Qu'est ce que t'aimes, qu'est ce que t'aimes Что ты любишь? Что тебе нравится? J'aime bien foutre le camp Мне нравится убегать Et m’échapper dans ma tête И уноситься куда-то в мыслях.
***
Медленно разлепив глаза и мельком осмотрев свою прохладную, от заранее не прикрытого окна комнатушку, Лалиса краем уха услышала знакомую фортепианную мелодию, что доносилась внизу и, улыбнувшись, пристала, вытаскивая голые пятки из-под теплого, пухового одеяла. — Утро. Распахнув шторы, открылся вид мрачного, утреннего Лондона. Мужчины в глупых (по мнению Лисы) цилиндрах, быстро передвигали начищенными до блеска ботинками, держа путь на работу, пока их небольшие портфели легко покачивались из стороны в сторону. На другом конце улицы женщины невесомо порхали завтракать, держа друг друга под руку и удовлетворенно хихикая, заменяя мрачному Лондону солнце. Именно за женщинами Лисе приятнее всего было наблюдать. Их платья развивались под легким, но прохладным ветерком, а в тонких ручках, украшенных перчатками — покоились маленькие зонтики. «В красном закажет черный кофе с молоком…должны быть без сахара. А в зеленом…чай! Точно чай! С отварной булочкой!» — светловолосой нравилось удумывать заказы и быть в точности уверенной, что она права. А Лондон продолжал понемногу просыпаться, заполняя улицы людьми, что значило, что девушке вскоре придется покинуть удобный и комфортный дня нее обитель, дабы пройти пару кварталов и оказаться у того заведения, которое оно любит, кажется, слишком сильно. Она преподавала в обычной среднеклассовой школе, обучая детей грамматике, чтению и французскому. В детстве ее, и всех сельских детей учил ее отец, и она, идя по его стопам, вскоре приняла решение продолжить его дело. Но о тайном увлечении к письму знали немногие. Лалиса писала, писала много и упорно, создавая миллионы собственных миров, где женщина имела власть не только над собой, но и над своей жизнью, интересами и чувствами. Миры, где женщина была свободна. — Ты скоро? Опять всю ночь писала, ведь так? От голоса Розанны настроение Лалисы окончательно поднялось, а улыбка, украшающая её лицо, стала заметно шире, угрожая дотянуться до ушей. — Лалиса, ты ещё в нижнем белье! — Мне стало невероятно тяжко оторваться от твоих мелодий, я забыла одеться! — со смехом проговорила рыжеволосая и прыгнула в объятья своей подруги. — Не юли, Пранприя, не спустишься через 10 минут, я съем весь твой пирог! — Пирог?! Не посмеешь… Розанна лишь заговорчески хихикнула и рванула из комнаты, оставляя за собой быстрый топот босых ног и приоткрытую дверь. С Розанной, или же как её ласково называла Лалиса — Рози, они знакомы с детства. Жили в одной деревушке, лазали по деревьям (что совершенно несвойственно девушкам) и строили огромные планы и мечты, удирая поздним вечером из дома в свое любимое, пшенное поле. Уехали из-под родительского крыла тоже вместе, надеясь покорить большой город и жить не зная патриархальной системы и вечных слов о замужестве. Утопая в воспоминаниях, Лиса надела белое платье, с длинным рукавом и такой же длинной темно-зеленой юбкой, закрепив на талии ленту под цвет, и заколов передние прядки волос чуть выше затылка, оставляя остальные пряди свободно свисать по плечам. Добавив последний штрих — черную ленту на воротничок и совсем легкого цвета красную помаду на губы — Лалиса удовлетворено улыбнулась отражению в зеркале, и надев легкие туфли, выскочила из комнаты. — Ты сияешь, Лалиса! — воскликнула женщина, встречая девушку с улыбкой. — Доброе утро, мисс Сюзи, и вы прекрасно выглядите! — Лалиса легко приобняла хозяйку дома и кратко поцеловала ту в щеку, после чего схватила небольшой кусок хлеба со стола. — Наконец дописала свой рассказ! Месяц над ним работала и вот наконец… — удовлетворенно выдохнула та, заканчивая свой монолог, во время которого не сделала и вдоха. — Что же, нам быть вечером удастся послушать твое чтение? — Конечно же удастся! Не зря мне приходится каждое утро наблюдать её в нижнем белье. — хихикнула Розанна, усаживаясь за стол, после чего получая легкий толчок в плечо от светловолосой. — Я сегодня не успею позавтракать, мисс. Дин снова шкодничает и совершенно не старается, придется снова заставить читать его монолог Ромео с самого утра. Но я обязательно все съем, как вернусь, и к Рози за цветами заскочу! — уже удаляясь протараторила Лалиса, на ходу сжевывая кусок украденного хлеба и забирая висящую у выхода сумку. — Но ты уж было итак исхудала, девочка моя! И шляпку не забудь! Пранприя махнула рукой на прощание и выскочила из дома, натягивая на плечо портфель. Шляпки она не любила. Как и перчатки, вообщем. Они совершенно неудобные и бесполезные, а в слои аристократок Лиса не метилась, ей хотелось лишь жить и писать. Большего ей не нужно было. Вынудив старые карманные часы, когда-то подаренные отцом, девушка заметила, что опаздывает. Её глаза расширились и походка ускорилась, пока ветер развивал и без того непослушные волосы, что с большой вероятностью превратятся скорее в гнездо, по прибытию в школу. Девушка уж было перешла в бег, пока не столкнулась с человеком, что так не вовремя вышел из лавки дорогих тканей сталкиваясь с Лалисой. К несчастью, падения не удалось избежать, белоснежная перчатка и шляпка незнакомки вместе с Пранприей оказались на грязной, каменной дорожке. — Ой… — Что вы себе позволяете?! — воскликнул мужчина, хватая Лалису за руку. Подняв взгляд, светловолосая замечает мужчину и девушку, смотрящих на нее упор. И если взгляд девушки был скорее удивленный резким столкновением, то мужчина явно негодовал и пускал глазами молнии. — Простите, я… — Пранприя торопливо подняла шляпку с перчаткой и стала аккуратно отряхать их от возможного наличия на них песка, пока мужчина волнительно осматривал рядом стоящую с ним девушку, — я....торопилась, извините. — Всё в полном порядке. Вы не ушиблись? Кай, мог бы и повежливее с дамой, она не твоя служанка, и я не потерплю далее такого отношения. Лалиса впала в ступор, услышав бархатистый голос, что будто мягко обволок стенки её сознания, мгновенно успокаивая. — Таких перчаток и шляпок по всему миру хоть отбавляй, а вы у себя одна. Поднимайтесь. Встав и обратив внимание на лицо незнакомки, перед Пранприей показались темные, будто черные глаза, и мягкая, радостная улыбка. — Впредь будьте осторожнее, мисс. Такую красоту грех испортить об какую-то барышню. — девушка вновь улыбнулась, и приняв перчатку с шляпкой, стала отдаляться, пока Лиса продолжала смотреть ей в след. Но вспомнив, что опаздывает, снова помчалась в направлении школы, в которой её ждет непутевый ученик.