Ere thrice the sun done salutation to the dawn

      Небо уже совсем погрузилось в ночной мрак, когда их машина повернула на какой-то неизвестный съезд, отчего Хонджун на секунду напрягся, представив, что Сонхва, как какой-нибудь убийца из американских фильмов, привёз его на лобное место, и Ким доживал свои последние мгновения невинной жертвы. Оглашать вслух выдуманные опасение он не решился, потому что Пак уже вытащил ключ зажигания, когда мысль только успела оформиться хоть во что-то.       Они вышли из машины, и Хонджун смог заметить, что света фонаря с основной дороги хватало, дабы приглушённо озарить то место, где скромно тюкнулся носом автомобиль — прямо у оградительного забора. Дальше шёл закрытый пустырь. Ким в шутку про себя понадеялся, чтобы его тело после столь непонятной ночной прогулки не отдыхало бы под той же рыхлой почвой.       Сонхва, выйдя из машины, открыл дверь заднего сиденья, и Хонджун наконец увидел то, что он так и не заметил, пока они были в дороге — выпитую на половину бутылку вина. — Ты не сегодня её пил, да? — Сегодня всего глоточек для храбрости, — откупоривая повторно вставленную пробку и протягивая бутылку Киму, ответил Пак.       И почему Сонхва его то таблетками пичкал, то пытался споить?       Однако в этот раз Хонджун решил принять предложение без сопротивления — нельзя было позволить, чтобы хоть ещё капля попала в рот его водителю, иначе, вождение без прав и в предугадываемом состоянии могло бы кончиться не самым благоприятным образом. — Опять ты залпом пьёшь, — припомнил их давнюю утреннюю трапезу Пак.       Ким ничего не ответил, только уселся на забор, чувствуя, что не хватало каких-то жалких сантиметров, чтобы ощутить под ногами землю — даже носки обуви не задевали её.       Хонджун приглашающе слегка коснулся пустующего места справа, делая ещё один глоток. — Почему это место? — Тихо, людей нет, и...— усевшись рядом, так и не смог продолжить он. — Ты думаешь сказать что-то очевидно глупое, из-за чего тебе стыдно? — Хонджун хотел сказать, что в "очевидных" вещах нет ничего такого, но не совсем точно подобрал слова. — Есть своё очарование в чём-то таком, — всё же закончил Сонхва. — В месте, где серийные убийцы закапывают своих жертв? — он не выдержал.       Но Сонхва совсем не обиделся, даже наоборот, скромно закрыл лицо двумя руками в тихом смешке, из-за чего Хонджун вспомнил тот же жест за рулём.       Всё это время Ким смотрел куда-то вперёд, но боковым зрением заметил, что голова Пака была направлена вверх. Решив, что там было что-то интересное, Хонджун последовал его примеру, но открывающееся было немного сбивающим с ног... если бы под ними была тогда твёрдая опора. — Никаких звёзд, да? — разевая рот, спросил Ким. — Мы совсем недалеко отъехали от города, так что он отмаячил нам все звёзды. Осталось только это...       Этим было безгранично неразличимое от чёрного тёмно-синее небо, на котором лишь случайно проглядывались мельчайшие редкие точки, будто с плёнки камеры, но и те терялись слишком быстро. От открывающегося бесконечного простора в глазах плыло, и всё захватывала эта непроглядная темень. Хонджун, уже чувствуя, как терял равновесие, опустил взгляд, дабы дать себе хоть немного отдохнуть. Но Сонхва так и не сдвинулся с места. — Я хочу рассказать тебе кое-что, но это тоже из разряда очевидного. — Я не против, — Ким был рад услышать всё, что только мог ему поведать его собеседник. — У меня в последнее время была жуткая бессонница, и я до самого утра мог пролежать с закрытыми глазами, но ничего так и не выходило, — Пак так и не двинулся, когда Хонджун начал в упор смотреть на него. — Под конец я просто не выдерживал и пытался чем-то заняться, но сил не было. Так я пару раз встречал рассвет, хотя особо из окна многоэтажки не увидишь. К тому моменту я, как бы сказать, успевал смириться с мыслью, что сегодня не всё же не смогу уснуть, — всё это время Сонхва говорил на одном дыхании, и Хонджун словно и сам не дышал, боясь любым шорохом сбить рассказ. — Рассветы иногда были очень живописными, но дальше... весь день только и думаешь о том, чтобы всё скорее закончилось, потому что оно такое скомканное и так муторно ждать, пока всё тянется и тянется. Ночь без сна выматывает. И когда подходил закат, я думал просто "давай уже быстрее", я уже не могу так. Хочется попробовать уснуть вновь, но до заката никак.       Он остановился на секунду, всё так же продолжая смотреть в небо. Хонджун знал, что это такое — бессонные ночи, но чаще сам же и был их инициатором, однако после всегда мог легко отоспаться. — Я видел, как заходило солнце, и меня посещала эта глупая мысль: "Рассвет был красивее". Звучит, как будто я сдался, — Ким начал постепенно понимать, но не знал, как ответить. — Это... — попытался что-то выдавить из себя Хонджун. — Ты думаешь, я тут просто так распинаюсь? — Нет, нет... — Ким неловко взглянул на Пака, но выражение того оставалось на удивление спокойным. — Сегодня, пока мы ехали, я упустил закат. Не знаю, может из-за зданий не было видно, но я успел подумать, что он определённо должен быть красивым. Не потому что как-то небо отливало, а потому что я просто... — Сонхва опустил голову, взглянув прямо на Хонджуна. Киму показалось, что красные тени и слабые блики фонаря в глазах Пака словно говорили сами за себя, — пожалуйста, вырежьте этот отрывок, если он будет слишком очевидным. — Ты уже достал, — но Хонджун не возмущался, он ждал того самого "очевидного". — Просто я смотрел на то же небо, что и ты. До этого было чертовски одиноко, но я даже осознать не мог.       Большего не надо было. Хонджун лишь немного потянулся и поцеловал Сонхва.       Движение было слишком резким, и Ким ощутил, как они столкнулись зубами, но никакого сопротивления не последовало, поэтому Хонджун смог взять инициативу на себя и затянуть поцелуй, пока воздуха в лёгких хватало. Он чувствовал этот момент гораздо ярче, чем в первый раз, потому что мысль хоть и настигла его внезапно, всё же успела оповестить о дальнейшем намерении, и теперь ничего не ожидающей стороной оказался сам Сонхва. Он подался поцелую чересчур легко, и Ким уже успел положить на его плечи свои руки, автоматически боясь полностью потерять равновесие. Кажется, тогда ноги Пака прочно ощущали почву.       Время вдруг потеряло само себя, и Хонджуну казалось, что все остальные его органы чувств отключились — скорее от перевозбуждения, но разорвать сомкнувшиеся губы было очень тяжело. До жгущего ощущения, не дающего сделать вдох, словно под действием гравитации тянуло только в одну сторону.       Перед закрытыми глазами уже появились мнимые расплывчатые белые точки с неба, которые, впрочем, резко били прямо по мозгам. Ким в своей чувственной изоляции испытывал абсолютное перенасыщение. И уже не в силах принять больше, он разомкнул их поцелуй. — Навевает воспоминания? — выдавая полудьявольскую улыбку, из под сбившихся волос он взглянул на человека, лицо которого пару мгновений (а казалось, целую вечность) назад было примером человеческого штиля. Теперь там было что-то неописуемо чёткое, но не поддававшееся никакому описанию. — Ким Хонджун, ты чёртов сукин сын! — Почему? — по-детски протянул тот самый "сукин сын".       Сонхва не ответил, только выдал ответную атаку, чувствуя вновь на языке привкус своего же вина*.