галбадии нет преимуществ. Сухопутные войска, допустим, держава соберет, но что с флотом? Достаточно ли мощности, чтобы не просто развязать войну, а перенести бой на территорию противника? Что-что, а Эстар всегда был славен своей морской флотилией – приоритет на его стороне.       Если при таком раскладе начнётся война, я почти уверен, что Баламб встанет в противовес Галбадии. Гораздо легче видеть Эстар мощным союзником, чем оказаться первой мишенью на его пути. Возможно, развязав войну и направив силы на наступление восточного континента, Галбадия потеряет контроль над Тимбером. И тогда огромная страна перейдёт под покровительство Эстара и Баламба, а Галбадия останется с неприкрытым тылом. Но Трабия тоже вмешается в дела мирские, и тогда уж «тыл» Эстара заплатит сполна за долгие века угнетений. Не хочу видеть Трабию на стороне противника, но именно так и произойдёт. Под вопросом останется Доллет, с решениями которого предугадать сложно.       Галбадии не нужна новая война. Две победы Эстара чистой случайностью назвать сложно.       А если генерал не представляет интересы президента, а замыслил государственный переворот? По одну сторону встанет тандем Делинга и Хранительницы, по другую – генерал в заговоре с директорами академий Галбадии и Баламба. Тогда внешняя политика отойдет на задний план, потому что в стране полным ходом развернется борьба за власть, способная перерасти в гражданскую войну. Победит тот, у кого армия. Генерал. Следовательно, президенту необходимо найти эквивалент. Это могут быть Сады. Делингу они не подчинятся. Вот поэтому ему и нужна Хранительница. Управляя массами, она способна переманить и народ, и военные силы Галбадии, и руководство Садов. А далее тот, кто удержит власть и сможет вырвать терзаемую страну из лап хаоса, начнет переводить внимание бунтующего народа на внешнего врага. И снова выпадают карты с войной и Эстаром.       Есть и третий вариант. Он проще, и нравится мне больше. Генерал просто хочет сохранить статус-кво Галбадии и ее президента, убирая с пути то, что этому мешает.       В любом случае ясно одно – намерения Хранительницы и президента весьма серьезны, а иначе почему так переполошились оба Сада и военные силы самой Галбадии?       Зачем? Зачем я занимаю разум этими рассуждениями? Я SeeD, а SeeD обязаны действовать по приказам, а не разгадывать стратегические планы чужого государства. Если Сид Крамер вмешался в это, он знает, что делает. Мне остается просто подчиниться его решению.       — Ждите здесь. Я оповещу господина о вашем приходе.       Интересно, мою группу тоже посещают подобные вопросы? А Риноа – о чём думает она? Верит ли, что её страна готова начать Третью Войну? Или её зрение не охватывает ситуацию далее положения Тимбера.       Девушка поймала мой взгляд.       — Ммм... Мой контракт. Он ведь остаётся в силе?       Некоторое время мы пристально друг друга рассматривали. Да. Помимо нового приказа моя группа всё ещё работает на Лесных Сов. Но неужто в такой неподходящий момент Риноа собралась посвящать нас в новые планы?       Если генерал поддерживает диктатуру Делинга, а наиболее очевидное принимается как факт до тех пор, пока не будет доказано обратное, повстанцы Тимбера могут нарушить его планы. В таком случае моя группа, оказавшись в доме генерала, превращается в яортского чокобо, чем ей стать, естественно, не позволят.       Что же ты придумала в этот раз, Риноа? Твои разработанные экспромтом планы сквозят множеством неточностей как решето дырами. Несчастная галбадианская принцесса. Однажды ты нашла смелость поднять оппозиционные силы. Но лишилась воина, тактика, стратега, учителя, помощника, друга и возлюбленного в одном лице. И теперь не видишь, что и Лесным Совам недолго осталось. А заодно и всем, кто замешан в антиправительственных проектах.       Взор девушки стал печальным. Она чуть повела плечом, и принялась разглядывать высокие двери особняка.       — Что бы ни случилось, не позволяй никому задержать меня, хорошо? Если захочешь, я расскажу, почему страшусь входить в это здание.       Я догадываюсь и без лишней траты времени. И вообще здесь не самое подходящее место для новых планов и откровений. Мне не нужны её оправдания, я не обязан владеть эмпатией и понимать её чувства. Единственное, что может быть между нами – её приказы. В этом заключена моя работа.       Я осмелился выдержать взгляд тёмных глаз. Почему-то вспомнил поход в Лабиринт, ее холодные губы и свое отчаяние. И моментально взгляд девушки обрёл заинтересованность и проницательность. Пусть происходящее в Лабиринте и было игрой, представлением для Квистис, но зря я поцеловал тебя. В тебе сидит нечто пострашнее Диаблоса. Нечто обезоруживающее, сковывающее, способное привести в полное смятение. И в ужас...       — Риноа, ты должна понимать: моя обязанность – прямое подчинение твоим приказам. А объяснения оставь товарищам.       — Тогда порядок, спасибо, — успокоилась она, чуть заметно улыбнувшись, но так и не отвела взор. В отличие от меня, при открытом взгляде девушка не терялась, не волновалась. Наоборот, в неё вселялись спокойствие и доверие. В ее внимательных глазах я не замечал сканирующее воздействие Стража, но был уверен, что мои мысли Риноа читает даже без поддержки лунарского демона. И это приводило в смятение ещё больше.       Явился охранник. Он провёл нас в гостиную и предложил ожидать генерала теперь здесь, после чего покинул помещение.       Сельфи медленно прошла к окну. Шагов почти неслышно – паркетный пол устилают ковры карминных оттенков. Квистис обошла громоздкое кресло из красного дерева и скромно опустилась на диван напротив.       Ночь... то есть день в самом разгаре. Фонари за окном освещают летний сад, тени ветвей ложатся на стёкла. Низкая люстра горит всеми четырьмя лампами-чашами, дробя тени. Рассеянный свет настольной лампы смягчает контуры мелких предметов вокруг неё. Несмотря на тёплые тона этой комнаты и непринужденный стиль прошлого века, здесь холодно, все вещи кажутся не на своем месте. Сельфи раздвигает шторы – сразу за ними блестят поднятые жалюзи. Работает кондиционер – его нигде не видно, где-то спрятан, как и зеркальные жалюзи за шторами. Ирвин идёт мимо напольного глобуса к книжному шкафу, утопленному в стене, останавливается у широкого стола и усаживается в кожаное кресло, разворачивая к себе монитор компьютера. И кресло, и компьютер здесь лишние. Откинувшись на высокую спинку, Киннеас вольготно закидывает ноги на стол. Взгляд с монитора перемещается на Зелла, который в нетерпении расхаживает по комнате. Ухмылка, и взгляд переключается на Сельфи у окна, затем на присевшую к нему в профиль Квистис.       — Пунктуальность в этой стране не относится к числу достоинств. — Сельфи облокотилась о подоконник и нетерпеливо взглянула на наручные часы.       — Возможно, у генерала есть дела посерьёзнее, — ответила Квистис.       Риноа долго поглядывала на дверь. Но теперь хмыкнула, прошла в центр комнаты, ногой поддела стул, пододвигая к себе, и села напротив Квистис.       — Если бы. Да только он всегда такой. Проверок на прочность ему мало, он ещё и ждать всех заставляет, — Риноа покачала головой и быстро подхватилась на ноги. — Надоело! Пойду и выскажу ему всё, что думаю.       Сельфи дернулась, успев сделать шаг, – а Риноа была уже на пороге, ухватив дверную ручку. Принцесса вдруг замерла, продолжая держать ручку, обернулась к нам. Бунтующие эмоции на её лице успели преобразоваться в улыбку.       — Между прочим... Расслабьтесь, вы не на приёме у каннибалов, — и пафосно с лёгким поклоном заявила: — Мой дом – ваш дом.       Квистис подхватилась на ноги, только диван скрипнул. Ее ответная реплика растаяла на выходе. Зелл остановился, замер, тоже молчит. Нанимательница быстро вышла в коридор и прикрыла за собой тяжёлые двери.       Да, это оно. Вкусите прелесть ваших первых заданий в качестве SeeD. Отличная шутка, должно быть. Молодец, Риноа. Ты отчитывала нас в том, что мы наемники без приоритетов, за деньги способные менять стороны, но не углядела, что по отношению к своей стране, к своей семье – ты предатель. А нам-то что, у большинства из нас нет родины и семьи – это правда, но мы по-своему верны: себе, академии, нанимателям, правилам. И остаемся верны даже сейчас, осознавая, что работаем сразу на две противостоящие силы, и после того, как завершим одно задание, с нами захотят разделаться без шума и пыли.       — Да что за чертовщина здесь творится?!       Да, Зелл, ты один способен так метко и лаконично охарактеризовать происходящее. Чертовщина. Чем-то она обернётся для нас?..       Чертовщина продолжалась. Теперь пришла моя очередь удивляться. В приемную вошел генерал. Я мог ожидать что угодно, но к этому, как оказалось, не подготовлен. В тех снах... как же его звали? Карвэй?       Не может быть. Не может.       Это непосредственный начальник Лагуны. Он сдержал своё обещание, отправив Луара в самое гиблое место – на Сентру. Эстарские солдаты в строжайшем секрете проводили раскопки лунарского оружия, но маленький отряд из Галбадии раскрыл их тайную деятельность, за что и поплатился жизнью. И тогда Галбадия послала на Сентру другие отряды. Угаснувшая было война вспыхнула с новой силой. А началось всё с того, что простой солдат и его командир положили глаз на одну женщину.       А Риноа?       Сходства? Различия? Несколько секунд я искал их во внешности, взгляде, походке. Подсознание не хотело соглашаться, не хотело видеть общее между генералом и его ...дочерью?       Риноа не вернулась. И я забеспокоился. Пусть девушка и находится в родительском доме, но в первую очередь она у своих врагов.       — Где Риноа?       Мои слова вырвались внезапно. Грубая ошибка и нарушение всех приличий, будь то обращение к старшему по званию, либо начало разговора с хозяином дома.       Генерал с лёгким презрением взглянул в мою сторону и, нахмурившись, сказал:       — Ваша жизнь прошла в многочисленных тренировках, которые моя дочь, к счастью, не ведает. Задание чрезвычайно серьёзное, я категорически против, чтобы она участвовала в последующих операциях. Отчёт окончен?       Отчёт? Это в ответ на мою дерзость?       — Так вы и есть отец Риноа? — вскрикнула Сельфи.       Карвэй поморщился, перевел взгляд на девушку. Прибывшая группа SeeD вопреки слепому повиновению задалась целью выведать семейные отношения генерала. Он сложил руки в замок за спиной и направился к окну. Несколько секунд делал вид, что разглядывает что-то за стеклом, хотя на улице была темень. Но даже за четыре метра, что нас отделяли, я видел, как напряжены мышцы его стиснутых челюстей.       — Не припоминаю последнего раза, когда она называла меня отцом.       — Так отец – высший армейский офицер, а дочь – член антиправительственной группировки? — Динкт покачал головой. — Это плохо. Очень плохо.       — Действительно, это большая проблема. Но никого из вас она не касается. Это наша проблема, — сказал, как отрубил, генерал. — Кроме того, есть вещи гораздо важнее, и они требуют немедленного обсуждения.       Нет, так дело не пойдёт. По приказу академий Галбадии и Баламба, а также генерала, нужно убрать Хранительницу, которая по их сведениям планирует захватить власть в стране. По контракту Риноа и Лесных Сов мы должны похитить Делинга и перевести Тимбер на рельсы к независимости. Распоряжения Сада и повеления Риноа имеют одинаковый вес для моей группы. Но оба приказа пересекаются, частично противореча друг другу. Вся загвоздка в том, что Карвэй знает о нашем покушении на Делинга и, несомненно, попытается помешать выполнить запросы Лесных Сов.       Зелл прав – это плохо, причём не только для Риноа и её отца. Это может обернуться скверными последствиями для многих. Нас загнали в тупик.       — Когда наше задание будет выполнено, мы продолжим работать на Риноа согласно контракту. Я не знаю ваше положение в этом противостоянии, но, пожалуйста, не вмешивайтесь в наш с Риноа контракт.       — Ваши договоры при вас и останутся. Я просто изменю ее планы.       Генерал вновь смотрел на меня, теперь изучающе. Что за цели он преследует? Какова его позиция в отношении правления Делинга? От ответов на этот вопрос зависит наша жизнь. Он ведь понимает, в какое невыгодное положение поставлена моя группа, и какие последствия ей грозят.       Я знаю, что генерал отправил отряд Луара на верную гибель. Этот человек способен на всё ради достижения своих целей. Вот, теперь и я на его пути.       — По приказу Риноа она останется со мной. В безопасности.       — Она будет в большей безопасности здесь, у себя дома.       — Мы все SeeD. И действуем согласно волеизъявлению нанимателя. Может и избитая фраза. Но не для меня и моей команды. Пусть мир уверен, что SeeD слепо руководствуются чужим приказам. Однако мы разумеем смысл происходящего, и умирать бездумно не желаем. Но и против принципов не пойдем. А если вам нужны боевые машины, так Галбадия славится их производством...       — Эй, эй, эй! Народ! О чём речь? — привлёк к себе внимание Ирвин. Никто не ожидал, что он вмешается, пытаясь сгладить обострившиеся углы. — Наше задание в чём заключается? Хлопнуть Хранительницу, правильно? — снайпер поднялся с кресла, обошел рабочий стол и уселся на его край. — Так давайте первостепенные дела решать, а не дискуссии разводить.       Киннеасу легко говорить – Риноа его не нанимала. Впрочем, выбора у нас всё равно нет.       — Итак, значит, вы понимаете, к чему приведет союз президента и Эдеи.       — Ваш контроль над армией будет утерян, — я начал с третьего варианта своих предположений, ожидая, что генерал подтвердит или опровергнет его.       — Это лишь небольшая часть полотна, — неохотно подтвердил Карвэй.       — Страны не готовы к приходу Хранительницы, это выбьет их из насиженных мест, а внешнеполитические отношения, включая прошлые, их стравят. Первоначально будет утерян контроль над Садом Галбадии. Как только Хранительница его захватит, все три Сада пойдут по векторам взаимного отдаления и, включившись в политическое и военное единство с государствами, на территориях которых находятся, образуют три силы на мировой арене. С таким трудом поддерживаемый последние годы мир опрокинется навзничь. Галбадию будет разрывать внутренняя война с Тимбером. Тимберская оппозиция успела заручиться поддержкой Сада Баламба. Государство Баламб сделает то же, после чего предложит свое содействие и ресурсы в виде SeeD Эстару. Трабия объявит Эстару «шах» – по сути, пешка перед королём, легко им сносимая, если бы на ее поддержке по новозаключенному договору не стоял Доллет. Доллет же – чокобо тёмное – и как он поведет себя в отношениях с Галбадией, чьи войска без объявления войны недавно вторглись на его территорию, или в отношениях с Эстаром, с которым холодная вражда длится веками, предугадать невозможно. Шансы на победу Галбадии над Эстаром, то, ради чего всё затевается, далеко не столь очевидны. Значит, у Хранительницы имеется козырь, которым она постарается приманить или привязать Тимбер, Доллет, а возможно и Баламб с Трабией. А это отбросит мир в прошлое, где нет логики, нет тактики и стратегии, как нет и политических взаимоотношений – всё будет решаться на уровне управления сознанием масс.       — А это существеннее, — Карвэй прошел к двери, открыл ее. — Следуйте за мной.       Мы вышли вслед. Тропа от дома через двор, одинокий охранник у ворот, автомобильная дорога, разметка пешеходного перехода. Двигаемся через улицу по этой разметке, выходим к аллее, по которой Риноа вела нас вчера. Фонари; в их свете переливается ручей. А я понимаю, что мысли далеко. «Эдея», — пылают буквы в голове. Я представляю, как провожу лезвием вдоль букв, и они рассыпаются, падают к ногам и дотлевают. Только боль остается, не хочет покинуть мою голову.       — Церемония произойдет этим вечером, — продолжал Карвэй.       Аллея кончилась, мы вышли к проспекту, ныне оживленному. Фонари сияли ярче, предпраздничный город оживал. Генерал вёл к арочному зданию, знаменующему вход, мы миновали арку, и я невольно заметил вверху зубья двух поднятых решеток. За ней раскинулась площадь. Пересекли ее и оказались перед двухэтажным белым зданием, подковой охватывающим площадь. Слева полукруглое сооружение замыкала башня. Вход в здание располагался по центру, его перекрывали витые ворота. Генерал подошел к ним и дождался, пока мы приблизимся и осмотримся, сделал круговой жест рукой, указывая на белую «подкову»:       — Резиденция Президента, здесь начнется церемония, — кивнул поверх ворот, — балкон, предназначенный для выступлений. Вы разделитесь и выйдете на позиции. Штурмовая группа проникнет внутрь арочных ворот. Тем временем снайпер будет выжидать на площади возле входа в резиденцию. После выступления президента начнется парад в честь Эдеи. Ворота откроются. Людская масса устремится за автомобилем, а снайпер воспользуется праздничной суетой и проникнет в здание. Четвертое окно второго этажа справа от центрального входа окажется неплотно прикрытым. Так снайпер попадет в полукольцевой коридор. На противоположной его стороне в двух метрах влево от крайнего окна он увидит неприметный люк в полу, – ведет в башню. Пусть воспользуется проходом как можно быстрее и незаметнее – здание охраняется. На лестнице подготовлена снайперская винтовка. До восьми вечера снайпер будет оставаться в часовой башне.       Тем временем открытый автомобиль с Хранительницей будет ехать по периметру площади во главе парадного шествия. Когда машина въедет под арку, к делу подключится штурмовая группа. По плану ровно в двадцать часов Хранительница окажется под аркой между воротами. Штурмовая группа воспользуется рычагом и опустит решетки. Часовой механизм также ровно в двадцать поднимется над башней, неся с собой снайпера, и площадь окажется перед ним как на ладони. Успеет снайпер выстрелить во время боя курантов – а это десять ударов – и у вас появится неплохой шанс своевременно скрыться.       Киннеас взглядом отсчитал окна, запомнил приоткрытое. Глянул в сторону башни и арки. С каждой минутой на улицы подтягивались группы людей, образуя толпы, разрастаясь. Площадь оживлялась. Начала церемонии ждали кто с интересом, кто с настороженностью, а кто и с явными признаками страха.       — Идемте, — сказал генерал, — остальное обсудим не здесь.       И направился к аллее, ведущей к его дому.       — Снайпер будет не один. Если план по каким-либо причинам провалится... — Дальнейшие указания Карвэя, мы получали за закрытыми дверями его кабинета. Сейчас генерал задумался, оценивающе разглядывая Киннеаса, — или снайпер промахнется, нужен тот, кто пойдет в открытую атаку. Наша основная цель – смерть Хранительницы, и этого необходимо добиться любой ценой.       Ирвин сконфузился, недобро ухмыльнулся и оперся ладонями о край компьютерного стола.       — Я возьму это на себя, — ответил я, бегло скользя взглядом по участникам. За это покушение все мы понесем ответственность, неважно, Ирвин выстрелит или удар будет нанесен моей рукой.       — Двигайся с людской массой – так ты не вызовешь подозрений. Когда начнется парад, публика переместится по площади вдоль пути следования машины с Эдеей. Тогда направляйся с толпой к арке. В случае провала операции, включишься в непосредственное исполнение. Что делать ты знаешь. Переходим к штурмовой группе: ее цель – рассеять внимание Хранительницы, опустив ворота. Проникнуть в комнату над аркой и воспользоваться рычагами несложно, но арка, как и непосредственно сама комната, скорее всего, будут неоднократно осматриваться солдатами, патрулирующими площадь. Убирать их следует как можно тише. Один представитель штурмовой группы должен бесшумно снимать охранников внутри сооружения на первом этаже или лестнице. Вход не блокировать. Это поднимет тревогу, парад будет отменен, а здание с засевшими в нём... террористами оцеплено. Исход этого вам, должно быть, ясен? Рычаги находятся на втором этаже здания по разные стороны арки. Ровно в двадцать с первым боем часов с помощью правого рычага вторые ворота должны быть опущены. Левый рычаг опускает первые ворота – это необходимо сделать, как только машина въедет под арку. Группа нуждается в координаторе.       Квистис отстраненно стояла дальше всех, но ее очень внимательный взгляд выдавал и сомнения, и понимание. Она справится, я знаю.       — Квистис... — начал я и осекся. Неприятные предчувствия с каждой минутой закрадывались глубже, холодя сердце. Я вспомнил Лагуну и его предчувствия. Где он теперь? Пять человек, четверо из которых – SeeD, обязаны выйти на одного противника – женщину. Кто ты, Эдея? Какой силой обладаешь, что тебя столь опасаются и всячески перестраховываются? — Квистис, ты будешь координатором штурмовой группы.       — Есть! — бодро ответила девушка. Посмотрела пристально. Я отвернулся. Её взгляд слишком проницателен. Не люблю подобное.       — На этом всё. До семи вечера все свободны. Можете осмотреть места проведения операции. И постарайтесь избежать любых внештатных ситуаций до и по ходу мероприятия.       Это он дочку свою воспитывать должен был.       — Мы SeeD, — напомнил я. — Всё будет под контролем.       Генерал долго смотрел в упор.       — Хорошо. Ровно в девятнадцать встречаемся на аллее со стороны площади, — сказал он.