***
Телефон снова вибрировал. Сколько раз он звонил? Определенно перевалило за тридцать или сорок? Может быть, даже за пятьдесят. Джон должен был отдать должное своему мальчику за настойчивость. Его мальчик Его мальчик, который женится завтра. Вернее, сегодня. Должно быть, телефон выскользнул из кармана Дина, когда Джон приказал ему лечь на заднее сиденье. Мобильный вибрировал на полу заднего сиденья около десяти минут, прежде чем Джон вытянул шею и посмотрел на дисплей. Он чуть не убил их, потянувшись вниз, чтобы поднять телефон во время вождения. Дисплей вспыхнул «Сэмми», и Джон уронил телефон, словно это был чертовски горячий уголь. Это было час назад, а ребенок все еще звонил. Телефон замолкал на несколько секунд каждые несколько минут, но в основном он звонил чуть более часа подряд. Дин вырубился сзади, и Джон не хотел его будить. Время от времени мальчик шевелился, притягивая взгляд отца в зеркало заднего вида. Джон посмотрел на него и увидел, как Дин вздрогнул и захныкал. Это заставило его крепче сжать руль. Никогда не становилось легче видеть, как один из его мальчиков страдал. Дину нужен сон. Но Сэмми терял терпение. Каждый раз, когда телефон вибрировал, Джон практически чувствовал, как усиливается паника его младшего сына. Сэмми был в панике. На мгновение Джон обдумывал ответ. Но телефон снова замолчал. Между ними было слишком много истории, слишком много обидных слов сказано, которые нельзя исправить по телефону. Может быть, даже лично. Джон не знал, что сказать. Он давно перестал понимать, что сказать Сэму. Может быть, он никогда не знал. Та его часть, которая знала, погибла в огне. В другом мире он гордился бы своим любознательным темноглазым мальчиком, он бы дразнил его за вопросы и часами объяснял ответы. Он бы поощрял исследования мальчика. Он бы наслаждался его достижениями. В другом мире его бы пригласили на свадьбу сына. Но в этом мире, его мире, Джон знал, что не заслуживает того, чтобы быть на свадьбе. Он ясно дал понять это той ночью. «Если уйдешь, то можешь не возвращаться». Сэм ушел. Той ночью была ярость. Ярость и боль, предательство, от отказа всего, чему он когда-либо учил своего сына. И страх подчеркивал все это, но в основном это была ярость. Ярость, что Сэм осмелился бросить ему вызов, спорить с ним, оттолкнуть отца и его мнение. Но под этой болью, яростью и страхом, было крошечная часть человека, которым он был когда-то, человеком, которым он был до пожара. В том человеке была бы гордость от того, что Сэм был сильным, умным и упрямым, Сэм был сыном своего отца. Однако ярость победила страх, боль и гордость. «Уходи…» — взревел тогда он, и Сэм был сыном своего отца. Он так и сделал. Телефон перестал вибрировать. Джон слегка ухмыльнулся. На пальцах ребенка, вероятно, были уже мозоли. Он протянул руку и поднял телефон, открыл его и нашел «Сэмми» в меню контактов. Текстовые сообщения были прекрасной вещью. «Все в порядке». Он отправил сообщение и быстро отложил мобильный. Мгновение спустя экран вспыхнул, телефон зазвонил, затем затих. Джон взглянул на него. Это была плохая идея. Что бы Сэм ни написал на этот телефон, он отправил это своему брату. Экран снова вспыхнул, телефон загудел на сиденье. Сэм тоже послал сообщение своему брату. Еще одна вспышка экрана и вибрация. Боже, у ребенка были ловкие пальцы. Джон взял телефон и открыл его, прежде чем даже понял, что делает. «Где ты?» Еще одно сообщение. «Ты в порядке?» Джон уже собирался перевести взгляд на дорогу, когда телефон снова загудел в его руке. «Ты с папой?» Сердце Джона заколотилось в груди, когда он положил телефон обратно на сиденье и уставился на дорогу, схватившись за руль обеими руками. «Ты с папой?» Как будто Дин сказал бы, что они были вместе. Если бы Сэм звонил, то Дин ответил бы. Если Дину приходилось отвечать, Джон видел, как старший сын смотрит на телефон, а потом на него. Дин встречался с ним взглядом, словно говоря, что это Сэм, прежде чем извинялся и уходил куда-нибудь, чтобы поговорить. Телефон вспыхнул и снова загудел. На этот раз Джон проверил его без колебаний. «ДИН!!!!!!!!!!!» Сэм сказал все, что мог в этом сообщении. Это было выделено жирным шрифтом, и восклицательные знаки достигли конца строки. Малыш терял терпение. Скоро он снова начнет звонить, и Джон не был достаточно силен, чтобы выдержать еще час, зная, что его ребенок сходит с ума от беспокойства. — Извини, малыш, — тихо пробормотал Джон, нажимая кнопку и выключая телефон. Затем аккуратно положил его на сиденье. — Так будет лучше, — добавил он, внезапно почувствовав необъяснимую грусть. Сэмми женится. Джон все еще помнил вызывающий взгляд на лице Дина, когда он сказал, что видел Сэма. Джон был дураком, если думал, что братья не будут общаться. Он воспитал своих мальчиков держаться вместе. Почему его удивило, когда они сделали то, чему он их учил? Сэм и Дин. Дин и Сэм. С таким же успехом это могло быть одно слово. У его мальчиков был свой собственный способ общения, свой собственный язык, черт возьми, их собственная вселенная. В другой вселенной Джон мог бы приезжать в гости время от времени. В другой вселенной он мог бы даже получить почетное гражданство. В другой вселенной у него могла быть надежда понять эту вселенную. В другой вселенной его бы пригласили на свадьбу сына. Позади него Дин пошевелился на сиденье, нахмурившись во сне, и Джон нажал на газ. Чем раньше он доставит Дина на свадьбу Сэма, тем лучше. Тогда он сможет вернуться в свой мир.***
Машина попала в особенно неприятную выбоину, и Дин подпрыгнул на заднем сидении. Он тихо застонал и медленно открыл глаза. Солнечный свет ярко светил в окно, и он внезапно проснулся и дернулся. При движении в грудной клетке вспыхнул огонь, и Дин зашипел от боли. Машина остановилась. — Ты проснулся? — послышался голос отца. Дин снова сонно моргнул, задыхаясь и пытаясь подавить боль. Он медленно кивнул. — Хорошо, — сказал Джон. — Нам нужен бензин и еда. Мы находимся примерно в четырех часах езды от Пало-Альто, — добавил он, выходя из машины. Дин понял, что они припарковались на заправке. Внезапно отец сунул голову через заднее окно. — Позвони своему брату, — сказал он и бросил что-то Дину. Предмет приземлился ему на живот, и Дин нахмурился в замешательстве. Он протянул руку и понял, что это его телефон. С хрипом он приподнялся, и оперся спиной о дверцу машины. Кинув быстрый взгляд в окно он увидел, что его отец вошел в магазин. Его грузовика был припаркован в нескольких футах. Скорее всего, Лукас тоже был в магазине. Дин открыл телефон и включил его. 98 пропущенных звонков Твою мать. Ему даже не нужно было проверять, кто это звонил. Сэм хорошо постарался. Он нажал кнопку и после первого гудка трубку подняли. — У тебя все нормально? Сэм беспокоился. Очень, очень беспокоился. Дин тихо вздохнул. — Да, у меня все нормально. — Хорошо, потому что я собираюсь убить тебя. Ладно, вычеркните предыдущие слова. Сэм не беспокоился, он был зол. Очень, очень зол. — Слушай, Сэмми… — Ты отправляешь мне чертово смс-сообщение о том, что все хорошо, но НЕ ПОДНИМАЕШЬ ТРУБКУ! Господи, Дин! Я здесь схожу с ума! Ты НЕ МОЖЕШЬ делать подобное дерьмо!!! Текстовое сообщение? Он не отправил текстовое сообщение. Он спал почти… Дин посмотрел на часы и его глаза расширились. Черт, было одиннадцать часов! — ДИН!!! — голос младшего брата прозвучал в трубке, громкий и злой. — Я здесь, Сэм, — пробормотал он. — Где ты? Дин моргнул. — Я не совсем… Я рядом, не волнуйся, я успею. — У тебя голова кружится? Боже, Дин, просто… остановись, чувак. Я приеду за тобой. Джесс сказала, что мы можем отложить свадьбу на пару дней… — Не смей, — прорычал Дин в трубку. Боже, только Сэмми мог усилить напряжение парой фраз. Дин должен был понимать, что Мичиган слишком далеко. Он должен был понимать, что охотиться на нескольких полтергейстов было чертовски глупо. — Ты слышишь меня, Сэмми?! — на этот раз он закричал, но решил не обращать на это внимания. — Не смей! Я успею. Я почти у цели. Может быть. — Тебе больно, — ответил Сэм, как будто это все решило. — Чувак, все, что мне нужно сделать, это встать рядом с тобой. Со мной все будет хорошо. — Если ты сюда доберешься. — Я доберусь туда. Была пауза, а затем Сэм сказал: — Мне не нужно говорить тебе, как сильно я хочу, чтобы ты был здесь, верно? Дин с трудом проглотил комок в горле. — Я знаю, Сэм. — Хорошо. Тогда мне не нужно говорить тебе, что я лучше подожду еще несколько дней, чем сделаю это без тебя? Дин сильнее сжал телефон. — Я буду там, — повторил он. Сэм некоторое время молчал. — Насколько ты близко? Дин посмотрел в окно. Отец и Лукас были снаружи, все еще разговаривая. Он не имел ни малейшего понятия, где они находятся, насколько далеко до Пало-Альто или что конкретно имел в виду отец, когда сказал «около четырех часов». — Близко… очень близко… — признался он. — Близко настолько, что невеста начинает нервничать или музыка начинает играть? — Близко «как музыка начинает играть». Сэм зашипел в трубку. — Господи, Дин… — Просто предоставь мне все и предупреди часовых, что я иду, чтобы они не задерживали меня. Это вызвало небольшой смешок от Сэма. — Да, хорошо. Дин снова посмотрел в окно. Отец и Лукас пожимали друг другу руки, значит отец может вернуться в любой момент. — Я должен идти, Сэм. — Мы все еще можем отложить… — Чувак, если ты позволишь ей задуматься об этом, она уйдет. — Заткнись, Дин. — Увидимся позже, младший брат. — Хорошо, да… но будь осторожен. Остановись, если у тебя закружится голова, и выключи музыку, чтобы ты мог подумать о выборе дороги, и… — Да, как скажешь, — перебил Дин, улыбаясь и завершая разговор. Сэмми был таким беспокойным. Дин вздохнул, ему нужно было выйти, немного размять ноги. Но одна только мысль об этом заставила его вздрогнуть, но ему нужно было сделать это. Он медленно сел и осторожно вылез из машины. Его ноги запротестовали, но Дин стиснул зубы и сделал пару шагов. Он несколько раз обошел машину, подняв руку в знак приветствия, когда увидел, что Лукас смотрит на него. Отец тоже изучал его, но Дин проигнорировал этот взгляд. У него не было никакой надежды понять этот взгляд. Через несколько минут подошел отец, в руках него был небольшой пакет. — Пора двигаться. Когда Дин сделал шаг, чтобы сесть на пассажирское сиденье, отец нахмурился и кашлянул. — Назад. Дин нахмурился. — Папа… — Назад. Дин с раздражением вздохнул, ему было больно, но он не умирал. — Я в порядке. Хмурый взгляд отца стал темнее. — Дин… — Хорошо. Как скажешь, — прорычал он; на это действительно не стоило тратить время. Дин скользнул на заднее сиденье и снова улегся, отказываясь признаться даже самому себе, что ему так удобнее, чем сидеть прямо. — Съешь это, — сказал отец, бросая ему что-то. — И выпей это. Дин нахмурился, когда медленно протянул руку и взял апельсиновый сок, который отец протянул ему. Джон снова повернулся лицом вперед и начал выезжать с парковки. — Сок? — спросил Дин, глядя на бутылку. Отец не давал ему сока с тех пор, как ему было около восьми, может, девять. — Выпей, — приказал отец, выезжая на дорогу. Дин поднял пакет, которую бросил ему отец, и уставился на него. — Что это за фрукт? — спросил он в ужасе, но перед ним был ответ. Это был фрукт, это был один из тех пакетиков сублимированных фруктов, которые ели люди, жившие в палатках. Он уставился на него. — Здесь есть орехи? И мюсли? - Дин поднял взгляд на отца, изучая его профиль. — В чем дело? — Просто съешь это. — Это мюсли. Дин увидел, как руки отца сжались на руле. Он не пытался раздражать его, но, проклятие… Что, черт возьми, происходит? — Тебе нужно что-нибудь съесть. А не обычную сахарную чушь. — Слова были тихими и вынужденными, и до Дина дошло, что отец беспокоился о нем. Поэтому он молча открыл пакет и начал есть. — Это не так уж плохо, — сказал он через несколько минут. — Хочешь немного? Джон фыркнул. — Черт возьми, нет, — прорычал он, но во взгляде, который Дин поймал в зеркале, было удивление. Дин усмехнулся, а потом зашипел, когда его ребра запротестовали и он чуть не подавился батончиком, который жевал. — Господи, Дин, — прошипел Джон, притормаживая и оборачиваясь к нему.— Постарайся не задохнуться, хорошо? Дин закашлялся и сморгнул слезы, которые выступили от нехватки кислорода. — У меня аллергия на фрукты. Отец закатил глаза, и по какой-то причине это заставило Дина еще больше улыбнуться. Он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Обертка выскользнула из руки на пол машины, но ему было все равно. Дин был не против сока, но у него не было особого желания двигаться, чтобы открыть его. Он так устал… — Ты звонил брату? Вопрос поразил Дина. Тон, тема, вопрос под вопросом… Ему потребовалось время, чтобы избавиться от сонливости. Он провел рукой по лицу и несколько раз моргнул. — Ага, да… Я позвонил. Он… — Хорошо. Конец разговора. Голос отца был кратким, ровным, и фактически закрыл дверь для этой дискуссии. Тишина наполнила машину. Никто не мог закрыть дверь так, как Джон Винчестер. И Дин вдруг вспомнил про текстовое сообщение. Он изучил профиль своего отца. Кто-то отправил Сэму текстовое сообщение, в котором говорилось, что с ним все в порядке, и это точно, черт возьми, не был Дин. Отец ничего не спрашивал о Сэме. Все лето прошло без единого разговора о младшем члене их семьи. После того, как отец все узнал, Дин перестал скрывать свои визиты в Калифорнию. И он никогда не скрывал свои телефонные звонки Сэму, но отец так и не спросил. Конечно, это не значит, что он не хотел знать. Дин знал, что отец чувствовал его пристальный взгляд. Знал, что пялиться на своего отца, но не мог оторвать взгляд. Поза Джона была жесткой, и его взгляд был прикован к дороге с гораздо большей интенсивностью, чем это было необходимо. Они ехали в тишине более получаса. Дин время от времени дремал, хотя старался не спать, на всякий случай. На случай если отец скажет что-то, спросит что-то, хоть что-нибудь… На случай, если он откроет эту дверь. Но Джон стойко держал свои позиции, упрямо молчал, сосредоточившись только на дороге перед ними. Хотел ли отец узнать о Сэме, о свадьбе Сэма, о жизни Сэма? Наверное да. Он просто не хотел спрашивать, это было бы своего рода уступкой — и не дай бог Джону Винчестеру начать первым разговор и тогда мир перестанет вращаться. Дин на мгновение закрыл глаза, затем глубоко вздохнул и поднял взгляд. Вероятно, это было лучшее время — сбежать было некуда, и ему было больно, так что отец не надерет ему задницу. — Ее зовут Джессика, — начал он в тишине. Отец перевел взгляд в зеркало заднего вида с такой интенсивностью, что Дин ожидал увидеть, как появится трещина. — Дин… — Хотя никто ее так не называет. Она тоже фрик, как и Сэмми, но скрывает это намного лучше. Джон покачал головой. — Нет… — прорычал он резко. — Почему нет? — выстрелил в ответ Дин. — Потому что… — Разве ты не хочешь знать? — спросил он так же резко, прежде чем отец мог закончить. Потому что он застал старика врасплох, и его глаза предали его. Дин видел, как что-то в них вспыхнуло — интерес, любопытство, потребность… Тишина затянулась. Джон не собирался отвечать. Он не собирался признаваться, что хотел знать. Его папа не мог сделать этот шаг. Хотя это было хорошо. Дин понял. Он всегда понимал. Достаточно было, что отец слушал. — Ей нравится читать те книги в мягкой обложке, которые можно купить в супермаркете. Ну, знаешь, те, на которых… полуголые мужчины на обложке, — пробормотал он. — Ей нравится ставить их на книжные полки вместе с классикой Сэма. Он с этим смирился. Она отлично справляется со своими задачами в детской психологии, и у нее есть действительно раздражающая привычка начинать беседы, которые ты будешь ненавидеть, но у нее есть взгляд «Не защищайся». И когда она говорит, что тебе нужно бриться чаще или что-то подобное, ты начинаешь оправдываться. Она смотрит на тебя, словно ты потерянный щенок и говорит что-то вроде: «Но я сказала тебе, не защищаться». У них есть квартира за пределами кампуса, но все же рядом со колледжем. Она большая и все такое, но довольно дерьмовая. Дверной звонок внизу только иногда звонит наверх, и горячая вода становится холодной, если повернуть кран до упора. Насадка для душа работает только тогда, когда вы не используете ее в течение двух или трех дней, а окна открываются наполовину, а некоторые не открываются вовсе. Но есть комната со встроенными книжными полками, и Сэм влюблен в нее. Иногда он ходит в библиотеку в юридическуй школе в Стэнфорде, а иногда он баррикадируется в этой комнате с книжными полками и не выходит часами. Так что иногда, если он сидит там долго, Джесс начинает подсовывать записки под дверь и постукивать по ней каждый раз, когда проходит мимо. Или начнет что-то печь, чтобы запах соблазнил его выйти. Она может испечь почти все, но сожжет макароны с сыром. Отец издал звук, что-то среднее между рыданиями и смехом, и Дин замолчал. Он болтал, он знал это. Это было просто… было так много чего рассказать, целый мир, которым можно поделиться. — Боже, — прошептал Джон. Они остановились на красный свет, и Джон прижал лоб к рулю. На мгновение Дин думал о худшем, думал, что его отец оглянется на него, скажет ему замолчать. Посмотрит на него и скажет, что не хочет знать. Посмотрит на него и скажет, что ему все равно… Но когда Джон поднял голову, слов не последовало. На мгновение он встретился взглядом с Дином в зеркале заднего вида, и Дин был поражен тем, насколько усталым был этот взгляд, но все равно слов не последовало. Дин моргнул, и машина снова начала двигаться. Он ждал, надеясь, что папа что-нибудь добавит, скажет что-нибудь еще…хоть что-то. Но тишина снова затянулась, и момент ускользнул. Его отец отступал. Неважно, что он хотел знать, главное имело значение то, что Сэм ушел. Дин почти слышал его мысли в тихой машине. Это было нехорошо, он не мог позволить этому разлучить их навсегда. Они были семьей, черт возьми. Дин заставил себя поднять взгляд и сделал глубокий вдох. — Сэм хорошо разбирается в кулинарии и в стирке, — сказал он тихо, пристально наблюдая за своим отцом в поисках любой реакции. — Он вытирает пыль и пылесосит и это чертовски смешно, — добавил он и увидел, как лицо отца немного подергивается. Ухмылка промелькнула на его губах, когда Дин продолжил, теперь более уверенно: — Они с Джесс сменяются, так что он действительно хорошо разбирается в хозяйственных делах. То есть если он добирается до этого. Он никогда не добирается до больших вещей, таких как починка той глупой насадки для душа. У него есть список дел, в котором восемьдесят семь пунктов, и я на самом деле имею в виду пункты, потому что он хранит их на компьютере. И каждый раз, когда он добавляет что-то в список, он распечатывает его. Таким образом, десятки копий лежат по всей квартире… Дин сделал паузу, ожидая, что отец скажет что-нибудь, но Джон молчал, поэтому он продолжил: — Я сказал ему, что сделаю кое-что, но он клянется, что сделает все в следующий уик-энд. Так что ничего не делается. Дин продолжал говорить. Он рассказал отцу о том, что Сэм притворился, что ему нужна помощь с латынью, чтобы познакомиться с Джесс. Он рассказал ему о друзьях Сэма, о занятиях Сэма, о склонности младшего брата к латте. Дин рассказал ему о планах Сэма, и рассказал о свадьбе, о планировании и где это будет происходить, о том, где будет проходить прием, о том, как Сэм и Джесс не собирались в медовый месяц до рождественских каникул. Рассказал о свадьбе Джесс Биндер и о том, как он и Сэм прятались от нее на выходных. О необходимости примерки смокинга и про мальчишник, который они превратили в дорожную поездку. Он рассказал отцу обо всех местах, куда Джесс и Сэм тянули его, обо всех вещах, которые, как они утверждали, он должен был увидеть…. — Тебе следовало бы это увидеть, папа. Все эти люди оделись так причудливо и ходили задрав нос в воздух, уставившись в деформированную глину. Это было смешно. Они пытались истолковать глину. Джесс купила мне чизбургер за это и… О! И у нее есть младшая сестренка. И, Боже, этот ребенок паршивка! Я иногда хочу придушить ее. Она играет в эти испорченные интеллектуальные игры с людьми, и все время хихикает, когда заканчивает… Он рассказал отцу о таланте Джилл раздражать людей до бешеного каления за три секунды, о том, как он не любит эту стервозу. О том, как она едва терпит Сэма, и о том, как Джесс обожает ее. Он сказал отцу, что он и Сэм благодарили Бога, когда эта маленькая засранка пошла в колледж в Сиэтле. От Джона не было никакого ответа, никаких вопросов или просьб об объяснении. Он молчал, слушая бессвязный рассказ сына, но иногда, время от времени, когда Дин останавливался, чтобы отдышаться, глаза отца встречали его взгляд в зеркале заднего вида, и Дин просто знал, с удивительной уверенностью — его папа слушал каждое слово. Дин позволил своим глазам закрыться от этой мысли, на его губах появилась улыбка. Странно утешало, что папа слушал его.***
— Да ладно, Дин. Я нарушал ограничения скорости в пяти штатах не для того, чтобы ты мог вздремнуть возле церкви, — пробормотал Джон, осторожно тряся сына. Тем не менее, сон принес Дину что-то хорошее, он выглядел уже не так плохо. Джон смотрел как Дин медленно проснулся, моргнул и поднял руку, чтобы потереть лицо. Джон снова посмотрел на часы. — Давай, чувак, у тебя есть в запасе пара минут, — поощрял он. Дин, казалось, взял себя в руки и нахмурился. — Что? — пробормотал он, все еще сонно моргая. Джон слегка ухмыльнулся. Мысли ребенка явно разбегались в разные стороны. — У тебя есть около четырех минут до трех часов. Зеленые глаза расширились. — Дерьмо, — прошипел он, резко выпрямившис и затем поморщился. — Ох. Это отстой, — проворчал он, прижимая руки к ребрам и наклоняясь вперед. — Могу поспорить, что так и есть, — сказал Джон, затем добавил, просто потому, что это вертелось на языке. — В следующий раз не иди на сольную миссию. Дин опустил взгляд. — Да, сэр. Ухмылка Джона исчезла. — Иди. Дин кивнул, потянувшись к двери, затем остановился и посмотрел на отца широко раскрытыми глазами, которые внезапно заставили сердце Джона замереть. — Папа… И Джон сразу понял, какие слова должны были появиться из уст его сына. Он покачал головой. — Нет, — заявил он чуть резче, чем необходимо. — Ты можешь… — Нет, Дин. — Он не будет… — Черт возьми, я сказал «нет», — выплюнул Джон, повышая тон и Дин вздрогнул. — Выйди из этой чертовой машины, — приказал он, затем добавил: — Я припаркую ее в соседнем квартале. — Он стиснул зубы от желания сказать больше. Дин на мгновение опустил взгляд, и Джон ждал, когда он выйдет. Это займет несколько минут, он это знал. Сначала Дину придется собраться, ему придется проглотить слова, которые он хотел сказать, подавить то, что он хотел сделать, но в конце Дин выйдет из машины без единого слова. Потому что Дин следовал приказам. Но секунды шли, а мальчик не двигался. Тишина обернулась вокруг них, и Джон почувствовал, как дрожь беспокойства скатилась по его позвоночнику. Дин сидел абсолютно неподвижно, его взгляд был прикован к тому, чего отец не мог видеть. Джон тяжело сглотнул. — Дин? — позвал он, поворачиваясь на своем месте и начиная протягивать руку к плечу мальчика. Дин был ранен, внезапно вспомнил он. — Ты мог бы пойти со мной. Слова были мягкими, и Джон застыл на месте, наполовину протянув к сыну руку. Зеленые глаза впились в него. - Ты мог бы, папа. Ты мог бы войти. Сэм… Джон опустил руку. — Меня не пригласили, — сказал он категорически. — Я приглашаю тебя. — Нет. Глаза Дина вспыхнули от боли, и Джон сжал руки в кулаки. Так и должно быть. Он не мог пойти туда. Он не будет. Во всяком случае, последние несколько часов укрепили эту веру. Дин поделился с ним частичками этой вселенной ДинСэм/СэмДин, поделился ими с энтузиазмом и радостью, которые украли дыхание Джона. Он бы не разрушил это, не хотел ничего делать, чтобы разрушить это. Его мальчики заслужили это. Дин это заслужил — иметь Сэма и быть в мире Сэма. Джон был достаточно человечным, чтобы завидовать этим отношениям, но он был достаточно отцом, чтобы защищать это для них. Он хотел, чтобы они имели это, имели друг друга, и самый простой способ сделать это состоял в том, чтобы он остался на окраине. У него была работа. Миссия, от которой он не мог отказаться, и каждый день, когда он приближался к пониманию этого, к завершению, был днем, когда опасность приближалась к нему. Он не мог быть рядом с сыновьями, когда придет за ним. Это заняло достаточно времени. Это не затронет его мальчиков. — Папа, пожалуйста… Сэм был в безопасности, пока Джон не рядом с ним. И Дин окажется в безопасности, когда Джона не будет рядом с ним. Они будут в безопасности вместе, и, судя по рассказам Дина, они будут счастливы. Что еще он мог хотеть для своих мальчиков? Так будет лучше. Сэм прочно обосновался здесь — ради Бога, он женится. Что касается Дина… Дин будет волноваться и, может быть, немного дергаться, но Сэмми будет держать его в покое, заставит его возвращаться сюда, удержит его от чего-то действительно смертельного. — Ничего не изменилось, Дин, — заявил Джон, он старался, чтобы его голос звучал ровно. Чтобы это работало, Дин должен был понять, что отношение отца не изменилось. Он должен был поверить, что истории о Сэме не повлияли на отца, поверить, что отцу было все равно. Дину придется смириться с этим разрывом в их семье и просто… просто перестань пытаться это исправить. — Теперь все по-другому, папа. Сэм хочет… — Я сделал тебе одолжение, — перебил Джон, — но ничего не изменилось. Сэм принял решение. То, что сделано, нельзя отменить, ты это знаешь. А теперь иди. Ты опаздываешь. При этих словах Дин немного подпрыгнул, его взгляд снова упал, и Джон почувствовал себя полным мудаком, когда смотрел, как его мальчик вздрогнул. Дин был ранен. И Сэм женился. И Джон должен был держать их в безопасности. Они были его мальчиками. Последние кусочки Мэри. Лучшие части человека, которым он когда-то был. Джон должен был держать их в безопасности. Это было к лучшему. Тем не менее он знал, то, что он собирался сделать, было несправедливым. Знал, то, что он собирался сделать со своими мальчиками — с Дином, его верным солдатом — граничило с жестокостью. Он знал, что был мудаком. Он знал, что Дин заслуживает лучшего. Затем Дин повернулся, подняв жесткий взгляд зеленых глаз. У ребёнка всегда были глаза матери — выразительные до абсурда. Дин потратил годы на то, чтобы держать покерную маску на лице, и тренировался, чтобы не показывать эмоций тем, кто на него смотрел. Хотя время от времени, особенно когда дело касалось семьи, глаза Дина говорили все, сообщая то, что его сын никогда не сказал бы. На этот раз его глаза говорили, что он сыт по горло, что он расстроен… что ему больно. На этот раз они кричали: ну и отлично, иди к черту. — Спасибо за услугу, папа, — холодно протянул он, открывая дверь. Джон смотрел, как Дин осторожно отошел от машины. Он хотел сказать Дину, чтобы он поздравил Сэма от его имени, сказать мальчику, что гордится им, что надеется, что его жизнь окажется именно такой как он хотел, что он заслужил того, чего хотела бы для него его мама. Но Джон не мог этого сделать, не мог выдавить эти слова. Так и должно быть. Это должно было закончиться так… это должно было закончиться. Так им было бы легче. Он смотрел, как Дин перешел улицу, приближаясь к церкви. Мальчик начал подниматься по ступенькам, когда двери распахнулись. Двое мужчин в смокингах выскочили наружу, та же дружеская энергия, которую Сэмми никогда не смог подавить, скатывалась с них волнами. Они окружили Дина, потянув его вверх по оставшимся ступеням, и Джон напрягся. Черт возьми, Дин был ранен. Парни поняли это достаточно скоро. Джон смотрел, как они отпустили его сына. Потом быстро заговорили, широко жестикулируя и улыбались сквозь явное раздражение. Теперь они были у двери. Дин остановился и оглянулся на него. Джон должен был отвести взгляд, он должен был сделать что-нибудь кроме того, чтобы остаться здесь, уставившись на своего мальчика. Но он не мог двигаться. Это последний раз, когда он видит своего мальчика на долгое время… Возможно навсегда. Он впитывал образ своего старшего сына. Он жаждал увидеть образ своего младшего. Он смотрел, как Дин вызывающе поднял подбородок, и не мог остановить маленькую ухмылку, которая коснулась его губ, когда голова мальчика слегка наклонилась к дверям церкви, приглашая его войти. Дин никогда не перестанет пытаться. Джон не покачал головой, не опустил глаза. Ему нужно было, чтобы Дин понял. Мгновение спустя он увидел, как мальчик исчез в церкви.***
Внутри Дин нашел свой смокинг в задней комнате. На пиджаке уже была закреплена бутоньерка. Галстук был завязан, ожидая затяжки. На его туфлях была записка. В коротком письме Джесс было написано: «все будет хорошо», и «у тебя так много проблем»! Дин ухмыльнулся. Затем начал одеваться. Они ждали его как можно дольше. Он знал это. Было 3:10, а музыка еще не заиграла. Его ребра, голова и плечо снова пульсировали, но ему удалось одеться за семь минут. Адреналин был такой удивительной вещью. Дин почти выбежал в церковный зал и проскользнул внутрь. Скамьи были надлежащим образом заполнены. Сэм и остальные парни стояли у алтаря, Джилл и остальные девушки тоже. Сэмми выглядел обеспокоенным. И тут заиграла музыка, невеста сделала свой первый шаг, и шафер скользнул на свое место рядом с женихом.