Спасите наши души

Стук в дверь прояснил сознание и насильно вытащил из бездны. — Конфетка, у тебя все в порядке? — послышался приглушенный, немного взволнованный голос Воронцова. Я приподнялась на трясущихся коленях и спрятала лицо в ладонях. — Да. Ты что-то хотел? — спросила я, ком в горле дрожал. — Я ничего не хотел, — Воронцов нечетко шептал слова. — Тут… собраться попросили. У начальника. Почти все подошли, так что не задерживайся. Его тон показался мне неестественно твердым и серьезным, что заставило насторожиться. Включив воду, я целиком умыла лицо. У меня внутри все недобро холодело и билось мелкой дрожью, а ноги было тяжело контролировать. Я сжала кулаки, ногти впились в кожу, — глубокий вдох и выдох, окей, и вот, я практически в порядке. Быстро собраться с мыслями перестало быть невыполнимой задачей спустя год работы в Управлении. Некоторые говорят, что нервные клетки умирают от стресса, но на мой взгляд — они лишь крепнут перед трудностями. Я широко распахнула дверь и направилась к кабинету. Не постучавшись, я вошла туда, чуть приподняв голову с наигранной горделивостью. Все коллеги обратили внимание на меня, кто-то поздоровался или улыбнулся. В дальнем углу, облокотившись на стол бывшего майора Гусева, стоял синий силуэт, и за толпой я не могла разглядеть его лицо. Я примостилась где-то с края, чтобы не попадаться на глаза. Рядом мгновенно возник Воронцов, он выглядел очень озадаченно, что было ему совершенно не свойственно. Видимо, новый начальник всех успел взволновать. — Ну, раз все собрались… Доброе утро, коллеги! — произнес мучительно знакомый голос, от которого все внутри разрывалось на части. — Наверное, все уже знают, что меня командировали на место Василия Васильевича. Что ж, я здесь только на время, пока не назначат кого-нибудь с Главного управления. В кабинете была идеальная тишина, и говорить смел только этот человек. — Приятно видеть не только новые, но и знакомые лица. Я резко подняла глаза, осмелившись посмотреть. Откровенно активно закивал светлый затылок Юли. Черт, они что, знакомы? Черт! Я опустила голову обратно в пол, не издав ни звука. — Ладно, поближе познакомимся уже во время работы, — усмехнулся голос. — Если кто-то ещё не читал приказ — зовут меня Гидалевич Владимир Александрович. Спасибо за внимание! Нас отпустили, и я первая вылетела из помещения ровно так же, как первая и влетела. Пулей добралась до своего кабинета и заперла его на защелку. Нарезала несколько кругов вокруг стола с компьютером, чуть не перевернув пустую кружку локтем. Зажала между зубами ноготь — ужасная привычка, от которой я отучилась еще со школы. Плюхнулась на стул, и он коротко проскрипел от резкой нагрузки. Еще раз перечитала приказ в телефоне, и еще раз, и еще раз. Прокрутила в голове слова того человека, в чье лицо я не смогла взглянуть. Почему-то в душе еще была надежда, что это его полная тезка, не более. Бред! Ручка двери дернулась, затем последовал сердитый стук. Я встрепенулась от испуга. — Ты издеваешься, пташка? Гребаный Воронцов! Почему он тогда прицепился ко мне? Распалившись от ярости, я отперла дверь и настежь ее распахнула, а она звонко стукнулась о стену, и гул прокатился по всему длинному коридору. Воронцов весь обомлел, а я развернулась и молча села обратно в кресло. Мне было совершенно не до его шуток и приставаний. Рыжий бес потерял всю спесь еще утром, поэтому в ответ на мою выходку он лишь приоткрыл рот от неожиданности и ушел, прикрыв дверь. Я ничего не сделала за тот день. Смотрела пустым взглядом на заставочный экран компьютера… банальные зеленые луга на фоне шелковистого голубого неба гипнотизировали. Сама и не заметила, как разлеглась на столе с глупым, бессодержательным лицом, — наверное, чертовски жалко тогда выглядела со стороны. Это и заметил лис Воронцов, тихонько прокравшийся в кабинет без спроса, воспользовавшись моим положением. — Активно трудишься, я смотрю, — его улыбка быстро вспыхнула и тут же потухла. — Я знаю, ты не любишь с нами обедать, но… как насчет одного меня? Я перевела потухший взгляд на рыжего. Он положил на стол упаковку с кофе и пакет с разными угощениями из ближайшей пекарни, а сам присел рядом, не касаясь меня. — Надеюсь, я не зря все это притащил для тебя. Я молча отхлебнула кофе и больше ни к чему не притронулась. Кусок в горло не лез, как ни странно. — Спасибо, — выдавила я из себя. — За что? Ты ничего не съела, — Воронцов всплеснул руками. — За кофе. — Ты ведь его даже не любишь. — Этот вкусный, — заметила я. Забота делала его вкуснее, а не количество сахара и сливок. Забота и понимание. Я сама полезла обнимать рыжего засранца, а тот был не против дружеского жеста. Воронцов не собирался спрашивать, все ли у меня в порядке, — все было итак понятно без лишних слов. Он просто не хотел оставлять меня одну. Но вскоре он ушел. Благо, к концу дня я смогла переделать всю работу, но при этом ушла раньше на целый час, ничего не сказав. Я знала, что в будущем это просто так не оставят. Впрочем, плевала я с высокой колокольни. Я позвонила своему молодому человеку в конце дня, и он вроде бы даже был не в обиде на меня. Весь вечер я провела у него в гостях, но так и промолчала, не осмелившись сказать о том, что лежало на душе. В итоге я снова оказалась одна в своей постели. Белый потолок мозолил глаза. Мне вспоминалось все то, что забывалось годами. Непроизвольно к глазам подступили соленые слезы. Я зарыдала в голос, от души, со всей горечью и тоской. Впервые за четыре сраных года я смогла заплакать.