Ere thrice the sun done salutation to the dawn

      В тот момент Хонджун пререкался с противоречивыми внутренними намерениями, которые не имели никакого обоснования — просто делай и никакого сопротивления. Он стоял перед выбором из двух: желанием всё-таки вернуться в маленькую квартирку Сонхва, что было полностью проигнорировано, но всё ещё царапалось на отголосках неконтролируемых побуждений; а второе — уйти как можно дальше и никогда не возвращаться, не видеть этого парня, что и было успешно реализовано незамедлительным побегом и хлопаньем дверью.       Ким быстро добежал до остановки и сел в первый попавшийся автобус, который подъехал в, кажется, самый подходящий миг, чтобы Хонджун не тёрся неловко у дороги, гадая, находился ли он под взором Сонхва всё то время.       Киму было невыносимо от многообразия смешения эмоций, которое накатило на него: в первую очередь на подсознательном уровне он знал, что Пак любимым старым альбомом заел у него в голове, и каждый раз хотелось прокручивать его снова и снова, будто он не был способен надоесть. Хонджун просто не мог преодолеть само желание включить пластинку вновь. С другой стороны, игла электропроигрывателя, проходя по дорожке звука, вонзалась в голову Кима, вырисовывая спираль раны на его скальпе.       Но на поверхности плавало мелкое глупое чувство — обыкновенная неловкость. Его угашенного привели домой, укрыли одеялом, постирали одежду, накормили завтраком и даже специфичным образом позаботились о его дальнейшей работоспособности, всучив промывающий мысли "бабский" напиток*, а он просто свалил, даже нормально не поблагодарив. Конечно, Хонджун знал, что излишняя щепетильность была бы ни к чему, но его поступок так и кричал "это мило с твоей стороны, но мне как-то плевать", так что стыду здесь определённо было место присутствовать.       Самым пугающим было незнание, что делать дальше.       Каждый раз переживать такое... и как долго он мог бы ещё продержаться? К боли не привыкнуть, но в случае Кима от неё и не сбежать, как он это сделал с Сонхва. Однако единственной идеей, имевшей хоть какой-то резон, стал именно "побег". Не только тогда, но и в дальнейшем пытаться не пересекаться с первопричиной своих проблем.       Хонджун понимал, что вины Сонхва здесь столько же, сколько его самого — они оба ни в чём не повинны. Обычно говорят что-то вроде "так просто сложилось", но, как бы то ни было, каждая новая мысль о Паке пробуждала воспоминания о том, как Ким увлекательно принимал у него душ. И насколько же более привлекательной казалась перспектива этой мысли без контекста.       Он бы и дальше продолжал маневрировать в этом бесконечном потоке раздумий, но его прервал смачный удар прямо по темечку. — Да за что? — тихо сипнув, воскликнул Хонджун. Хотя с ударом "белого русского" было несравнимо легче. — За проезд кто платить будет? — гаркнула стоявшая позади пропахнувшая дешёвым спиртным водительница. Кажется, в автобусе больше никого не было. — А... да, один момент, — Ким нервно начал изучать свои карманы на наличие мелочи, однако единственной находкой оказалась прилипшая к боковой стороне джинсы монета в два пенса, при осмотре которой выявилась гордая надпись заводского брака NEW PENCE. Такую ни в одном магазине не принимали. — А ну проваливай, нищеброд, — и Хонджуна окатили явным букетом перегара. — Скажите хоть, до студии звукозаписи куда идти? — Только нахрен, — после чего Хонджун получил очередной подзатыльник и со всеми почестями был вышвырнут из общественного транспорта.       Стоя на неизвестной улице, он только и мог, что осматривать монету с изъяном, прокручивать в пальцах, будто талисман на удачу. Положив её в карман, Ким поймал кого-то из прохожих, и ему равнодушно подсказали дорогу, после чего он без эксцессов добрался до места работы, где так же неожиданно спокойно выполнял поручения и пытался хоть как-то принимать участие в непосредственно записи альбома.       Работа делала попытки отвлечь от лишних мыслей, но, к сожалению, как Хонджун ни пытался полностью отдавать себя интересующему его делу, в голове продолжали вертеться дурацкие мысли об одном сбивающем с толку брюнете и последствиях, ждущих впереди.

***

      Прибыв домой, Ким лицезрел странную картину — в потёмках ещё не наступившего утра в зале на диване располагалась чья-то незнакомая посапывающая фигура. Он решил, что это была иллюзия разума, и пришёл к выводу, что на "сегодня" хватит с него непонятных образов и пора было восстанавливать свои эмоциональные и духовные силы в прекрасном союзе его тела и кровати.