Боль предательства

      Уже почти лето, я больше не хожу в больницу на проверку, в следующем учебном году вернусь в университет.       Первое время было довольно сложно... Я всеми силами прогонял любого, кто ко мне приближался. Несколько раз срывался на Осаму, который продолжал настырно за мной следовать везде.       Но он не ушел. Не бросил. Был рядом. Он был рядом, когда я впервые после комы сам встал на ноги, и тут же грохнулся, потому что ноги не держали мой вес.       Он был рядом, когда мне ночами снились кошмары и я бился как припадочный, сминая простыни.        Он был рядом, когда я сам спустился по лестнице на первый этаж, почти через месяц после того, как проснулся.        Он потащил меня в караоке вместе с остальными, когда я хотел закрыться ото всех.       Он помог мне справиться со всем, что подкинула мне судьба.        И вот сейчас я иду на встречу все с тем же Дазаем. Он шутливо написал мне сегодня утром: "Пойдешь со мной на свидание?"       И я сам от себя того не ожидая, согласился.       Он стоял у лавочки в парке и курил. Это наверное единственное, что меня в нем до сих пор бесит. Гробит свое здоровье, почем зря.       Я подошёл и ткнул его пальцем в плечо, заставив развернуться. — Чу-чу! Я думал что ты уж и не придёшь. — и обнял.       Вот это было неожиданно. Я все ещё помнил нашу первую встречу, и то, как он относится к геям. Я не думал что он станет обниматься с парнем на улице. Ну, видимо, судьба творит чудеса. — Идём. Тут сладкую вату продают недалеко.        Мы покупали всякую хрень, ели всякую хрень, занимались всякой хренью.       Сходили в кино и сидели критиковали реалистичность ходячих трупов на экране, хрустя попкорном.       Прокатились на аттракционах в парке, даже уток в пруду покормили. В общем, реально занимались фигнёй.        Я и не заметил, как на улице стало темно и холодно. Да-а, конец мая это всё-таки не середина июля. Осаму отдал мне свое пальто, в котором я утонул, потому что я забыл свою куртку где-то в парке. — Я тебя провожу, — я собирался возмутиться что я не девушка и что ему вообще в другую сторону, но он меня опередил. — Возражения не принимаются. Ты влипаешь в неприятности, когда меня нет рядом.       Я захлопнулся и обиженно зашагал вперёд, подальше от этого нахала, но он быстро меня догнал. — Ну не обижайся, я просто беспокоюсь... — я развернулся и собрался было высказать свое мнение по этому поводу, но встретился с выпяченной губой и парой щенячьих глаз. Желание вмазать ему мгновенно пропало и было заменено на желание потрепать его по голове. Как жаль, что я бы не дотянулся... — Я не обижаюсь — говорю я и хватаю его за руку — пошли.       Ноги гудят, голова кругом, прохладный ветер обдувает горящие щеки. По идее мне ещё нельзя бегать но...        Я тяну Осаму за собой, срываясь в лёгкий бег, смеясь и подставляя голову ветру. Короткие волосы блестят в свете фонарей.       В больнице мне отстригли волосы по плечи, так как я был там довольно долго и волосы сильно свалялись.       Осаму рассказал, как Кое приехала и убеждала врачей не брить меня на лысо. Спасибо тебе, сестрёнка, знаешь же что я этими волосами дорожу... Как жаль что я больше не услышу ее голос...        Уже почти у дома я спотыкаюсь и неловко падаю, но Дазай дёргает меня за руку и я выравниваю полоходку. — Тебе же нельзя, дурак! — он восклицает, но сразу же смеется, показывая что не злится. — Ты ещё слабый совсем, всего сорок с чем-то дней как из комы вышел. — Ну и что! Вон врачи сказали что обычно пациентам надо от года до нескольких лет, чтобы просто на ноги встать, а я ничего, за полмесяца управился! — я стукаю его кулаком в плечо. — «Обычно» это когда пациент попал в аварию или у него был инсульт. А у тебя включился защитный механизм от принудительного разрыва связи. У тебя же не мозг пострадал, дурашка... Совсем медсестру не слушал — он пытается поймать меня, но я отпрыгиваю назад. И зря.       Цепляюсь задней частью сапога за бордюр, спотыкаюсь и смешно приземляюсь жопой в клумбу с цветами. Осаму пять секунд молча смотрит на меня с непробиваемым выражением лица, затем начинает ржать. — Ах ты.. Смешно ему! — я пытаюсь встать и падаю обратно. Воздух выбивает из лёгких.       Сильные руки поднимают меня и осторожно ставят на асфальт, затем прижимают к себе. — Не пугай меня так... Я всё-таки тоже живой человек — я стою смирно, а он зарывается носом в мои волосы. — Д-дазай! Мы же на улице... — вообще с тех пор как я очнулся он ведёт себя довольно странно. Обнимает без причины, защищает от всех и всего... Я конечно рад, что он не бросил меня, когда мне было плохо, но он же... Ненавидит геев. Вместо ответа он поднимает мою голову за подбородок и внимательно смотрит в глаза — Дазай, что ты... — он наклонился и поцеловал меня, не дав спросить или возмутиться, я сам уже не помню, что хотел.       Да, я целовался раньше. У меня даже девушка когда-то была... Классе так в девятом. Но это... Между нами будто полыхнула искра, а мы - две канистры бензина. Сгораем в этот момент, завлекая за собой всех и все.       Кто-то говорил, что поцелуи с соулмейтом в три раза лучше, чем с кем либо ещё. Он был неправ. Насколько это чувство лучше нельзя описать цифрой или словами... Мозг плавится, все крутится-вертится, мир уходит из-под ног...       Осаму прерывает поцелуй слишком быстро, и я тянусь следом, пытаясь продлить это чувство правильности. Но он накрывает мои губы рукой и почти шепотом говорит: — Давай встречаться.        Лето почти закончилось, скоро я опять пойду в универ, и жизнь вернётся в привычное русло. Не так давно мы рассказали ребятам с нашего курса что мы встречаемся. Раньше они знали, что я попал в больницу из-за соулмейта, но не более, так что для многих было шоком что мы связаны.       Да-да, до сих пор связаны. Мы с Осаму решили не торопить события и пока что не пытались снять метки. Чтобы избежать повторения ситуации с больницей Осаму таскается везде со мной, как с ребенком. Хотя метка почти не жжется больше, он все равно настаивает что нам нужно быть рядом. Я особо не сопротивляюсь этим доводам. Не хотелось бы выпасть из реальности ещё на полгода.       Некоторые посчитали наши отношения отвратительными, кто-то был рад за нас, были и те, кто вроде бы и не одобряли, но "это судьба". Больше всего я удивился реакции все того же Широ. Вместо того чтобы обзывать нас гомиками и распускать сплетни в других классах, он постоянно подшучивает над нами и спрашивает пригласим ли мы его на свадьбу.        Как я узнал позже, он потерял своего соулмейта ещё когда ему было восемь лет. Его лучший друг не захотел признавать что они соулмейты и насильно разорвал их связь, убив себя при этом. Широ едва не сошел с ума и с тех пор относился с отвращением к нетрадиционным отношениям, которым его соулмейт предпочел смерть. Но соулмейт это соулмейт, и Широ сказал, что не хотел бы чтобы я или Осаму пережили подобное. Против судьбы не попрешь. Можно "потрахаться и разбежаться" как он выразился, но это не значит, что связь пропала. Даже через много лет после смерти родственной души тебе будет казаться что чего-то не хватает, что-то не то...       Как бы то ни было, Широ все ещё общается с нами, даже ходит вместе выпить, когда не работает. Через неделю начнется учеба, и мы все будем "грызть гранит науки", а точнее наверстывать все упущенное за прошлый год. Широ будет на год старше нас, поскольку и я, и Осаму пропустили большую часть прошлого года, но мне кажется это даже плюс. Я был удивлен, когда узнал, что Широ пошел дальше, а не ушел после пятого года обучения.       Зато теперь я могу у него попросить все конспекты за прошлый год и спокойно спать на парах. Конечно, если он вообще хоть что-то записывал... Ну хотя бы на первый месяц у меня конспекты есть, а там посмотрим...