***
На часах девять вечера. ЯнЯн, как и обещал, пошёл «выгуливать» старшего. Ну не всё же время сидеть в четырёх стенах. Они молча гуляли по району, как их откликнули знакомые голоса. — Ребята! Подождите! — кричали Джено и Джемин. Омеги остановились и посмотрели в сторону бегущих. — Приветик. — невинно говорил Ренджун, будто не он избегал парней, — Какими судьбами? Альфы слегка прихуели, это точно их парень? — Да так, решили подышать воздухом, а то дома шумно. Родители уехали, а мелкие решили устроить ночевку, присоединитесь? — всё ещё немного в шоковом состоянии ответил Джено. — Конечно! — за всех ответил ЯнЯн. Это была хорошая возможность отвлечься от учёбы, ну и что, что середина недели? — Отлично! Вам надо что-то захватить? — Нет. Мы уже в пижамах. — негромко говорил Рен. — Хотя да — рюкзаки и родителей предупредить. — Хорошо, пошлите. Омеги предупредили родителей, что пошли к друзьям, взяли рюкзаки, но тут вспомнили про форму. Пока они собирались, старшие пили чаёк с альфами под предлогом «они там надолго». Через пятнадцать минут (можно мне так же быстро собираться?) братья спустились, попрощались с родителями и с Номинами направились к Джено. Придя домой, они застали довольно пикантную картину. Ченле и Джисон пьют отцовский коньяк на бурдершавт, а уже в зюзю Сончан и Шоторо чуть ли не трахают рты друг друга. Шок, (НЕ)культурный шок. Запечатлив такие пекантные кадры, Но пошёл разлеплять уже успевшего срастись с Шоторо брата. — Где Марк и Донхёк? — отошёл от шока Нана, — и где вы нашли коньяк? — У хёна. *ик*. Теч. *ик* ка. — еле выдавил конкретно пьяный Джисон. — Вот мы *ик* и решили выпить. — продолжил ещё не такой бухой Леле, — отпраздновать. Типо. — Пиздец. — сказали в унисон Ян и Рен. — Пиздец будет мне за бухих детей и две практически пустые бутылки коньяка. — еле дыша сказал Джено. Не только от понимания всего происходящего, но и потому что Шоторо и Сончана хрен разцепишь. — Рен, ты спятил?! — завопил ЯнЯн, увидев пьющего брата. Сразу поспешил его остановить, но тот будто приклеился к бутылке не хуже Шо и Чана. Последнее что отложилось в памяти восьмерых подростков.***
Проснувшись утром, ЯнЯн почувствовал сильную боль в голове. Еле как поднявшись он осмотрелся. На полу у окна лежала тушка Джисона, а над ним на подоконнике — Ченле. На столе лежал с пустой бутылкой в обнимку Джено, на кухонной столешнице головой в раковину спал Джемин. На диване вниз головой лежали до сих пор не разлепившиеся Сончан и Шоторо. На лестнице виднелся Ренджун, а сам ЯнЯн частично лежал на полках с цветами. Следующим очнулся Ченле и чуть не упал на бедного Джисона. За ним вроде как проснулись слепленные с дивана. Общими усилиями точно живые поднялись сами и помогли «оживиться» остальным. — Ну пиздец конечно нам влетит. — начал разговор Джено. — И не говори, мы кстати в школу опаздали, — равнодушно сказал Ченле. — Что? — охуел ярый любитель школы Сончан, о чём сразу пожалел. — Не ори, и так бошка раскалывается. — пробубнил впервые пивший Джисон. — Давайте лучше вы расскажите почему, когда мы пришли одни бухали, а другие уже бухие сосались? — решил прояснить не которые моменты Джемин. — Ну началось всё ещё с Марка и Донхёка. У хёна началась течка и они ушли. — начал Ле, — ну вот мы и выпили. Больше не помню. — Я принёс бутылку отца, ну и выпили по чуть чуть. — отправдывался Сончан, — А потом играли в бутылочку на желание. — Я так понимаю, это конец воспоминаний? — поинтересовался Ренджун. — Ну я помню, как целовался. — тихо сказал Шоторо. — Очень важная информация. Но какого хрена вас было невозможно расцепить?! — охуевал ЯнЯн. Молчание. — И почему у меня гигантская шишка? — А это ты Ренджуна пытался от бутылки оттащить, но сам получил этой бутылкой по башке. — хотел уже ржать Нана, но похмелье не дало. — Прости. — выдавил Рен. — Да ладно. Ребята ещё немного отдохнули и начали прибераться.***
Минхён и Донхёк зашли в дом. Как только дверь закрылась, Марк набросился на омегу. Он, прижав его к стене, начал целовать, такие желанные сейчас, губы. Он начал страстно сминать губы своего омеги, и нежный поначалу поцелуй, перерос в горячий. Он напористо целовал Хэчана, не давая ни единого шанса, чтобы отстранится. Его язык проник внутрь рта Хёка, он провел им по ряду белоснежных зубов. Его руки сжимали таз омеги, удерживая его на месте, в то время руки Донхёка скользнули в волосы, взлохмачивая и запутывая их. Минхён отстранился от губ своего парня, и ни секунды не медля припал к его шее. Он начал кусать и всасывать нежную молочную кожу омеги, а после зализывать, извиняясь за свою страсть. У Хёка подкосились ноги, заметив это альфа подхватил его за бедра, держа на руках. Ноги омеги крепко скрестились за спиной парня, а его руки обвили шею Минхёна. Он возобновил поцелуй, с ещё большей страстью впиваясь в губы Хэчана, который коротко простонал в поцелуй, посылая небольшую вибрацию в их поцелуй, из-за чего у Марка пробежалась по телу волна мурашек. Он по памяти пошел в свою комнату, открыл дверь, и подойдя к кровати, уронил омегу на прохладные простыни кровати. Марку снесло крышу не только от вида омеги, но и от запаха лимона с нотками апельсина. Он посмотрел на Донхёка нечитаемым взглядом, и начал с ещё большей страстью целовать шею младшего, на которой уже начали появлятся собственнические отметины альфы, которые будто кричали, что этот омега занят. Его длинные пальцы быстро начали расстёгивать пуговицы на рубашке своего парня. Медленно он спустился дорожкой мокрых поцелуев к ключицам Хёка, которые оказались чувствительным местом парня. Омега несдержано застонал. Он начал оставлять свои метки на молочной, девственно-чистой коже. Марк полностью расстегнул рубашку и спустился ещё ниже, к соску омеги. Альфа обвел языком его очертания, и взял в рот, посасывая, и выбивая из груди парня ещё один протяжный стон. Его руки спустились ещё ниже, и начали расстегивать ремень на брюках Хёка. Он дорожкой мокрых поцелуев поднялся выше, вновь целуя такие желанные губы своего парня, которые покраснели и припухли от большого количества поцелуев. Пальцы парня, наконец-то, справились с ремнем, и он, отстранившись немного от его губ, снял штаны вместе с боксерками. Он снова сократил расстояние, даря ещё один не менее страстный, чем предыдущие, поцелуй. Альфа поднёс палец к анусу Хёка, и начал его массировать. Он отстранился на секунду, заглянув в такие родные глаза, и сказал: —Расслабься. К его небольшому удивлению омега послушался, и в него медленно вошёл первый палец. Из-за большого обилия смазки Донхёк не почувствовал дискомфорта. Ещё один громкий стон сорвался с губ парня. Марк начал медленно двигать им внутри. Он приблизился к губам парня, и начал их нежно целовать, постепенно углубляя поцелуй, и ускоряя движения рукой. Хёк почти плачет от того, как ему хорошо, а альфа вновь оставляет россыпь отметин на животе омеги. Почувствовав, что тому не приносит дискомфорт один палец, Марк аккуратно добавляет второй, который входит так же легко, как и первый. Он начинает то быстро ими двигать внутри омеги, то замедляется, разводя их на манеру ножниц. Хэчан очень громко стонет, не жалея своего голоса. Вдруг Марк чувствует прикосновение к руке. Он поднимает затуманенный взгляд на омегу, не понимая, что тот хочет сделать. Парень берёт края свитера Минхёна, и аккуратно снимает его. Хёк взял альфу за руку, и потянул, заставляя лечь возле себя. Когда он всё-таки ложится, омега сразу садится ему на колени. Донхёк приближается к его шее, и ставит первую отметину. Его руки блуждают по телу своего парня, и он, быстро входя во вкус, уже во всю хозяйничает руками по его рельефному телу, и ставит множество засосов. Почувствовав через ткань джинс напряжение старшего, омега, хищно улыбнувшись, начинает терется об агрегат старшего, Минхён несдержанно стонет. Теперь хищник здесь он, а не альфа. Он поднимает затуманенный взгляд на Марка, и приближается к его губам, страстно целуя. Его руки тянутся к ремню, быстро с ним справляясь, парень рывком стягивает штаны вместе с боксерами, но увидев размеры своего любимого, он теряет увереность в своих действиях. Заметив это, альфа вновь меняет их позиции, и снова начинает растягивать, сладко стонущего, парня, только от вида которого он готов кончить. Проходит несколько мучительных для Минхёна, и полных наслаждения для Хэчана, минут, и младший уже достаточно расстянут. Марк неожиданно остановился. Он встал, и порывшись несколько секунд в тумбочке, достал пачку презервативов, разрывая упаковку, и натягивая его на свой агрегат немалых размеров. Марк собрал с ануса омеги немного смазки, размазывая её на свой член, и пристроил головку ко входу. Минхён посмотрел в глаза Донхёка, увидев, что парень не уверен насчёт следующих его действий, он наклонился ближе, взял его руки в свои, и подарил нежный, успокаивающий поцелуй. Не разрывая поцелуй, Хёк кивнул, показывая, что он морально подготовился. Благодаря тщательной подготовке, член входит легко. Альфа замирает внутри омеги, войдя наполовину, и даёт привыкнуть к немалому размеру. Омега немного качнул бёдрами, призывая к действию. Марк начал медленно входить и выходить. —Быс.т.ре.е. — Еле как, из-за рвущихся наружу стонов, сказал омега. Альфа послушался, и начал медленно набирать темп, и уже через минуту набрал бешеный темп. Хэчан не успевал сделать и вдоха из-за того, что каждый раз, когда он открывал рот, чтобы насытить свои лёгкие кислородом, наружу вырывался стон наслаждения. Марк начинает с новой силой вдалбливать младшего в кровать. И спустя ещё несколько толчков омега кончает, так и не притронувшись к себе. Следом, сделав ещё несколько толчков кончает и Минхён. Он выходит из обмякшего, после оргазма, тела омеги и завязывает презерватив, выбрасывая его в мусорку. Он лёг возле, кажется сорвавшего голос, сонного Хёка. Тот лёг альфе на грудь. —Где все остальные? —Сорваным голосом, еле как спросил его омега —У отца горят дедлайны, поэтому он буквально ночует на работе. Папа уехал с учениками на конкурс в Тэгу. А Юкхей с Чону. —Ясно. — тихо пробубнил он, утыкаясь в грудь Марка, и начиная засыпать. —Спокойных снов, цитрусовый мой. — Именно эта фраза стала последним, что услышал Хёк перед тем, как провалится в сон. Последовав примеру омеги альфа тоже быстро засыпает.***
Утром омега сорванным голосом пытался разбудить Марка, чтобы тот с него слез. Кое как разбудив его, он тихо сказал, что мол слезь с меня, а вообще нам надо в душ. На что получил смешок и смазанный поцелуй. Встать Донхёк, конечно, не смог, а кто бы встал после такой бурной ночки? Поэтому Марку пришлось нести его на руках в ванну, где поддавшись соблазну, пара вновь испытала удовольствие от приятной близости.