Боль предательства

      Год начался довольно странно. Начнем с того, что Осаму попросил перетасовать свой график занятий, чтобы он максимально подходил под мой. Объяснил он это тем, что "мы соулмейты, нам нужно быть рядом". Как ни странно преподы повелись. Зато теперь мы вместе ходим везде, и проекты у нас тоже общие.       Минусы данной расстановки стали появляться к середине второго месяца. Мы оба стали западать в учебе, потому что постоянно друг на друга отвлекались.       Целоваться в аудитории? Пффф, челендж эксептед. Кормить друг-друга печеньками прямо во время лекции? Раз плюнуть. Пропасть на час, а то и более в туалете? Как нефиг делать. Он довольно быстро просек, что метка очень.. специфично реагирует на его прикосновения и без зазрения совести этим пользовался.       Естественно что мы пропускали большую часть материала мимо ушей. Конечно, конспекты с начала прошлого года спасали, но там было не все... В общем в конце октября нам поставили ультиматум. — Либо вы прекращаете это безобразие, либо ваши графики снова расходятся в разные стороны. А если и это не поможет то один из вас или оба будете исключены. — заместитель директора поставила нас перед фактом. Именно перед фактом. Она не кричала, не угрожала, просто уточнила ситуацию.       Мы, естественно, пообещали исправиться и действительно около недели держали себя в пределах нормы в стенах университета. Только через неделю уже по привычке я купил вафли и во время лекции кормил ими Осаму. Ну блин, он ничего не ест почти, аж жалость берет.       В общем нас опять вызвали на беседу, и объяснили, теперь уже на матерном, что это последнее китайское предупреждение.       После этого мы с Дазаем сами попросили слегка изменить наши графики, чтобы у нас были некоторые точки пересечения. На том и порешили. А потом был новый год и каникулы и... Наш первый раз.       Я напился так, что даже видеть прямо не мог, и почти ничего не запомнил, помню что второго января проснулся без метки. Иногда вспоминаются отрывки той ночи и я дико краснею и убегаю куда-нибудь. Осаму потом бегает везде ищет меня, а когда находит - ловит и не отпускает. Правда иногда на его лице появляется непонятное выражение... Запутанности?       Будто он только что что-то понял, но забыл это как только попытался разобраться. Но оно проходит довольно быстро и вот он опять смеётся вместе с друзьями над какой-то шуткой.       В конце весны наши отношения стали более натянутыми, но я списал это на приближение выпуска и лихорадочную подготовку к сессии. Это был пятый и последний наш год в универе, дальше - жизнь. Несмотря на то, что и мне, и Осаму уже года три как перевалило за двадцать, мы оба имеем только примерное представление о том, что мы будем делать дальше. Да кому вообще нужны архитекторы в наше-то время?       Подработка есть и будет всегда, но на одних подработках мы упашемся к чертям за два года.       Я подумывал продать свою квартиру и жить вместе, но отмел эту идею. Браки между мужчинами, даже если они родственные души, все ещё запрещены, и если что-то случится с Осаму то я останусь без крыши над головой. Тем более, что он свою квартиру снимает, выходит, было бы удобнее, если бы он переехал ко мне, так ему не надо будет работать так много, чтобы платить за квартиру.        Все равно в моей, теперь уже только моей, квартире слишком пусто. Комната отца, в которой всегда было довольно шумно, потому что он что-то пилил-сверлил-мастерил, стоит пустая и тихая. В комнате Кое все чисто и опрятно, вещи разложены по коробкам и задвинуты в шкаф, будто дожидаятся своей хозяйки, которая уже никогда не вернётся... Я завтра же предложу Осаму переехать ко мне!       Я подошел к его столику во время обеда. Обычно я терпеть не могу находиться в нашей столовой, отсюда так и несёт пережареным мясом и горелыми псевдо-овощами не первой свежести. Забегаловка, а не столовая, лучше бы уж суп тухлый продавали.       Сегодня на удивление сносная еда, плов вроде, но Осаму не ест, а ковыряется в еде. В его взгляде то странное, потерянное, выражение. Но когда он поднимает голову то его взгляд приобретает осмысленное выражение. — Чу-чу... Присядь. Мне кажется мы в последнее время мало времени вместе проводим, соскучился? — он пихает в мою сторону стул на который я падаю. — Да, очень. И мне кажется нам надо что-то с этим делать. Ты слишком часто пропадаешь на подработках своих, — недовольно бурчу я, положив руки на стол и уронив на них голову. — Ну, мне как бы за квартиру платить надо, не все мы живём на страховку за смерть родителя... — он тут же захлопнулся, осознав что сболтнул лишнего.       Я пропустил реплику про отца мимо ушей и продолжил — Не думаешь ли ты, что тебе было бы лучше переехать ко мне, и не платить за аренду квартиры. Места у меня много и видеться будем чаще... Да и... Одиноко мне в пустой квартире без них. — мой голос погрустнел и я спрятал лицо в руках. — Эй, все нормально... Зато они там, где им точно лучше, чем нам здесь. — он погладил меня по плечу, вызывая мурашки. — Если тебе правда не будет неудобно я перееду. Действительно, так будет удобнее. Вместе будем платить за свет, воду и газ. — Не... — я посмотрел на Дазая и понял, что спорить бесполезно. — Если не дашь мне платить вместе с тобой, то никуда я не перееду. — Ладно... — А ещё я буду готовить тебе еду. Потому что у тебя, откровенно говоря, руки из пятой точки растут. Как вообще собирался жить дальше – не понимаю.       Даа, подколы насчёт еды – наше все. Я готовлю на уровне даже хуже чем эта столовка, в которой мы сидим. И я поджигал сковороду столько раз, что вспомнить страшно. В итоге - год живу на готовой еде из круглосуточного магазина на первом этаже моего дома. Хлебушек там всякий, колбаса, майонез - еда на день готова. Как меня не разнесло - ума не приложу.       А Осаму, наоборот, очень даже хорошо готовит. Я ни разу не видел, чтобы он съедал хотя-бы четверть того, что приготовит, но факт остаётся фактом. Надо ему было в кулинарию идти, шефом стал бы лет за пять.       Переезд мы организовали в рекордные сроки - за два дня. Благо подходило время оплаты за квартиру, а авансов Осаму не платил. Всего-то надо было расплатиться с хозяйкой и все, переезд, считай, закончен.       Двенадцатого мая была выплачена аренда, и Осаму официально стал жить у меня. В принципе мало что изменилось.       Он жил в комнате моего отца, спали мы когда как, иногда вместе, иногда раздельно, иногда вообще не спали, готовясь к сдаче диплома.       Честно скажу, когда подошла моя очередь, у меня так тряслись коленки, что несмотря на кучу ошибок мне почти автоматом поставили "сдал". Ошибался я а основном именно из-за того, что коленки тряслись. Под конец даже кровь носом от волнения пошла.       Но я сдал, и Осаму тоже, несмотря на то, что в самом начале года мы творили черт знает что. Вспоминая это время я понимаю, что со стороны мы выглядели как два идиота, но... Даже если бы у меня был шанс что-то изменить, я бы все сделал точно так же.       Мы спокойно жили своей размеренной, неторопливой жизнью, я даже нашел работу по своей специальности, когда Осаму начал вести себя странно. Ну, то есть, еще более странно.       Раньше он мог "выпасть из реальности" прямо посередине разговора. Сейчас он стал отнекиваться от меня и моих касаний. Скидывать невзначай положенную ему на плечо руку, иногда грубить, что я "слишком ему надоедаю".       Перестал отвечать, когда я вечером писал ему "где ты?". Сначала я списывал все на стресс, что он не может найти работу по своей специальности в городе, потом на переутомление от ежедневных подработок, которых теперь стало ещё больше. Оно и понятно, я целый день пропадаю, ему тоже дома делать нечего...       А потом однажды я вернулся домой, а меня там никто не ждал. Его вещей не было в комнате, все было прибрано. На столе лежала записка.       «Это все было ошибкой, прости что водил тебя за нос так долго. Мне предложили хорошую работу в одном из городов на юге. Не ищи меня. Я тебе врал. Я тебя не люблю. Дазай. P. S. Не забывай есть, я приготовил тебе суп. Прости ещё раз.»       Я сполз на пол, сжимая этот клочок бумаги, который разрушил мою жизнь. Сил просто не осталось. Я сидел там и смотрел в стену, уронив голову на табурет. Это конец. Я остался один.