Ere thrice the sun done salutation to the dawn

      Хонджун не понимал, почему лишь один вид этого претенциозного парня заставлял его испытывать мандраж, сравнимый с волнением, что накрывает ребёнка, когда тот открывает свой подарок на Рождество. Это было нечто настолько особенным, несравнимым ни с чем, и поэтому в неисчислимой степени чарующим, что Ким не мог сдержать этой по-настоящему детской восторженности. Он смотрел Сонхва прямо в глаза, никак не скрывая того, что счастлив факту его присутствия. Всё произошло так спонтанно, поэтому ожидать от буквально незнакомца, что он ответит положительно на предложение, было чересчур самонадеянно, особенно для Хонджуна. Хотя недавно пережитое и казалось далёким воспоминанием, оно свидетельствовало о том, что Ким мог надеяться на встречу с Сонхва. Потому что они были соулмейтами. — Мы же договорились на пять, — произнося это, Ким принялся осматривать Пака с головы до ног, подмечая, что его спутник словно не умел выглядеть неидеально. — Я забыл точное время, так как его ты на листочке не написал, — он достал из кармана своей чёрной кожанки тот самый клочок, который всего за день был смят в различных комбинациях, — да плевать. Я как раз успел подумать о том, какого чёрта я вообще сюда притащился. — Пришёл к верному ответу? — Он стоит прямо передо мной.       Ким лишь прыснул, понимая, что даже такой глупый флирт затягивает его только сильнее. — Так куда мы идём? — Туда, — Хонджун указал на старое кирпичное здание пугающего вида, которое не видело государственного финансирования и в свои лучшие годы. — Туда? Ты меня в тюрьму решил сдать? — В дом престарелых, — улыбнувшись, Хонджун сам того не заметил, как взял Сонхва за руку и потянул в сторону кирпичного коробка. Его спутник опешил и легко подался движению Кима, чуть споткнувшись о мелкий бордюр, разделявший тротуар и внутренний дворик здания. — Я, конечно, старый, но не настолько, — Пак резко выдернул свою руку, но продолжил следовать за Кимом. — Мы разве не одного возраста?       Хонджун уже стоял у входа, рассматривая ржавый дверной молоток, который был здесь явно не к месту. Стучать он пока не осмеливался. — То есть ты пригласил меня на свидание в дом престарелых? Хотя я, кажется, забыл, что мы в Манчестере, — его южный акцент заставил звучать эту фразу ещё более педантичной, чем она была на самом деле.       Не решившись как-то ответить, застряв на слове "свидание", Хонджун повернулся к двери и постучал по-нормальному, решив не использовать произведение прикладного искусства. Ему и так хватало градуса неловкости. Однако вскоре он понял, что молоток нёс не декоративную функцию, потому что ему пришлось выбить себе все костяшки, чтобы толстая дверь смогла издать хоть какой-то звук.       Вскоре к ним вышла полная низкая женщина средних лет, которая явно запыхалась от своей короткой пробежки. Она быстро осмотрела парней и выдала чисто "британскую" улыбку — у неё не было и половины зубов, а те, что ещё оставались, представляли из себя длинный скошенный забор, похожий на тот, что окружал дом престарелых. Однако Ким находил в этом своё очарование. — Ты не похож на Мина, — наивно сказала она. — Да, мы с ним отличаемся в пропорциях. Он попросил прийти вместо него, — Хонджун почувствовал, словно начал вжиматься в себя, и всё тело одолел жар от разговора с неизвестным человеком. Он испытывал нечто подобное от встречи с незнакомцами, искренне не понимая причины своей реакции. Ким вдруг подметил, что при их первой встрече с Сонхва такого не было, но ему было понятно, почему. — Я не видела его с лет 14, мало ли что могло случиться. А ты взял с собой помощника? — она продолжала радушно улыбаться им, но Ким никак не мог отделаться от ощущения дискомфорта. — Да, да помощника, — утвердительно затараторил он. — Помощника? — несмотря на всё возмущение в его тоне, Сонхва не выглядел недовольным, ему, скорее всего, просто надо было вставить слово, чтобы обозначить своё присутствие. — Ох, ну заходите же. Я вам сейчас всё объясню.       Женщина повела их по тёмному широкому коридору, где единственным источником света было далёкое окно, поэтому дом казался ещё более пустым и заброшенным, чем это представлялось после первого взгляда на фасад. Несмотря на свои коротенькие ножки она шла очень быстро, поддерживая ритм шага, хоть и запыхалась — здание представляло из себя протяжённый параллелепипед, и было сложно представить, как бедная женщина носилась по нему изо дня в день. По сторонам виднелись закрытые двери с номерами комнат, а где-то даже были изображены странные рисунки или простые каракули. — У многих наших постояльцев есть внуки, они часто сюда приходят и портят нам двери, — словно схватив взгляд Кима, заметила она.       Они подошли к лестнице, поднялись на второй этаж и дошли до какой-то просторной незапертой комнаты. Весь путь до неё они провели молча, и Хонджун даже забыл, что привёл в это стрёмное место другого человека. Они зашли во что-то, напоминавшее старый кабинет, полупустой, как коридор дома, где были только холодные металлические столы, стулья и большой деревянный шкаф. — Нам вовсе не нужны были лишние руки — большая часть постояльцев всё ещё в гостях в своих семьях. Здесь будет не так много работы, — она подошла к шкафу, доставая из него три коробки из под обуви, на которых жирным маркером были выведены неизвестные сокращения, — вот листы постояльцев, которые сейчас прибывают здесь и их медикаменты. — Нам надо их рассортировать? — уточнил Хонджун. — Да, в этой коробке, — она показала на третью, — специальные стаканчики. Просто сложите нужные таблетки в соответствии с названиями из карточек, и положите их рядом. Мы подаём их пациентам... кхм постояльцам каждый ужин. Не думаю, что это займёт много времени. — Это всё, что надо сделать? — Нам и правда не нужна была помощь. Как я сказала, сегодня не так много людей. Не буду вам мешать, — женщина с лучезарной улыбкой, никак не подходящей этому месту, покинула комнату, слишком сильно хлопнув дверью, отчего Сонхва немного подпрыгнул. Хлопок вернул Кима в реальность, и он вновь осознал, что совсем запамятовал о новом знакомом.       Хонджун начал быстро разбирать содержимое коробок, пытаясь хоть как-то систематизировать листы, таблетки и чашечки. Он был готов ещё долго копошиться, чувствуя, как земля уходит из под ног. В тот момент он понимал, что совершил самый идиотский поступок в своей жизни. Но ведь другого шанса могло и не быть.       Ким, разобравшись со всеми бумажками и упаковками и расставив чашечки у листков, решил сесть, чтобы быстрее приняться за работу. Ему хотелось отвлечься от Сонхва, потому что он знал — одно его слово и он выпрыгнет через единственное окошко в кабинете, настолько стыдно ему было. Он начал нервно осматривать списки постояльцев, сверяя названия таблеток с предписаниями, и, уже приготовившись выдавить одну, он услышал громкий возглас: — Погоди, может, у них в шкафу перчатки есть? — Сонхва выглядел напряжённым, будто прямо перед его глазами нарушалось самое ужаснейшее табу. — Зачем? — Ты собираешься трогать таблетки, которые потом милые старички будут отправлять в свои дряхлые организмы, голыми руками? Ты их даже не помыл. Просто ради уважения к старшим, прошу тебя, надень перчатки, — сначала Ким подумал, что это была очередная шутка, но Пак выглядел уж слишком серьёзно для двойных слоёв сарказма. — Как скажешь, Пак Сонхва, — он хотел разбавить обстановку, но Сонхва лишь продолжал смотреть на него с прищуром, ожидая дальнейших действий.       Ким подчинился, и к его счастью в шкафу действительно оказалась пачка нетронутых медицинских перчаток — наверно, единственная новая вещь в этом доме. Он быстро натянул их на себя, демонстративно подняв руки вверх, как арестованный, на что получил одобрительный кивок. — Я могу продолжить? — Я должен кивнуть ещё раз? — и даже если это был очередной язвительный плевок, Сонхва вообще не выражал никакого недовольства. Быть может, потому что он просто хотел провести время с Хонджуном? Киму пришла такая мысль, но насколько же для него было эгоистично так думать. Он принялся за своё дело быстро и неряшливо — только так он и умел. Севший напротив Сонхва отвернулся в противоположную от стола сторону, внимательно смотрев в окно, пытаясь не замечать, каким ужасным делом занимался Хонджун. — Так ты считаешь, что мы ровесники? — Пак продолжил разговор с момента, на котором они остановились на улице. — Мне 22, — Ким был слишком сфокусирован на сортировке, поэтому в подробности не вдавался. Сонхва повернулся к нему, ожидая не такого ответа, но он отвлекся, начав рассматривать, как небрежно были сложены чашечки с листками и как были разбросаны повсюду упаковки от таблеток. — Бога ради, дай мне это сделать. — Я всё ждал, когда ты ко мне присоединишься. — Нет, ты прекращаешь всё сейчас же, а делом займусь я. — Разве я так плох? — Просто ужасен, — на этих словах Сонхва скинул Хонджуна со стула и сел на его место, начав исправлять весь тот бардак, что натворил его предшественник, — эта женщина такая грубая. Она не представилась и не предложила нам войти, пока мы с ней говорили на морозе. И эта её улыбка... — его акцент вновь придавал словам комичности, словно он жаловался, как королевская особа.       Киму показалась эта черта забавной. Ещё бы пару минут назад он и подумать не мог о том, что его новый знакомый такой педантичный чистоплюй и перфекционист, но теперь это так естественно вписывалось в его образ, будто Ким знал этого парня уже несколько лет и привык к его странным закидонам. Сонхва так же надел перчатки и начал аккуратно перекладывать таблетки, поправляя бумажки со стаканчиками. Зрелище было в какой-то мере гипнотизирующим, и Хонджун не мог перестать следить за движениями рук в перчатках. — Мне тоже 22, но ты похож на школьника. — Ты всерьёз подумал, что я школьник? — Нет, я только предположил, что ты бросил школу, чтобы осуществить свою непонятную мечту работать в студии. Тогда, получается, ты бросил университет, — он звучал так уверенно, как если бы это "знал его несколько лет" работало и в обратную сторону. — Как ты понял, что я работаю в студии? — Твоя вчерашняя футболка с Factory Records. Как будто кто-то кроме работника ходил бы в.. этом, — он поднял свои руки вверх и обрисовал нечто странное и бесформенное, пытаясь показать, что футболка Хонджуна была убогой, — все сотрудники ещё так гордо их носят. — Я в ней просто сплю. — Но ты в ней просто спишь, — Сонхва ухмыльнулся, приподняв лишь левый уголок рта, — ты там мальчик на побегушках? — А кем ещё я могу быть? — Уборщицей.       Хонджун взял и опрокинул один из стаканчиков, стоявших к нему ближе всего. Он не был раздражён этим замечанием, но имел слишком сильную нужду как-то мелко напакостить. — Так похоже на тебя... даже не знаю почему, — Сонхва начал собирать таблетки, переводя взгляд то на стол, то на Хонджуна, — я прям знал, что ты это сделаешь. Странно, правда?       Он смотрел на Кима так, будто задал вовсе не риторический вопрос, как могло показаться поначалу. Это не было странным — они ведь соулмейты как-никак. Но сказать эту невероятно очевидную мысль он просто не мог. — Куда мы пойдём после? — После? — Хонджун вспомнил, по какой причине хотел провалиться от стыда. — Боже, ты после идёшь на работу, не так ли? — он понимал его слишком хорошо, и Хонджуна это начало понемногу пугать. — Да. — Блэкпульская елда, — но даже в этом детском передразнивании не было никакого возмущения. Хонджун не понимал, мог ли вообще его собеседник полноценно разозлиться, — но ты же не будешь там работать до конца времён. — Я не могу сказать, когда освобожусь. — Ты должен мне свидание, Ким Хонджун, — он не понимал, серьёзен ли был Сонхва или опять передразнивал. Или за год жизни в Манчестере Ким упустил появившуюся у южан фишку называть непонятно как назначенную встречу незнакомцем свиданием? Хонджун действительно не поспевал за сменой логики Пака — то он неловко переводил темы, то шёл напрямую. Ким чувствовал перенасыщение, но он не думал о том, что хочет это прекратить. Наоборот, он будто жаждал больше и больше, но действительность имела свои ограничения. Он и так переступил рамки, ведя такого рода разговор с человеком, которого встретил всего лишь вчера, но даже этого было недостаточно. Хонджун знал, что может себе такое позволить только с ним. — Будет тебе свидание, чёрт возьми! — он сильно распалился, поддавшись настроению.       Сонхва всё это время продолжал складывать таблетки в аккуратные ровные столбики, среди которых в чашечке лежали непонятные красные сферы, не слишком напоминавшие пилюли. — Что это? — Хонджун указал на смущавшие его таблетки. — Конфетки хозяина магазина. — Никогда не знал, что в магазине есть конфеты. — Они для клиентов, Хонджун, — Пак без иронии посмотрел на него, будто тот ожидал чего-то другого. — Насрать на конфеты, где нормальные таблетки? — Ты уже хочешь их принять? Но я думал, это будет моим презентом на свидание, — он, как ребёнок, не понимающий своей шалости, надул губы и смотрел на Кима самым искренним взглядом. Ещё одни качели — настрой Сонхва сменялся, будто по щелчку, хотя и это не казалось Хонджуну странным. — Ты понял, о чём я. Зачем они тебе вообще сдались? — У них интересный побочный эффект, я прочитал на обороте, — Пак кинул ему почти полную упаковку галоперидола*. — Ты умеешь читать? — Очень слабо, ты можешь лучше. — Лучше верни всё на место, — у Кима было странное предчувствие, что всё это не могло кончиться хорошо. — Да ладно тебе. Работникам в таких местах наплевать, а старичкам эти таблетки и вовсе не сдались, всё равно помрут скоро. — Очень чёрно... — Если бы я только шутил. Но ты и сам понимаешь, что в этом нет ничего такого, — Хонджун понимал, но в добавок он думал, не давил ли на него тот факт, что говорил ему это не кто иной как он. Его соулмейт мог подобрать правильные слова и интонацию, заглушая внутреннюю тревогу, остерегавшую его. Но даже если Ким и был лягушкой в кипятке**, поделать он ничего не мог. Не в этом случае. — Делай, что хочешь. — Так я уже всё сделал, — работы действительно было не так уж и много. Это Хонджун своими неуклюжими короткими пальцами выдавливал бы таблетки до второго пришествия, а вот организованный Сонхва справился довольно быстро, — у нас есть ещё время? — Нет, я должен быть в студии как можно скорее. У нас будет какая-то группа, уж не знаю, кто, но записываются они с вечера и до утра. — Я знаю рядом с Factory один бар... — не успел Пак договорить, как в кабинет зашла та самая тучная женщина, — мы уже закончили, Миз***. — Как же хорошо, спасибо вам большое! — она быстро вывела их из здания, и Ким настолько отвык от яркой серости неба, что оно на секунду чуть не ослепило его, — не думаю, что вы бы хотели здесь долго оставаться, всего вам хорошего!       Эта женщина была до ужаса простой и странной одновременно. Последние слова она выкрикивала уже из полузакрытой двери, когда они стояли на том самом месте, где встретились в пять часов вечера. — Дни становятся длиннее, — начал неловко Хонджун. — Ты с темы не переходи. Я буду ждать тебя в баре. Как будто мне хватило того жалкого времени, что я разглядывал с тобой медикаменты. — Тебе придётся долго ждать, — они уже вместе направились в сторону Factory, каждый, зная, что путь займёт немного, но пытаясь ухватиться за каждую минуту. — Ты же понял это, как и я?       Его размытый вопрос, тем не менее, был ясен Хонджуну. Они были не просто людьми, которые случайно встретились и завели разговор. Ким опасался, что Пак может зайти слишком далеко в своих выводах. — Ты думаешь что-то вроде: "Я не мог упустить свой шанс", — они шли довольно быстро, и Сонхва пускал клубы пара, наверняка, чувствуя, как неприятно говорить на холоде, однако он не замолкал, стараясь сказать как можно больше, — я не знаю, что это, но мы не должны заканчивать так просто сегодняшний день, то есть завтрашний, если ты будешь работать допоздна. Боже, да кому какое дело... — Ты веришь в Бога? — Что? — вопрос религиозного характера явно сбил Пака столку. — Ты уже столько раз упомянул сегодня Бога, — Хонджун и так знал, что хотел сказать Сонхва, а тот никак не мог найти слов. Ким понимал, что его спутник ещё долго мог говорить об этом, пытаясь правильно выразиться, хотя в этом и не было нужды. Ведь они и так знали. — Я не уверен, я отношусь к этому по-философски.       Сонхва уловил ход мыслей Хонджуна, и поэтому продолжил заданную собеседником тему. На тот момент им было легче рассуждать насчёт экзистенциональных проблем, нежели пытаться выразить свои чувства. Или им просто тогда это не нужно было. Они провели весь свой путь до Factory, обмениваясь взглядами о Боге, не придя, впрочем ни к чему — уж слишком мало времени у них было. — Я придурок, — подытожил Хонджун. — Нет, ты тот ещё мудак, но какая разница? Я буду ждать, — он не дал Киму шанса сказать и слова, испугавшись, что этот тупица попрощается с ним, хотя они планировали встретиться ещё раз в течение ближайших двенадцати часов, и ушёл в сторону бара. Хонджун зашёл в студию, зная, что всё предназначенное для работы время не сможет адекватно выполнять свои обязанности, думая только о нём.