И не укрыться за мечтой, И брод в огне не отыскать, Убитым быть или идти войной, Сражаться, чтобы выживать... Я буду для тебя сверкающей звездой Во тьме путеводителем сиять. TRISTANIA
Квистис Трип ———————
Карвэй кивнул. — Хорошо. Ровно в девятнадцать встречаемся на аллее со стороны площади. Генерал со Скваллом и Ирвином ушли. Я осталась. И со мной штурмовая группа. Мы немного подождем, не стоит привлекать чей-либо интерес своей численностью. Усмешка заползла на лицо Зелла давно, и с тех пор не отпускала. Сельфи с выжиданием и восторгом ожидала моих указаний. Такими беспечными кажутся, оживленными. Словно в захватывающее путешествие собрались. Или же это я слишком серьезно воспринимаю ситуацию? Я сложный и упрямый человек, стремящийся к безупречности. И этой безупречности ожидаю от других. Я привыкла быть лидером. Но в данный момент, в вынужденном подчинении, понимаю, насколько болезненно реагирует самолюбие. Когда-то, выбрав цель, я отказалась следовать требованиям родителей. Я их разочаровала, растоптала их планы. Они хотели видеть меня юристом, а я – нет. И сейчас понимаю, что с моей прямолинейностью в сфере юриспруденции делать совершенно нечего. А тогда... Эх, тогда я была девочкой с великими стремлениями. Девочкой, сбежавшей из дома в поисках мечты. Упрямство помогало и выживать, и добиваться. Помню, как под проливным дождем добиралась самостоятельно до Сада Баламба, уже точно зная, кем буду. Зубы стучали, лихорадило, ноги не хотели держать, каждый шаг с трудом давался, а я понимала, что если в таком виде покажусь на глаза преподавателей Сада, меня немедленно отправят в больницу или, еще хуже, разыщут родителей. И конец всем планам. Оставалось одно: заставить себя быть здоровой. Я так и шла, твердя стучащими зубами: «я здорова, я здорова, я здорова...». И сейчас ни капли не жалею. Даже о том, что сначала меня чуть не подкосило – лишении звания Инструктора. Быть может, теперь я смогу больше времени находиться с ним. Так сложно – любить того, кто убежден, что ему никто не нужен. Так больно – видеть рядом, а чувствовать в ином измерении. А ведь я его понимаю, его характер мне близок. Кажется, он мне снился когда-то; едва мы встретились, я сразу почувствовала родственную душу. И в то же время он совершенно чужой. Как долго я тешила себя надеждой, что и он осознает симпатию между нами и ответит взаимностью. Я посмотрела в окно. Темно, лишь вдали горят огни да светятся окна далеких домов. Взгляд наткнулся на картину на стене. Девушка. Завитки каштановых волос, симметричное лицо, озорные глаза и чуть уловимая усмешка, в руках бокал, тонкие белые пальцы в кольцах. Хорошенькая. Я чуть сдвинула раму и испугалась. Еще один портрет, но уже без рамки. Женщина улыбается. Галбадианка. В черных волосах несколько белых нитей. Темные глаза печальны, в них нет света. И любви. Зачем ее изобразили? Зачем повесили картину на стену? Зачем спрятали? — Что это? — спросил Зелл, обойдя диван. Я заметила его удивление, отпустила рамку – картина вернулась на место, скрыв собой печальную женщину, – и пожала плечами. Дверь распахнулась. Динкт быстро снял руку с рамы и шагнул к дивану. На пороге стояла Риноа, тяжело дышала, словно бежала дистанцию. Увидела нас и расплылась в улыбке, хотя глаза ее остались настороженными. А руки? Все в ссадинах и в пыли, одежда тоже запылена. Где только лазила? — Привет! — выпалила она, отряхивая ладони. — Наконец-то мне удалось вернуться. Генерал обо мне что-нибудь говорил? — Нет, вроде нет, — ответил Зелл, переставляя ногу. Риноа затравленно оглянулась. — Где Сквалл? Она спросила это таким голосом, что во мне что-то дрогнуло. Я выступила вперед. — Извиняюсь, Риноа, но нам пора. — Погодите секундочку. Взгляните на это, — умоляюще попросила Риноа, достала из кармана браслет с синим камнем и вытянула руку. — Это Знак Одайна. Я нашла его в комнате... генерала. — Знак Одайна? — переспросил Зелл, хмурясь. Сельфи подошла, прикоснулась. Убрала руку. — А для чего он? — Он должен сдержать мощь Хранительницы. Но я не знаю принцип его действия, – Риноа смутилась. Спросила теперь неуверенно: — Думаете, не стоит им пользоваться? — Если это вещь Одайна, она должна быть весьма эффективна. Эстарцы в магических штуках толк знают – читай, впереди планеты всей, — прокомментировал Зелл. То, что Динкт слышал о таком редком предмете как Знак Одайна, меня, признаться, удивило. Впрочем, историю он всегда любил и находил сверх той информации, которая полагалась по плану. — Точно-точно! — воскликнула Риноа, взбодренная поддержкой. Но я рассмеялась. Знак Одайна изобрели в Эстаре. Вряд ли он мог оказаться здесь, на другом континенте. А если и оказался, останется бесполезным. С его природой, силой, действием и возможностями никто из нас незнаком. — Что же ты хочешь с ним делать? — я пыталась призвать принцессу к здравомыслию, тактично дать понять, что мы не собираемся поддержать ее забавы. Пожала плечами, направилась к девушке. — Планируешь использовать его против Хранительницы?! Где? Когда? Как? Дочь пустыни... Надо же, это так отчетливо бросается в глаза, а я сразу не заметила. У нее даже волосы черные – как у многих представителей этой нации завоевателей. Риноа – типичная галбадианка северной части страны. Неужели Сквалл мог на нее запасть? — Это мы сейчас и обсудим. Обсудим, как же. Многого ли добьешься этим, когда другие будут действовать? — У нас нет на это времени, — оборвала я. — Сквалл и Ирвин уже наготове. У нас миссия, и мы должны выполнять. Ты понимаешь, правда? Это не ссора отца с дочерью. И не игра, — я отчитывала ее, уже не осознавая, что передо мной не ученица. Обиженная девушка высоко подняла голову, и прошагала вглубь комнаты. Поправила криво висевший портрет с улыбающейся женщиной, вздохнула. Легко и непринужденно села на устеленный ковром пол и принялась разглядывать браслет с синим камнем. Я не стала ее тревожить. Нас ждало дело. Мне хотелось перед этим заданием отдать ему все свои силы, надежду и решительность. С тех пор, как лидером стал он, я неторопливо, но уверенно отходила в тень. Когда видела, что он теряется в новых незнакомых ситуациях и трудностях, незаметно для всех направляла его. А теперь он ушел. Остается ждать. Вряд ли Сквалл оценит мои жертвы. Вряд ли за строгим серьезным преподавателем заметит чуткую девушку, влюбленную в него с детства. А мне так хотелось с ним сблизиться. С тех самых пор, как он лишился любви и поддержки единственного родного ему человека. В прошлом было так. И он умел доверять. Сейчас в это трудно поверить. Сквалл боится близко подпускать к себе людей из-за страха быть брошенным ими же впоследствии. Прячет свои опасения, прячется от окружающих. Набрасывает маску холодности и безразличия. И бежит. Я так хотела заменить ему сестру. И не ожидала, что мои желания перерастут в любовь. Но... я так затерялась в своих чувствах к Скваллу, что совсем перестала обращать внимание на чувства других людей и всецело вошла в роль строгого педагога, который отказался видеть что-то за пределами установленных рамок. Не время думать об этом сейчас. Пора откинуть мысли, вызывающие горечь. Я снова лидер. Впереди очень важное задание. А моя группа ждет, готовая к решительным действиям. Когда-нибудь потом я позволю себе слабость. Не сейчас, не здесь.***
Сквалл Леонхарт —————————
На остановках шумят дожидающиеся автобусов люди. Другие идут пешком – площадь близко, особенно если срезать путь через аллею. Множество машин с мигающими знаками «такси», и все мчатся в сторону площади. Дороги переполнены транспортом: вот частный автомобиль выехал на тротуар, чтобы объехать застрявший на перекрестке автобус. Прохожие посторонились. Вот и второй водитель, взбодренный безнаказанным нарушением первого, проехал по пешеходной дорожке. До начала церемонии еще достаточно времени. Спешат занять места получше, поближе? Я думал о Хранительнице. Реально ли расправиться с ней без снайперского выстрела? Что за силами владеет она, насколько могущественна? Есть теория, согласно которой Хранительницы имеют общее происхождение со Стражами. А может, и с остальными лунарскими демонами. Однако рождаются они в обычных человеческих семьях. — Что произойдет, если SeeD не справятся с миссией? Такое хоть раз бывало? Вопрос удивил. Ирвин выглядел серьезным, как никогда раньше. Бывало. Провалы бывают у всех – идеальных людей не существует. К сожалению, идеальных SeeD – тоже. Или он подразумевает не это? Что-то было не так. Ирвин мрачнел всё больше. — В чем проблема? — Ну, типа вот, — Ирвин замялся, подбирая слова. — Зная, что твои враги чистое зло, ты будешь сражаться с ними куда яростнее, правда? Подбросишь впридачу к своим силам ненависти и отвращения, добавишь личных мотивов. И пусть все они катятся к гайнаксу и горят там синим пламенем. Враги, которые чистое зло? Почему я с симпатией отнесся к Лагуне и его друзьям, хоть они и солдаты Галбадии? Они стоят по другую сторону, но они люди. Как я. А может, даже больше, чем я. Между нами и теми, кого мы называем врагами, нет деления на черную сторону и белую, нет понятий «правильно» и «ошибочно». Нас разделяют разные взгляды, другие требования, идеалы. Наши разные мысли и желания, места жительства и менталитет в итоге и приводят к конфликту. Здесь нет хороших и плохих. Чем худ завоеватель, движимый стремлением объединить для лучшей защиты, привести к порядку? В чем вина республик, которые в ответ активно противостоят, желая жить по своим пусть и не всегда рациональным правилам, и отстаивают свои границы любым способом? И чем плохи мы в качестве этого любого способа? Все мы просто разные стороны, которым рано или поздно предстоит столкнуться. Но те, кто нас сталкивает, чем руководствуются они? Можно ли их назвать тем самым «черным»? — Я не верю в чистое зло. И поддерживаю ту сторону, которая мне ближе. Но если ты сомневаешься, могу попробовать выстрелить вместо тебя. — Это не потребуется, — хмыкнул Ирвин. — Правда, не нужно. Я справлюсь с заданием. Мы ожидали генерала и остальных участников неподалеку от арки. Людей собралось много. Опасаясь, как бы вторая группа не затерялась в толпе, я высматривал напарников со стороны аллеи. Подошел генерал. А вскоре и моя группа. Квистис издали заметила меня, ободряюще улыбнулась. Сельфи привлекли массивные ворота. Она их разглядывала, сохраняя при этом хмурое выражение лица. — Восемь вечера нескоро. Рано еще волноваться, — заметил Зелл. Отыскал взглядом башенные часы. Больше мы ни о чем не говорили. Генерал казался спокойным: прямая осанка, всё то же суровое выражение лица. Но Шива чувствовала его волнение, передавала и мне. Карвэй не думает о нас, как о SeeD. В его глазах мы просто дети. Штурмовая группа, напоследок отдав честь, направилась в техническое помещение при здании арки. Генерал пробирался сквозь густеющую толпу к площади где было еще больше народа, увлекая и нас. Затем он остановился, оглянулся в сторону башенных часов. — Ждать будете здесь. — Генерал Карвэй, почему Хранительница решила устроить такой грандиозный праздник? — спросил я, стараясь не обращать внимания на толкающихся повсюду людей, которые выискивали места, откуда удобнее любоваться представлением. — Ей нужен Сад Галбадии в качестве базы. Но в первую очередь ей нужны люди. Во время выступления ты увидишь. Грянула музыка. Публика подалась вперед, перекатилась волной ближе к центральному балкону подковообразного здания, увлекла с собой другие ряды. И я тоже двинулся в этом потоке, поморщившись от слишком громких неприятных звуков начинающегося представления. — Удачи вам, — сказал генерал, и его голос вновь потонул в накатывающейся волнами музыке. Серой тенью он стал пробираться через многоцветные пятна толп, двигаясь в сторону входа в здание.