Я доплыву до дна, я доплыву до дна И что, что я одна? И что, что я одна? Мне не нужна рука, я доплыву одна.
— Твою мать, Ди! Будильник опять сдох, — взбудораженный голос Хэви доносится из-за двери, однако на него никто не реагирует. — Еще пара жалоб, и маман нас всех повесит. Вместе с директрисой школы за то, что она звонит слишком рано. Слышно, как парень носится из стороны в сторону, собираясь и сшибая все углы. Скрипят дверцы шкафа, падает рюкзак, гремя значками и молниями застежек. — Ай! Да ебучий случай, — парень пинает изножье кровати, об которое только что ударился, и снова болезненно ноет. — Ди-и! Ну где ты там?! Так и не дождавшись ответа, он угрюмо топает к двери брата, распахивает ее без предупреждения и останавливается на пороге, непонимающе моргая. Не соизволив проснуться, блондин невозмутимо лежит на кровати, удерживая в ладони прядь черных волос. Девушка лежит к нему спиной. Одеяло сползло, открывая ее голую ногу и линию белья. Спустя мгновения ступора, юноша закрывает дверь и почти испуганно прислоняется к ней лопатками с обратной стороны. Нет, ну такого он точно не ожидал увидеть. Неужели нельзя было предупредить? А еще брат, называется! Деликатный стук выдает отца. Судорожно забегав взглядом по комнате, Хэви подрывается и едва успевает прислониться задницей к краю собственной кровати. — Привет, пап, — здоровается он, нервно хихикая. Пальцы с ободранными заусенцами теребят засаленные волосы на затылке. — Как спалось? Глэм вскидывает одну бровь, бросает короткий взгляд голубых глаз на электронные часы на тумбочке сына. — Половина десятого, — констатирует он голосом, непривычно грозным, — где твой брат? С трудом выловив секунду на размышления, парень неопределенно ведет плечами. — Кажется, был в туалете. Вроде, он съел что-то не то. Наверняка сейчас выйдет. Мужчина вздыхает. Как ни странно, его младший сын совершенно не умеет врать. Понимая, что происходит что-то неладное, он позволяет себе пройти внутрь комнаты и направиться к следующей двери. В этот момент рыжеволосый подскакивает со своего места и протискивается туда же, своим телом закрывая проход. От этого чувство неприятного недоумения становится только острее, и ранее ясные голубые глаза мгновенно темнеют. — Хэви, отойди, пожалуйста. — Па-ап, да не надо. Ну, проспал, с кем не бывает. Фиг с ним, пусть дрыхнет. — Обычно ты не защищаешь просто проспавшего брата с таким лицом, Хэви. Будь добр, дай мне пройти. Парень шумно втягивает воздух сквозь зубы, чувствуя, как по лбу предательски стекает капелька пота. — То, что ты увидишь, тебе не понравится. — Это я уже понял. Таки получив доступ к злосчастной двери, Глэм осторожно открывает ее и заглядывает внутрь. Что же, даже его эта картина удивляет, и все же, не настолько, чтобы учинить скандал. Да и не в его это манере. Бесшумно закрыв ее за собой, мужчина задумчиво косится на младшего сына снизу вверх. — Если поторопишься, вероятно, удастся избежать звонка твоей маме, — привычно растянутый голос возвращается, однако теперь он кажется Хэви слегка зловещим, — так что бегом. — А Ди, что, не пойдет? Улыбаясь, блондин сверкает глазами и одними губами спокойно выдает: — Живо. С этим Хэви уже не спорит.***
К своему собственному удивлению, Ди просыпается только в половину двенадцатого. Увидев это время на экране мобильника, он вымученно вздыхает, понимая, что родители уже наверняка в курсе его прогула. И всего остального, скорее всего, тоже. По крайней мере, отец точно. Он как раз планировал провести этот день, занимаясь домашними делами, пока Виктория поедет на пару часов в мастерскую. Ладно, плевать. Лучше решать проблемы по мере их поступления. Выпустив волосы Касси из руки, блондин садится и сонно трет глаза. Все одеяло пропиталось сладковатым женским запахом, душно. И странно, и приятно одновременно. Только сейчас Ди вдруг понимает, что впервые проспал всю ночь в одной кровати с... девушкой. Неловко кашлянув, он дергает бровями и осторожно треплет ее по плечу. — Мы пропустили школу. — Плевать, — бормочет Кассандра, утыкаясь носом в подушку. — Еще пять минут. Я соберусь и вылезу через окно. — Это плохая идея, — вздыхает он, вставая. Кровать вымученно скрипит. — Это почему еще? — Потому что на завтрак оладьи. Я в душ. Парень скрывается за дверью ванной комнаты и брюнетка невольно принюхивается. Действительно, по всей спальне тонко тянет приятным мучным запахом. Ей не нужно долго думать, чтобы понять, для кого сейчас готовят на аккуратной, убранной кухне. От этого в горле встает тугой, стыдливый ком. Накрыв голову подушкой, она задерживает дыхание — будто это как-то поможет ей вдруг исчезнуть или просто задохнуться. Интересно, сбежать будет еще большим позорищем?.. Глэм замечает их в кухне боковым зрением, сонных и напряженных. Ди, старающегося изо всех сил сохранять невозмутимость, и Кассандру с разбитыми губами. Все понятно. Миниатюрный половник отправляет на раскаленную сковородку несколько порций теста, агрессивно шкворчит тонкий слой масла. Почти идиллия. — Доброе утро, — Касси здоровается первой, смущенно заправляет за ухо прядь волос. — Доброе, присаживайся, — приветливо отвечает мужчина, не оборачиваясь. — Джем или сироп? — Эм... Джем?.. Глэм одобрительно кивает, переворачивает плюшку деревянной лопаточкой, потому что пластиковые отвратительно пахнут. — Ди, достань его из холодильника, пожалуйста. — Ага... — бормочет юноша, нехотя отрывая взгляд от экрана смартфона. С момента выхода из душа он так и не вынимал его из рук. Наконец, оладьи занимают почетное место на столе, а к ним сладкие приблуды в виде разнообразных добавок. Будучи похожим на что-то между курицей-наседкой и коршуном, Глэм неторопливо кружит по кухне, пока ребята молча сидят за столом. Чтобы девушка наконец-то начала есть, ему приходится намекнуть ей на это самому, дать позволение. Слишком смущается, будто что-то незаконное сотворила, а не стала жертвой. — Конкурс уже на днях. Ты готова? Налив себе кофе, блондин тоже занимает место за столом. Едва не подавившись, Кассандра проглатывает злосчастный кусок и осторожно вытирает пальцы о край салфетки. — Д-да, думаю, что да. Перед смертью не надышишься, так ведь? — искусственный смешок срывается с покрасневших губ и тонет в черном чае. Бесшумно отхлебнув кофе, мужчина кивает. — Так. Перед своим первым крупным выступлением я тоже нервничал. За пределами консерватории, я имею в виду. Не поднимая глаз от телефона, Ди раздраженно цокает языком, свободной рукой хватаясь за свой кофе. Лицо у него хмурое и сосредоточенное. — Ай, да брось, все уже слышали эту историю кучу раз. — Я - нет, — перебивает брюнетка осторожно, — мне правда интересно. Чем больше Глэм говорит, тем девушке становится легче. Былое напряжение медленно улетучивается, аппетит растет. Иногда она даже смеется, заискивающе поглядывая на отрешенного Ди. Он не принимает в разговоре никакого участия и в какой-то момент, извинившись, даже встает из-за стола, чтобы принять срочный звонок. Переглянувшись с его отцом, Касси коротко пожимает плечами. — Извини моего бестолкового сына, — улыбается Глэм, отмахиваясь, — иногда он такой бестактный. И невозмутимо переводит тему. После того, как юноша возвращается, беседа длится еще около часа. Домой Кассандра уходит по своей инициативе, никто не пытается остановить ее или вызваться проводить. Только на крыльце Ди сдержанно принимает благодарные объятия и просит написать сообщение, как только та доберется до своей комнаты. Так и расходятся. Стоит входной двери закрыться, как Глэм кивает на мобильник, так непредусмотрительно оставленный на комоде в коридоре. — Я не стану тебе мешать, — спокойно говорит он, сцепив руки за спиной замком, — но последствия будешь решать сам. Убрав телефон в карман, Ди благодарно кивает.***
— Же-есть, я и не знал, что у нее там творится, — Хэви раздосадовано оборачивается на брата через плечо, забирая из его рук кипу каких-то бумаг. — Вернее, я видел, что она иногда... Ну, ты понимаешь. Но чтобы настолько... Костер на заднем дворе горит ярко. Тускло-оранжевое закатное небо перенимает его краски, притягивая к себе дым и жгучие искры. Разорвав несколько страниц пополам, рыжеволосый бросает их в огонь, после чего берется за следующие. — Ты не подумай, я не обижаюсь. Просто думал, ты как-то мне дашь знать или предупредишь. — Не думал, что скажу это, но я сам не знал, что так выйдет, — бормочет Ди, внимательно вчитываясь в распечатку и затем впихивая ее младшему в руки. — Вот это сжечь в первую очередь. — Ага, а папа что? — зеленые глаза с искреннем удовольствием следят за тем, как белые листы пожирает пламя. — Ты бы видел его лицо сегодня утром! — Да ничего, приготовил оладьи, — ухмыляется, заглядывая в огонь. От пышного жара веснушчатое лицо мгновенно розовеет, — как всегда в своем репертуаре. — Вот блин! А я на матеше сидел. Кудряш опять меня весь урок тыкал, училка подумала, что я списываю. А я ведь реально списывал, должно было пять выйти. — И че в итоге? — снова бумаги, запах печатных чернил и шариковой ручки. Куча подписей, исчезающих в никуда. — Так, вот это тоже. — Параша. — Перепишем. Бросай давай. Спустя двадцать минут кострище переполняется невесомым пеплом. Он взмывает в воздух под воздействием жара и кружится вихрем серого снега. Поймав одну из таких "снежинок", Ди растирает ее между пальцами, оставляя на коже нежный дымчатый след. — Слушай, Ди, а че мы жжем-то? — осторожно интересуется Хэви, задерживаясь, чтобы прочитать текст на одном из документов. — Что за дело номер ст... — Херня, — отмахивается блондин, выдергивая лист, комкая его и отдавая на съедение, — небольшая услуга за услугу. — А, ну ладно. Давай, че там дальше? В этот день они с Кассандрой больше не контактировали. Только глубокой ночью, когда насквозь провонявший дымом Ди спал, на его телефон упало сообщение с лаконичным: «Что ты наделал?»